Аномальный Наследник. Аристократ

Элиан Тарс, 2023

Приключения Его Высочества простолюдина Аскольда Сидорова продолжаются. До получения титула аристократа остаётся всего полшага, а также необходимо арендовать земли в Сибири и начать искать тайгий. Но у Оболенских много проблем, и Аскольд не может отнестись к этому равнодушно. А тут ещё и собственные проблемы подъехали…

Глава 4

Софья Троекурова в сопровождении отца и трёх телохранителей быстрым шагом шла по коридорам здания суда. Она считала, что ей чрезвычайно повезло, что Артём Вениаминович, которого близкие друзья зовут Арвин, позвонил именно в тот момент, когда она была в аэропорту, а самолёт готовили к вылету. Повезло и в том, что днём она ездила с отцом по делам, а потом отец лично решил проводить её в аэропорт.

А узнав тревожные вести, вызвался вместе лететь в Москву.

И после всей этой череды везений будет особенно неприятно опоздать на заседание суда. Хотя даже если Аскольда признают виновным, Софья была уверена, что всё ещё можно будет переиграть.

«Помолвка с младшей княжной — дело громкое. Традиции на нашей стороне».

К тому же помолвка с девушкой её статуса должна уж точно сгладить негативный эффект от судебного разбирательства над Аскольдом в глазах членов комиссии. А значит, он точно станет личным дворянином!

Когда до дверей нужного зала оставалось несколько шагов, Софья испытала лёгкую тревогу.

«Не при таких обстоятельствах я хотела дать ему ответ».

— Его светлость князь Выборгский тоже тут, — донёсся до слуха Софьи удивлённый голос одного из дежурных.

«Тоже?» — зацепилась она за слово.

Тревога в душе девушки начала нарастать.

Дежурные вяло пытались объяснить князю Выборгскому, что судебное заседание уже идёт, но тот никого не стал слушать и сам решительно открыл дверь.

Софья не отставала от отца ни на шаг. Перешагнув порог зала, вновь прибывшие увидели странную картину — все присутствующие изумлённо перешёптываются, а Аскольд и великий князь Тверской стоят возле стола судьи. Сам же судья был бледен как полотно.

Софья мягко сжала запястье отца. И когда князь посмотрел на неё, кивнула на ряды скамеек, где сидели те, кто поддерживал Аскольда.

В этот момент обернулась Алиса. Наследница Оболенских выглядела чересчур потрясённой.

— Что происходит? — спросила Софья после быстрых приветствий. Она заняла свободное место возле сестёр Оболенских, а князь Выборгский, с серьёзным выражением лица, сел позади них.

— Эм… как тебе сказать… — напряжённо протянула Алиса. — Похоже, Аскольд — наш брат.

— Что? — изумлённо выпалила Софья и перевела неверящий взгляд на Аскольда.

Юноша молча стоял с невозмутимым видом у стола судьи. Когда Софья только вошла в зал, он искоса поглядывал на великого князя Тверского. Теперь он повернулся к «зрителям». Встретившись взглядом с Софьей и остальными, Аскольд улыбнулся и помахал рукой.

— То, что я и сказала, — вздохнула Алиса. — Это для всех стало неожиданностью. И для Аскольда, по-моему, тоже. После слов отца судья мог бы уже нас отпустить, но заартачился. Говорит, дело открыто и, чтобы официально его закрыть, нужен ритуал подтверждения крови. Но мы ведь в здании суда — здесь есть залы для слушания дел дворян, а там иногда проводят такие ритуалы. В общем, ждём, когда принесут артефакты.

«Подтверждение крови… — в ужасе метались мысли Софьи. — Аскольд — Оболенский? Как?! Как, чёрт возьми, это может быть?!»

— Скажи, мам, а ты что-нибудь знаешь об этом? — спросил Глеб у тёти Аскольда.

— Э… ну… — неуверенно протянула женщина, пряча глаза.

— Пожалуйста, Марина, если вам что-то известно, поделитесь с нами, — оживилась Алиса, сидевшая позади тёти Аскольда.

— Да известно мне немного… Роман моей сестры Кристины и Игоря — отца… видимо, теперь уж только Бори, закрутился быстро. Но буквально за неделю до их знакомства она рассказывала о «загадочном аристократе», который пару раз заглядывал в бар, где она работала… Ну… вы поняли. Он не назвал своей фамилии и не оставил никаких контактов. Лишь подарки и впечатления. Когда она узнала, что беременна, уже была в крепких отношениях с Игорем и паниковала, вдруг ребёнок не от него. Я… посоветовала ей забыть всех мужчин, которые были до Игоря. Да и выбора у неё особо не было, без помощи с ребёнком она бы не справилась.

— Значит, у меня появился старший брат! — радостный голос Яны прервал рассказ о прошлом, не совсем подходящий для ушей юных дев.

Софья напряжённо смотрела на родственников Аскольда. Чёрные волосы — у брата и тёти, тёмно-русые — у двоюродного брата. Ни у кого из троицы нет голубых, как ясное небо, глаз. Зато рядом сидят сёстры Оболенские — статные, высокие, светловолосые, голубоглазые.

С атрибутом «молния», в конце концов!

Хотя молнии Алисы и Яны «нормальные» — белоснежные, а не золотые, как у Аскольда.

«Проклятье! Кровь древнего рода проявилась в нём очень сильно! Но… может, всё-таки это ошибка? Но… я ведь чувствовала его странную силу… Наследие богов… Но… былины… простолюдин…»

— Соня, ты в порядке? Тебе нехорошо? — обеспокоенно спросила Алиса у лучшей подруги.

— А? Да… Да, всё нормально, прости.

— Судари и сударыни, всё внимание на сцену. Посыльный вернулся! — громко произнёс княжич Новочеркасский. Этот молодой человек явно наслаждался происходящим, отчего Софье было вдвойне обиднее.

— Ваше сиятельство, чаша истинной крови, — судья подвинул чёрную миску к краю стола, рядом положил принесённый нож. — Вы знаете, как проходит ритуал?

— Знаю, — твёрдо ответил великий князь Тверской и без промедления порезал ножом палец. Кровь закапала в миску. — Аскольд, сделай, пожалуйста, то же самое.

Человек, за которого Софья всей душой желала выйти замуж, не колебался ни мгновения. Чиркнул ножом по пальцу, кровь закапала в чашу и…

Над чашей застрекотали белоснежные молнии, порождённые общей кровью.

— Он Оболенский… — зашептались «зрители» из противоположной части судебного зала.

«Оболенский…» — обречённо подумала Троекурова.

— Не просто Оболенский! — громко объявил великий князь и указал на молнии из чаши. — Как видите, атрибут подтверждения поднялся высоко. Аскольд — мой кровный сын.

Бесшумной тенью Софья поднялась со скамьи и устремилась к выходу, пока остальные глазели на беснующиеся в чаше молнии. Князь Выборгский, сидевший позади других, вместе с охраной поспешил за дочерью.

Мысли девушки путались, она сама не поняла, как оказалась в машине.

Хлопнула дверь, князь сел рядом.

— Поехали в аэропорт, — тихо проговорила Софья.

— Миша, в аэропорт, — велел князь и поднял звуконепроницаемую перегородку.

Машина тронулась с места.

Софья сидела молча, опустив голову.

— Скажи, доченька, что произошло? — как ни в чём не бывало спросил князь. — Ты что-то забыла в княжестве?

— Что произошло?! — вскинулась Софья. — Он — Оболенский!

— И что? Он ненаследный княжич. Зачем сразу отчаиваться? Вдруг отец позволит ему выйти из рода и создать свой собственный? Тогда вы поженитесь, у вас будет боярский род, как вы и планировали. Но род сразу будет очень силён за счёт поддержки двух княжеств.

Софья сжала зубы и обожгла князя гневным взглядом, а затем разрыдалась, сквозь слёзы проговорив:

— Антон Иванович, не делайте вид, что не понимаете, почему я… почему я не смогла больше там находиться. Почему я не могу больше стать женой Аскольда…

У князя Выборгского сжалось сердце, он обнял девушку за плечи и мягко произнёс:

— Объективно, я этого действительно не понимаю, Ваше Высочество. Лиза… Её Величество Елизавета не для того разыграла вашу смерть, чтобы вы потом были несчастны. Только боги знают, чего ей стоило провернуть всё это под носом у Годуновых… — князь покачал головой. — Но она желала вам только добра.

— Она сказала, когда вырастешь, найди себе дорогого человека. Простолюдина. Вместе с ним создай свой род, — процедила Софья, утерев слёзы. — Она хотела, чтобы я создала дубль рода Рюриковичей! Зачем? Чтобы вдали от Годуновых этот род набрал силу. Чтобы когда-нибудь уничтожил этих тварей!

Князь тяжело вздохнул и с сочувствием посмотрел на девушку. Десять лет… десять долгих лет он воспитывал дочь ныне покойного императора Ивана Рюриковича и своей давней подруги как собственную. Принять в род девочку не составило труда — это юношей принимают с публичным ритуалом подтверждения крови. А для девочки хватило присутствия самых доверенных ратников, да крови, взятой у старшего сына. Потом публично разыграли спектакль, мол, княгиня Выборгская обиделась на мужа за измену и на время переехала в другую усадьбу…

Но, разумеется, жена князя была в курсе происхождения Софьи. Она, как и Антон Иванович, тоже училась вместе с будущей вдовствующей императрицей. И была её лучшей подругой.

И всё это время семья Троекуровых пыталась одарить Софью теплом, сделать так, чтобы эта несчастная девочка чувствовала себя не беглой цесаревной, а любимой младшей дочерью…

Но всё же данное матери обещание Софья никогда не забывала. И чем старше она становилась, тем твёрже были её суждения. Долг велел Софье в тайне от Годуновых создать второй род Рюриковичей. Всем сердцем Софья ненавидела тех, кто уже четыреста лет терзает её род. Тех, кто убил её отца, когда пришла пора сажать на трон её старшего брата. Тех… кто мог бы избавиться и от неё, если бы не усилия матери.

— Ваша мать предлагала вам выбрать простолюдина лишь для того, чтобы за ним не стоял род, — не сдавался князь в попытках утешить приёмную дочь. — Чтобы никто со стороны не мог влиять на вашу семью так же, как Годуновы влияют на Рюриковичей.

— Она не могла вам такого сказать, — буркнула Софья.

— Поверьте, я хорошо знаю вашу мать, — мягко ответил князь.

— Знали раньше, — Софья поджала губы и упрямо отвернулась к окну.

«Я обещала маме… я… не могу выйти замуж за Аскольда».

В лице и всей фигуре Софьи было столько горя, сколько князь видел в ней лишь когда она была десятилетней девочкой и только-только попала к ним в дом. Он не мог смотреть на это спокойно и снова заговорил:

— Скажите, Ваше Высочество, а если мать освободит вас от данного обещания, если благословит на брак с Аскольдом, вы согласитесь? Если она скажет прямым текстом — выходи за Аскольда Си… Оболенского?

— Не знаю… — тихо прошептала девушка. — Тогда у моего рода не останется надежды ни на спасение, ни на отмщение. Хотя… — Софья усмехнулась. — Если вдруг род Годуновых будет полностью уничтожен, у меня не останется причин создавать второй род Рюриковичей.

— Пожалуй, встретиться и переговорить с императрицей даже в нынешних реалиях всё же проще, — тепло произнёс князь.

— Мне нужно время всё обдумать, — сказала Софья и тяжело вздохнула. Затем повернулась к князю и посмотрела на него с искренней благодарностью в глазах. — Прости за вспышку. И… спасибо за всё. Папа…

— Не стоит, доченька, мы же семья, — ответил князь Выборгский.

* * *

В московскую усадьбу великокняжеского рода Оболенских я отправился уже глубокой ночью. Сразу после суда я сделал один важный звонок по телефону, а затем поехал с тётей и братьями домой. Проверил охрану — после моего ареста она была усилена, всех успокоил, переоделся и двинулся в путь.

Можно было отложить поездку до завтрашнего утра, но внезапная смена моего социального статуса и фамилии требовала незамедлительных решений. Завтра уже вся империя будет знать, что в великокняжеском роду появился младший сын. Мы должны быть к этому готовы.

А заодно необходимо разобраться с истинной личностью моего местного папочки.

Хотя я на девяносто девять процентов уверен, кто это.

— Вас что-то беспокоит, ваша светлость? — произнёс Вадим с водительского сиденья. В машине мы были вдвоём — своих главных бойцов я оставил в усадьбе. Зато нас сопровождали пять автомобилей охраны, выделенные великим князем.

— Нормально всё, — вздохнул я, припомнив странный телефонный разговор. И бодро продолжил: — Можешь называть меня, как раньше.

— Я… подумаю, как будет лучше. Вы ведь теперь младший великий княжич Тверской.

— А ты, я слышу, рад этому, — усмехнулся я. — Готовься официально стать Слугой. Но не всего рода Оболенских, а моим личным. Поговорю со своим новым папенькой.

— Вы… хотите всё своё имущество и всех верных людей записать на себя? Уверены, что с этим не возникнет проблем?

— Не должно, — отозвался я.

Мы въехали на территорию усадьбы, машина остановилась возле главного крыльца особняка.

Слуга Оболенских резво открыл дверь.

— Добро пожаловать домой, ваша светлость, — поклонился он.

Я молча кивнул и быстро прошёл в холл.

Встречать меня, кроме дворецкого, вышли четыре сестры и папаша. Великой княгини не было, как и младшей дочери Оболенских.

— Привет, братец! — Яна широко улыбалась.

— Здравствуй, Аскольд, — с лёгкой улыбкой кивнула Алиса.

Близняшки стояли позади старших сестёр. Одна из них испуганно отводила взгляд, вторая молча кивнула и приобняла сестру.

Ну да… Маша же боится меня за то кровавое представление, что я устроил на шоссе.

— Девочки, нам с Аскольдом нужно серьёзно поговорить. А вам пора спать, спокойной ночи. Аскольд, прошу за мной, — произнёс великий князь и услужливо показал рукой направление.

Мы свернули налево и пошли по небольшому коридору.

— Как Надежда Григорьевна? Сильно сердится? — спросил я.

— Сильно, — вздохнул великий князь. — Но я не позволю ей перенести своё недовольство на вас.

Князь сам открыл дверь кабинета и любезно предложил мне войти первым.

— Прошу вас, садитесь, — он вежливо указал на кожаный диван.

Я и сел, а затем наблюдал странную картину — человек, несколько часов назад яростно ворвавшийся в зал суда, теперь ходил взад-вперёд передо мной, не решаясь начать разговор.

Наконец он остановился и посмотрел мне в глаза.

— Возможно… мои словам вам ничего не скажут и покажутся глупостью. Но когда-то давно я рассказал одному юноше легенду о синих четырёхкрылых птицах. Эти птицы находят свою пару и создают семью. Но когда один из пары умирает, второй остаётся безутешным. Но не бросается вниз, сложив крылья. Он летает по свету и помогает другим четырёхкрылым птицам обрести своё счастье.

Я почувствовал, как сердце сжалось, а к горлу подступил ком.

Первая мысль, возникшая в голове после того, как меня назвали сыном, и я почувствовал альтеру, была настолько нереалистичной, что я отмёл её почти сразу ещё в зале суда.

Передо мной не мой отец-император. Надеюсь, папа и дальше счастливо правит в Александрии, пока его сынок медленно покоряет отсталую планету.

Великий князь Тверской внимательно наблюдал за моей реакцией. В его глазах проступили слёзы. Он понял, что я узнал его.

— Я помню тот день, — улыбнулся я. — Четырёхкрылая синяя птица, когда-то передавшая моё письмо Элисандре, переродилась в новом мире и обрела счастье?

— Д-да… — прошептал великий князь Тверской и упал на колено, склонив передо мной голову. — Простите меня, мой принц, что сразу не признал вас. Простите, что заставил ждать, я…

— Я рад тебя видеть, Арсений, — тепло произнёс я.

Поднявшись, я обнял своего верного старого слугу, ухаживавшего за мной едва ли не с пелёнок.

Хотя в этом мире он не такой уж и старый. Да к тому же — великий князь Тверской Андрей Михайлович Оболенский. И мой местный биологический отец.