Герой на измене. Рояль в кустах

Элтэнно. Хранимая Звездой, 2020

В шестой книге герой на измене, Перемены пришли невпопад. И послать бы их к ядрёной фене, Но такого тогда сотворят С магом те, кто в нём видит прохвоста. Кто сказал судьба будет тип-топ? Сыграть в ящик всегда было просто. … Только к чёрту такой гороскоп! Эй рояль, что в кустах, рок играй-ка! Для других оставь траурный марш. Что не справится маг – это байка. Он привык верно бить баш на баш. Содержит нецензурную брань.

Глава 3

Я принёс тело Герды на край утёса и положил на камни, как на алтарь. Заходящее солнце искажало смертельную бледность. Блики создавали впечатление жизни, но… это было только впечатление. Женщина не спала. А если и спала, то из такого сна никто уже не возвращался. Во всяком случае, собой прежним.

— Мне будет её не хватать, — прижалась ко мне моя девочка.

— А я всегда буду о ней помнить, — не удержавшись, я встал на колени и поднёс к губам прядь тёмных волос. Затем поцеловал их, прежде чем с горечью отпустил, а после через силу сказал:

— Давай, Элдри. Не будем тянуть.

— Ты уверен, что так? Эфирные связи разорвутся очень быстро.

— Если сюда придёт Орден, то да. Я хочу, чтобы она обрела покой и свободу.

— Как скажешь.

Девушка слегка напрягла мышцы у глаз, и тело Герды охватило жаркое пламя. Менее чем за две минуты от последней из рода мастера Гастона не осталось ничего, кроме пепла. И созданный мною ветер развеял его над морем. Какая-то чайка плаксиво закричала, паря в воздухе. Элдри прижала ладони к лицу, но, когда она отняла их от него, я не увидел слёз. Она так и не заплакала. Наверное, и правда привыкла к смерти.

— Теперь к Лайрэму?

Удивительно. Каждый из нас называл Артондола тем именем, под каким довелось узнать его впервые.

— Нет. Сначала мы зайдём к Данко и отыщем ящик его шрай-ханского вина. А Лайрэм. Лайрэм нас с тобой ещё переживёт. Так что никак не помрёт, если немного потерпит.

— Тогда к Данко, — согласилась она и грустно приподняла уголки губ.

Эта печальная улыбка не исчезла с её лица, когда мы пошли в сторону города. Элдри даже стала ещё грустнее и задумчивее, но я был полон своих забот. Наверное, поэтому она в какой-то момент сама раскрыла свои мысли и с горечью произнесла:

— Знаешь, я не думаю, что Лайрэм нас переживёт.

— Ты как будто забыла, что он бог. Напомнить, что это значит?

— Нет. Такое из головы просто так не выветривается. Мне, как я впервые узнала, потом долгое время тоже хотелось стать богом.

— Богиней, — машинально поправил я. — Зачем тебе это надо? Если достигнуть уровня, когда можно столь основательно изменить себя, то лучше оставаться свободной. Долголетию это не помешает.

— Пока не знаю, но я стану богиней, — девушка демонстративно гордо задрала носик.

Профиль у неё был хоть картину за картиной пиши.

— Хватит болтать глупости. Я ещё не отыскал вино, чтобы так трещать. И вообще… Сейчас вот возьму и передумаю брать тебя к себе в компанию! Рано тебе ещё спиртное распивать.

— Но другие в моём возрасте выпивают порой, и ты часто пьёшь. Почему же я должна поступать иначе? Я уже не маленький ребёнок.

— Я объясню тебе самый весомый аргумент, — строго ответил я и для большего эффекта сделал небольшую паузу. — Я так сказал.

Категорично произнесённый аргумент подействовал. Как и всегда. Девушка замолчала, и, более не произнося ни слова, мы дошли до дома Данко. А там никакие беседы вести вообще не захотелось. Мы переговаривались только о самом необходимом. Например, о том, что тела обитателей дома стоит сложить в гостиной ближе друг к другу.

Рядом с Данко, Лизой и Марком я положил также тело служанки. Кэтти для них была почти что членом семьи. Затем я принёс в гостиную ранее найденный ящик дорогого вина и без сомнения вылил содержимое первой бутыли на пол возле трупов.

— Их тоже будем сжигать? — тихо уточнила Элдри.

— Да.

Этого слова оказалось достаточно, чтобы мёртвых окутало пламя. Такое сильное, что заставило меня своим жаром сделать пару шагов назад. Но я не стал говорить Элдри, что так она может дом спалить. Уж такую ерунду проконтролировать было в моих силах. Поэтому я, даже не став досматривать на то, как плоть обращается в пепел, пододвинул невысокий столик вплотную к дивану, а затем достал из буфета две пузатые чашки своей же работы. После этого всего-то оставалось вытащить пробку из непочатой бутыли и щедро разлить вино до самых краёв.

— Держи, — пододвинул я кружку к Элдри.

Девушка взяла её в руки, понюхала содержимое и только потом села вплотную ко мне. В молчании она сделала первый глоток, а я разом выпил всё до дна. Мне абсолютно не хотелось разговаривать. Оазис счастья, в котором я пребывал столько лет, оказался столь же непрочным как мираж.

Мираж.

Мне понравилось это слово так, что я написал его ещё один раз с новой строки. Наверное, такому глубокому очарованию им способствовало происходящее вокруг меня. Правда, в отличие от моих грустных воспоминаний, в настоящем я испытывал эйфорию. Быть свидетелем подобного — да, такого я не мог представить даже в самых смелых мечтах! Но ведь зрел. Видел воочию, как голубая энергия сплетает внутри гибнущего мира кокон. Физическая материя не мешала этой силе творить, но совершённые преобразования на ином плане бытия затронули паутину основ строения планеты и начали менять её облик. Огромные вулканы постепенно становились впадинами. Реки лавы обращались в горные пики. Огонь сменялся льдом. Вся система даже обрела равновесие, самостоятельно корректируя свои координаты в пространстве.

Сложно было поверить, что такое возможно!

Однако, я не зря сосредоточился на слове «мираж». Все эти изменения и близко не стояли с тем, что вершила странная энергия. Внутри мира настоящего она плела несуществующий мир. Мир грёз. Мир вымыслов. Фантазию.

Я понял, что не могу оставаться безучастным! Не хочу!

— Можно я приду посмотреть на твой мир? — обратил я свои чувства к странной собеседнице.

Сердце моё замерло. Во мне горело убеждение, что ответа не последует.

И всё же мне ответили.

— Приходи.

Хм. А вот это было легче сказать, чем сделать. Я опробовал несколько попыток перенести свой разум в Фантазию, но у меня ничего не получилось, так как мы состояли из слишком разных материй. Физически или на тех планах, к которым я привык, проникнуть в столь тонкую структуру оказывалось невозможно. И это давало понять, что не все сложности можно преодолеть наскоком.

Я принялся за размышления, но они выходили сумбурными. Прошло не меньше нескольких часов, прежде чем я почувствовал озарение и всё-таки смог проникнуть на Грань мира грёз. Да, не в саму Фантазию, а только на её Грань, но… но и то меня оттуда, судя по ощущениям, просто‑напросто выперли!

— Ты всё делаешь не так, — донеслась до меня чужая укоризна.

— А как тогда?

— Так.

Получать новые знания через ощущения сродни перемене настроения было непривычно, но я с лёгкостью уловил их суть. А после этого радость, такая восторженная, какую может ощущать только ребёнок или горячо влюблённый человек, поглотила меня без остатка. Она заставляла нетерпеливо подняться на ноги и выйти в междумирье. Мною двигал ажиотаж. Я собирался творить необычное волшебство, намеревался создать нематериальный аватар собственной энергетической сущности! Но для этого мне требовалось относительно безопасное спокойное место. И такой укромный уголок нашёлся. Причём, совсем неподалёку.

Бог этого мира смог сохранить независимость. Хитрец предоставлял свои земли в распоряжение для переговоров другим богам и силам, а потому, так как конкурентов в подобном занятии поблизости не было, весьма хорошо устроился. Правда, несмотря на нейтралитет, не скажу, чтобы он обрадовался моему приходу. Представляясь ему подобающим образом, я отчётливо видел сколь хранитель всерьёз насторожен. Но всё равно, пусть и с опаской, он дозволил мне пребывание на своей территории. А большего мне и не надо было. Получив официальное разрешение, я тут же попрощался с богом и быстро смешался с толпой местных. А там, подумав, направился к рынку.

Вокруг стояла гнетущая жара. Немногочисленные деревья, похожие на округлые низкие пальмы, и такие же приземистые пластиковые строения давали крайне мало тени. Горячий песок дороги обжигал ступни даже через сапоги, чей глянец мгновенно исчез бы под пылью, не запрети я ей налипать на мою одежду и обувь. Это обстоятельство откровенно привлекало ко мне внимание прохожих. Хотя, весь мой вид в целом, тоже провоцировал их поглазеть на диковинку. Похоже, из людей я оказался в этом мире один. Однако сей край посещало достаточно разнообразных богов и существ, чтобы недолго судачить о таком чудаке, как я. Вообще мелочные разговоры жителей, выкрики зазывал, снующие воришки, в спешки летающие туда-сюда машины да многочисленные рекламные вывески заставили меня вновь ощутить себя обычным человеком.

Но я знал, что это ощущение мираж.

Только мираж.

Мираж.

Мы молча сидели на диване и неторопливо распивали пятую бутыль вина подряд. Но моё внешнее спокойствие было обманчиво. В душе у меня царила сутолока, я снова утратил цель и потерял землю под ногами. Серьёзно, мог ли я вернуться в свой дом, войти в мастерскую, докрасить сервиз и продолжить жить так, как ещё утром хотел бы жить вечно?

Может стоит сменить город?

Нет, чего себе лгать? Смена места ни коем образом не наполнит смыслом обнажившуюся во мне внутреннюю пустоту.

Может стоит вспомнить о магии?

Да опротивела она! С неё-то и начались все мои горести.

Что же мне делать?

Что?!

Резко вытаскивая из ящика новую бутыль вина, я решительно направился к выходу из гостиной.

— Ты куда? — сосредотачивая на мне взгляд помутневших глаз, тут же спросила Элдри.

— Искать этого треклятого бога!

Всё, больше я не останавливался. И несмотря на опьянение шёл таким размашистым шагом, потрясая при этом бутылью как дубиной, что девушка едва поспевала за мной. По пути с неё слетела шляпка, но, боясь потерять меня из виду, она даже не стала её поднимать.

— Арнео! — идя по улицам, беспрерывно вопил я… а из окон, как назло, не выглядывал ничей любопытный нос. И это донельзя меня раздражало!

— Морьяр, подожди, — испуганно причитала за моей спиной Элдри. — Не уходи! Я с тобой!

Из всего выпитого вина (пять бутылок) ей досталось только четыре чашки. И то четвёртую она лишь едва пригубила. Однако с непривычки равновесие у девушки было нарушено больше моего, а язык основательно заплетался.

— Арнео! Иди сюда, пока я сам тебя не нашёл, сукин ты сын!

— Морьяр, постой!

— Арнео! А ну сюда иди, падла! Хренов хранитель, когда надо никогда не дозовёшься гниду!

Наверное, так дико мы плутали и голосили с минут двадцать, прежде чем бог всё же выбежал нам навстречу. На лице его были написаны испуг и несказанное удивление.

— Чего так орать-то? — ошалело осведомился он.

Его появление резко меня успокоило. Но сам он оставался на взводе.

— Чего так орать, я тебя спрашиваю?!

Перед ответом я подошёл ближе к нему.

— Я вот. Это. Вино тебе в подарок принёс.

Протянув к Арнео руку, в которой по-прежнему находилась запечатанная бутыль, я едва не потерял равновесие. Цель была достигнута, и мой организм дал слабину. Меня снова изрядно зашатало.

— Эм-м, да? Спасибо, — ответил вконец ошеломлённый бог, а там, разглядев этикетку, одобрительно крякнул: — О, шрай-ханское.

— Чего, сука, рад? Тогда говори, из-за какой херни ко мне в город припёрся.

— Ох и набрался же ты в своей Стае матерных гадостей. Фи-фи, сам говорил когда‑то, что так нельзя говорить, — поморщился хранитель мира.

От его замечания меня аж передёрнуло, но замечание я учёл.

— Ты мне тут языком чушь не мели! Чего пришёл? Союзника против Тьмы не ищешь случаем?

— Не особо-то, — от моей наглости и напора Арнео задумчиво склонил голову набок. А там, подумав, добавил. — Хотя, конечно, никакая помощь не помешает.

— Тогда нам по пути.

Я протянул руку для рукопожатия. Мой собеседник удивлённо захлопал ресницами, но неуверенно и с предельной осторожностью пожал мою ладонь. После чего кисло улыбнулся и, без тени улыбки на лице, пошутил.

— И ты, Брут?

— Видимо да, — согласно кивнул я, прежде чем с предельной серьёзностью потребовал. — Помоги мне попасть в междумирье.

— Ты чего? С ума сошёл, что ли?

— Нет.

— А мне кажется, что да. Не, ты в магии света уже не профан, конечно, но о тропах мироздания ещё лет десять не мечтай даже. Таким они тебя сожрут.

— Да я не говорю ж, что прямо сейчас! — раздражился я. — Но без твоих подсказок самостоятельно я растяну этот срок на все двадцать лет. Мне нужен учитель!

— Двадцать? Когда это ты так в себе разуверился? В пятнадцать вполне уложишься.

— Хочу ещё меньше.

— Что ж у тебя так вдруг засвербело-то? Из-за чего хочется из моего мира сбежать?

— Вдруг засвербело?! Да я застрял в этом мире на одиннадцать лет дольше, чем планировал! — воскликнул в сердцах я, но благоразумно не раскрыл свой замысел, что-то меня сдержало. Вместо этого я предложил сделку. — Давай так. Ты мне помогаешь, а там и я помогу тебе в твоих планах.

— Морьяр, куда ты хочешь уйти? — нахмурилась Элдри.

— В междумирье.

— Зачем?… Не молчи, отвечай мне!

— Ладно, договоримся на этом, — меж тем пожал плечами бог. — Я сюда за твоей помощью и прибыл, так что, может, очень хорошо, что ты требуешь платы. Никто никому обязан не будет.

— И чего тебе надо?

— Мне нужно, чтобы ты отвёл эту барышню в Старканию, а именно в замок Эльзы Баррадо, графини Дьяларен.

— Меня? — нахмурилась девушка ещё сильнее. — Чего я там на хрен забыла-то?

— Солнце моё, — с блистательной улыбкой тут же поцеловал её руку Арнео. — Мне очень надо переговорить с твоим воистину замечательным и примечательным во всём Морьяром наедине. Будь добра, вернись пока к себе домой и постарайся протрезветь. Дорога вам будет предстоять долгая, а от тебя разит вином на всю улицу.

— Да иди ты в задницу! Никуда я…

— Элдри, — сухо перебил её я. — Во-первых, следи за языком. А, во-вторых, делай, как он велел. Чтобы там ни было, но в Эрвинье мы всё равно не останемся. Начинай собирать вещи и напои коней. Они устали после скачки, а никто о них так и не позаботился.

— Но…

— Напомнить тебе самый главный аргумент? Я так сказал.

Элдри возмущённо фыркнула, но, понимая, что пререкаться бесполезно, пугливо и часто оглядываясь, пошла по улице прямиком к дому. Поднявшийся ветер вздымал её распущенные длинные волосы.

— Ты ей даже словом не обмолвился об её происхождении, — то ли спросил, то ли заявил Арнео. Но мне показалось, что тон больше подходит для вопроса, поэтому я ответил:

— Нет. Мне в этом не виделось никакой необходимости.

— В принципе, верно. Сболтни она где-нибудь такое, вы бы проблем не обрались. Но кровь не водица, и сейчас самое время вспомнить про старые тайны.

— Что ты задумал?

— Амейрис чувствует свою силу как никогда. Орден готов захватывать новые территории и, как бы не тряслись Старкания и Цурканда, начнёт он с Ингшварда. Хотя бы потому, что тогда Старкания не станет присылать подмогу, ослабляя свои позиции на границе. Да и вечно воюющий с Северным Беспределом Диграстан наравне с Цуркандой не озаботятся приближением Ордена с этой стороны. Общая граница с Ингшвардом у него всего две версты в длину.

— А Шрай-Хан?

— Орден давно пустил в Шрай-Хане крепкие корни, и их пакт о ненападении до сих пор в силе. Когда начнётся война, Шрай-Хан перестанет снабжать вооружением всех, кто сейчас может заплатить за его поддержку. Он окончательно выберет сторону.

— Точно эту?

— Это страна тотальной диктатуры, Морьяр. И раз шах прельщён нынешней беспрекословной властью короля Амейриса, то…

— Глупец!

— Нет. Он очень мудр и хитёр. Беда в том, что при этом он живой человек и обладает своими страстями. Желание достичь их застилает ему глаза.

— С открытой поддержкой Шрай-Хана Орден сможет очень многое.

— Поэтому нельзя допустить её, — Арнео с предельной серьёзностью поглядел в мои глаза. — События в Эрвинье спланировал не я, честное слово. Но они идеальны для собрания Совета Королей.

— Совет Королей? Насколько я помню, он созывался три… нет, четыре раза. И последний раз лет эдак двести назад, да?

— Почти. Но пускай его организация станет моей заботой, а не твоей. Не бери в голову.

— Да что в нём толку? — я задумчиво почесал подбородок.

— Амейрис никто не любит из-за Восстания Мертвецов. Но как ты думаешь, почему ещё никто не создал крепкий союз, чтобы уничтожить эту источающую яд заразу?

— Вообще-то это страна адептов Тьмы. И какую армию ни собери, а без хорошо подготовленных магов война завершится сокрушительным поражением. Только откуда их взять? Нигде кроме Цурканды так и не ведётся массовое обучение магии.

— Ну да, ну да, — хмыкнул хранитель мира. — Это всё, конечно, мудро. Однако королям жалко отнюдь не своих подданных. Видишь ли, мальчик мой, любой из них понимает, что, если его самого соседи самодуром не сочтут, так уж кого-нибудь из потомков запросто. Жизнь штука сложная, цикличная. Так что, пока в Амейрисе правит всамделишный король, все ждут достойной политической ситуации, на которую можно среагировать нападением… Ведь в самом-то деле. В том же Ингшварде при позапрошлом короле было популярно и массово распространено принятие ванн из крови девственниц. И никто никого не свергал! Это внутренние дела королевства и решение самого монарха как править.

— Тогда причём здесь Эрвинья? Ты же сам предельно ясно объяснил, как расценивать атаку на неё.

— Золотце моё, — усмехнулся Арнео, — короли столь трепетно относятся к амейрисскому собрату, потому что думают, что он ещё живой. Но его уж как несколько месяцев назад обратили. Бедолага неудачно подавился вишнёвой косточкой, а его сыновья, как ты помнишь, были казнены вместе с королевой перед Восстанием. Новыми же он не обзавёлся.

— Совет нужен, чтобы показать всем короля-мертвеца, — осознал я.

— Да. И даже Шрай-Ханский шах вряд ли польститься править в качестве ожившего трупа, утратившего собственную волю. Неправильно Орден себе жизнь облегчил, создав из монарха такую марионетку. Так что против Чёрных магов поднимутся все страны. И когда победа станет близка, я представлю высшему обществу юную королеву Амейриса. Нечего им создавать новые дрязги, бессмысленно ломая голову над дележом земель. Чтобы Орден не набрал новую силу, все они мне нужны сильными!

— Выходит, ты решил сделать из Элдри королеву?

— Дочь Элисаветты Бонтьэль и Йорка Вершиндского достойная кандидатура для трона.

— А кто он этот Йорк Вердши… Верши… Тьфу! Ну, ты понял.

— Вообще-то, Йорк Вершиндский был двоюродным братом царя Аргуса, — пояснил Арнео, только что не крутя пальцем у виска. Ему, видимо, и в голову не приходило, что я ничего толком так и не узнал об отце Элдри. — А царь Аргус — это король-жрец Цурканды.

— Последнее мне известно.

— Я на всякий случай. У меня ненароком возникли некоторые сомнения, — хмыкнул бог.

— Зачем же нам ехать к какой-то там графине? Не безопаснее ли будет пожить среди обычных людей? Привычной нам мирной жизнью.

— Это с тобой-то обычной мирной жизнью? — неподдельно изумился мой собеседник, прежде чем напоказ схватился за сердце. — Ладно бы вы отшельниками сидели в какой‑нибудь пещере! Ладно бы нацепили на головы чёрные колпаки и подобно порядочным болотным чаровникам занимались магией возле котла с зелёными испарениями. Это бы я ещё понял и принял! Но ты же протащил её со Стаей через треть континента. И чему она в результате научилась? Как вернее плату за работёнку с подонка какого-либо сторговать да ловчее валить с ног с первого удара. У тебя что, вообще ничего в голове не ёкнуло, когда ты присоединился к этой компании отъявленных мерзавцев? Или ты не сообразил за столько-то лет, что они матёрые головорезы, беспредельщики и насильники?

— Ну-у, — задумчиво протянул я, но Арнео продолжил гневаться.

— Из-за тебя будущая королева Амейриса ругается, как заправский юнга, и, судя по всему, пьёт точно также! Ты отсутствие манер у этой девочки в упор, что ли, не видишь?

— Она немного несдержанна, вот и всё, — откровенно покривил я душой и упрямо скрестил руки на груди.

Мне не хотелось оправдываться и тем более сообщать, что за три года жизни в Эрвинье ситуация с поведением Элдри ещё и значительно улучшилась. Поначалу-то с девочкой дружила только отъявленная шпана. Но Герда хорошо влияла на эту красавицу, так что у Элдри по итогу даже подружки появились. Их матери наконец-то перестали стремиться оттаскивать своих дочерей от моей воспитанницы.

— Нет, не всё. Я не могу рассчитывать на желаемый результат, если выпущу в светское общество первобытных дикарей до того, как они станут выглядеть прилично. Поэтому графиня Дьяларен, имитируя для вас то, что у людей, а не у тебя, называется обычной мирной жизнью, на самом деле займётся кое-чьим конкретным перевоспитанием.

— Займётся, так займётся, — отмахнулся я.

Мне было всё равно где самосовершенствоваться в ближайшие годы, но замок представлялся мне чем-то куда как более лучшим, нежели очередные скитания от города к городу.

— И её. И твоим, — мстительно прояснил ранее сказанное хранитель мира.

— Моим-то за что?! — опешил я.

— Потому что первые месяцы власти не станут для Элдри простыми. Вокруг найдётся предостаточно желающих сместить её. Ей понадобится верный телохранитель… А на тебя только со стороны глянешь — уже связываться не хочется!

— Что ж ты тогда в Йордалле меня убить вознамерился? Оставил бы в покое. Не связывался.

— Вообще-то я прекрасно помню, что ты обещал однажды убить меня, — многозначительно и обвиняюще указав на меня пальцем, напомнил Арнео.

— Я обещал, ты обещал, — потеряв интерес к дальнейшей беседе, зевнул я, а затем собрался и заключил. — Если ты мне взаправду поможешь попасть в междумирье, то пойдём мы к этой графине. Ладно. Но это всё? Ничего больше тебе не надо?

— Пока ничего. Разве что давай к тебе в дом, покажу пару трюков. Не посреди же улицы магией заниматься.

— Тут всё равно никого нет, — равнодушно пожал я плечами.

— В отличие от тебя, я не люблю общество покойников, — нахмурился хранитель мира. — Так что веди. Заодно карту выдам.