Герой на измене. Рояль в кустах

Элтэнно. Хранимая Звездой, 2020

В шестой книге герой на измене, Перемены пришли невпопад. И послать бы их к ядрёной фене, Но такого тогда сотворят С магом те, кто в нём видит прохвоста. Кто сказал судьба будет тип-топ? Сыграть в ящик всегда было просто. … Только к чёрту такой гороскоп! Эй рояль, что в кустах, рок играй-ка! Для других оставь траурный марш. Что не справится маг – это байка. Он привык верно бить баш на баш. Содержит нецензурную брань.

Глава 5

По утру в своей тарелке себя чувствовали разве что кони. Они беззаботно хлестали хвостами бока, отгоняя мошкару, и жевали свежую траву. Солнце на небосклоне намекало на жаркий день и на то, что капризная зима окончательно изгнана. Оно словно бы клятвенно обещало, что вчерашнее безобразие больше не повторится.

… Ох, уж это вчерашнее безобразие!

Мы ехали уже долго и при этом сделали всего две короткие остановки. Однако я в тот день плохо ощущал ход времени. Даже с удивлением осознал, что уже смеркается. И причиной тому было одно — мысли мои нет да нет, а возвращались к одному и тому же. Мне казалось, что я то бледнел, то краснел, да и вообще меня отчего‑то мутило. Наверное, перенервничал. На Элдри же я даже взгляда бросить не мог, ибо взор мой сразу зацикливался то на её красных манящих губах, то на небольшой груди, выгодно подчёркнутой корсетом, то на тонкой талии, которую можно было обхватить двумя ладонями, чтобы после притянуть девушку к себе.

В какой-то момент я даже размыслил, что у женщин, наверное, вообще нет частей тела, не способных вызвать желания в мужчине!

Но постепенно мой пыл спадал. Всё-таки я был не восторженным малолетним юнцом, а довольно-таки много чего пережившим степенным взрослым магом. И вместе с холодной рассудительностью ко мне пришло некое душевное равновесие. Я даже дозрел до того, что стал задумываться о том, что может ощущать сама Элдри. Непросто в её возрасте вот так вот вывернуть на изнанку душу, а в ответ получить кусок льда, в котором нет ни малейшей надежды на искру жизни. Поэтому, поглядев на решительно устремившееся к горизонту солнышко, я объявил долгожданный привал. Во мне горела решимость поговорить с Элдри по душам, как только мы обустроимся. Нужно было вернуть в мой тандем с Шершнем хоть какое-то спокойствие, и задумка в моей голове уже сформировалась.

— Мне за ветками пойти? — робко осведомилась девушка, когда мы привязали коней. Это было первое, что она произнесла за день.

Я просканировал пространство и ответил:

— Да, давай. Только достань сперва из поклажи котелок для алхимии. Хочу его осмотреть.

— Зачем? — нахмурилась она. — Нам понадобится что-то варить?

— Сначала поедим, а потом будем готовить очень редкое зелье. Ты его ещё не знаешь, — безо всяких эмоций произнёс я и напоказ отвернулся, сделав вид, что занят какими-то делами.

За моей спиной ощущалось тревожное непонимание, но затем послышались шаркающие шаги. Элдри пошла искать хворост. Я же очистил от прошлогодних, так и не перегнивших листьев, слабо бьющий родничок и умылся. Вода была очаровательно ледяной и освежала не только тело, но даже мысли.

Вокруг нас стало очень темно. На небосклоне проявились первые звёздочки, но огонь давал и тепло, и свет. Ароматно пахло бурлящей жидкой кашей. Наконец, она поспела. Элдри сразу сняла котелок с треноги и поставила на траву, чтобы блюдо остывало. Я уверился, что посудина стоит уверенно и подал девушке другой чан. Для алхимии.

— Так что варить будем? — снова полюбопытствовала она. — Вода понадобится?

— Нет. Просто держи покрепче.

Сказав это, я вытащил заранее подготовленные порошки и начал ссыпать их в ёмкость.

–…молотый орех, корица, гвоздика, — задумчиво бубнила Элдри, наблюдая. — А чего одни специи?

— Цыц! Запоминай просто.

Шикнув на неё, я вытащил бутылку шрай-ханского вина, которую рассчитывал выпить то ли по прибытии в Рейград, то ли в Грах’морннор… если бы, конечно, мы всё‑таки встретили проводника Арнео и тот невероятным образом сумел бы уговорить меня на путешествие через Амонранд! Затем я вылил содержимое бутыли в котелок и повесил его на треногу. Изумительный аромат тут же разнёсся на весь перелесок.

— Какое же это зелье, раз ты не используешь магию, — наконец, не сдержалась девушка от возмущения.

— Магия глинтвейна в другом заключена.

— Гливейна?

— Глинт-вейна, — почти по слогам произнёс я, а там, перестав мешать варево ложкой, через некоторое время всё же снял с огня тёмную пряную жидкость. Дымок от неё шёл восхитительный! Мне даже пришлось сглотнуть слюну, прежде чем я вытащил из поклажи деревянные стаканы и разлил по ним содержимое котелка.

— Держи.

— А что в этом зелье такого? — приняв свой стакан и уткнувшись в него носом, осведомилась Элдри с недовольством. — Просто варёное вино. Вроде бы.

— Это вино мира.

— А?

— Сейчас мы с тобой протянем друг к другу стаканы так, чтобы они стукнулись позвонче, а затем выпьем глинтвейн и снова станем друзьями.

— И всё?

— Нет. Потом нам надо будет трижды по очереди перепрыгнуть через костёр, — отчего‑то дополнил я бредом вполне так неплохую затею.

Испарения алкоголя в воздухе, что ли?

— Уже больше на ритуал похоже, — по полном серьёзе решила Элдри и протянула в мою сторону свою посудину.

Пили до дна мы неторопливыми глотками. Было очень горячо и вкусно так, что не хотелось спешить. Но, наверное, сперва надо было всё же поужинать кашей, а потом уже в себя спиртные напитки вливать. Уж очень у меня повеселело на душе. Элдри тоже глупо заулыбалась. У неё-то поди и вовсе голова закружилась.

— Всё. Давай, теперь через костёр, — с энтузиазмом произнёс я, от нетерпения потирая ладони, когда подкинул в пламя сучьев. Сухие ветки быстро разгорелись. Искры взвились к чёрному небу. Луны словно ехидно посмеивались…

Великая Тьма, чего я там раньше писал про умудрённого жизнью степенного мага?!

— Давай!

— Я, чур, первый!

Не могу сказать, что перепрыгивал я грациозно, так как подкормленный огонь вышел не таким уж низеньким, а я никогда ранее в деяниях подобного рода замечен не был. Элдри звонко захохотала во весь голос и, приподнимая юбки, сразу повторила мой подвиг с грацией горной козочки.

— Снова ты!

— Ага! — радостно подтвердил я, беря разбег, и уже почти оттолкнулся от земли, как вдруг ощутил сигнал контура.

К нам чрезвычайно быстро приближалась некая нежить!

Осознание близкой опасности основательно испортило предстоящий прыжок. Я буквально-таки сверзился на горящие ветви и, лихорадочно сбивая с себя пламя и ощущая, как зажгло кожу, постарался как можно скорее выбраться из кострища. Но всё равно опоздал. Увы, человеку никогда не сравниться по скорости с высшим вампиром, а ставить охрану супротив такого противника в спокойном Ингшварде я не видел никакой нужды. Так что теперь мне предстояло лишь стереть липкий пот страха со лба, так как вампир этот не напал, а замер, корёжа рот в приветственной улыбке.

— Ой! — растерянно вскрикнула Элдри и я, ощутив, что она вот-вот начнёт волшбу, предупредил:

— Нет! Не трогай его пока.

— Как мило, когда люди столь радушно принимают гостей, — хмыкнул вампир, внимательно оглядывая нас своими мёртвыми глазами багряного цвета.

— Зачем ты пришёл сюда? Да ещё так? — холодно осведомился я, собирая силы для вероятной атаки. — Ты не мог не почувствовать контур.

— Поэтому так и пришёл. Я не знал, ты его поставил или эта юная особа. Мне подумалось, что она может не вспомнить меня. И, судя по всему, я не ошибся.

— Морьяр, а кто он? Он не живой и… я действительно его знаю?

— Это Владмар, высший вампир. Ты гостила у него с полторы недели в одном из городов Диграстана.

— Вцалбукут, — напомнил Владмар название, как если бы я мог его когда-либо забыть.

— Да? Что-то я не помню.

— Марви. Тогда мы хоронили Марви.

— А, Марви!

Девушка обрадовалась, услышав знакомое имя. А я, наоборот, помрачнел. Даже плечи ссутулились.

— Да, кажется, я теперь вспоминаю. Мы же ещё по крышам лазали.

— Верно, — подтвердил Владмар, когда с грацией вельможи кивнул головой. А затем, словно забывая играть в человека, хищно принюхался. Я сразу напрягся ещё больше, но он лишь выразительно уставился на котелок с глинтвейном. — Какие интересные здесь забавы. Пряные вина и торжественные сжигания на кострах… Можете продолжать. Я посижу тихонько и просто понаблюдаю. Нечасто созерцаешь безумство магов, попахивающее не алчностью, а идиотизмом.

— Я спрашивал тебя, зачем ты пришёл, — проигнорировал я его сарказм и даже демонстративно скрестил руки на груди. Вампир повторил как мою позу, так и ледяную интонацию.

— А я спрашиваю тебя, почему ты не пришёл ко мне.

— Я не пришёл к тебе? — искренне удивился я, как мигом осознал. — Так ты и есть наш Арвицкий проводник, что ли?

— Да. Какая-то доля интеллекта в тебе осталась.

— Ох, я не застал тебя в таверне и решил не терять попусту время.

— Месяц обхода вдоль Амонранда ты называешь экономией времени? Прошу прощение, но тогда я беру свои слова назад. В тебе нет никакого интеллекта.

По беспристрастному лицу вампира было не понять никаких эмоций, но говорил он, соблюдая интонации. И я посчитал момент удачным, чтобы раскрыть обстоятельство, явно сокрытое от него Арнео.

— Вероятно ты не знаешь, но Его подгорное всевластие Далсинор обозначил категоричный запрет на моё нахождение в его царстве. Мне не сносить головы, если я туда сунусь.

— Вероятно ты не знаешь, но если я буду сопровождать вас по поверхности, то мне не сносить головы, когда взойдёт солнце.

— Прямо-таки дилемма! — весело усмехнулся я, разводя руки в стороны. Меня неподдельно позабавили повторения моих же фраз.

— Дилеммы тут нет, Морьяр. Я, несомненно, разочарован, искренне разочарован, что узнаю такие подробности по факту, — Владмар красиво наморщил лоб. Во всяком случае хмурая складочка на его лбу мне показалась очень шедшей пропорциям его лица. — И всё же мы говорим о простеньком прохождении Амонранда насквозь, а не об экскурсии в Грах’морннор с личным визитом к царствующей чете. Я не видел, чтобы на стенах пещер были развешены розыскные чеканки с твоим ликом.

— Я человек, а человек не может не привлечь внимание гномов. Когда я подойду к границе их земель, они явно не захотят меня пропускать. Как и всех остальных людей, между прочим. Ничего не меняется.

— Возможно тебе многое объяснит тот факт, что я на правах высшего лица Некрополиса часто посещал Амонранд, когда был живым. Да и позже наведывался туда регулярно. Мрак там очень приятный.

— И?

— Я изучил их оборонную мощь от и до. Мне известны те ходы и лазы, которые нынче заброшены. Царство Амонранда ведь приходит в упадок. Гномы не желают этого признавать, но в своей изоляции они вымирают. Их женщины боятся рожать детей.

— Я тоже боюсь рожать детей. Это жутко, — вклинилась Элдри.

Тема вероятного материнства девушки поднималась не раз за прошедшие годы, но у меня так и не получилось доказать ей, что беременность это прекрасно. Наверное, я и сам не был в сим так уж убеждён, чтобы ещё и кого-то вразумлять. Поэтому ко мне давно пришла здравая мысль, что всему своё время. Встретит Элдри своего мужчину и уговоров никаких не потребуется.

Собственно, из-за этого на фразу я не обратил внимания, предпочитая и дальше вести беседу с Владмаром.

— Всё равно это риск. Серьёзный.

— А путешествие вдоль Амонранда рисков не несёт? Серьёзно?

— Не надо меня передразнивать, — раздражился я.

— Я не дразню, а предлагаю решение проблемы. Я знаю, кем является эта юная селянка на самом деле, и её потеря может действительно обернуться катастрофой.

— Катастрофой? — навострила ушки Элдри и мигом насторожилась. — Это для чего же Рейграду так нужен городской маг?

— Какой городской? Придворный. Рейград — это только первый шаг. Если там всё пройдёт удачно, то тебя ждёт сама столица. Ты начнёшь нападение на Амейрис.

В темноте ночи девушка не видела моё скорчившееся от немыслимо дикой брехни лицо, а потому, в силу собственных надежд о магической славе да привычной веры в любые мои слова, радостно воскликнула:

— Ого. Вот это да!

Владмар иронично наклонил голову и испытывающе уставился на меня так, словно спрашивал, зачем я лгу, да ещё и столь паршиво.

… А зачем я лгал?

А я и сам не знал!

Это сейчас я ещё хоть как-то могу попытаться объяснить свою ложь через предположение, что тогда бы мне много чего пришлось Элдри рассказывать. И мне, для примера, ну никак не хотелось погружаться в воспоминания об Эветте. Перестала девушка спрашивать о матери и родне много лет назад и прекрасно.

Но на тот момент у меня никакого ответа не было. Поэтому я неприятно ощущал себя пойманным с поличным воришкой и, чтобы Владмар хоть как-то поскорее изменил позу и обвиняющий взгляд, мне пришлось угрюмо согласиться.

— Хорошо. Пойдём через Амонранд.

***

Мы выдвинулись ближе к Белым горам той же ночью и в ужасной спешке. Владмар желал до рассвета добраться до какой-то там пещеры с тайным лазом, ведущим мимо заставы. Но несмотря на все старания, едва мы успели сделать первый шаг в темноту грота, как снаружи солнце показало первые лучи. Вампир только гневно зубами клацнул, выражая так своё мнение о спутниках-улитках. Но мы на его недовольство не обратили внимание, а бессовестно развалились на земле, стараясь отдышаться. А потом, немного передохнув, я снял с лошадей поклажу и отпустил их на волю. Под землёй такой живности делать было нечего.

Затем настала пора перебирать вещи, чтобы взять с собой только действительно необходимое. И пусть я был явным барахольщиком, а не аскетом, но таскать на себе дом, как упомянутые ранее улитки, никак не мог. Поэтому, глупо пряча за камни некоторые важные баночки с ингредиентами, уверенно сунул в котомку шкатулку, в которой хранил серебристую пряжку Эветты, изувеченные карманные часы, гнутый ржавый гвоздь из балки крыльца мастера Гастона, расшитый бисером поясок Ванессы, вытесанный из камня палец для Нинэлле, зеркальце Марви, что я случайно не выложил из сумки, когда возвращал ей её добро во Вцалбукуте, нож Сороки, засушенное ухо Данрада, завёрнутое в грязный флаг Стаи, незаконченную вышивку Герды и кольцо Хоррена, ассоциирующееся у меня с её расчленённой дочкой… ну и наконечник одной из стрел Данко — моё последнее сокровище.

Выбор остального значимого занял время.

Потом мы двинулись вглубь пещеры и почти сразу пришлось буквально-таки протискиваться через горизонтальную узкую щель. Трещина в камне тянулась на несколько метров, и вынужденное неторопливое ползание внутри неё вызвало у меня внутреннюю панику. Мне чудилось, что я либо вот-вот застряну, либо что каменные верх и низ вот-вот сомкнутся, превращая меня в некий дивный бутерброд. Однако стоило выбраться оттуда, как путь стал легче. Мы с дней пять шли по тёмным, ровным тоннелям. И несмотря на то, что ко мраку пещер у меня давно выработалось стойкое отвращение, путешествием я остался очень доволен. Присутствие в нашей компании Владмара покрыло мхом камень преткновения между мной и Элдри. При свидетеле было ни до новых признаний, ни до порицаний. Я бы вообще забыл о случившемся, если бы нет да нет, а не ловил на себе задумчивый взгляд девушки. Тогда меня снова начинали терзать двоякие чувства.

— Там ещё слишком светло, — недовольно поморщился вампир и остановился. Выход из пещеры прикрывала пышная растительность, но через густые мясистые листья всё равно проникали ясные солнечные лучи.

— Угу, — согласился я и, сделав несколько шагов ближе к проёму, с удовольствием набрал в лёгкие свежий воздух.

После подгорной холодной пыли его цветочный аромат показался мне самым чудесным запахом во всех мирах. Дыша им, я словно возвращался из мрака смерти к новой жизни. Это было как начать ощущать всё заново. Оставить в прошлом все невзгоды.

… Оставишь их, как же.

Решив, что хорошего помаленьку, я обернулся и поинтересовался:

— Можешь показать на карте, куда мы вышли?

— Могу, если ты развернёшь карту подальше от света.

— Да отойду я сейчас, чего ты? — заворчал я и нехотя ступил обратно во мрак. Элдри же, напротив, вышла наружу и подставила лицо дневному теплу.

Она была счастлива из-за такой ерунды как солнышко. А я… я жутко несчастен.

Диссонанс между нами навёл меня на некие философские мысли. Настроение и обстановка великолепно подходили для них. Поэтому мои пальцы вдруг замерли над картой, так и не разворачивая её. Задумчивый взгляд устремился вампира.

— Почему ты так смотришь на меня? — не выдержал он через некоторое время.

— А какого тебе так?

— Мне непонятен твой вопрос.

— Людям тоскливо без солнца. А ты? Ты же родился человеком. Так не скучаешь ли после стольких лет посмертной жизни по ощущению солнца на коже? Тебе нравится быть тем, кто ты есть?

— Не особо-то я выбирал свою судьбу, Морьяр. У меня не было иного выбора, как принять обращение. И когда-то это заставляло неистово злиться. Я был молод, полон идей, личных привязанностей и презирал нежить. Так что, если бы ты задал мне этот вопрос в мои первые годы бытия вампиром, то я бы без колебаний попросил тебя лишить меня этого гротескного существования как можно скорее.

На мёртвом бледном лице появилась ироничная усмешка.

— Получается, сейчас ты доволен?

— Доволен я был сразу после гнева. Очень долго доволен. Что ни говори, а обращение в высшего вампира имеет свои преимущества. Я ощущал себя невероятно сильным, могущественным и свободным. Смерть короля Тридаивера лишила меня необходимости прежних забот. Я забросил дела Некрополиса и, ха, чего только не вытворял в безумном ощущении безграничной вседозволенности!

— То есть ты всё же недоволен по итогу?

— Нет, ты не прав. Недоволен я был, когда мною овладела тоска. Прожитые века дали мне от души повеселиться, но не дали цели. Я начал завидовать людям из-за того, что отныне не мог испытывать все их чувства и не мог получить их возможностей. Быть живым это свой особенный опыт. И понимание того, что я утратил из-за обращения, открыло для меня истинный смысл бытия. Вот только идти к нему для нежити просто-напросто невозможно. Так что зависть сделала меня огрызающимся на всё отшельником. Да, я был самым настоящим отшельником! До тех пор, разумеется, пока ко мне не пришла горячая готовность покончить с собой и своим существованием. Вот чес‑слово, если бы не ушлый некромаг, которому я захотел отомстить за то, что он сумел привязать меня к полям, где мы с тобой встретились, то я бы так поступил. Однако в ожидании часа расплаты в том мерзком местечке я провёл без малого пятьдесят лет. А пятьдесят лет достаточный срок, чтобы переменить своё мнение о жизни. Их хватает, чтобы вернуться к мечтам юности и даже в чём-то захотеть осуществить их. Не так, как раньше думалось, конечно.

— Так ты доволен или нет? Ответишь ты мне в конце-то концов?!

Развёрнутые ответы ответами не были. Я начинал злиться.

— Ни то и ни другое. Мне уже давно стало всё равно.

— Однако провести через Амонранд ты нас решился.

— Видишь ли, ну недолюбливаю я Чёрный Орден. Основательно. Вплоть до ненависти. Для меня эти некромаги сборище аморальных негодяев. Их поступки настолько идут в разрез с принятой в Некрополисе моралью, что в моё время их линчевали бы без раздумий. Они настоящий позор тёмных магов, у них нет чести.

— Серьёзно? — не поверил я своим ушам. — Нет чести? Это причина?

— Любой доживший до моих лет обзаводится принципами. А я и живым достаточно принципиальным был. Поэтому… Вот уже вроде и всё равно, а пунктик остался.

— Теперь понятно, — усмехнулся я и наконец-то развернул карту. — Так где мы?

— Здесь.

— Хм… Судя по масштабу, до Рейграда под триста вёрст. Пешком только ноги ломать, нужно найти хороших лошадок вроде моих. На них, если не торопиться, легко проезжать по шестьдесят, а то и семьдесят вёрст было. Не уставали.

— Здесь коней ещё лучше возьмём, — ткнул пальцем Владмар в маленькое село. — Там конезавод венгардской породы. Чистая линия. И больше вёрст сделают.

— Это хорошо, тогда за четыре дня управимся.

— За пять ночей, — поправил меня вампир.

— Нет-нет и нет! — энергично замахал я руками. — Мне пещер надолго хватило. Хочу нормально под солнышком! Так что ты нас проводил, благодарствую, а дальше мы сами.

— Мне приятна твоя благодарность, но дальше вы всё равно со мной, — упёрся Владмар. — И не возражай. В дальнейшем я останусь жить в окрестностях Рейграда, а потому мы станем соседями. И, как ты понимаешь, с соседями лучше не ссориться.

Он демонстративно улыбнулся, обнажая клыки, но я не принял его угрозу. Скажем так, его поведение раздражило меня ещё больше.

— А кто здесь ссорится? Соседи — это те, кто живёт в разных домах. Твой дом — ночь, а мой — день. Поэтому мы с Элдри дальше сами.

Я по-быстрому свернул карту и, убрав её за пазуху, бессовестно юркнул наружу через щель в скале. При этом мне казалось, что я вот-вот услышу какие-нибудь едкие слова в свой адрес, но их почему-то не было. Владмар не предпринял попытки помешать мне. Наверное, понял, насколько бессмысленно принуждать таких упрямцев как я словами или силой. Или к какому-либо иному выводу пришёл. В любом случае, когда я озвучил Элдри, что пора уходить, то не удержался и украдкой обернулся. Однако вампира не увидел. Он бесшумно скрылся где-то в темноте тоннелей и даже не попрощался. Но Элдри этому факту не особо расстроилась. Стоило признать, она уже давно не привязывалась к попутчикам так быстро и тепло, как раньше. Мне сожалений тоже не довелось испытать. Я получил то, что желал, говоря то, что хотел сказать. Поступая иначе из чистой вежливости, пришлось бы плясать под чужую дудку. А мне ни в какую не хотелось менять свои привычки.

Серьёзно, зачем мне гнаться в темноте, сломя голову, вместо того чтобы сладко спать ночами?

У меня не тот возраст, в конце концов!

А теперь об обратной стороне моего решения. Сказать по чести, я всё же пожалел, что отказался от общества Владмара. Его мне стало серьёзно не хватать сразу, как только мы достигли конезавода. Наверняка у такого ушлого типа нашлись бы необходимые монеты. Или драгоценные камни. Или связи.

… Ну, или у него, в отличии от меня, имелся бы достойный опыт конокрадства.

Почему конокрадства? Да потому что на покупку лошадок мне элементарно не хватило денег. Заплатить три золотых за одного объезженного трёхлетку (а, тем более, шесть за двух) я не мог. Моих сбережений, заработанных честным трудом, оказалось маловато для таких грабительских расценок. Оставалось только вспоминать времена Стаи, когда за пазухой, нет да нет, а порой бряцало целое состояние.

И чего я тогда столь безрассудно относился к деньгам? Мне как никогда открылось значение пословицы — монеты счёт любят.