Сокровище

Элла Чак, 2023

Что-то странное происходит в пионерском летнем лагере. Что-то таинственное, что-то загадочное, и ответ спрятан там, куда ведёт карта Сокровищ.Но каким оно будет? Чем обернутся поиск и тот самый приз? Какой бедой?

Алина рассматривала группу, с которой предстоит провести три недели в детско-юношеском лагере «Третья смена». Некоторые девчонки выглядели зрело и даже переспело. Их обтекаемые формы топорщились под белыми майками-маломерками. Джинсовые шорты напоминали трусы.

Четырнадцатилетней Алине стало неловко за свою тугую косу цвета пшеницы и прямоугольные плечи пловчихи. На соревнованиях в обтягивающем купальнике, если натянуть резиновую шапочку на лицо, вообще не разберешь: где зад, где перёд? Доска доской. Ну, дерево хотя бы не тонет! Плавала Алина великолепно, чего не скажешь о ее сестре близняшке Полине.

Поля была старше на десять минут. Вот и все ее отличие от сестры.

Из-за отборочных соревнований района по плаванию, Алина ехала в лагерь на две недели позже Поли. В день, когда мама сообщила о купленной путевке, Аля нашла у себя на тумбочке блокнот и записку:

— Мама? Это из лагеря пришло? От Полины, да? Это ее почерк, — подняла она изрисованный тощий блокнотик на пружинке. На обложке фотография кольца с огромным синим камнем.

— Может быть, — не обернулась мама.

— Посмотри! — пролистывала Алина страницы, — здесь какая-то карта. Послушай, — зачитала она стихотворные строки:

— Найди речную колыбель

Внутри нее открой портфель,

Ты помнишь, Аля, там был шмель,

Который брякнулся в кисель.

— В кисель… — повторила мама, — что это значит?

— Просто игра. Полька, — отвела дочь взгляд, — придумала загадку. Зарыла в лесу… какой-нибудь секретик из вкладышей и заколок.

— Конечно, — машинально убирала мама джинсы, куклы и планшет дочери. Гаджет сунула в ящик с постельным бельем. Куклу в шкаф с одеждой.

— Мам, я сама. Чего ты? — заметила Аля рассеянность матери.

Уже год они с Полей замечала странные изменения в родителях. В их семье куда-то пропал смех и все оттенки радости. Как-будто черно-белый телевизор чувств. Если и мелькнет случайная улыбка матери, то боязливая, стыдливая, напуганная своей дерзостью явиться миру. Алина не помнила, какой он — материнский смех. А папа перестал смотреть в глаза. Ей и Полине. Может, родители узнали про семейное сокровище? Про то, что Аля с Полей виноваты, но молчат?

Алине не терпелось уехать в лагерь. Целых две недели без сестры она терпела домашнюю тишину в одиночку. К тому же, в секретике, который спрятала в лесу Полина не будет никаких вкладышей. Аля точно знала, что там отыщет. Кольцо! Там будет спрятано кольцо. То самое, из-за которого сестры спорили весь прошлый год. То самое, из-за пропади которого переживают мама с папой. Может, они ждут пока дочери признаются? Но будет даже лучше — Алина с Полей вернут его в семью!

Вместе с мамой и двумя десятками воодушевленных подростков Алина ждала автобус лагеря на парковке торгового центра. Она заметила, что в ее группе одноклассник Костя Белый. Мальчик помахал Алине рукой. В прошлом году они несколько раз обменивались книгами, комиксами и картриджами для приставки. Хорошо, что Полине нравится его друг Славик. Хоть парней делить не придется, как год назад пытались сестра разделить фамильное Сокровище.

Костя смотрел на Алину целую минуту и не отводил взгляда. Вот бы это длилось подольше… но мама положила руку на плечо дочери, разрывая их связь:

— Аля, познакомься, это Катя Смирнова. — представила она девушку постарше Алины. Лицо ее было усыпано веснушками. Из-под вплетенных в волосы розовых прядей торчали чуть лопоухие уши.

Катя широко улыбалась и совсем не чувствовала стеснения из-за металлических брекетов. Начала тараторить про сериалы, книги, фильмы. Аля не успевала ответить на один вопрос, как тут же задавался следующий.

— Ты в каком классе? — спросила Алина.

— А ты в каком? — ответила вопросом на вопрос.

— Мы с Полиной перешли в восьмой.

— Круто! А я в десятый. А кто такая Полина?

— Сестра близняшка. Она уже в лагере, а я задержалась из-за отборочных.

— Автобус подъезжает… Пора… — прервала их беседу мама Алины. Всполох острожного румянца тронул бескровные щеки матери. “Обнять дочь или нет? Сказать ей что-то?”

Алла Игоревна таращилась на Катю, а не собственного ребенка.

— Ладно, всем пока..! — потянула Катя за руку новую подругу, — мы побежали, пока не заняли все лучшие места в автобусе!

На зеркале заднего вида возле водителя автобуса Аля заметила видеокамеру обзора салона. В прошлом году, когда они с Полей ехали точно в таком же автобусе, этого новшества не было. Не хватало еще, чтобы камеры понавешали по всей территории! Как же под ними пробраться в лес, куда вела карта?

— Что это у тебя? — спросила Катя.

— А?.. — отвлеклась от записей Алина.

— Что за карта? — кивнула Катя на блокнот, — ты записалась на ориентирование по местности?

— Пока нет… это Полина прислала мне.

— Вы с сестрой очень похожи? — продолжала любопытничать новая подружка.

— Внешне мы копия! Сама увидишь. Только она плавать не умеет. Боится воды.

После пяти остановок «в кустики», семи спетых песен, перекличке, быстрому знакомству, бросанию друг в друга черникой, дурачества, что переросло в мелкую потасовку между Костей и мальчиком по имени Томаш (тут уже вмешалась вожатая Анна и навела порядок) автобус, наконец-то, въехал в ворота лагеря «Третья Смена».

*

Шесть отрядов выстроились, готовые приветствовать свежих сотоварищей: изнеженных городом, бабушкиными пирожками, перинками и мультиками на планшетках.

Организаторы отдыха на встречах с родителями настоятельно рекомендовали не давать детям технику в лагерь.

— Это дети, — вещала женщина с седым пучком в очках с синими стеклами.

Кира Вильнюсовна заняла должность директора лагеря всего месяц назад. Ее назначение было не случайным. Теперь директриса одна из посвященных, но самой ей верилось в успех “операции”. Дело выглядело каким-то уж слишком эпатажным и отдавало эзотерикой.

— Дайте повеселиться на природе, пообщаться с живыми детьми, а не с дергатнёй тик-тока! — призывала Кира Вильнюсовна родителей успокоиться. — В лагере полная эко среда. Гарантия безопасности.

— Слышали мы про эту безопасность! — фыркнула дама из первого ряда. — Все газеты писали о случившемся в Третьей Смене. Ужас…

— Поэтому теперь у нас повсюду видеокамеры. Более трехсот. И обученные сотрудники, которые прошли переподготовку. Безопасней лагеря не существует.

Дама закатила глаза:

— Я… — поднялась она со своего места, — я разрешила сыну поехать в лагерь только из-за девочки. Он у меня сильный. Он справится.

— Мы признательны за ваше содействие, — протокольным тоном ответила Кира Вильнюсовна. — Я готова ответить на все вопросы “операции” в Третьей Смене. — оттянула она тугой ворот рубашки с искусственной ниткой жемчуга, когда сотни рук взмыли к потолку.

*

Алина не сводила взгляда с Кости Белого, когда старший вожатый по имени Антон повязал ему на шею фиолетовый галстук с символикой лагеря. Пока новички один за другим получали галстуки, Аля всматривалась в шеренгу на противоположной стороне площади. Она искала взглядом сестру.

— Вон она! — замахала Аля девочке, точь-в-точь такой же, как она, — вон там, Катя! Видишь?! Четырнадцатая справа! — оборачивалась Алина к подруге из автобуса, — мы так скучали!

— Кто мы? — не поняла Катя, пытаясь разглядеть вторую близняшку.

— Да так… не обращай внимания. Это наше… сестринское…

— Ну что, увидела? С косой как у меня?

Катя не успела ответить. Ее вызвали получать галстук.

С другой стороны площади Полина яростно махала руками в ответ сестре.

Остаток первого дня прошел в хлопотах расселения, переодевания в форменные майки с символикой лагеря и беготни по кружкам. Катя записалась в секцию по стрельбе из лука, ориентированию на местности и хип-хопу. Алина выбрала плавание. Она хорошо держалась в речной воде. Умела лавировать между мелями в подводном течении.

Катя целый день не выпускала Алину из вида. Куда она, туда и болтушка Катя. Алину начало утомлять ее общество и привычка оборачиваться на каждую видеокамеру. Висели они и на фонарных столбах, и на всех корпусах при входе или над окнами. А еще возле кинотеатра, на площадке для игры в волейбол, на козырьке сарая, где хранились каноэ и весла.

— Зачем их столько? — не понимала Адина.

— Может, за неправильную парковку великов будут штрафовать? — пошутила Катя, отвесив кивок очередной камере.

Свернув за сарай с каное, Алина наконец-то сбежала от навязчивой Кати. Она спустилась к реке. Сбросила шорты и футболку с эмблемой лагеря, побежала в воду. Потревоженный ею лягушачий хор теперь изредка подавал голос раздраженным соло. Камыш кренился к тенистому берегу, пока Алина тренировала мощные гребки.

— Аля! — услышала она с мелководья, — я здесь! Привет!

Полина не осмелилась зайти больше, чем по щиколотку. Она держала в руках кроссовки. Золотые заплатки солнца играли в ее распущенных волосах.

— Я так соскучилась! — спешила на берег Алина, — две недели без тебя длились, как два года!

— Я тоже, Алька! Как родители? Как мама?

— Грустит, как всегда. Ночью плачет.

— Плачет?

— Ага. Особенно, после того как купила мне путевку. Почти каждый день.

Вся радость Полины от встречи с сестрой исчезла. Она бродила по мелководью, переворачивая ступнями черные ракушки.

— Ты… — обернулась Полина, — получила карту с загадками?

— Конечно. Скажи, там ведь кольцо, да? Может, из-за его пропажи родители на нас сердятся?

— Надеюсь, что только из-за кольца… — Полина вытащила с мокрых прядей сестры жука-плавуна и выпустила его в реку. — Завтра иду с отрядом в горы, а ты пока разгадывай загадки!

— Я почти все поняла. Только… на карте дорога в лес, а вокруг теперь камеры. У нас не будет проблем?

— Что-нибудь придумаем. Завтра. Пойдем лучше играть в волейбол?

— Конечно! Только переоденусь в домике в сухое.

Поиграть в волейбол не получилось. В корпусе Алины творилось непонятное. Девочки визжали. Прыгали на кроватях, передвигаясь по тумбочкам, и кидали обувью с ног во что-то быстрое… во что-то белое.

— Спасите!

Семнадцатилетняя Валя Вишнякова, которой дали прозвище Вишня (двенадцатилетки добавляли Переспелая. Для них семнадцать лет казались апогеем взросления), пыталась вскарабкаться на металлическое изголовье кровати.

— Крыса! Тут крыса! Опоссум!!

Алина удивилась, что Вишня может отличить домашнюю крысу от опоссума.

— Это не крыса! То есть не опоссум! Она не укусит! Это Чарли!

Девочка Оля ловила своего питомца, ползая на животе под койками.

— Не говорите вожатой, умоляю!

Оле удалось поймать Чарли и посадить себе на плечо. Несчастное животное проверяло в порядке ли хвост? Дважды пара босоножек чиркнули совсем рядом с целью.

Инцидент разрешился банальной взяткой. Все девочки в группе скинулись Вишне по тысяче в обмен на молчание. И потом, Чарли оказался весьма милым существом. Мягким, шелковистым с щекотными лапками. Шуршит между ладошек живой комочек и сразу так приятно, что кто-то тебя любит за одни только теплые руки.

*

Утром детей второй группы разбудил встроенный в угол коридора звонок. Анна повела подопечных на газон для зарядки. Для родителей в рекламной брошюрке с расписанием ее назвали: медитативная растяжка с элементами тай-чи и кардио. Ну там, руками помахать, приседания сделать, встать собакой мордой вниз и поваляться на травке, прислушиваясь к тяжести собственного тела.

— Анна! — окрикнул Антон. Он шел со своими подопечными навстречу. — Уже девять, время завтракать вообще-то.

— Сейчас восемь, — посмотрела Анна на часы. Те показывали девять пятнадцать.

— Ты это подстроил, да?!

Она вспомнила вчерашний спор с ним и Викой после отбоя. Чей отряд проспит — того ждут обливания. Из-за деревьев повыскакивали дети отрядов Вики и Антона. Они окатили водой Анну и ее группу из зеленых ведер, которые стырили с пожарных стендов.

— Так-так-так! — уставилась на внеурочное «умывание» Кира Вильнюсовна, — ну-ка! Подойди сюда, Томас! — позвала она мальчика в фиолетовом галстуке.

— Я Томаш, — нахмурился подросток.

— Дай-ка мне свой фотоаппарат.

Мальчик протянул камеру. Директриса рассматривала фотографии «анти-дисциплинарного поведения». Долистала до снимков с Алиной Кравцовой. Девочка не пряталась от воды. Напротив, прикрывала одногруппников, наслаждаясь мокротой.

— Полина! — на ходу звала Кравцову сестру, — бежим завтракать!

Кира Вильнюсовна отдала фотоаппарат Томашу, но без карты памяти. Фотографии ей понадобятся. Достав из кармана блокнот, директриса сделала пару заметок. Как часто делала Катя, она посмотрела вверх на закрепленные камеры и кивнула. Может своим мыслям. Может тем, кто смотрит в мониторы по ту сторону. И на той стороне кивнули в ответ.

*

Вьюрки шныряли по лабиринтам разросшейся дикой малины (в брошюре лагеря факт наличия диких растений подчеркнут припиской: эко-био-ГМО-фри ботаника). Серые бусины птичек ловко прокручивались на лапках по колючим ободкам ветвей.

Морзянка храпа Вишни разбудила Алину. В лагере шел тихий час. Двадцать шесть партий в пионербол свалили девчонок, как подбитых сонным дротиком слоних. Ну… то есть — грациозных ланей.

Сразу после игры Оля — хозяйка крысы Чарли — помогала Кате расчесывать спутанные розовые локоны. Любопытный розовый нос крысенка не сводил с девочек взгляда. Чарли наблюдал из обувной коробки, мечтая получить шарик розовых ниток.

— Чарли! — заметила Оля его, потирающего лапки, — быстро внутрь! Я после тихого часа выпущу тебя побегать.

— Аля, — позвала Катя, морщась от застрявшей в шевелюре пуходерки, которой Оля обычно вычесывала шкурку Чарли, — как водичка? Я видела тебя около речки после обеда. Плавала?

— Ага, — рассеянно ответила она. — Я люблю воду…

— А что ты… что это ты такое делала в воде?

— В смысле? — не понимала Алина.

— Ну… я видела тебя по пояс в воде. Голову опустила под воду и стоишь. Долго… я испугалась даже.

Оля замерла в ужасе с пуходеркой в руках.

— А… — отмахнулась Алина, — я тренирую задержку дыхания. В плавании нужно уметь не дышать минимум минуту, — пыталась она отыскать в ящике пару одинаковых носков.

— Девочки! — вошла в комнату вожатая. — Тихий час. Убирайте расчески и делайте вид, что спите!

Конец ознакомительного фрагмента.