Scherzo

Элисон Крафт, 2023

Истории, которые переплетаются в общий сюжет, но могут быть рассказаны отдельно друг от друга. Они наполнены чувствами главной героини и ощущениями не-случайности....жизнь – это только игра нашего воображения,и я хотела, чтобы вам она понравилась.сыграйте в эту игру…Элисон Крафт

SCHERZO 5

5/// удержать интонацию в тонких вибрациях света

Музыка к этой части: I put A Spell On You / Joe Cocer

Звонил телефон. Люси неохотно возвращалась из короткого утреннего сна, пытаясь удержать в сознании иллюзии сюжета и его героев. «Там что-то было. Очень важное, что никак нельзя упустить… это ключ…»

Она медленно разлепила глаза — на экране настойчиво светилось его имя. Люси пришла в замешательство. Сейчас ей не очень хотелось говорить с Алексом, объяснять свой внезапный отъезд или извиняться (она не любила извиняться, считала это пустым, если нет искреннего раскаяния). Но она понимала что должна ответить, и также осознавала, что ничто не изменит ее намерения провести в Лондоне пару дней так, как она запланировала. Она потянулась к телефону и произнесла тихо:

— Это ты.

— Это я, — упрямо произнес он, — сегодня день, когда три года назад я…

Люси сжала губы и выпрямилась. Такого начала она не ожидала. Ей казалось, что все это они давно оставили в прошлом. Тогда они договорились к этому не возвращаться: никогда, ни при каких обстоятельствах.

Повисла пауза.

— Пожалуйста. Не продолжай, — произнесла Люси решительно, — мой отъезд никак с этим не связан. Мы тогда все решили. Не будем вспоминать.

— Нет. Это не мы, это ты так решила. Ты ни разу не дала себе меня выслушать и понять, что для меня это важно, — голос Алекса звучал требовательно.

— Это может оказаться разрушительно… — наконец сдавленно произнесла Люси.

Тогда, шесть лет назад, он появился в ее жизни случайным попутчиком. Потом она поняла, что ничего случайного в жизни нет. Более того, поняла, что все происходящее — это вовсе не результат причинно-следственных связей. Все гораздо интереснее и не всегда постижимо человеческим умом…

Их история начиналась так… Время близилось к полночи, но спать Люси не хотелось. Под монотонный стук колес она читала, комфортно устроившись в своем уютном СВ. Во время одной из коротких ночных остановок в дверном проеме купе неожиданно возник он. Люси точно помнила, что запах дорогого табака, горькой полыни и горячего хлеба она уловила раньше, чем дверь сдвинулась в сторону. Он стоял с перекинутой за плечо небольшой дорожной сумкой. В темном окне узкого прохода за его спиной светила полная луна. Он был невысок, но идеально пропорционально сложен и магически привлекателен. Люси подняла голову, оторвавшись от книги, и вопросительно посмотрела на него.

— Меня зовут Алекс, — мягко сказал он, рассматривая Люси. В его глазах был вежливый вопрос.

— Да, Алекс. И что вы делаете в моем купе, Алекс? — Люси старалась скрыть подступающее любопытство за нейтрально-равнодушной интонацией.

— Я вынужден буду некоторое время ехать с вами, — продолжил он вполне учтиво.

— Любопытно. Почему вы решили ехать в моем купе?

— Потому что здесь мое место. Нам сейчас все равно не удастся выяснить кто и почему продал два билета на одно место. Но раз так получилось, давайте считать, что нам выпал счастливый шанс познакомиться.

Он не торопился войти, говорил медленно и совсем не был напряжен, возможно, выглядел немного уставшим.

— Это вы так считаете? — вопрос Люси прозвучал иронически, она разглядывала его с нарастающим любопытством, — может стоить спросить у проводника, и для вас найдется отдельное купе.

— Давайте попробуем обойтись без проводника. Согласитесь, что каждый, кого мы встречаем в жизни — это шанс, потому что можем узнать о себе что-то новое. Иногда это может быть полезным, — он вздохнул, — может, благодаря этой путанице, вы мой шанс, а я — ваш.

Люси не отвечала, прислушиваясь к собственным чувствам. Что-то ей подсказывало, что в новой полосе жизни эта встреча была предрешена.

— Послушайте, если даже что-то происходит не так, как мы того ожидаем, это не повод разочаровываться, правда. Вы же меня не выставите? Там ночь, — он выжидательно смотрел на нее.

Поезд дернулся, подался назад и затем плавно двинулся вперед. Некоторое время они изучающе смотрели друг на друга под медленный перестук вагонных колес, набирающих обороты.

В голове Люси калейдоскопом промелькнули лихорадочные терзания последних трех месяцев, которые окончательно вымотали ее. Собственно поэтому она и нашла способ создать себе уединение и сделать передышку — взяла билет и села в этот поезд. Сейчас она чувствовала как разлившаяся мутными водами, подобно реке, ее душа, возвращается в свои берега…

— Браво, — наконец произнесла Люси, — прекрасное вступление. Я за гармонизацию мира. Садитесь. Что там у вас, свежий хлеб? Доставайте, прошу. У меня от запаха уже голова кружится.

Взметнувшаяся бровь выдала его приятное удивление от такой смены настроения. Глаза засветились. Он сделал шаг вперед и, не оборачиваясь, задвинул рукой дверь за своей спиной. Пока он разматывал шарф, повязанный на французский манер, снимал куртку и ломал хлеб, Люси, без всякого стеснения, разглядывала его. Из-под черного короткого свитера небрежно выглядывал край белой футболки, брюки цвета хаки плотно облегали подтянутую фигуру, на ногах были надеты какие-то немыслимые модные высокие ботинки, похожие на боты оттенка бутылочного стекла. Недельная небритость не выглядела запущенной, а имела красивую форму. Легкая седина сглаживала линию скул и подбородка. Большие, четко очерченные, волевые губы напоминали форму лука. На правом запястье красовались крупные спортивные часы. Она обратила внимание на циферблат: 00:00. Он достал из сумки сверток и развернул бумагу, в которой оказалась крупная розовая соль.

— Гималайская, — одобрительно отметила Люси. Алекс посыпал солью хлеб и наконец протянул ей.

— Вы так внимательно меня рассматривали… нашли что-нибудь интересное? Если скажите как вас зовут, это придаст мне немного уверенности, — произнес он, располагаясь напротив Люси.

— Вы кто вообще? — Люси удивилась своей бесцеремонности.

— Вообще, я коллекционер. Винтажной одежды.

— Как интересно. И где же ваш багаж, Коллекционер? Где эти сокровища, добытые под покровом ночи в спящей мирно деревне?

Он никак не отреагировал на колкость и не отвел глаз, внимательно присматриваясь к ней. Спустя некоторое время Алекс неожиданно произнес:

— Мой папа очень любил маму. Я всегда с любопытством и восхищением наблюдал за их отношениями. Когда она была недовольна и начинала ругаться, он молча ставил ее в ближайший угол и нежно так прикрывал рот своей рукой.

Он слегка развернул свою ладонь в сторону лица Люси, но не приблизил к нему.

— Когда она наконец заканчивала браниться, он целовал ее и брал руки в свои… С тобой я буду поступать так же.

От такого внезапного перехода к жизненным совместным перспективам Люси поперхнулась, на ее глазах выступили слезы. Наконец откашлявшись, она уставилась на Алекса с вытаращенными глазами:

— Алекс, что за фантазии?! Я не улавливаю направление вашей мысли! Но, если я правильно поняла, вы хотите сказать, что очень любили своих родителей, а они любили друг друга.

Он поднялся:

— Я пойду курить. А когда вернусь, надеюсь, ты скажешь мне свое имя, — в дверях он задержался, — ты красиво держишь и ломаешь хлеб.

Люси посмотрела на свои руки:

— Правда? — переспросила она. — А Ева Гарден исключительным образом умела держать в руках бокал с вином. Здорово бы было нам встретиться на одной вечеринке: она — с бокалом, я — с хлебом. На радость фотографам. Но… увы. Только вы мои навыки можете оценить.

— Ну, у тебя еще будет много фотографов. Они будут охотиться за твоими руками, чтобы сделать фото украшений с редкими камнями от лучших ювелирных домов… А сейчас успокойся, ешь хлеб и думай о том, что я сказал. Только не нервничай, пожалуйста. А, еще вот что. Мама каждое утро приносила папе в постель отличный кофе. И только потом он вставал, принимал душ, брился и… отправлялся на работу.

И Алекс вышел, оставив дверь открытой.

Пока его не было, Люси чувствовала легкое возбуждение и хотела, чтобы он поскорее вернулся. «За это время можно уже выкурить полпачки сигарет…» — думала она, посматривая на часы.

Когда он наконец появился в купе и задвинул дверь, Люси назвала свое имя и добавила:

— Но знаете, Алекс, имейте в виду: я не собираюсь провести свою жизнь в вашем углу.

— Если не захотите, то и не проведете, — легко согласился он, — …а папа, возвращаясь с работы, всегда приносил маме цветы. Всегда. Она всегда приходила от этого в восторг. И мне это очень нравилось.

Он произнес это так, будто в их прежнем разговоре не было паузы на длинный перекур. А Люси обратила внимание на то, что он употребил в обращение вежливое «Вы», хотя уже раньше легко и быстро перешел на «ты».

Они говорили все время, выдерживая длинные паузы, он часто выходил курить. А когда возвращался, разговор мог продолжаться с любой фразы, которая не имела отношения к предыдущей незаконченной теме. Со стороны могло показаться, что они думают и говорят не очень беспокоясь о последовательности разговора. Обрывки мыслей материализовались в слова. Или слова возникали сами по себе, как из воздуха, и тогда это их забавляло. Молчание тоже не имело ни начала, ни продолжения. Оба были немногословны, не задавали друг другу дежурных вопросов (как обычно случается у вынужденных попутчиков). Они почти ничего не рассказывали друг другу о себе. Никто не сказал откуда, куда и почему едет. Но потом, когда Люси вспоминала их ночной разговор, он казался ей удивительно содержательным и наполненным необыкновенно глубоким смыслом.

Он часто, слишком часто, как казалось Люси, выходил курить. Всегда неожиданно. Как бы на полуслове. На коротких остановках он спускался из вагона, чтобы пройтись вдоль перрона. Люси тревожно ожидала его возвращения, ловя себя на страхе, что он может не вернуться.

Впрочем, именно так и произошло. Он исчез так же неожиданно, как и появился. Она не заметила, как он забрал свою сумку. Случилось это так: приближалось утро. Поезд остановился, Алекс сказал, что принесет им чай. Через некоторое время в купе появилась проводница, держа в руках один стакан с торчащей из него ложкой.

— Почему один? — спросила. Люси, — сейчас вернется мой сосед, он тоже собирался пить чай. Проводница удивилась и забеспокоилась.

— Сосед? Но вы же одна в этом купе едете?

— А почему тогда вы мне чай принесли, я же вас не просила. — в свою очередь резонно спросила Люси.

Девушка выглядела растерянно:

— Ну, мужчина, он проходил мимо и сказал, что вы просили, чтобы чай принесли…

— Куда он проходил мимо вас? — жестко спросила Люси.

— В следующий вагон. У вас что-то пропало? — совсем расстроенным голосом спросила девушка.

— Ох, простите меня, — Люси дотронулась до ее руки и устало улыбнулась, — все в порядке, не беспокойтесь. Я действительно его просила об этом одолжении: видела, что он шел в вашу сторону, а мне лень было обуваться.

Проводница облегченно улыбнулась:

— На этой станции поезд будет стоять минут двадцать, не меньше. Вы можете выйти на другую сторону от перрона. Там такое поле красивое, все седое. Это ковыль растет. И воздух утренний. Звенит. Тихо очень, в вагоне все спят еще. Я вам дверь открою.

— Спасибо, дорогая. Да, я, пожалуй, выйду…

Сначала Люси брела вдоль вагонов по дорожной насыпи. Но потом пошла вглубь поля. Она плавно двигалась в шелковистой траве, прикрыв глаза и вдыхая терпкий аромат земли. Неожиданно нога ее подвернулась и Люси потеряла равновесие. «Так… — она ощупала стремительно опухающую щиколотку, — надо подниматься и аккуратно возвращаться назад».

Она оценивающе прикинула расстояние до поезда: «Кажется, я ушла недалеко. Но если он сейчас тронется, и я не успею? Сколько времени уже прошло?» — вздрогнула Люси. Она попыталась встать, но все тело пронзила резкая боль.

Через мгновение она почувствовала пронзительный взгляд на своем затылке и осторожно повернула голову. Ошеломленная, она машинально схватилась за протянутую ей руку. Алекс присел рядом и свободной рукой поправил ее непослушную прядь на лбу.

Люси дернула головой и спросила со злой иронией:

— Вот ты где, готовишь травяной сбор для обещанного чая?

— Послушай внимательно, — сказал он со снисходительной улыбкой, — перестань метаться. Даже когда меня нет рядом, тебе не нужно беспокоиться. Никогда. На этом пути твоя и моя свобода и независимость ничем не ограничены. Я, как и ты, мы сели в один поезд, потому что выбрали это направление… и я буду сопровождать тебя до конца. Она разжала пальцы, обхватывающие его запястье, и отбросила от себя его руку.

Мгновенно что-то зажглось в ее правом глазу и из него выкатилась дрожащая слеза. Она боялась ссор во сне, зная, как потом трудно заснуть от внезапного пробуждения. «Боже мой, черт… этот красавец говорит мне… то есть что он сейчас сказал? Господи, я ничего не понимаю. Откуда?»

Резкий крик петуха разорвал утро.