(Не) буди во мне зверя

Элис Карма, 2023

Я жила жизнью обычной студентки до тех пор, пока случайно не забыла выпить приготовленный дядькой-охотником настой. Теперь со мной происходят странные вещи. Моё тело меняется. Появились странные видения. А ещё меня непреодолимо тянет к этому новому преподавателю. Кажется, чтобы понять, что происходит, мне придётся сбежать из дома и открыть все самые неприглядные тайны своей семьи.В тексте есть:– оборотни- истинная пара- сильные чувства- любовь вопреки

4.2

— Ну так что, ты решила, где будешь в полнолуние? — спросил я её в перерыве перед новой лекцией. Ника замялась.

— Думаю, я должна обсудить это с дядей, — ответила смущенно.

При упоминании Никифорова у меня сработал триггер. Я не понимал, как вообще можно о чём-то разговаривать с этим человеком. Да его и человеком то назвать — язык не поворачивался. Злой и жестокий… Я стиснул зубы, чтобы не разразиться бранью. Нужно было успокоиться. Ведь сама Ника ни в чём не виновата, она не выбирала в какой семье родиться. Но выбор ей однажды сделать придётся, хочет она этого или нет. И что-то мне подсказывало, что единственный верный выбор для неё — уйти из дома. Чтобы сдержать трансформации, Никифоров готов был в течение одиннадцати лет травить её аконитом, я не удивлюсь, если теперь в полнолуние он посадит её под замок, чтобы изолировать от людей.

— Послушай, Ник, — выдохнув сказал я. — Ты ведь не на студенческую попойку собираешься. Дело-то серьёзное.

— Я знаю, — кивнула она, не поднимая глаз. — Но слово дядьки — закон. Он мне как отец.

При упоминании отца Ники, пусть и в довольно абстрактной форме, я опять стиснул зубы. Видимо, моё озлобленное выражение говорило само за себя.

— Не злитесь, пожалуйста, Глеб Власович, — произнесла она, чуть не плача. — Я просто пытаюсь сделать, как лучше.

— В том-то и дело, Ник, что лучше для него и лучше для тебя — это абсолютно разные вещи. Охотники считают нас монстрами, а мы всего лишь хотим свободы для нашей второй сущности. Мы не опасны для людей.

Ника тяжело вздохнула. Было видно по лицу, что она хочет мне поверить, но авторитет дяди, утверждавшего обратное, был слишком велик.

— Но охотники ведь не на пустом месте объявили вас… то есть нас, монстрами, — осторожно заметила она.

— Это долгая история, — я, поморщившись, потёр висок.

— А я до начала лекции никуда не спешу, — пожала плечами Ника и присела на край моего стола.

Невольно я уставился на её бедро в светло-голубых джинсах, оказавшееся в невероятной близости от моей руки. Мне вновь вспомнились замечания Алисы по поводу импринтинга. Я замотал головой, отгоняя навязчивые мысли. Мне положено соблюдать приличия, в конце концов, я ведь преподаватель. Вздохнув, я откинулся на спинку стула.

— Знаешь, как говорят: в любой семье не без урода, — начал я, сложив руки на груди. — И среди оборотней был такой. Полвека тому назад. Макар Агеев его звали. Вот он был настоящим уродом и монстром, во всех смыслах. Благодаря хитрости и силе он занял высокое положение в стае и начал творить то, что ни один уважающий себя волк никогда не позволил бы. Унижал и избивал сородичей мужчин, насиловал женщин. Но, разумеется, самым страшным его преступлением стало убийство человека.

Ника, насупившись, слушала мой рассказ. С каждой новой деталью она всё больше вжимала голову в плечи и пыталась засунуть руки поглубже в карманы.

— Никто точно не знает, как именно это случилось. Однажды наутро после полной луны на краю леса нашли растерзанное тело егеря. И возможно, люди бы просто решили, что это несчастный случай. Но Макар, работавший тогда, как и некоторые другие оборотни, на заводе, обмолвился своим коллегам, что это его рук дело, при этом всячески оправдывая себя, мол, такова наша звериная природа.

На этих словах лицо Ники стало болезненно бледным. Я мог только предполагать, но вероятнее всего, тут тоже не обошлось без негативных установок её дяди, с которыми срезонировал мой рассказ.

— Были волки, осудившие и его преступление, и то, как он позиционировал себя, но большинство просто боязливо отмолчалось. И в этом была их фатальная ошибка. Спустя месяц пропала группа студентов университета, отправившаяся в турпоход. Вместе со студентами пропала и преподаватель Татьяна Климова.

— Кажется, эту часть истории я слышала, — задумчиво проговорила Ника. — Это моя бабушка. У дядьки дома есть старые советские фотоальбомы. Когда я была маленькой, он показывал мне их и рассказывал, кто есть кто. Говорил, что бабушка пропала без вести в тайге.

— На самом деле её нашли, но не сразу. Сначала, лишь рукав ветровки одного из её студентов. Этого оказалось достаточно, чтобы объявить охоту на Макара, который как раз тоже куда-то пропал. Просто перестал приходить на работу.

«Поисковую экспедицию» возглавил муж Татьяны, Егор. Он работал вместе с Макаром на заводе, был мастером соседнего цеха. Говорят, он был крайне нелюдимым, но очень наблюдательным. Он смог понять, что обычной дробью Макара не возьмёшь, ведь у оборотней отличная регенерация. Материалом для пули, поразившей его стал серебряный нательный крест, что мать Егора, как говорят, смогла сберечь от чекистов.

— Офигеть, конечно, история, — произнесла Ника, потерев лоб. — Только как-то странно, что вы мне рассказываете её, хотя она касается моей семьи.

Я вздохнул и снисходительно улыбнулся.

— Эту историю знают все оборотни от мала до велика. И рассказывают её как раз-таки, чтобы другие не повторяли той мерзости, что творил Макар. Агеев был чудовищем, не из-за ликантропии. Он был болен, как любой психопат. Среди людей тоже такие встречаются иногда. Имена некоторых вошли в историю и стали нарицательными. Но Егор Климов почему-то решил, что раз один оборотень оказался монстром, то и все остальные представляют угрозу. Так на нас и началась охота.

Я глянул в круглые блестящие глазёнки Ники. Она озадаченно смотрела в пол. Я прекрасно понимал, что она чувствует. Когда-то в детстве мне с помощью этой же истории объясняли, почему охотников нужно бояться. Я хотел, было, ещё добавить, что в конечном счёте Татьяна вернулась домой живая и относительно здоровая. У них с Егором даже вскоре появился ребёнок, который позже стал самым жестоким охотником в истории. Но прозвенел звонок. Ника вернулась на своё место в конце аудитории. Мы снова стали просто преподавателем и студенткой. От осознания этого во рту появился привкус горечи.