Скандальные наслаждения

Элизабет Хойт, 2011

Красавица Геро Баттен, безупречная леди лондонского света, готовится стать супругой столь же безупречного, хотя и безумно скучного маркиза, но однажды встречает его младшего брата, знаменитого повесу Гриффина Реммингтона, лорда Рединга… Гриффина уж никак не назовешь безупречным: скандальная слава, буйные проказы, необузданный нрав. Что общего у такого человека с благовоспитанной девицей? Однако очень скоро Геро и Гриффин, постоянно ведущие словесную дуэль, вынуждены признать: они безумно влюблены друг в друга и от этой любви никуда не скрыться…

Глава 4

Пришло время, когда королева Черновласка решила, что ей нужно снова выйти замуж. В конце концов, у королевы должен быть король, а у королевства наследник. Поэтому королева посовещалась с советниками, министрами и учеными мужами, чтобы решить, кто же подойдет ей в мужья по положению. Вопрос оказался очень трудным. Советники считали принца Западная Луна идеальной партией для королевы, но министры отвергли с презрением этого принца и вместо него предложили принца Восточное Солнце. Однако оказалось, что ученые мужи ни во что не ставили обоих принцев и сочли только принца Северный Ветер идеальным избранником для королевы…

Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами».

Гриффин не поверил своим глазам, увидев, как леди Геро вошла в карету в самой что ни на есть отвратительной части Сент-Джайлза. Он велел ее кучеру остановиться, назвал свое имя и, быстро привязав Бродягу к задку кареты, впрыгнул внутрь.

Леди Геро сощурила свои красивые серые глаза.

— Лорд Рединг. Как я рада снова вас встретить.

Он с улыбкой склонил голову набок.

— Неужели я уловил налет сарказма в ваших словах, миледи?

Геро скромно опустила глаза.

— Леди никогда не проявляет сарказма в отношениях с джентльменом.

— Никогда? — Карета накренилась на повороте, и он подался вперед. — Даже если ее побуждает к этому джентльмен, который… скажем, не очень-то похож на джентльмена?

— В этом случае — особенно. — Геро поджала губы. — Леди всегда сохраняет самообладание, всегда тщательно выбирает слова и всегда употребляет их в соответствии с обстоятельствами. Она никогда не насмехается над джентльменом, как бы ее к этому ни провоцировали.

Геро перечислила все правила, словно знала их наизусть, и с таким серьезным видом, что он сразу не обратил внимания на едва заметную иронию ее тона. Но нет, он, конечно, заметил. Он не сомневался, что она следует этим правилам, общаясь с Томасом.

— Возможно, мне придется приложить больше старания, чтобы спровоцировать вас, — не подумав, пробормотал он.

На мгновение их взгляды встретились. Ее широко раскрытые глаза смотрели искренне. Сознательно или нет? Возможно, это женская хитрость.

Она опустила глаза и спросила:

— Что вы делаете в Сент-Джайлзе, милорд?

— Еду в вашей карете. — Гриффин вытянул ноги в узком пространстве между сиденьями. — Это ведь ваша карета?

— Разумеется, — натянуто ответила она.

— Это хорошо, — как ни в чем не бывало продолжал он. — Мне бы крайне не хотелось выговаривать Томасу за то, что он одолжил вам свою карету для поездки по сточным канавам Сент-Джайлза. Если только, — он выразительно на нее посмотрел, словно эта мысль лишь сейчас пришла ему в голову, — если только не Уэйкфилд позволил вам сюда приехать?

Геро гордо вскинула подбородок:

— Я не ребенок, лорд Гриффин. И мне вряд ли понадобится разрешение брата, чтобы поехать туда, куда захочу и когда захочу.

— Значит, Уэйкфилд не удивится, если я ему сообщу, где мы с вами встретились, — вкрадчивым тоном произнес Рединг.

Геро моментально отвернулась, тем самым подтвердив его подозрения.

Гриффина охватил гнев, горячий и молниеносный. Он этого совершенно не ожидал. Не ожидал, что на него обрушится такое животное ощущение. Не все ли ему равно, если идеальная невеста Томаса подвергнет свою жизнь опасности, разъезжая по трущобам Сент-Джайлза? Здравый смысл подсказывал, что его это не касается.

К сожалению, здравый смысл не управлял его чувствами. Леди Геро не должна находиться в этом месте! Гриффин с трудом сдерживался, чтобы не схватить ее в охапку, унося отсюда подальше, и не высказать все, что он думал о самовольных девицах, их безрассудных братьях и о той ужасной участи, которая может постигнуть изнеженных леди в лондонских трущобах.

Гриффин сделал глубокий вдох и потер глаза. Господи, до чего же хочется спать!

— Сент-Джайлз отнюдь не подходящее место для прогулок, миледи, — как можно вежливее заметил он. — Что бы ни привело вас сюда, не может…

— Пожалуйста, не надо относиться ко мне покровительственно.

— Очень хорошо. — У Гриффина на скулах заиграли желваки. Черт, он не привык к высокомерному отношению, тем более со стороны женщин. — Скажите мне, зачем вы здесь?

Геро закусила губу и отвернулась.

— Либо скажете мне, либо Уэйкфилду. Выбирайте.

— Раз уж вы так настаиваете. — Геро разгладила ладонями юбку. — Я собираюсь осмотреть строительство детского приюта.

Он ожидал чего угодно, но не этого.

— Зачем?

— Потому что я одна из его патронесс.

Брови Рединга полезли на лоб:

— Весьма похвально. Но почему держать это в секрете от брата?

— Это не секрет. — Геро заметила его недоверчивый взгляд и пояснила: — То, что я являюсь патронессой, не секрет. Максимус прекрасно знает, что я связана обещанием помогать приюту. Проблема не в этом, а в том, где находится приют. Он не хочет, чтобы я ездила в Сент-Джайлз.

— Рад, что он проявляет такое благоразумие, — сухо заметил Гриффин. — Тогда зачем вы это делаете?

— Потому что я — патронесса! — Леди Геро бросила на него взгляд оскорбленной королевы, чему не помешали даже веснушки на носу. — Это моя обязанность. Мне необходимо убедиться в том, что новый дом возводится должным образом.

— Вы занимаетесь этим одна?

— Есть другая патронесса — леди Кэр. Но ее сейчас нет в Англии. — Геро закусила губу. — Мне следовало, конечно, поехать к лорду Кэру, ее сыну, или к его новобрачной, младшей леди Кэр, — она сестра управительницы приюта и раньше сама этим занималась. Но дело в том, что они недавно поженились и уехали на несколько месяцев в загородное поместье лорда Кэра.

Гриффин непонимающе уставился на нее.

— И в настоящий момент вы одна контролируете строительство дома?

— Да. — Геро гордо вздернула подбородок, но ее хорошенький ротик задрожал.

Он удивленно поднял брови и ждал, что она еще скажет.

— Все идет не очень хорошо, — поколебавшись, быстро произнесла она, сложив руки на коленях. — В общем, очень плохо, даже ужасно. Архитектор, которого мы наняли, оказался ненадежным. Вот почему я собиралась сегодня сама туда поехать… и посмотреть, что он успел сделать за последнюю неделю.

— Или чего не успел? — Как странно, что ее доверчивое признание вызвало у него в душе такое теплое чувство.

Она кивнула:

— И это тоже.

Гриффин покачал головой:

— Вам следовало рассказать обо всем Уэйкфилду. Он мог бы сам этим заняться или поручить кому-нибудь.

И снова она гордо вскинула голову:

— Патронесса я, а не Максимус. Это мой долг. Помимо этого, — тут ее голос прозвучал уже не столь самоуверенно, — Максимус скорее всего запретит мне быть патронессой, если я сообщу ему о своих неприятностях. Он был крайне недоволен, когда узнал о моем решении помогать приюту.

— Может, ему не нравится, что его деньги тратятся таким образом.

— Это мои деньги, лорд Гриффин. Наследство моей двоюродной бабушки, помимо приданого. Я владею им независимо от Максимуса… или от кого-либо еще. Я могу делать с этим все, что пожелаю, а я желаю помочь детям, которые живут в этом приюте.

— Прошу прощения за неверные выводы. — Гриффин поднял руки, показывая, что сдается. — Почему вашему брату ненавистна даже мысль о том, что вы помогаете сиротам?

Геро поморщилась:

— Дело не в сиротах, а в том, где они живут. Наших родителей убили на одной из улиц Сент-Джайлза. Брат ненавидит это место.

— А! — Гриффин откинул болезненно пульсирующую голову на мягкую спинку сиденья.

— Мне было восемь лет, когда это случилось, — тихо сказала она, хотя он ее не спрашивал. — Они поехали посмотреть пьесу и взяли с собой Максимуса — ему тогда исполнилось четырнадцать. Мы с Фебой остались дома — были еще слишком маленькими для таких взрослых развлечений.

Гриффин нахмурился, неожиданно заинтересовавшись:

— Странно. Ведь в Сент-Джайлзе нет театра.

— Не знаю. — Геро покачала головой. — Максимус никогда мне об этом не говорил… даже если и знал. Я помню, как проснулась на следующее утро от того, что кто-то плакал. Наша няня очень любила маму, и все слуги были в ужасном состоянии.

— Не сомневаюсь, — тихо произнес он.

Она повела плечом — неловкое движение, не похожее на ее обычную грациозность.

— Максимус сидел в своих комнатах несколько дней и не хотел ни с кем разговаривать. Домом никто не занимался. Я помню, как в то утро ела холодную кашу в детской, а снизу доносились топот и разговоры взрослых. На меня никто не обращал внимания. Потом появились поверенные и юристы, какие-то чужие люди. Лишь когда через две недели приехала кузина Батильда, я почувствовала, что кому-то нужна и кто-то обо мне позаботится. Она душилась сладкими духами, а ее черные юбки были жесткие и колючие, и я не прижималась к ней, как это делала Феба.

Геро посмотрела на него с извиняющейся улыбкой.

А он представил ее маленькой девочкой, бледной, серьезной, с веснушками. Эта девочка боялась, что на свете нет никого, кому она нужна, кто позаботится о ней. Ему стало больно за нее.

Гриффин выглянул в окно, рассеянно отметив, что улицы выглядят еще хуже, чем раньше, если только такое возможно.

— Вы сюда опять приедете?

— Да, — без колебания ответила она.

— Понятно. — Гриффин потер руками лицо — щетина на скулах уколола ему ладони. Он наверняка выглядит как грязное животное. Господи, только на прошлой неделе в Сент-Джайлзе напали на женщину и убили. — Послушайте, мне совесть не позволяет допустить, чтобы вы ходили одна по улицам Сент-Джайлза.

Геро застыла, и губы у нее дрогнули — наверняка она хотела возразить.

Он наклонился к ней, опершись локтями о колени, и посмотрел прямо в глаза.

— Я не могу этого допустить — и это окончательно, — так что оставьте при себе ваши причины и доводы.

Геро молча вскинула подбородок и отвернулась к окну.

Гриффин не удержался и улыбнулся — она так величественна в своей обиде на него.

— Но я хочу предложить вам сделку.

Брови у нее нахмурились.

— Какую сделку?

— Я не расскажу ни Уэйкфилду, ни Томасу о ваших «прогулках» по Сент-Джайлзу, если вы позволите мне сопровождать вас.

С минуту Геро просто смотрела на него, потом решительно покачала головой:

— Я не могу на это согласиться.

— Почему?

— Потому, лорд Гриффин, что меня не должны видеть в вашем обществе, — сказала она, а его словно окатили ледяной водой. — Я знаю, что вы соблазнили первую жену вашего брата.

Рединг запрокинул голову и расхохотался. Смех был веселый, но что-то насторожило Геро. Она вдруг остро ощутила, что они находятся в тесном пространстве кареты, а она не очень-то хорошо знает Рединга.

А то, что ей известно, говорит не в его пользу.

Она с опаской наблюдала за ним. Рединг перестал смеяться, вытер глаза рукавом и перевел дух.

Когда он на нее снова посмотрел, в его глазах промелькнул гнев.

— Слушаете сплетни, леди Совершенство?

Геро встретила его разъяренный взгляд спокойно.

— Вы отрицаете это обвинение?

— К чему? — Его рот скривился в неприятной ухмылке. — Вы и все остальные глупые, жалкие сплетники уже все решили. Возражать и говорить, что меня оболгали? Не желаю выглядеть дураком.

От этих обидных слов Геро закусила губу и опустила глаза, глядя себе на руки, сложенные на коленях. Она была рада, что руки у нее хотя бы не дрожат. Зато внутри все дрожало. Неужели ей не все равно, что этот человек приравнял ее к глупым и жалким сплетникам?

Карета дернулась и остановилась. Они находились у начала Мейден-лейн. Геро взглянула на Рединга — он, в свою очередь, задумчиво смотрел на нее из-под полуопущенных век.

— В любом случае это не важно, — сказал он.

— Что не важно?

— То, что у меня репутация распутника и обольстителя невиннных… в том числе жены моего брата. — Он устало махнул рукой, словно это действительно не имело для него никакого значения. — Я все равно не допущу, чтобы вы рисковали своей хорошенькой головкой, разъезжая по Сент-Джайлзу. Либо вы позволите мне сопровождать вас и оберегать, либо я пойду к Уэйкфилду и Томасу. Выбирайте.

Он спустил на глаза шляпу и скрестил руки на груди, словно собирался подремать.

Геро смотрела на него в полном недоумении, но Рединг не сдвинулся с места. Очевидно, он ничего больше не скажет.

Дверь кареты распахнулась, и Джордж, один из двоих крепких кучеров, которых она выбрала для этой поездки, с любопытством заглянул в карету.

— Миледи?

Она повернулась к Редингу и кашлянула:

— Я собираюсь осмотреть строительный участок.

Рединг не пошевелился.

Что ж, хорошо! Она не станет сидеть и ждать ответа от этого грубияна. Геро встала и выбралась из кареты с помощью Джорджа.

Приподняв юбки, она пошла по Мейден-лейн к тому месту, где строился приют. А когда приблизилась, ее худшие страхи подтвердились — строительный участок выглядел голым и безжизненным. Геро опустила юбки и нахмурилась.

Джордж переминался с ноги на ногу.

— Мне посмотреть, есть тут кто-нибудь, миледи?

— Да, посмотри. — Геро была благодарна ему за помощь.

Джордж ушел, а она вздохнула. Дом получился бы замечательным… если только его когда-нибудь достроят. Они скупили дома вокруг обломков сгоревшего дома. Теперь фундамент и фасад того, что могло стать красивым кирпичным зданием, заняли бы большую часть одной стороны улицы. Геро повернулась и посмотрела на другую сторону. Дома стояли так близко, что казалось, будто они подпирают друг друга. Деревянные стены, осыпающийся кирпич, покосившиеся верхние этажи, опасно нависающие над узкой улицей… Чудо, что все эти дома еще не рухнули.

— Миледи, — к ней подошел Джордж, а с ним — неопрятного вида человек. — Вот только его я и смог найти, — сказал Джордж. — Утверждает, будто он здешний сторож.

Геро с удивлением взглянула на тощую фигуру в грязном пальто синего цвета. Он держал в руке наполовину объеденную корку хлеба.

При виде Геро сторож стянул с головы рваную плоскую шляпу и так низко поклонился, что его седые длинные волосы почти задели землю.

— Миледи, — произнес он.

— Как ваше имя?

— Пратт. — Он прижал шляпу и кусок хлеба к груди и смотрел на нее с благоговейным выражением.

Геро вздохнула:

— А где рабочие, мистер Пратт?

Сторож скосил глаза, потом закатил их наверх.

— Право, не знаю, миледи. Я уверен, что они скоро вернутся.

— А мистер Томпсон?

— Я его давно не видел. — Пратт пожал плечами и откусил кусок хлеба.

Геро сжала губы и отвернулась от него. Мистер Томпсон был архитектором нового приюта и отвечал за строительство. Когда все еще только обсуждалось, он представил прекрасный подробный чертеж дома. Они с леди Кэр остались им очень довольны. Однако когда началось строительство, мистера Томпсона как будто подменили. На него уже нельзя было положиться. Куда-то подевались кирпичи, которые он якобы заказал. Их доставка постоянно откладывалась, а рабочие разбежались.

Леди Кэр задержала свой отъезд на континент, пока не заложили фундамент. В тот момент казалось, что худшее позади. На стройке появился кирпич, наняли новых рабочих. Мистер Томпсон рассыпался в извинениях и заверениях. Однако спустя месяц после отъезда леди Кэр дела снова пошли из рук вон плохо. Строительство продвигалось медленно, отчеты о расходах, которые представлял мистер Томпсон, Геро не удовлетворяли. А когда она задавала конкретные вопросы, он либо отвечал как-то неопределенно, либо вообще не отвечал.

А сейчас в середине дня на стройке нет ни одного человека!

— Благодарю вас, мистер Пратт, — сказала Геро и повернулась, собираясь идти обратно к карете. — Разве может один человек сторожить такой большой участок? — тихо спросила она Джорджа.

Джордж сначала опешил от того, что его мнением интересуются, а затем почесал подбородок:

— Нет, миледи, не думаю.

Геро кивнула. Джордж лишь подтвердил ее собственные опасения.

Она должна нанять дополнительных сторожей, и поскорее, если ничего другого сделать не сможет.

Она думала, что Рединг ее покинул, но когда вошла в карету, то увидела, что он сидит, привалившись к спинке сиденья все в той же позе, в какой она его оставила почти час назад. Она села, карета двинулась вперед.

На Рединге были довольно поношенный коричневый фрак и жилет бутылочного цвета, темно-коричневые брюки. Длинные ноги заняли почти все место между сиденьями, и потертые сапоги оказались у нее под сиденьем. Черная шляпа по-прежнему была надвинута на глаза, и Геро только сейчас заметила давно не бритую щетину у него на скулах. Он не пошевелился, и когда она вошла, и когда карета тронулась. И тут Геро услышала слабый храп. Взгляд ее упал на его приоткрытый рот. Во сне нижняя губа казалась полной и… чувственной, особенно в сочетании с темной щетиной вокруг рта.

Геро поспешно отвернулась.

— И что вы решили? — вдруг спросил Рединг, а она от неожиданности вздрогнула. Выходит, он все это время притворялся спящим?

Гриффин сел и лениво потянулся, потом выглянул в окно.

— Едем обратно?

— Да.

— И как у вас обстоят дела?

— Хуже, чем я думала. — Геро помолчала. — Архитектор, судя по всему, скрылся.

Его это, видно, не удивило.

— А как насчет моего предложения?

— Вы хотите сказать — шантажа?

Он пожал плечами:

— Называйте это как хотите, но я стою на своем. Вы будете ездить со мной, либо вообще не будете ездить.

Геро опустила глаза на сложенные на коленях руки и сжала пальцы в кулаки. Она не сомневалась в том, что он действительно все расскажет и брату, и жениху, если она не согласится на «сделку». Мэндевилл будет недоволен, однако именно Максимус положит конец ее поездкам в приют и, возможно, запретит ей быть патронессой. Геро слушалась брата во всем, но не в этом случае. Она вспомнила маленькие трогательные лица, когда дети старательно пели гимн, специально выученный для нее.

Геро подняла голову. Рединг наблюдал за ней с таким видом, словно читал ее мысли.

— Зачем? — спросила она.

— Что зачем?

— Зачем столь неожиданное беспокойство о моей особе? Почему вы хотите заключить эту сделку?

Она ожидала, что он разозлится, но этого не произошло — Гриффин с еле заметной усмешкой снова привалился к мягкой спинке сиденья.

— Вы непредсказуемая женщина, леди Совершенство. Возможно, мое доброе сердце призывает меня спасать безрассудных дам.

— Я вам не верю.

— Вполне разумно. — Он насмешливо смотрел на нее.

Геро выглянула в окно. Какой у нее выбор, если она хочет продолжать свои визиты в приют?

— Хорошо. — Она повернулась к нему. — Вы можете поехать вместе со мной в следующий раз, когда я соберусь в Сент-Джайлз.

— Согласен. — Он зевнул, затем привстал, чтобы постучать в крышу кареты. — Вы можете послать записку ко мне домой в любое время, когда пожелаете. Номер тридцать четыре на Голден-сквер.

— Разве вы не живете в Мэндевилл-Хаусе, когда приезжаете в Лондон? — удивилась Геро.

— Нет. — Губы у него скривились.

Карета остановилась, и он уже в двери повернулся и сказал:

— Я буду у вашего дома завтра в девять утра.

— Но я не собиралась так скоро опять ехать в приют.

— Я думаю, что смогу решить ваши проблемы с архитектором, — пояснил он. — Ровно в девять. Договорились?

Зеленые глаза пронзили ее, и все, что она смогла, это молча кивнуть.

— Хорошо, — произнес он, выскочил из кареты и захлопнул дверцу. Карета рывком двинулась вперед.

Геро с облегчением выдохнула и в первый раз за всю дорогу спросила себя: «А что Рединг делал в Сент-Джайлзе?»

Геро, нервничая, спустилась по ступеням лестницы. Девять утра — это немыслимо ранний час для поездок любой светской дамы, и кузина Батильда этого не одобрит. И ей просто повезет, если ее не увидят в обществе пресловутого будущего деверя. Оглядев улицу, Геро никого не увидела.

Совсем никого.

У нее даже поникли плечи. Ей придется отпустить карету, поджидавшую перед домом. Да и чего ждать от повесы и распутника? Утренние прогулки с респектабельными дамами, вероятно, не в его правилах.

— Ждете меня?

Мужской голос прозвучал прямо у Геро за спиной, и она от неожиданности вскрикнула и чуть не подскочила. Она сердито посмотрела на Рединга. Он выглядел неопрятным и взъерошенным.

— Вы снова где-то разгуливали всю ночь? — не подумав, спросила она, а когда опомнилась, то краска залила ей шею.

Гриффин засмеялся и помог ей сесть в поджидавшую карету.

— Разумеется. Распутники не спят по ночам, а занимаются более интересными делами.

Геро ничего на это не ответила и опустилась на подушки сиденья. Странно, но, хотя его слова ужасно раздражали, она ощутила… радостное волнение от того, что он все-таки появился, как они договаривались.

— А вы, наоборот, — сказал Рединг, усаживаясь напротив, — выглядите свежей и отдохнувшей. Прелестная утренняя лилия.

Она недоверчиво на него взглянула. То, что можно было расценить как комплимент, в его устах прозвучало как оскорбление.

А Гриффин улыбался как ни в чем не бывало во весь свой большой рот, от чего на щеках у него залегли глубокие складки. Щетина на скулах казалась еще темнее от белого парика.

— А вы с успехом могли бы позировать для гравюры с предостерегающим названием «Распутник», — заметила она что ни на есть нежным голосом.

Рединг расхохотался:

— У моей лилии есть шипы, оказывается.

— У лилии нет шипов, и в любом случае я не ваша лилия.

— Конечно, нет. Вы просто моя дорогая будущая сестрица.

Геро собиралась его одернуть, снова попросить не называть ее своей сестрой, но потом поняла, что любое возражение с ее стороны скорее всего подтолкнет его к еще более вызывающему поведению. Поэтому она лишь вздохнула и поинтересовалась:

— Куда мы едем?

Рединг вытянул ноги, и его башмаки задели подол ее шелкового утреннего платья бледно-желтого цвета.

— У меня есть старый приятель. Хочу вас с ним познакомить.

— Зачем?

— Он архитектор.

— В самом деле? — удивилась Геро. — Где вы его встретили?

Он бросил на нее сердитый взгляд.

— Я раз от разу общаюсь с приличными людьми.

— Я не…

Рединг отмахнулся от ее извинений.

— Я познакомился с Джонатаном Темплтоном в Кембридже.

— Говорили, что вы ушли оттуда, проучившись только год.

— Вы назвали меня легкомысленным, — напомнил ей он, — но не все, с кем я учился в университете, были такими же безответственными. Отец Джонатана — священник с крайне скудными доходами. Ему удалось попасть в Кембридж исключительно потому, что друг их семьи взял на себя расходы по обучению Джонатана. А он отплатил ему за доброту тем, что с утра до ночи усердно занимался.

Геро, склонив голову набок, спросила:

— А что вы изучали в Кембридже?

Он хмыкнул:

— Хотите сказать, помимо шлюх и выпивки?

На этот раз она не попалась на крючок.

Рединг опустил голову и, помолчав, с улыбкой сказал:

— Не поверите — классическую историю.

— И вам это нравилось?

Он пожал плечами:

— Вероятно, не настолько, чтобы остаться там.

— Я читала Геродота^[5] на греческом, — вдруг призналась Геро.

Он поднял на нее глаза:

— На самом деле? Вот уж не знал, что нынче греческий входит в курс обучения дебютанток.

— Конечно, не входит. — Зачем она это ему говорит? Геро уставилась себе на руки, сложенные на коленях. Ей надо следить за своим языком!

— Что вы думаете о его описании Египта? — спросил он.

Она искоса посмотрела на него. Он шутит или серьезно? Кажется, серьезно. Поколебавшись, Геро сказала:

— Я думаю, что их погребальные обряды просто отвратительны.

Гриффин улыбнулся, и в уголках его глаз появились морщинки.

— Но это завораживает, не так ли? Когда трупы обмазывают миррой и ладаном.

Геро вздрогнула:

— Вы считаете, что его свидетельства правдивы? Многое из того, что он описывает, кажется фантастическим.

— Например, Арион, играющий на арфе и сидящий на спине дельфина?

— Или крылатые змеи, которые охраняют ладанные деревья на Аравийском полуострове?

— Или гигантские муравьи, которые преследуют верблюдов?

— Муравьи, преследующие верблюдов? — Геро наморщила лоб. — Я не помню, чтобы читала об этом.

— Не может быть, чтобы вы это пропустили. — Он улыбнулся. — Это про Индию.

— О, конечно. Муравьи, которые выкапывают золото.

— Именно они. Старик Геродот умел занимательно излагать разные истории о чудесах на белом свете. Кто может доказать, что египтяне в действительности не набивали тела своих умерших праотцов миррой? Или что в Индии не существовало гигантских лохматых муравьев, наводивших ужас на верблюдов?

— Вы не можете не признать, что это маловероятно.

— Я ничего такого не собираюсь признавать, миледи. — На его губах играла улыбка. — Вы читали Фукидида^[6]?

— Нет, не читала. — Геро снова опустила глаза. — Учителю, который учил меня греческому, пришлось уехать из-за плохого здоровья. Тот, кто его заменил, не одобрял моих занятий греческим. Для леди намного важнее знать французский. Помимо этого мне давали уроки танцев, пения и рисования. Приходится многому учиться перед светским дебютом.

— А! Вам нравится рисовать?

— Я это ненавижу, — честно призналась она.

— У меня где-то есть книжка Фукидида. Хотите, дам вам почитать?

— Я не… — Она замолчала и посмотрела на него. Ей следует отказаться. Дальнейшее общение с Редингом наверняка чревато неприятностями. С нее хватит и того, что происходит сейчас. Он понял, о чем она подумала, и улыбка исчезла с его лица. И тут у Геро вырвалось: — Да. Пожалуйста. — Она сама не знала, как она это произнесла.

И снова широкая улыбка осветила его лицо.

— Замечательно.

Карета остановилась, Рединг посмотрел в окно и сказал:

— Мы приехали.

Он помог ей выйти. Геро оказалась перед скромным, опрятным городским домом. Рединг постучал в дверь.

— Еще очень рано для визитов, — зашипела на него Геро.

— Не беспокойтесь. Он нас ждет.

И на самом деле дверь открылась, и появился молодой человек в строгом коричневом парике и круглых очках.

— Милорд! — Он искренне и радостно заулыбался. — Как мне приятно вас видеть.

— И мне тоже, Джонатан. — Лорд Гриффин пожал ему руку. — Леди Геро, это мой друг мистер Темплтон. Джонатан, это леди Геро.

— Господи! — воскликнул мистер Темплтон, немного растерявшись. — Миледи, я понятия не имел, что лорд Гриффин привезет ко мне столь знатную даму. Я хочу сказать… что рад познакомиться с вами, миледи.

Геро кивнула ему, еще раз подумав о том, как ей мешает ее положение в обществе. И подавила вздох.

Мистер Темплтон смущенно огляделся.

— Не будете ли столь любезны войти?

Она приветливо улыбнулась ему, стараясь смягчить неловкость.

— Благодарю вас.

Их провели в маленькую гостиную с небогатой и скудной мебелью.

— Сейчас подадут чай, — сказал мистер Темплтон. — Надеюсь, вы не будете возражать, миледи?

— Это было бы чудесно.

Геро опустилась в кресло с прямой спинкой, а Рединг подошел к единственному книжному шкафу и стал изучать полки.

Мистер Темплтон бросил взгляд на приятеля и, преодолевая смущение, произнес:

— Лорд Гриффин предупредил, что вы желаете посоветоваться со мной относительно строительства.

— Да. — Геро сложила руки на коленях и рассказала про приют для обездоленных младенцев и подкидышей, про планы построить новый дом и о том, с какими трудностями она столкнулась.

Когда она закончила, принесли чай, и Рединг отошел наконец от книжного шкафа.

— Что скажешь, Джонатан? — спросил он, взяв из рук Геро чашку. — Архитектор, которого они наняли, никуда не годится.

Мистер Темплтон поднял очки на лоб и потер переносицу.

— Мне не по душе злословить о собрате архитекторе, но я слышал кое-что нелицеприятное об этом человеке. — Он виновато посмотрел на Геро. — Ходили слухи, будто он убрался из страны из-за долгов.

У Геро перехватило дыхание. Если их архитектор действительно скрылся, тогда она и леди Кэр потеряли деньги, уже заплаченные за строительство. У нее, конечно, есть наследство, но оно поступает в виде ежегодного дохода, а то, что ей причиталось в этом году, она уже получила. Где она достанет еще денег?

— Джонатан, ты сможешь помочь леди Геро? — спросил Рединг.

— Да, да, конечно, я смогу. — Мистер Темплтон отставил чашку с чаем. — Я посмотрю план, чтобы понять, какую работу необходимо произвести, и с вашего согласия займусь этим строительством.

— Это было бы замечательно, мистер Темплтон, — сказала Геро. — Но я должна откровенно признать, что в связи с тем, что второй патронессы нет сейчас в Англии, мои финансовые возможности ограничены. Я могу заплатить вам какую-то сумму прямо сейчас, но остальные положенные вам деньги… Вам придется подождать, пока я не найду нужной суммы.

Мистер Темплтон кивнул:

— Благодарю вас за откровенность, миледи. Может, я начну работу, а когда мне понадобятся еще деньги, я вам сообщу?

— Да, это приемлемое решение. — У нее появится время обдумать, где достать деньги. Геро встала. — Я пришлю вам чертежи, а также точное местоположение дома. Благодарю вас, мистер Темплтон.

Он поспешно встал и поклонился:

— Я рад быть вам полезным, миледи.

Он проводил их обоих до двери. Лорд Гриффин попрощался с ним и помог Геро сесть в карету.

— Где вы найдете деньги? — спросил Рединг.

— Пока не знаю.

— Как насчет небольшой суммы в долг?

Геро этого не ожидала.

— Вы же знаете, что я не могу принять от вас деньги.

— Почему нет? — мягко спросил он. — Я никому не скажу. Это останется сугубо между нами. Вы отдадите мне долг, когда сможете.

У Геро приоткрылся рот. Она будет в его власти, если он даст ей в долг деньги… Какую цель он преследует? Любопытно.

— Почему вы предлагаете мне это?

— У вас есть возражения?

— Вы меня совсем не знаете. Я даже не уверена, что нравлюсь вам. И я не понимаю причины, по которой вы делаете это предложение.

Гриффин пристально посмотрел на нее, склонив набок голову.

— По-моему, это очевидно. У меня есть деньги, а вам они нужны.

— Вы делаете подобные предложения любой нуждающейся в деньгах даме? — Геро покраснела в тот же момент, как только слова вылетели у нее изо рта, — она поняла их двойное значение. Но тем не менее глаз не отвела. Может, он обратит все в шутку?

Но он этого не сделал и ответил ей раздраженно:

— Нет, разумеется.

А она продолжала на него смотреть.

Вдруг Рединг наклонился вперед, положив локти на колени.

— Я умею делать деньги. В этом отношении можете мне доверять. Я не мошенничаю. И не краду. Когда вопрос касается денежных сделок, вы можете положиться на меня.

Его слова тронули Геро — они прозвучали как признание… как исповедь, словно он делился с ней чем-то глубоко личным.

И все же… она знакома с этим человеком менее сорока восьми часов. Практичность одержала верх.

— Я высоко ценю ваше щедрое предложение, — сказала она, — однако думаю, что должна от него отказаться.

Рединг понимающе кивнул, будто ждал такого ответа, и снова откинулся на сиденье.

— Мое предложение остается в силе, если вы передумаете.

Геро неожиданно сделалось легче на душе, хотя она и отказалась от его денег. Рединг — на ее стороне. Она больше не одинока в своих благотворительных устремлениях.

— Я ведь не поблагодарила вас?

Гриффин с улыбкой покачал головой.

Она сделала вдох, сознавая, что глупо улыбается.

— Что ж, я благодарю вас. Мистер Темплтон производит впечатление знающего архитектора и, что не менее важно, честного. Я бы никогда не нашла его без вас.

Гриффин пожал плечами:

— Был рад услужить.

— Но у меня остался один вопрос к вам.

— Только один?

— Почему вчера утром вы оказались в Сент-Джайлзе?

Если она ожидала, что он смутится или станет отрицать какие-либо свои неприглядные деяния, то получила в ответ совсем другое. Рединг усмехнулся и постучал в крышу кареты, чтобы кучер остановился.

— Я был в Сент-Джайлзе по делу, — сказал он, когда карета остановилась. Он открыл дверцу и оглянулся на нее через плечо. — По очень, очень нечестивому делу.

Он спрыгнул вниз и приложил руку к шляпе.

— Желаю приятного утра, леди Совершенство.

Он захлопнул дверцу, и карета поехала дальше.

Геро откинулась на мягкую спинку и прошептала:

— И вам того же, лорд Бесстыдство.

Примечания

5

Древнегреческий историк, прозванный «отцом истории» (между 490 и 480 — ок. 425 до н. э.).

6

Древнегреческий историк (ок. 460–400 до н. э.).