(Не) вероятная любовь

Элла Вюнше

Приключения, любовь, писательский успех – так представляла свою жизнь Натали. Однако ей уже почти сорок, а она все пишет рекламу для батарей. Уйдя от неверного мужа, Натали знакомится с Джо. Из-за разницы в возрасте она не верит в прочность их чувств. После интриги на работе Натали решает, что больше не позволит мужчинам ею командовать, и летит на Кубу осуществить давнюю мечту. Здесь ждут ее приключения и неожиданные повороты судьбы. Но что стоят все приключения мира, если их не с кем разделить?

Глава 3

Оказавшись снова в офисе, я немедленно приступаю к подготовке презентации для босса, в которой хочу показать, как можно еще сильнее упрочить связи компании. Хотя «Кюнцель и Сыновья» как фирма по отоплению хорошо известны в Германии, в международном масштабе о нас пока еще никто не слышал. Если мне удастся первой пробудить интерес Кюнцеля к международной экспансии, я наконец-то начну подыматься по карьерной лестнице. Это все вопрос правильно организованной рекламной компании — и мои шансы довольно высоки. Поэтому я особенно тщательно работаю над этой презентацией.

Однако не прошло и много времени, как мне на пути к цели — избавиться от влияния мужчин на свою жизнь — приходится еще и противостоять Юдит. Пока я сижу за компьютером, моя подруга ведет личную беседу по телефону. Повесив трубку, она начинает:

— Натали, ты же большая поклонница Вуди Аллена?

— Да? — отзываюсь я.

— Ты не хотела бы пойти в кино сегодня вечером?

— Само собой.

— Отлично, — отвечает Юдит. — Тогда я уже позабочусь о билетах. Мой брат и одна подруга тоже пойдут. Ах, да… и Пауль, — последнее имя в списке она произносит как бы между прочим.

— И кто такой Пауль? — спрашиваю я.

— Ну Пауль, он действительно милашка. Бедняга один воспитывает двоих детей. И ему нравится Вуди Аллен.

— Это ухажер для тебя или для меня сейчас? — интересуюсь я обреченно.

Я не могу поверить, что она, спустя всего лишь два часа после Нильса с косым пробором, достает из рукава уже нового кандидата.

— Ну что ты, он не такой, как Нильс. Он действительно нормальный.

— Юдит, меня достало это сводничество.

— Я просто хочу помочь твоему счастью. Надо использовать любой шанс. Я лишь помогаю тебе все немного организовать, иначе вообще никогда ничего не получится.

— И кто помогает все организовать? Мадам суперсводница, которая сама вечно одна?

— Я? Мне не нужна помощь. Я записана в «Паршип»², они там организуют все это с алгоритмами. Все по-научному.

— Так, Юдит, все это мило с твоей стороны, однако я хотела бы в будущем в большей степени посвящать себя работе.

— Ты можешь это сделать. Это всего лишь поход в кино.

— Спасибо. Одного свидания в день с меня достаточно.

— Ты не можешь так меня подвести. Мне будет стыдно отказать этому бедняге.

— Тогда сама и иди с ним в кино.

— Э-э, нет, ему уже за сорок и у него двое детей. Ты не представляешь, какой беспорядок у него дома!

Но я остаюсь непреклонной. С тяжелым сердцем Юдит опять хватается за трубку и отменяет кино. Я горжусь собой, в этот раз я не отступлюсь. Честно говоря, мне бы хотелось посмотреть нового Вуди Аллена. И при мысли о начо-чипсах в кино у меня начинают течь слюнки. Вообще-то я могу в кино и одна сходить. Это был бы как раз первый шаг на пути обращения в независимую и самостоятельную женщину.

В этот момент в офис вплывает Дорис.

— Девочки, вы слышали, что босс вступил в совместное предприятие с каким-то российским олигархом?

— Что?

— Это только что запостил Мюллер на Фейсбуке. Ну, вы знаете, эта фирма, «ВулканСибирск», из России. Каким-то образом Кюнцель-младший с ними договорился, что наши компании вместе образуют дочернюю фирму, чтобы таким путем завоевать европейский рынок, — объясняет Дорис. — Мы привносим немецкую технологию, а они — хорошие связи с бывшими республиками Советского Союза.

— Только этого нам сейчас не доставало, — хватаюсь я за голову.

Остальная часть дня проходит в дискуссиях, как все это отразится на нас. Я решаю не распространяться про то, как это уже отразилось на мне — моя распрекрасная презентация успела устареть, прежде чем я смогла ее доработать.

— Давайте сегодня вовремя закончим, — предлагает Юдит в районе полпятого.

— Ты все еще сердишься на меня из-за кино? — спрашиваю я ее на прощание.

— Да нет, уже забыла. Я только что получила СМС от высокого блондина из «Паршипа». Он хочет встретиться со мной вечером. Наверно, это судьба, что ты отменила кино.

Юдит предлагает подбросить меня домой в ее шикарном «мини». В то время как мы идем к ее машине, навстречу попадаются два парня лет двадцати-тридцати. Они останавливаются и свистят нам вслед.

— Эй, помочь вам разок прогулять ваш мотор? — кричит один.

Мы хохочем, как две восьмиклассницы, влезая в машину.

— Такие молодые и уже нуждаются в очках — им по крайней мере лет на десять меньше, нежели нам, — ухмыляюсь я.

— Только, пожалуйста, не делай из себя хуже, чем ты есть, Натали. Ты выглядишь максимум на тридцать. Наверно, тебе стоит просто начать встречаться с более молодым мужчиной, — отвечает Юдит.

— Этого только не хватало!

— Нет, честно, у тебя внешность, как у южной кинозвезды. Не понимаю, почему ты сама этого не замечаешь.

Пока Юдит собирается завести автомобиль, ей приходит СМС. После прочтения сообщения она улыбается и набирает быстрый ответ. Для этого ей, естественно, нужно больше времени. Юдит — просто не тот тип, чтоб выразить себя коротко.

— Это серьезно? — спрашиваю я.

— Кто знает, она глубоко вздыхает. — Ты не поверишь, как я возбуждена. Сегодня вечером мы впервые увидим друг друга вживую. Это для меня, как, ну… Представь, что ты стоишь у булочной и запала на шоколадные круассаны.

Я предчувствую, что это будет очередная долгая дискуссия, и предусмотрительно прерываю:

— Тебе не следует нервничать, ты классно выглядишь, ты умная… Чего тебе еще надо? Он однозначно тебя не достоин.

— Ты думаешь? — спрашивает она неуверенно.

— Конечно. Кстати, это шикарно выстроенное предложение стоит пятнадцать евро. Я принимаю также кредитки.

— Ты получишь все на нашей свадьбе.

Юдит высаживает меня около дома. Я ничего не ем, чтобы сохранить аппетит для начос. Затем быстро иду в душ, натягиваю леггинсы и яркую тунику, вдобавок к этому — красный шарф и мои любимые сапожки. Кроме этого чуть-чуть подкрашиваюсь — после развода я опять делаю это регулярно.

Я смотрю в зеркало с чувством удовлетворения. Даже если Юдит наверняка немного преувеличивает в отношении моей внешности — я нахожу, что на сорок уж точно не выгляжу.

— Привет, я Натали, и мне тридцать! — обращаюсь я к своему отражению.

Произнося это, я чувствую, как будто мне восемнадцать!

*

Купив билет, я подхожу к киоску в фойе в предчувствии приятного вечера. Конечно, мне известно, что в кино продают всегда лишь подогретые полуфабрикаты, но запах теплых кукурузных чипсов просто чересчур соблазнителен. Только я получаю в руки начос с сальса-соусом и поворачиваюсь, чтобы идти в зал, как натыкаюсь на следующего в очереди, стоящего чересчур близко. Лоточек с начос покачивается, и я вижу, как половина моих любимых чипсов опрокидывается на пол.

— Эй, поаккуратнее! — шиплю я.

Затем оглядываюсь назад. Вообще-то тип — красавчик, высотой наверно метр восемьдесят, со светло-каштановыми волосами. В мыльной опере он, несомненно, подошел бы для роли юного любовника, от которого все дамы без ума. Но для того, чтобы сохранять требуемую дистанцию к впереди стоящему в очереди, он, вероятно, слишком туп.

— Сама поаккуратнее, — отвечает он.

Как раз такой интеллектуальный ответ и можно ожидать от подобной лакированной обезьяны. Дальше можно не углубляться.

— Козел, — бормочу я, проходя мимо.

— Я это слышал, — отзывается сзади.

А мне без разницы, я все равно его больше не увижу. Такие типы интересуются в любом случае только своим мотоциклом и последней серией «Фаст энд Фуриос». Что еще раз подтверждает мнение, что хорошая внешность и приятный характер вместе не встречаются. Я с грустью думаю о своих начос и вхожу в маленький зал номер три, в котором будет демонстрироваться фильм.

Это вечер понедельника, и кинотеатр почти пуст. Кроме меня в зале сидит лишь один пожилой мужчина, его черная водолазка и серые длинные волосы выдают застарелого любителя артхауса. Ну, этот точно пришел не посмеяться на фильм Вуди Аллена. Без зазрения совести я разваливаюсь на креслах. На сиденье слева я бросаю свою куртку и на сиденье справа — сумку. Как раз когда я начинаю наслаждаться моими начос, кто-то спрашивает меня:

— Это ваша куртка?

— Чья-ж еще? — отвечаю я, взглянув на нарушителя спокойствия.

Тут меня передергивает — это тот парень, что стоял сзади. Он показывает свой билет.

— Это мое место.

Такая наглость достойна восхищения:

— Ну и в чем проблема? Весь зал свободен?

Он широко ухмыляется:

— O, я извиняюсь, но в этом фильме все места зарезервированы. Если я не буду сидеть именно на этом месте, меня могут выгнать из зала.

Мне поневоле вспоминается стоявший на контроле ожиревший вечный студент, оторвавший мой билетик. Мысль о том, что он может попробовать в свои шестьдесят кого-то выгнать, заставляет меня почти рассмеяться. Однако ясно, что этот незнакомец так просто не отстанет. Вероятно, он думает, что может заставить меня отступить. Ну, здесь ему не обломится. Я больше не позволю мужчинам собой командовать. Это не первый противный парень, рядом с которым мне пришлось сидеть в кино!

Не глядя на него, я перекладываю куртку на левую сторону. Он садится рядом со мной. Я замечаю, что таинственный незнакомец также купил начос, только с сыром. Мне они тоже нравятся, хотя, на мой взгляд, в них слишком много жира.

— Закурим трубку мира? — спрашивает он и предлагает мне свои чипсы.

Этот жест удивляет меня. Возможно, он совсем не представитель «Фаст энд Фуриос» — типа.

— Почему нет, в конце концов, из-за вас мои начос полетели на пол, — отвечаю я.

— И поэтому мои начос — теперь ваши начос. Или я могу к вам обращаться на «ты»?

Ха? Кажется, он пытается меня клеить? С помошью начо-махи-нации?

— Почему бы и нет. Мы теперь почти породнились, так как сидим бок о бок и оба едим начос, — иронизирую я.

— Я тоже так считаю, — отвечает он и улыбается.

— Шшш, — шипит любитель артхауса в последнем ряду.

— Мне нравится твой юмор, — говорит незнакомец и берет немного от моего соуса.

Хочет он мне таким образом отплатить и обезоружить или это он серьезно?

— Скажи-ка, ты не психопат, который преследует женщин на фильмах Вуди Аллена? — подкалываю я.

— Ну естественно, если я убиваю, то только женщин, разбирающихся в хорошем кино. Еще пару начос?

Теперь я тоже улыбаюсь. Я беру начос и говорю:

— Спасибо, убийца со вкусом к хорошему кино.

В роли новой независимой женщины доля флирта мне не повредит. И к тому же, с таким симпатичным объектом. Вероятно, он на пару годиков моложе меня, но я тоже выгляжу как тридцатилетняя. Кто знает — при тусклом свете кинозала мне можно дать даже двадцать восемь.

Ну теперь я вхожу во вкус!

Несколько минут мы молчим и тихо едим начос. Тут и там наши руки сталкиваются при макании в соус.

— Тебе нравятся фильмы Вуди Аллена? — спрашиваю я.

Он озадаченно смотрит на меня.

— Ну да, я фан, иначе бы тут не сидел.

Я понимаю глупость своего вопроса и пытаюсь исправиться.

— Может, тебя вынудили.

— Само собой, у Вуди Аллена есть специальная секретная служба по заполнению кинотеатров, чтобы промывать людям мозги своими фильмами.

Ах, как только я могла в фойе так ошибиться? Да ты приятный до оскомины, мужчина с чудесным профилем и чувством юмора.

Следует еще одно нервное:

— Шшш…

Похоже, мы не оказываем должного уважения культовому фильму.

Подавив смех, мы пытаемся сконцентрироваться и замолкаем. Фильм начинается. Мы доедаем последние начос. Наши руки снова касаются. На этот раз немного дольше, у обоих нет никакого желания их убрать. В этом моменте есть что-то волшебное, и меня переполняет чувство счастья, вроде того, что я испытала раз на концерте Майкла Джексона, когда он послал поцелуйчик в мою сторону.

Мы не смотрим друг на друга, уставившись на большой экран, в то время как наши руки купаются в соусе. Честно говоря, я старалась избегать близости со своим мужем из-за всех бактерий и вирусов, которые при этом переносятся. Однако с этим Mr. Wonderful³ мне плевать на бациллы. Что за чувство!

У меня не получается увлечься «Синим Жасмином». Помимо всего прочего, фильм не вписывается в классический Вуди-жанр. Главная героиня — дама высшего общества, середины сорока, пытающаяся собрать осколки своей жизни после ареста мужа в результате сомнительных финансовых операций. Социальная драма. Однако, вместо переживания за судьбу героини мне почему-то все время хочется смеяться, как если бы я смотрела веселую романтическую комедию.

Спустя вечность наши руки наконец расстаются. Я пытаюсь его рассмотреть, лучше, когда он не видит, и мне это временами удается. Он и впрямь симпатичный.

За исключением моего бывшего, который выглядел довольно неплохо, на меня обычно западают только какие-то безмозглые идиоты или мамины любимчики. То, что он не безмозглый идиот, мой сосед доказал уже своим начо-примирением. И на маминого сыночка он тоже не похож. Скорее на тип разбивателя сердец, от которого матери должны оберегать своих дочерей. Я пока не могу разобрать, какого цвета его глаза. Не то чтобы у меня были особые предпочтения в этом вопросе.

Наши взгляды встречаются. Мы коротко смотрим друг на друга, и мне становится немного неловко. Он так молодо выглядит. Но затем я сама себя одергиваю за эти мысли. Мы сейчас в кино. Где еще должно невозможное становиться возможным?

Я не знаю, о чем он думает. Он касается моих пальцев и затем берет меня за руку. Мое сердце тут же взмывает в воздух.

Когда фильм — спустя наполненных пятнадцать минут — заканчивается, и лампы загораются после титров, мы отводим наши руки. Меня охватывает печаль. Что это было? Я не смею взглянуть на него.

В то время как я надеваю куртку и мы встаем, он спрашивает:

— Ну и как, тебе понравилось?

Теперь мне наконец удается рассмотреть его глаза. Они голубые.

— Ничего, — бормочу я.

— Этот был Вуди-фильм, как я их люблю, — говорит он. — Однако до сих пор мой самый любимый — «Полночь в Париже».

— Он также и в моем топ-листе, — отвечаю я, поневоле просияв.

Он улыбается. Мы не знаем, что теперь делать, поэтому бесцельно бредем просто так.

— Можно тебя проводить? — спрашивает он.

Я киваю и улыбаюсь. И кто бы мог подумать, что мне доведется испытать нечто подобное!

Я понимаю волнение молодых девушек, которые все время хихикают, когда им хочется обратить на себя внимание их кумира — об этом я мечтала еще девчонкой, но каким-то образом никогда не испытала. Позже я поместила это в категорию «отдаленная мечта и опиум Голливуда».

Меня охватывает дрожь. Кроме лихорадки по поводу Майкла Джексона, похожее я испытала, когда в восемнадцать лет влюбилась в Элвиса Пресли, так как тем летом шло много фильмов с его участием. Тогда мне казалось, что он самый красивый мужчина в мире. Ну этот парень, возможно, не самый красивый мужчина в мире, но между нами определенно пробегают искры.

Какое-то время мы молчим и продолжаем плыть в пространстве бок о бок.

Неожиданно он говорит:

— Это просто обалдеть можно!

— Что?

— Ну да, ты, наверно, постоянно встречаешь мужчин, которые падают тебе в ноги. Но я чувствую себя сейчас совершенно сраженным, я обычно не заговариваю просто так с женщинами в кино!

— Это так всегда с поклонниками Вуди Аллена.

Мы смотрим, улыбаясь, друг на друга.

Чтобы разрядить атмосферу, я спрашиваю:

— Какой был твой первый Вуди-фильм?

— Я думаю, «Манхэттен».

— Мой первый был «Все, что вы хотели знать о сексе», — отвечаю я и невольно усмехаюсь. — Тогда мне было, наверно, лет десять, и я ничего не поняла. Однако я очень много смеялась.

— А, ну этот я посмотрел только в семнадцать, и что хочу сказать, я также долго смеялся.

Мы снова улыбаемся и бредем дальше по улице. У него теплый голос, я могу его слушать вечно, и я знаю, что втрескалась по уши. Я понятия не имею, каким маршрутом мы идем, но вот мы зашли в небольшой переулок. Моя трамвайная остановка уже не так далеко. Мы молчим дальше и наслаждаемся этим чувством невесомости. Затем он останавливается.

— Ты тоже это чувствуешь?

Я молчу.

— Это самое. Я только что это почувствовал.

Что мне на это сказать? Может быть, все это просто сон, и я не была ни в каком кино? Все равно — я чувствую, что могу делать все, что хочу. И я решаю сделать то, что я хочу — я подхожу ближе и целую его.

У него замечательно вкусные губы. Чувствовать его дыхание, его губы на моих — это еще прекраснее, чем касание наших рук. Мир вокруг нас перестает существовать. Открывается новый мир, и время в нем не играет никакой роли. Я не знаю, как долго мы целуемся. Когда я открываю глаза, чтобы набрать воздуха, почти все огни в домах погасли.

— Это был самый интенсивный поцелуй из тех, что я когда-либо испытывал, — говорит он, задыхаясь.

Я радостно смеюсь. Теперь, после того как мы попробовали истинной страсти, нам надо испытать это снова. Как наркоманы, зависимые от любви и нежности, мы погружаемся в этот только что созданный мир, пока нас не возвращает к действительности чей-то голос.

— Могу я выйти из двери собственного дома?

Это какой-то старик, который хочет прогулять свою собачку.

Мы отходим в сторону. Он смотрит на нас укоризненно и качает головой… Его собака, пудель, недолго думая, поднимает ногу и мочится рядом на стену дома.

— Вам что, некуда пойти? — спрашивает старик и уходит.

Мой спутник взглядывает на часы, и я медленно возвращаюсь к реальности.

— Ты не знаешь, который час? — спрашиваю я.

— Ноль часов двадцать семь минут.

Я улыбаюсь, но затем до меня доходит, что через три минуты уйдет последний трамвай, и следующий будет только в четыре утра.

— Черт, — вырывается у меня. — Мне надо срочно на остановку, иначе трамвай уйдет.

— Когда мы можем встретиться снова? Могу я тебя навестить? — спрашивает он.

Встретиться? На самом деле? Этот момент между нами был настолько неповторим. Зачем мы должны дать реальности разрушить мечту? Этот принц не должен превратиться в лягушку.

— Это нехорошая идея. Мои родители и бабушка начнут бесконечно сверлить вопросами, если я приведу домой мужчину, — пробую я отклонить его предложение.

Он смеется.

— Ну, эта проблема мне знакома. Я тоже пока живу с родителями. Но скоро я получу свою первую постоянную работу и тогда немедленно начну искать себе отдельное жилье.

— Мне действительно пора уходить, — говорю я.

Я оборачиваюсь и вижу, что трамвай уже подходит к станции.

— Дай мне по крайней мере твой номер, — упрашивает он.

Я целую его коротко в уголок рта и бегу сломя голову.

Одно мгновение он озадаченно смотрит мне вслед и вдруг начинает бежать за мной.

Я еле успеваю впрыгнуть в полуоткрытую дверь вагона. В этот момент двери закрываются. Он бежит, держась за трамвай со своей стороны, потом еще немного рядом с ним и затем разочарованно глядит вслед уходящему поезду.

Я чувствую, как во мне подымается грусть, когда он исчезает в темноте.

Примечания

2

Популярный сайт знакомств.

3

«Мистер-Волшебник» (англ.).