Ее самое горячее лето

Элли Блейк, 2014

Эйвери Шоу устала метаться в Нью-Йорке между своими разведенными родителями и уехала в Австралию на отдых. Она едва не утонула в первый же день, но ее спас местный житель Джона Норт – загорелый великан с ослепительной улыбкой. Разочаровавшись в любви, Джона сосредоточил усилия на развитии бизнеса и к тридцати годам стал владельцем преуспевающей туристической фирмы. Эйвери и Джону все сильнее тянет друг к другу, но их бурный роман не может продолжаться вечно – жаркое австралийское лето подходит к концу, Эйвери пора возвращаться в Нью-Йорк. Неожиданно обрушившийся на побережье тропический шторм вносит коррективы не только в расписание самолетов, но и в судьбы людей. Смогут ли влюбленные принять единственно правильное решение благодаря непогоде?..

Глава 2

Сзади громко и протяжно просигналила машина, и Эйвери посторонилась. Ноги у нее все еще заплетались, и от ходьбы она немного вспотела.

Она слегка жалела, что неважно выглядит. Но сколько она натерпелась за последние полчаса! Едва не утонула, упала в обморок, млела под взглядом переполненного тестостероном серфингиста, и по ее коже бежали мурашки. После такого хорошо еще, что она вообще стоит на ногах.

Эйвери прошла по траве к парадному входу в отель, и Клаудия едва не задушила ее в объятиях, расцеловала и облегченно хохотнула. Эйвери еле от нее отбилась и тоже рассмеялась. По сравнению с мистером Харгривсом в костюме с иголочки Клаудия, с небесно-голубыми глазами и в узорчатой рубашке, казалась солнечным лучиком и ярким цветком.

— Что с тобой случилось? — спросила Клаудия. Ни «привет», ни «как долетела?». Настоящая подруга!

— Приняла освежающую океанскую ванну.

Эйвери бросила выразительный взгляд на Люка.

Клаудия скрестила руки на груди и демонстративно его игнорировала. Эйвери вскинула брови. Клаудия скривила губу.

Хотя они и жили на разных континентах, но благодаря скайпу, имейлам и нескольким совместным путешествиям разлуку не ощущали.

Наконец Клаудия чуть повернула голову, вздернула носик и спросила:

— Люк, помнишь Эйвери Шоу?

Люк встрепенулся, услышав свое имя. Эйвери затаила дыхание. Но он только пару раз моргнул.

Клаудия развернулась к нему:

— Моя подруга Эйвери. Семейство Шоу останавливалось у нас десять лет назад.

По-прежнему молчал, как язык проглотил.

— Они снимали номер целое лето.

— Ах да. — Его серьезные карие глаза наконец блеснули. Он что-то вспомнил. — Американцы.

Его серьезность Эйвери не тяготила. Основательный мужчина в любом случае лучше человека настроения. Но ее неотвязно преследовала мысль о крепких ногах другого мужчины, касающихся ее бедер. Ее наверняка бросило бы в жар, если бы он обнял ее за талию, погладил по животу, сжал пальцами ягодицы. Его серые глаза пронзали ее насквозь, и, будь у него желание, он бы мгновенно сломил ее сопротивление…

Эйвери встряхнулась, чтобы вернуться в приятное настоящее, с обволакивающей ее теплом Клаудией. Дождавшись взгляда Люка, она применила испытанное оружие — обольстительную улыбку, которая сводила с ума даже ее родителей:

— Приятно снова встретиться, Люк. Надеюсь, посидим как-нибудь. Вспомним прошлые годы.

Он опять захлопал глазами, словно не улавливал нить разговора.

— Я сейчас не на работе, Люк, — заметила Клаудия, не удостоив его даже взгляда. — Поговорим обо всем позже.

— Вскоре, — поправил он ее.

Клаудия лишь пренебрежительно махнула рукой, взяла у подруги сумку, и они стали подниматься по лестнице.

— Может, не надо? — спросила Эйвери. — Ты, наверное, сейчас занята, не хочу путаться у тебя под ногами. И даже могу помочь! Во всем, что требуется. Умею много. Так что я целиком в твоем распоряжении.

— Расслабься, Полли. — Так Клаудия в шутку называла подругу, когда пребывала в особенно хорошем настроении. — Под ногами ты у меня никогда не путалась.

— Отлично, Джули, — в тон ей ответила Эйвери.

Прозвище Клаудии было связано с ее давней и странной любовью к сериалу «Корабль любви». Хотя памятью она отличалась великолепной. Когда из-за колонны выплыла группа туристов из Соединенного Королевства, она моментально вступила в роль хозяйки гостиницы и продемонстрировала, что помнит имя каждого.

Дремавший за стойкой Сайрус встрепенулся, а пиратская шляпа сползла ему на нос.

Клаудия смерила его недовольным взглядом, а он от греха подальше на цыпочках отошел в сторону.

— Добро пожаловать в Лунную бухту, — поприветствовала она Эйвери. — Где жара способствует выбросу гормонов.

— Это фраза из хартии вашего поселка? — усмехнулась Эйвери. — Ее нет на вывеске у въезда к вам?

— К сожалению, нет. Думаешь, сработало бы? Как маркетинговый ход?

Эйвери — специалист по связям с общественностью, получающий зарплату за то, что поднимает людям настроение и внушает оптимизм, — пожала Клаудии руку:

— Легче легкого.

Они поднялись в номер Эйвери.

— А теперь, моя куколка, отдыхай. Так что с тобой случилось?

— Хорошо бы тебе взглянуть еще на одного парня, — промолвила Эйвери, прежде чем лечь.

Клаудия устроилась рядом.

— Что еще за парень?

Эйвери поморщилась. Затем перевернулась на спину и устремила взор в потолок:

— У меня свело ногу судорогой, а он, на своей доске для серфинга, вытащил меня из воды. Хотя и сама бы справилась. Я же хорошо плаваю.

Клаудия рассмеялась:

— Я весь день провела с Люком. Он все уши мне прожужжал про свои циферки и сделки. Чуть не умерла с тоски. Так что это за парень?

Эйвери открыла было рот, чтобы назвать имя, но вдруг поняла, что не знает, как его зовут. Местный житель.

— Даже не знаю, что о нем сказать.

Клаудия махнула рукой:

— Я здесь всех знаю. Опиши мне его.

— Такой крупный. Загорелый. Темные курчавые волосы. Настоящая гора мускулов.

Клаудия замолчала, и Эйвери даже вопросительно на нее посмотрела. По улыбке на лице подруги она поняла, что разговор может затянуться.

— Серая доска для серфинга с нарисованной пальмой? А с ним огромный пес?

— Именно так.

Улыбка Клаудии трансформировалась в усмешку.

— Тебе, моя милая, довелось познакомиться с Джоной Нортом. Настоящий австралиец, замечательный. И он тебя спас? Вытащил из воды? Голыми руками? Как это выглядело?

— Унизительно. Он называл меня дорогушей. Не удосужился даже узнать мое имя. В общем, он со мной не церемонился.

— Многие женщины готовы на все, лишь бы Джона Норт так их повертел.

— И ты — одна из них?

Клаудия заморгала, потом рассмеялась.

— Что тебя так развеселило? Только честно.

Ведь каким бы грубым ни был Джона, в ней всколыхнулись дотоле неведомые чувства: когда ее нога скользила по его плоскому животу, когда поняла, что у него захватило дух от ее вида. Когда у них обоих заплетался язык от волнения.

Клаудия постаралась взять себя в руки, а затем пожала плечами:

— В последние годы Джона неплохо научился давать отпор любвеобильным дамам. Он здесь родился и вырос, рядом со мной. Сама подумай, каково это — знать парня с детских лет?

— Представляю. В моем кругу каждый в итоге сходится с тем, кого знал давным-давно.

У Клаудии расширились глаза.

— То есть всё…

— Предопределено?

— Я хотела сказать, всё это расслабляет. Но слово «предопределено» тоже подходит.

— Неписаный закон Парк-авеню. Династии. Семьи хорошо знают друг друга. Финансовая безопасность. Как если бы вы с Люком сошлись. И отель остался бы в семье.

Клаудия вздрогнула, а затем покачала головой:

— Нет. Даже не… Но это моя точка зрения. В любом случае о Люке говорить не хочу. Он мне разонравился. И даже не знаю почему. У него отличное воспитание. И внешне симпатичный, но и только.

— Что ж, — улыбнулась Эйвери, — а как ты смотришь, если я, пока здесь, захочу познакомиться с ним поближе?

— С Джоной? Великолепно! Обычно он немного чванится, к нему не подступишься. Но в последнее время какой-то задумчивый. На десять моих шуток смеется три раза. Растормоши его, ради бога.

— На самом деле… — Эйвери откашлялась. — Я имела в виду Люка.

У Клаудии расширились глаза:

— С Харгривсом?

— Да, с Харгривсом.

Поразмыслив, Клаудия спросила:

— Ты не находишь, что он слишком задается?

— Ну, если ты так считаешь… — Эйвери рассмеялась. — По-моему, он выглядит превосходно.

— Привлекательно? Ладно. Попробуй его окрутить, если он тебя заинтересовал. Только поосторожнее. С его-то гордыней.

— Да, спасибо. Буду иметь в виду.

— Можешь ими обоими заняться, если желаешь. Оба этих мужчины — не моего типа. Будь уверена!

Эйвери бросило в краску при мысли об одном, и у нее потеплело внизу живота при воспоминании о другом.

— А какой же на сегодня твой тип, мисс Клаудия?

— Мужчина лет тридцати, который посмотрит на меня так, как мой отец смотрел на мою мать. — Клаудия положила руку на грудь Эйвери. — Который однажды скажет: «Мы славно поработали, давай купим фургончик и поедем в путешествие по стране». Который будет видеть во мне свою луну и звезды. Чудненько, да?

Эйвери устремила взор на потолок, заметила роспись, но не стала в нее всматриваться.

— Еще как чудненько. Если ты такой во всем этом спец, может, и для меня найдешь вариант?

— Мы здесь, в «Тропикане», всегда стремимся помочь людям. — Клаудия села на кровати и достала телефон. — А сейчас расскажи мне, зачем ты на самом деле сюда прикатила. Я слишком хорошо тебя знаю. И не поверю, что ты ни с того ни с сего решила на месяц уехать в такую даль.

Она подняла пальчик, когда услышала в телефоне ответ. Потом заказала обед, массаж и бутылку чего-то под названием «Пламенный Фламинго». А Эйвери размышляла, с чего начать.

Клаудия все о ней знала.

Что после развода родителей Эйвери редко видела отца. Едва ли раз в месяц с ним обедала. К счастью, они оба любили бейсбол, на матчах и встречались, вместе кричали: «Вперед, янки».

Что касается ее дорогой мамочки, то она отзывалась о бывшем муже с неослабевающей желчью.

Чтобы сохранить остатки авторитета, которым некогда пользовалась ее семья, Эйвери старалась быть образцовой, по меркам Парк-авеню, дочерью.

Эту роль она успешно играла до того дня, когда ее мать решила отметить десятилетие своего развода. Эйвери славилась умением устраивать разные вечеринки, и на сей раз ей предстояло взять на себя большую часть организационных хлопот. Десять лет она улыбалась обоим родителям, старалась ладить с тем и с другим, что стоило ей немалых усилий. Но теперь мисс Образцовая Дочь взбрыкнула.

— Ты взбрыкнула? — уважительно переспросила Клаудия, когда Эйвери дошла до финала этой истории. — А как отреагировала Каролина на твое «нет»?

— Я не сказала именно так. И не пускалась в долгие объяснения.

— Эйвери! — воскликнула Клаудия.

Эйвери сдвинула брови и промолвила:

— Сказала ей, что не могу помочь, так как уезжаю в отпуск.

— Отпуск? И она тебе поверила?

— Когда она узнала о моих планах, я быстренько купила билет на самолет и позвонила тебе. Оставалось только предупредить моих клиентов, что уезжаю надолго, и не брать новых заказов. Закрыла квартиру, договорилась о пересылке почты в течение двух месяцев. И — вуаля!

— Вуаля! Ну и слава богу! А здесь ты в ближайшие дни наконец выучишься говорить «нет»!

Эйвери скривилась, хотя эту тему они за последние годы обсуждали не меньше дюжины раз.

— Начнем сейчас же, — сказала Клаудия. — Повторяй за мной: «Нет».

— Нет, — эхом отозвалась Эйвери.

— Умница. Навыки надо закрепить. Повторяй десять раз по утрам. И десять раз перед сном.

Эйвери согласно кивнула и задумалась, почему не испытала проблем, когда потребовалось сказать «нет» Джоне Норту. И вообще, отказать ему — вполне естественно. Не требует никаких усилий. А значит, уметь не соглашаться она могла. Только эта способность сидела в ней глубоко-глубоко, но сама собой выплыла на поверхность, когда понадобилось.

И все же Клаудия права. Надо было просто сказать матери «нет». В рейтинге ядовитых змей ее матушка наверняка заняла бы не последнее место. И настало время дать ей отпор.

Прогулочный кораблик «Северный чартер» взял курс на Зеленый остров. В машинном отсеке все было в порядке, поэтому Джона поднялся на верхнюю палубу.

Пассажиров такое его появление не удивляло. И ничего страшного, что он сильно от них отличался.

Вдобавок его отец тоже ходил в море на таких судах, и он прекрасно знал, что лишняя пара рук всегда окажется полезной.

На сей раз, когда он вошел в каюту с кондиционером, там почти никого не было. Он встретился взглядом только с одной новой девушкой, в рубашке с короткими рукавами и надписью «Северный чартер». Она явно уступала в проворности опытным работникам. Пискнув, вскочила и принялась за дело, начала протирать блестящие перила краем своих желтых шорт. Странно. Хотя старается, конечно.

И он двинулся по проходу дальше. В число пассажиров, как обычно, входили биологи, исследующие коралловые рифы, служащие с Зеленого острова, стайка девиц, словно после ночи в курортном баре, вечно жующий мальчишка с коричневым бумажным пакетом у подбородка.

Джона увидел группу загорелых парней со скейтбордами в руках. Они смотрели в иллюминатор и словно ждали, когда приблизятся к острову. Местные жители, которые выросли рядом с водой и дышали здесь свежим воздухом. Тысячу лет назад он был одним из них.

Если вспомнить, в этот день он встал в шестом часу утра. Совершил пятикилометровую пробежку. Приехал в Порт-Дуглас за полчаса до отправления «Северного чартера». Проверил электронную почту, ознакомился с новыми рекомендациями по безопасности, провел беседу о покупке нового судна во Флориде. Только окунуться в океан времени не нашлось.

Когда капитан начал рассказывать по громкой связи об экскурсиях, которые ждут путешественников на острове, Джона снял свои солнцезащитные очки и прошел на корму.

Как же ему повезло родиться в этих местах! И посчастливилось здесь остаться. Он просто дышал этим небом, соленым ветром и солнцем. Не требовался даже серфинг. Все, чего ему хотелось, — это всю жизнь удивляться окружающей его сказке.

Он кивнул матросу на палубе и хотел спуститься в трюм, но остановился как вкопанный. Его взору предстала русалка, которую он недавно вытащил из воды.

Она прикрывала ладонью глаза и смотрела на Лунную бухту. Руки у нее были очень красивые. Нежные. Ногти цвета ее платья — шелкового, огненно-оранжевого, — волосы были затейливо уложены, отчего девушка походила на изысканную леди с французской Ривьеры, а не на туристку с затерянного в Тихом океане островка.

Джона взглянул на свои руки, далеко не такие нежные. С коричневым загаром, ссадинами и машинным маслом на потрескавшихся ногтях. Он провел пальцами по подбородку со щетиной. Сколько он не брился? Три дня? Четыре?

Он сунул руки в карманы длинных шорт и наморщил лоб. Почему раньше об этом не подумал?

К несчастью, пока Джона так размышлял, она повернулась и посмотрела на него красивыми и печальными глазами.

У него захватило дыхание, сладко заныло под ложечкой.

Тут корабль налетел на волну, нос приподнялся и с шумом опустился на воду.

По палубе разнеслись взволнованные крики. Но взгляд его русалки остался холодным. Однако она потеряла равновесие, ударилась бедром о борт и стала падать…

Все происходило как в замедленной съемке. Джона перескочил через скамью и, скользя по палубе парусиновыми туфлями, подскочил к ней. Схватил за руку, поддержал и помог устоять на ногах.

Она оттолкнула его. С неожиданной для таких тонких рук силой. Поправила юбку и выстрелила в него испепеляющим взглядом.

— Могу поблагодарить тебя лишь за то, что не промокла до нитки!

— Если будешь здесь стоять, принцесса, то обязательно вымокнешь.

Щеки ее зарумянились, на них появились очаровательные ямочки, а в глазах заблестели огоньки. Выражение лица было отнюдь не мирным.

— Может, в следующий раз ты поведешь себя как настоящий мужчина, а не станешь выворачивать твоей жертве руки?

Она погладила свое предплечье, словно для подтверждения сказанного, но он обратил внимание лишь на ее гусиную кожу. С чего бы — при температуре воздуха под сорок градусов? Случиться это могло по одной-единственной причине, решил Джона, из-за того, что женщина оказалась в объятиях мужчины.

Для проверки этой теории Джона чуть к ней придвинулся, и она тотчас глубоко вздохнула, ее глаза расширились, щеки еще сильнее порозовели. Судя по всему, мисс не так невозмутима, как хочет выглядеть.

— Мистер Норт? — раздался голос за его спиной.

Один из членов его команды стоял, заламывая руки и прерывисто дыша, словно босс мог оторвать ему голову за причиненное беспокойство.

— Сэр, — продолжил он, — там проблемный пассажир.

— Хорошо. — Он просил команду сразу информировать его о любых инцидентах, чтобы он все увидел собственными глазами и успел принять меры. — Буду через секунду.

Юноша тут же словно испарился. Джона повернулся к Эйвери, которая приклеилась взглядом к его груди.

— Двадцать минут до прибытия, Эйвери, — сказал он. — Может, тебе лучше уйти с солнца. Выпить и перекусить. Сесть в тени. Под каким-нибудь навесом. Не хочу снова заниматься твоим спасением.

Не желая слушать ее колкости, Джона нырнул в трюм.

Минут через двадцать показался Зеленый остров: узкая полоска на горизонте, скоро превратившаяся в небольшой атолл с зелеными лесами и причалом. Корабль прошел между рифами, чтобы высадить пассажиров: одни из них уже предвкушали встречу с торговцами рыбой, другие нацеливались прямиком в бар.

Джона краем глаза приметил оранжевые всполохи и повернулся к Эйвери, которая теперь была в широкополой шляпе от солнца. Она чуть приподнимала свое длинное платье и цокала каблучками. Джона напрягся, так ему хотелось ее обнять. Она еще выше вздернула подбородок и уверенно шла по трапу, навстречу новым впечатлениям.

Впечатлениям… и опасностям. С туристами все время что-то случалось — то заплывут слишком далеко, то нырнут глубоко, то супруги перессорятся.

— Эйвери! — позвал он.

Она повернулась:

— Да, Джона?

Она знала его имя. Он почувствовал облегчение — а потом вспомнил о проблемных пассажирах. Не горячись, парень.

— Будь осторожна.

Она тут же послала ему обворожительную улыбку:

— Благодарю за совет. Буду иметь в виду.

Он вдруг обнаружил, что громко смеется.

Девушка растворилась в толпе, а Джона почувствовал себя выбитым из колеи. Вроде ее чувственный рот дарил надежду, а волшебные глаза заставляли кровь быстрее бежать по жилам, но им овладела досада.

Однажды похожая женщина уже оставила его с носом.

Вроде он всегда был холоден, словно ледяная глыба, однако сам не понял, как Рейч разожгла в нем пожар, едва он ее увидел. Наверное, подкупили ее мечтательные разговоры о море, хотя сама всю жизнь прожила в большом городе. Не успел он оглянуться, как она подчинила его себе. И однажды оказался в Сиднее, с пустым кошельком, понимая, что, сколько бы душевных сил и денег на нее ни потратил, все равно бы ее потерял.

Возвращаться после этого фиаско в Лунную бухту было тягостно. Дома пришлось заново налаживать всю свою жизнь, менять приоритеты. Поэтому сколько бы Эйвери Шоу ни порхала рядом — значить она для него будет не больше, чем камешки под ногами.

Теперь он стреляная птица, и так просто его с толку не сбить. И больше он не позволит себя одурачить.