Герой на измене. Рояль в кустах

Элтэнно. Хранимая Звездой, 2020

В шестой книге герой на измене, Перемены пришли невпопад. И послать бы их к ядрёной фене, Но такого тогда сотворят С магом те, кто в нём видит прохвоста. Кто сказал судьба будет тип-топ? Сыграть в ящик всегда было просто. … Только к чёрту такой гороскоп! Эй рояль, что в кустах, рок играй-ка! Для других оставь траурный марш. Что не справится маг – это байка. Он привык верно бить баш на баш. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Несмотря на гнетущую её боль, Герда всё же проводила нас со двора и долго махала рукой вослед. Я знал это, так как постоянно останавливался, чтобы проверить, стоит ли она ещё у калитки. И в очередной раз увидев, что Герда всё там же, снова и снова поднимал руку в прощальном жесте. Отчего-то мне было тягостно оставлять её в доме, но я знал, что уговаривать женщину ехать с нами бесполезно и глупо. Для неё было бы лучше полежать в тишине и покое.

Элдри, однако, ничего не знала о гнетущем меня чувстве, а потому недовольно раз за разом косилась на наше прощание и, наконец, зло буркнула.

— Давай уже ехать, а не плестись! До холма не менее часа. И то, если быстро.

— Куда ты так торопишься? Солнце в самом зените, до сумерек далеко… Неужели и правда желание гонит?

— Наверное. Герда права, мне кровелист найти хочется.

— Ах, так, — значительно ускоряя ход, ибо женская фигурка уже скрылась в доме, иронично сказал я. — Неужели дело всё-таки в женихе? Замуж выйти вознамерилась?

— А почему нет? Я уже взрослая. Это ты один этого не замечаешь.

— Как это не замечаю?

— А кто мне позавчера красный леденец в виде зайчика подарил? Такие только для малышей.

— Тебе же он понравился.

— Понравился, — со вздохом призналась она и с грустью опустила глаза к земле.

Делать подобное на скаку никак не стоило, так что я всё же замедлил Опала.

— Чего опять плетёмся?

— Мы не плетёмся, а едем со скоростью, когда мне тебя хорошо слышно. Мы же для того и выбрались из дома, чтобы хорошо провести время вместе и поболтать. Не только же о славных женихах думать.

— Морьяр, ну хватит тебе! — с весельем возмутилась девушка.

— А что не так? — притворно изумился я, не скрывая улыбки. — Я даже попробую угадать, кого ты приворожить захотела.

— Не угадаешь. Предвидишь ты ужасно. Я бы сказала, что вообще предвидеть не умеешь.

— Зато я очень хорошо разбираюсь в причинно-следственных связях и наблюдателен, как никто иной.

— Не в этом. Тут ты слепой, как крот.

— Я слепой? Сейчас проверим. Хм, наверняка это Зарко — сын бакалейщика… Или нет! Митро. Он что-то зачастил мимо нашего дома проезжать на своём вороном. Чтобы посмотреть, как идёт работа на поле, этому барчонку удобнее по другой дороге ездить.

— Нет и нет.

— Радаст? Ты с ним часто в больницу ходила помогать за больными ухаживать, а потом прекратила что-то.

— Потому что он ко мне лезть начал, а он мне не нравится!

— Тогда это точно Жан.

Нет, серьёзно. Я взаправду захотел узнать, за каким уродом мне следовало пристально следить, чтобы он вдруг не обидел мою девочку!

— Снова мимо, — показала она мне язык. — Ты называешь тех, кто сам за мной поухаживать не прочь. Для них мне кровелист не нужен. Достаточно улыбнуться.

— Хм… Кто же это тебе так может нравиться, чтобы ты на него аж колдовать собралась, а сам он тебя не видит. Это точно живой человек? Живого бы взгляд такой красавицы равнодушным не оставил.

— Живой, — снова опуская глаза, вздохнула она так горько, что у меня на сердце нехорошо заскребли кошки.

Вот это да. Оказывается, моя девочка всерьёз влюблена, а я… а я и правда не заметил, какая она уже взрослая.

Треклятье, а вдруг она начнёт спрашивать у меня советы?!

— Но он действительно меня не видит. Как женщину не видит.

— И кто он?

— Не скажу, — упрямо поджала Элдри губы.

Мне стало понятно, что лучше пока её ни о чём не расспрашивать. Да, собственно, я и боялся это делать, чтобы ненароком не перейти на тему, в которой плохо что смыслю. Наверное, лучше всего было бы попросить Герду во всём разобраться и мне разъяснить. Так что я подвёл своего коня впритык к кобыле Элдри и, приобняв, быстро поцеловал девочку в висок. Она с какой-то надеждой тут же посмотрела на меня, словно всерьёз ожидала, что я способен сказать или сделать что-то, что вмиг сорвёт с её сердца болезненное кольцо неразделённого чувства. Но я и правда ничего не мог, кроме как постараться немного приободрить её.

— Можешь не говорить. Просто знай, что если он не будет любить тебя так же, как я, то он полный дурак и тебя недостоин.

Сначала девушка улыбнулась, а затем отчего-то рассмеялась в голос. Не знаю, что такого смешного я ей сообщил, но мне стало легче от её смеха. И дальше мы поехали, оставив грусть позади. Мы пустили коней во всю прыть до самого леса, устроив соревнование кто быстрей. После понаблюдали за пасущимися вдали оленями. Мир был прекрасен, а потому мы, с удовольствием болтая о всякой ерунде и преодолевая поваленные деревья да густые кустарники, сами не заметили как доехали до высокого холма, на котором не росло ничего кроме низеньких трав.

— Что же, — проверив насколько прочно привязаны кони, сказал я, — сначала перекусим или сразу кровелист искать будем?

— Не могу ничего искать на голодный желудок. И ждать не могу. Давай по куску хлеба с чем-нибудь в рот сунем, отыщем кровелист, а потом уже на нормальный пикник устроимся, а?

— Как хочешь, — равнодушно пожал я плечами и посчитал нужным сообщить. — Но будь уверена, этой псевдоволшебной травы здесь нет. В Ингшварде кровелист расти не может. И тем более в лесу. Это северное болотное растение.

— Не найду, так сожгу на хер всю землю так, что здесь вообще ничего тысячу лет расти не будет!

— Да-а-а, девочка моя. Тебя лучше не злить, — усмехнулся я одним уголком рта в ответ на её внезапное раздражение.

Затем мы по-быстрому, но сытно перекусили — запили бутерброды с сыром бутылью молока. Среди снеди обнаружилось кольцо колбасы и варёное мясо, которые ни я, ни Элдри без особой нужды есть бы не стали. Наверняка Герда положила их, рассчитывая на себя, Лизу и Данко, ведь мы двое предпочитали в основном растительную пищу. Те же молочные продукты и яйца были нечастыми гостями в нашем рационе. Мы находились на том уровне владения магией, когда организм чётко знал, от чего ему отказываться для удобства использования потоков. Хотя, признаю, Элдри бы это с такой силой не коснулось, не начни я целенаправленно повышать предел её возможностей. Помимо целительства в ней был заложен неплохой талант к боевой магии. И заставляя девочку использовать её любимую стихию огня, мне удалось основательно повысить для неё планку. Теперь, в будущем, она смогла бы догнать расслабившегося меня и достигнуть среднего уровня для Аналитика или Координатора (мне по-прежнему было удобнее использовать систему иерархии Ордена, чтобы классифицировать магов).

— Всё. Где тут мой кровелист? — весело спросила Элдри, когда доела бутерброд и смахнула крошки с синего платья.

Несмотря на желание очистить одежду, на ткани всё равно остался сор лесной растительности, а от сидения на мху чуть ниже пояса образовалось округлое влажное пятно. Я усмехнулся про себя, невольно вспоминая свой первый совместный день с Элдри, а после тоже принялся активно копаться меж трав, хотя никакого желания на то не имел.

Рыскали мы долго и постепенно приблизились к самой вершине холма, откуда грустно взирали на верхушки деревьев древние идолы. Вероятно, прежний бог собирал через них силу. А, может, и нет. Я не ведал. Мне было достаточно, что у основания одного из них я действительно увидел невысокий росток, столь алый, как будто его питали не грунтовые воды, а кровь.

Треклятье, что за чудеса? Кровелист был болотным северным растением. И растением редким! Он прорастал только в середине лета, цвёл, распространял семена и тут же гиб. Весь цикл его жизни умещался в две недели. А тут… Откуда он тут?!

Не веря своим глазам, я машинально вырвал растение с корешком и, убеждаясь, что не ошибся, ошарашенно завопил:

— Элдри, я его как-то нашёл!

— И я! — воскликнула девочка с другой стороны холма, после чего подняла вверх руку, в которой оказался зажат целый пучок чего-то ярко-красного. — Их тут целая поляна!

— Погоди рушить экосистему! Дай я сначала посмотрю!

Элдри действительно удалось обнаружить неровное пятно зарослей кровелиста. Так что, вдоволь налюбовавшись на чудеса природы (и ещё раз удостоверившись, что никакой магии в этом месте нет, а, значит, это не я рассеянный идиот, это хорошо бы попытать расспросами Арнео), мы не стали рвать ничего лишнего. Для обычных бытовых зелий и отваров кровелист мало годился, а специфические ядовитые как-то не требовались. За три года жизни в Эрвинье я не только не убил ни одного человека, но даже ни одного животного. Наверняка мрачный король тяжело вздыхал, с ностальгией припоминая мои прежние обильные подношения. Но это являлось его проблемой. Мне было хорошо и так.

— Ну как? Загадала своё желание? — усмехаясь, спросил я девушку.

Она густо покраснела в тон растению и утвердительно кивнула. Даже больше, поцеловав острые листики, бережно спрятала растение в поясную сумку.

Подобные глупости, исходящие от уже вполне так готового мага, заставляли недоверчиво крутить пальцем у виска. Честно, я едва сдержался. Но что поделать? Нравится ей так ребячиться, так пускай. Права Герда, не во всё нужно вмешиваться. Так что я посмотрел на кровелист, что держал в собственных руках, и подумал: «А мне-то с ним что делать? Выкинуть?». Да вроде как уже жалко было. Всё равно сорван. А набирать побольше про запас, как ингредиент, так смысла никакого.

— А ты? Ты загадал?

— Да зачем мне что-то загадывать? У меня всё хорошо.

Несмотря на заявление, мне вдруг ярко вспомнились мои утренние тягостные размышления. И, наверное, чтобы избавиться даже от тени их (чего они портят столь прекрасный солнечный день?) я посмотрел на солнце через росток и, ощущая себя невероятно глупо, сосредоточенно подумал: «Я хочу освободиться от Тьмы, хочу стать равным своим Хозяевам».

Естественно, ничего мистического не произошло. На солнце на нашла тень, не задул вдруг ветер, не послышался откуда ни возьмись чей-то таинственный голос. В природе ничего не изменилось. Даже никакая ворона не каркнула. Поэтому я сразу расслабился и усмехнулся. Однако росток не выкинул, а по примеру Элдри аккуратно положил в карман своего плаща. Туда же, где хранил шкатулку.

Затем я расстелил толстое покрывало и помог девушке разложить на нём приемлемую для нас снедь. Благодаря совместным трудам пир начался очень быстро, и по итогу мы так объелись, что легли на покрывало и стали смотреть на небо, вслух предполагая на что похоже то или иное облако. Потом, перестав страдать от сытости, принялись кидать в деревья ножички, а после даже соорудили тарзанку, радуясь отсутствию более старых сердцем. Затем настало время танцев. Мы весело танцевали, воображая, что вокруг льётся музыка, а сами мы на некоем королевском приёме… День и правда был прекрасным! Не хотелось даже накидывать плащ, хотя уже начинало вечереть и холодать. Не хотелось даже никуда уходить, хотя чувство умиротворения отчего-то сменилось лёгкой тревогой. Однако, когда она усилилась, веселиться для меня стало совсем невозможно.

— У тебя тоже предчувствие? — наконец, напрямик спросила Элдри.

Её «тоже» лишало всяких иллюзий, что у меня всего-то разыгралось воображение.

— Да. Поехали отсюда домой. Скорее!

— Погоди, — остановила она меня. — Герда нас убьёт, если мы корзину и покрывало не привезём.

Мне не хотелось заниматься сбором вещей. Абсолютно! Но всё же только поспешно собрав их, мы поехали обратно. И чем дальше мы отъезжали от холма, тем сильнее я гнал коня.

***

С опушки леса вдруг стал видел огромный столп чёрного дыма, поднимающийся со стороны Эрвиньи. Он быстро разрастался до настоящей завесы.

— Пожар! Город горит! — выкрикнул я Элдри на ходу.

Мы погнали лошадей во весь опор, благо лес здесь был уже хоженый и изобиловал тропками. Да и вскоре он вовсе кончился, а ровные возделанные поля словно были созданы для быстрой скачки. В ноздри ударил горелый запах. И чем ближе мы подъезжали к городу, тем холоднее становилось у меня на сердце. Но не из-за дыма или вони. Я ощутил подзабытый вкус остатков потока смерти. Кто-то осуществил крайне мощное воздействие, используя силу Тьмы.

— Там магия, она ещё не исчезла! — выкрикнула в мою сторону Элдри. — Но я не видела такой ещё. Она тёмная и странная. Чужая!

— Это Тьма.

— Тьма? Здесь?! Мы же в Ингшварде!

— Не знаю, но… это определённо Тьма!

Мы подъехали к калитке, а заодно и к границе истончающегося заклинания. Словно в насмешку, часть моего дома осталась не затронута, а часть поглощена магией. А затем словно струна оборвалась. Накрывающий город купол, убирающий кислород, лопнул и рассыпался.

— Герда! — закричал я от безнадёжности и спрыгнул с коня, хотя тот ещё толком не замедлил шаг.

Треклятье, только бы она была в нашей комнате, а не где-то ещё!

— Морьяр, подожди меня!

— Герда! — во всю глотку продолжал звать я, прежде чем оказался внутри дома и произнёс совсем тихим растерянным шёпотом.

— Герда, я же мог быть рядом. Мог спасти.

Женщина лежала на кухонном полу. Руки её покрывала белая мука, а на столе оказалось раскатанное тесто. Я тут же словно воочию увидел, как она режет его на тонкие полоски, чтобы приготовить столь любимую Элдри лапшу. А затем, застигнутая магией врасплох, Герда наверняка упала на пол и растерянно поползла, цепляясь пальцами за мельчайшие трещинки в досках пола. Внезапно я почувствовал чужие страх и надежду спастись.

Треклятье, она ведь даже выбрала нужное направление. Ей не хватило всего немного. Всего нескольких сантиметров и того… того, что кухню я решил сделать в этой части дома, а не там, где хотела она.

— Она умерла? — побледнела Элдри и, чего с ней долгое время уже не происходило, зашлась мелкой дрожью и начала захлёбываться слезами.

Девушка скорчилась в комочек, застонала, её тело вдруг сотрясли судороги. Мне пришлось подскочить к ней и обнять, крепко прижать к себе, чтобы безумие отступило.

— Успокойся, девочка моя. Успокойся. Успокойся.

Столь привычное словесное заклинание я произносил слабым голосом. И так же слабо оно поэтому помогало. Прошло не менее десяти минут, прежде чем Элдри очнулась и сама прижалась ко мне.

— Мне страшно, Морьяр.

— Не бойся. Я рядом.

— А что с Марком и Лизой? Что с Данко?

— Не знаю, Элдри, — солгал я и ласково поцеловал её в лоб, чтобы только не смотреть в серые глаза.

— Откуда только столько дыма?

— Останешься здесь, пока я схожу посмотреть?

— Нет, я с тобой. Я уже видела смерть… Привыкла.

Мне не очень-то хотелось брать её с собой, но я не мог оставить Элдри одну в таком состоянии. И не мог не дойти до дома друзей. Так что мы пошли вместе, держа друг друга за руки. Пошли вместе через город мертвецов. Вновь гуляющий по улицам горелый ветер уже не мог никого оживить. Многочисленные трупы лежали на улицах. Почерневшее от дыма небо казалось саваном. Вокруг стояла жуткая тишина. Она длинный шлейфом роскошного одеяния мрачного короля волочилась за нами, словно хотела понаблюдать, насколько нам нравится в царстве её хозяина. А нам не нравилось. Мне не нравилось мёртвое лицо Данко. Мне не нравился затихший Марк и мне не нравилось смотреть на переставшую радоваться предстоящему материнству Лизу.

Они все умерли. И умерли потому, что меня не было рядом!

И теперь мне больно.

Глупо. Зачем я подпустил их так близко к себе? Без привязанностей жить проще. Никогда нельзя забывать, что я служитель Тьмы и моя тропа одиночество.

— Морьяр, это причал в огне.

Голос стоящей на балконе Элдри вывел меня из глубокой меланхолии. Я поглядел на девушку, но она не обернулась. Продолжала смотреть на город.

— Всё хуже, девочка моя. Теперь в городе полно воздуха, и пожар перекидывается от здания к зданию. Эрвинья вот-вот сгорит.

— Так потуши здесь всё. Вода же твоя стихия.

— Зачем?

— Ты не хотел разрушения, но зачем его продолжать? Или это твоё желание спалить всё дотла?

— Нет, моё, — растерянно ответил я. Голос Элдри казался мне каким-то чужим.

— Так потуши пожар! Ты можешь остановить начатое.

— Могу, но зачем?

— Может для того, чтобы смерть перестала преследовать тебя? — она наконец-то обернулась и глаза её напомнили мне кристаллики льда. Такой же холод прозвучал и в голосе, а потому я остался удивлён не только словами.

— Что? — невольно вырвалось из меня.

— Все вокруг тебя умирают! Все! А я хочу жить, жить хочу!

— Что за глупости ты говоришь? Никто меня не преследует, и ты не умрёшь из-за меня.

— Тогда не убивай меня. Не надо, Морьяр! Не надо! Останови начатое! — воскликнула она, и мне стало понятно, что я не зря насторожился.

Элдри снова оказалась в состоянии близком к истеричному. Глаза у неё помутнели, стали безумными. Вот почему она несла полную чушь… Однако у меня не было сил во второй раз за день бороться с её истерикой, и поэтому для собственного успокоения я глубоко вдохнул и выдохнул воздух, а там вынужденно согласился.

— Как скажешь.

Такой ответ унял Элдри. Её лицо стало выглядеть самым привычным для меня образом. И, испытав из-за этого облегчение, я понял, что поступил верно. В таком деле можно, да и, пожалуй, стоило пойти на уступки. Так что мы вышли на улицу, а затем я прикрыл глаза и начал творить дождь, каких Эрвинья отродясь не видывала. Мне удалось создать самый настоящий тропический ливень, а не более лёгкое для призыва цунами, которое было бы способно разрушить дома. Я любил этот город и не хотел своими руками причинить ему подобный ущерб. Поднятая воздухом из моря вода под моей властью обратилась в могучие тучи, из которых безумствующей стихией рванули вниз бурные потоки. При этом они заливали улицы аккурат над пристанью. С другой стороны города по‑прежнему кружилась сухая пыль и вовсю светило солнце.

— И что это ты творишь, поганый Лекруа? — грозно закричал кто-то, узрев мои размахивания мерцающими руками.

Что поделать? Визуализируя мне всегда было легче воздействовать, а от словесного концентратора я давно отказался, так и не сумев придумать ничего достойного.

— Закрой свой грязный рот, тупица-Юджин! — прикрикнула Элдри, пока я думал что бы такое ответить. — Он тушит пожар.

— Тушит? А ты его начала, ведьма! Сдохни!

Мне пришлось повернуться, чтобы порывом ветра изменить траекторию пущенного в нас камня, но я не успел. Элдри уже тонкой огненной стрелкой рассекла его на сотни мельчайших осколков.

— Уходи, пока цел! — прорычал я и остановил волшбу. Всё равно воды уже было предостаточно вылито.

— Ещё и грозишься, тварь?

— Да не сударь Морьяр это с дочкой! — вышел на улицу, где мы стояли, ещё один мужчина, в котором я узнал местного аптекаря. Это был крайне неуважаемый мною человек. Шарлатан из шарлатанов. Но то, как он уверенно принялся защищать меня, разом списало со счётов всё мое недружелюбное отношение к нему. — Юджин, я сам у пристани был, когда всё началось. Военный Амейрисский корабль с магами на борту пристал, и они это всё наколдовали, мрази Чёрные! Они, а не сударь Морьяр. Чес-слово, я еле ноги с пристани унёс. До сих пор в ужасе, что решился за добром своим вернуться.

— Да откуда здесь Амейрисские маги? — не особо поверил Юджин.

— А это ты их спрашивай! Но вот бог свидетель, не сударь Морьяр это. Хватит возводить напраслину!

От криков этих людей у меня резко заболела голова. А тут ещё и Элдри ввязалась в «беседу».

— Понял, урод вшивый? Нечего на нас тут непонятки катить. Вали куда шёл, жопа драная!

— Хватит вам! Чёрные маги шестью боевыми кораблями к порту Алваларда подошли, — обстоятельно и громко начал пояснять Арнео, выходя из-за угла ближайшего дома. Его уверенные, даже гневные слова заставили Юджина разжать кулаки. — На прочность крепость они пощупать хотели или ещё чего, неважно. Главное, народ там не стал переговорами заниматься, а не раздумывая начал обстрел. И хорошо бы узнать какой идиот на то указание дал, чтоб он в петле с месяц поболтался! Из-за него теперь именно Ингшвард напал на Амейрис, а не наоборот. Вот из-за чего один из кораблей, выражая ноту возмущения, на Эрвинье отыграться решил.

— Да ну? — округлил глаза Юджин, но зато, судя по взгляду, всё же поверил в мою невиновность.

Я же скрестил руки на груди и язвительно осведомился у бога.

— Это с какой стати в наше захолустье такой знаменитый диграстанский шут-то пожаловал?

— Ох и послал бы я тебя куда подальше, но ты мне нужен сейчас.

— Обойдёшься, — в резком тоне ответил я, и Элдри, впервые не подбежав к хранителю мира с радостной улыбкой на лице, встала за моим плечом с грозным видом бойцовского петушка.

— Мальчик ты мой разлюбезный. Вот уж с тобой-то встречи я бы намеренно искать за уста твои сахарные да глазки красивые не стал. Чес-слово! Но читай по губам. У меня серьёзные обстоятельства!

— А у меня женщина умерла, — я так и не смог назвать Герду ни женой, ни любимой. — И пока я её не похороню, ты, сука, не смей приближаться ко мне ни на шаг!

Бог смерил меня крайне неодобрительным взглядом и буркнул:

— А я-то думал, что больше всего хочу убить тебя за твоё чувства юмора.