Лёд и пламя

Элена Мин, 2022

Теперь моя жизнь больше никогда не будет прежней. Юная Вероника влюбилась в своего злейшего школьного врага и вдобавок покорила его неприступное ледяное сердце. Но это не значит, что молодые люди могут быть вместе до конца. Она знала, что через полгода ей придется добровольно его отпустить. Навсегда. Но все же пошла на риск, зная, что в итоге это разобьет её хрупкое сердце.

Глава 2

Когда машина остановилась, Ника с удивлением отметила, что они очутились на одной из центральных улиц Санкт-Петербурга.

— Это и есть твой сюрприз? — спросила она, выглядывая через открытое окно.

Семён первый вышел из машины и галантно открыл перед ней дверь, подавая руку. В такие минуты рядом с ним она забывала, что он может быть грубым, наглым и высокомерным. В общем, той самой занозой в заднице. Это все стиралось. Словно перед ней был другой человек, но всё с той же лукавой полуулыбкой.

Он молча взял её под руку, и они вместе пошли по тротуару к освещенной арке. При свете дня нельзя было оценить в полной мере её великолепие, но, судя по размеру, ночью её вид оправдывал ожидания. Но самым главным было даже не это, а то, что находилось за ней. Пройдя через арку, они попали на территорию большого зимнего катка.

Ника ахнула, приходя в восторг. Протяжённость ледяного покрытия была больше одного километра. Прямо по центру всё ещё стояла высокая новогодняя ёлка, украшенная яркими шарами и гирляндными огнями. А над головой, как имитация купола, была растянута сетка, по своему узору больше похожая на нити паутины. Она переплетала между собой тысячи таких же маленьких лампочек. Вероятно, даже в плохую погоду эти огни были прекрасной имитацией звездного неба.

Вокруг ёлки с задорным смехом катались дети и их родители, влюбленные парочки или просто те, кто захотел продлить себе новогоднее настроение подобным образом. Ника успела заметить на льду юную фигуристку и её личного тренера.

По периметру слева от катка располагались лавочки для всех желающих отдохнуть или просто посмотреть. Рядом притаились небольшие кафешки и открытые лотки с угощениями. Здесь продавали сладкую вату, разнообразную ароматную выпечку и горячие напитки: какао, кофе, чай и даже глинтвейн. Чувствуя приятный аромат кофейных зерен, у Вероники рот наполнился слюной.

Дальше так же она заметила призовой тир, а рядом прилавок с разнообразным выбором мягких игрушек. Неподалёку от места, где они стояли, играл на скрипке свою симфонию одинокий скрипач.

Вероника всё ещё восторженно оглядывалась, когда Семён вновь потянул её ровно в противоположную сторону к месту с яркой вывеской: «Коньки на прокат».

— Я очень плохо катаюсь, — смущенно призналась девушка, водя глазами по сторонам.

— Это почти как танцевать, — заверил её Семён, — стоит только начать и уже трудно будет остановиться…

— Никогда бы не подумала, что ты любишь кататься на коньках, — произнесла она с сарказмом.

— А я и не люблю, — пожал плечами парень, — просто у нас свидание, забыла?

На мгновение она задумалась, всматриваясь в его лицо. Всё-таки как мало она о нём знала на самом деле. Всю свою жизнь она видела перед собой не настоящего Семёна, а лишь ту его часть, которую он хотел, чтобы она видела. А сейчас, кажется, он открывался перед ней с другой стороны, с той, что постоянно для всех была в тени.

— Сколько раз до меня ты уже бывал на свидании? — вопрос вырвался сам собой.

— Я ещё ни разу не ходил на свидания с девушками. Так что не суди строго, — он наклонился ближе и прошептал у самого уха, чем вызвал волну мурашек по её телу, — конкретно в этом вопросе у меня мало опыта…

Вероника даже не удивилась его признанию. Она сразу вспомнила один разговор, что когда-то состоялся между ними. Он утверждал, что девушки созданы лишь для того, чтобы пользоваться ими в пастели, не больше, не меньше. Как будто в подтверждение её догадки он тут же ухмыльнулся и подмигнул.

Очередь они отстояли вполне достойно и, взяв коньки нужного размера, дошли до свободной лавочки, чтобы переобуться. Семён молча помог ей зашнуровать её обувь и чуть позже обулся сам. Ника успела про себя отметить, что делал он это легко и очень быстро.

— Ты хорошо умеешь кататься?

— Я не профи в этом вопросе, но пару раз приходилось вставать на лёд, — ответил он, поднимаясь, и снова протянул ей свою руку.

Вероника не умела кататься. Один единственный раз в своей жизни она была на катке ещё в детстве со своей мамой. Поэтому сама не поняла, почему так смело и самоотверженно протянула ему свою руку, делая первый шаг на лёд. Без малейших колебаний, словно на интуитивном уровне она чувствовала себя рядом с ним в безопасности.

Мороз щипал её за нос и за щеки. На улице было холодно, но его прикосновения к её коже казались обжигающе-горячими. Он сделал первый шаг по льду медленно, позволяя ей обхватить себя за локоть обеими руками. Девушке хотелось прижаться к нему всем телом, потому что ноги так и норовили разъехаться в противоположные друг от друга стороны.

Семён громко рассмеялся, когда она пошатнулась и чуть не упала на него. Он вовремя успел поймать равновесие и удержать их обоих на ногах.

— Если ты будешь так за меня хвататься, мы не сможем нормально покататься, — усмехнувшись, заявил он, — Просто расслабься и выдохни…

Ника сглотнула, с трудом выпустив его локоть из своей хватки. Она думала, он возьмет её за руку, но вместо этого он довольно легко откатился от неё на пару метров и оставил одну, словно выброшенного в море котёнка. На его лице засияла подозрительно довольная улыбочка, а сам он не сводил с неё пристального взгляда, расслабленно подперев руки в бок.

— Ну же, Лаврова, давай! — подтрунивал её он, — Это просто! Двигайся навстречу ко мне!

— Семён, ты бросил меня! — обиженно зашипела она, не решаясь пошевелить даже головой. Но только это его ещё больше раззадорило.

— Давай, Вероника! Должен же я хоть чему-то тебя научить!

Он с невероятной легкостью прокатился вокруг неё, заведя руки за спину, отчего Ника почувствовала себя новогодней ёлкой, вокруг которой водят хоровод. Он пытался объяснить ей, как нужно переставлять ноги, как наклонять корпус, но она с трудом его слышала из-за шума в голове. Ещё через несколько секунд он снова стоял перед ней, протянув руку.

Ника втянула морозный воздух через ноздри и протяжно выдохнула ртом, прикрыв глаза. Первый шаг было сделать трудней всего.

Но ведь я уже целых три минуты стою на льду и ещё ни разу не упала! Если это не достижение века, а тогда что?!

Девушка открыла глаза, твердо заверив себя, что просто обязана попытаться сделать этот шаг. Ради Семёна. Он ведь действительно хочет её этому научить. Она подняла на него глаза и сосредоточилась.

Шаг, просто шаг! Это будет не сложно! Должно быть…

За его спиной катались дети. Глядя на то, как легко они это делали, можно было смело предположить, что это действительно просто. Совершенно неожиданно внимание привлёк молодой мужчина в черном пальто. Он просто стоял на льду в нескольких метрах от них и смотрел, когда Вероника случайно встретилась с ним глазами. В его взгляде была какая-то странная смесь эмоций, отчего у девушки выбило воздух из груди, но лишь на несколько секунд, потому что он тут же отвернулся, покатившись в совершенно противоположную от них сторону.

Ника нахмурилась. Поведение мужчины показалось ей подозрительно странным, но она тут же забыла об этом, когда услышала вкрадчивый голос Семёна.

— Эй, не бойся! Я рядом…

Сделав маленький шажок, она пошатнулась и чуть было не упала, но вовремя смогла удержать ноги вместе, приставляя вторую. Затем ещё шаг. Вдох. Выдох. Шаг.

— Ну, вот! Видишь, получилось, — довольно протянул Семён, как только она смогла коснуться его руки.

Следующий час они катались вместе. Семён достаточно уверенно держался на льду, катаясь легко и быстро, чем привлекал к себе немало восхищенных взглядов со стороны других девушек. Вероника, напротив, каталась медленно, передвигаясь маленькими шажками, и придерживалась то за него, то за бортик. Она несколько раз все же падала, но всякий раз ей не было больно, только весело, потому что Семён тут же подлетал к ней, помогая встать.

Он смеялся, смотрел на неё влюблёнными глазами, и девушке хотелось запечатлеть эти мгновения в своей голове навечно. Что-то подсказывало ей, что таким он будет не всегда.

Катание на коньках напомнило ей, как это радоваться жизнью и получать от неё все, что хочешь. Когда отталкиваешься от бортика и катишься вперёд, кажется, что летишь. Ей сейчас только крыльев за спиной не хватало, но глядя на Семёна, почему-то казалось, что они у неё есть.

Глупо, да?!

Один раз она даже чуть было не налетела на ту самую фигуристку, но к счастью та во время успела увернуться от столкновения с неопытной девушкой.

Когда они переобулись обратно в свою обувь, то зашли в первую кафешку, что была ближе всех к ним.

Внутри кафе было хоть и тесновато, зато тепло и уютно. Вероника первым делом стянула с себя шапку и перчатки, а затем приложила ладони к порозовевшим щекам.

Семен наблюдал за ней с полуулыбкой, а затем помог снять пальто. Освободившись от верхней одежды, они подошли к витрине с пирожными, но к её большому удивлению он заказал два мороженных.

— Мороженное, зимой?! — переспросила она так, словно у него была температура и он бредил.

Семён лишь посмеялся, оплачивая заказ. Они сели за маленький столик прямо у окна.

— Где та Вероника, которая любит нарушать правила?! Где та Вероника, которая не боится выйти на улицу посреди ночи одна даже под угрозой смерти?! Где та Вероника, в которую я влюбился?

Она услышала от него эти слова и замерла, отсчитывая про себя удары сердца. Первый и последний раз он признавался ей в любви, когда пытался оттолкнуть. Когда пытался попрощаться. Это воспоминание приносило с собой боль, а ведь должно быть только наоборот, радость.

— Скажи, что любишь меня, — внезапно потребовала она тихим голосом. Её глаза умоляли об этом.

Улыбка вдруг стерлась с его красивого лица.

— Я уже говорил однажды…

— Знаю. Скажи ещё! Я хочу слышать это чаще.

Он прищурился, наклоняясь ближе. В тот момент ей ужасно сильно хотелось дотронуться до его щеки. Его губы были плотно сжаты, а взгляд стал серьёзным, внимательным, можно сказать даже более привычным для неё. Хотя она всё же чаще видела его резким, холодным, раздражающе-насмешливым.

— А смысл если это всего лишь на полгода?

А нет, вот теперь больно…

За это ей уже хотелось ударить его и закричать, обвинить во всем, что происходит, и вместе с тем сказать, что это все не важно. В такие моменты она ненавидела его прямолинейность. Потому что подобной манерой он не щадил даже её. Однако по той же причине и уважала, потому что он всегда говорил правду, какой бы горькой она не была. Поэтому она выдохнула, сдержавшись, и снова перевела на него взгляд.

Принесли мороженое в красивых креманках и поставили прямо перед ними, только вот обоим уже было не до сладенького.

— Послушай, — произнесла она дрожащим голосом, глядя в его глаза и, наверное, впервые по его незамедлительной реакции поняла, что он был зол. Он рассержен за то, что она, не посоветовавшись с ним, приняла решение за них обоих, заключив сделку с его отцом, — когда через полгода я уйду, — к глазам незамедлительно подкатились слёзы, но она стойко держалась, не давая им пролиться, — я хочу помнить эти слова. Я хочу, чтобы они остались со мной прямо в сердце. Потому, что я люблю Семёна Меньшикова! Люблю сейчас и буду любить потом.

Эти слова давались ей очень тяжело. Он молчал.

— Хочу слышать это от тебя сейчас, чтобы потом с лёгкостью воспроизводить слова по памяти в своей голове. Хочу помнить каждую интонацию, как звучит твой голос… — она запнулась, и задрожала, обхватив себя руками. По щеке скатилась одинокая слеза, а за ней ещё одна.

Он молчит. Почему?! Он наказывает меня за что-то?!

Он смотрел так, словно сейчас видел перед собой совершенно незнакомого человека. Она смахнула слезу и затаила дыхание. Ей хотелось, что бы он её услышал, понял то, что она хотела донести.

А ещё она мысленно просила прощение за то, что втянула его в эти странные отношения. Она не знала, как бы он отнесся к этому на самом деле, если бы знал о её намереньях с самого начала. Вряд ли хорошо…

Он неожиданно улыбнулся правым уголком губ, наклонился ещё ближе и чуть слышно прошептал у самого уха так, что тело окатило горячей волной.

–I love you. Аmore mio. Je vous aime. Te guiero. Я люблю тебя, Вероника Лаврова! Люблю…

Услышать от него подобное признание на пяти разных языках было неожиданным. Настолько неожиданно, что его слова просто выбили её из равновесия, вытряхнули все мысли из головы, все тревоги и опасения, забрали почву из-под ног. Он взял её за подбородок, слегка потянул на себя и поцеловал. Его сладкий привкус мёда смешался с горечью её слёз на губах. Казалось, что всё плохое действительно осталось позади. Теперь только чистый лист и новое начало.

Дополнение:

I love you — Я люблю тебя (на английском)

Аmore mio — Любовь моя ( на итальянском)

Je vous aime — Я тебя люблю (на французском)

Te guiero — Я тебя люблю (по-испански)

***

— Расскажи мне что-нибудь о себе. Я ведь ничего о тебе не знаю…

Снег приятно хрустел под ногами, когда они шли через железные ворота по двору поместья. После продолжительного катания на коньках и мороженого, они заехали в маленький и уютный ресторанчик, чтобы пообедать, как полагается.

На двоих они заказали себе сет ролов, огромную пиццу и две чашечки кофе. Во время обеда они много говорили, но больше на нейтральные темы. Вероника рассказала о том, как мама водила её в детстве на каток, поведала грустную историю развода своих родителей, а Семён в это время слушал её молча, внимательно и не перебивал. Они вместе вспомнили момент их первого знакомства в школе, отмотав время на восемь лет назад. Своеобразное воспоминание, но сейчас им прежние размолвки казались смешными.

— Что ты хочешь обо мне узнать?

— Не знаю. Твой отец всегда был таким странным? Где твои бабушки и дедушки?

Семён явно озадачился её вопросом, судя по сдвинутым к центру бровям. Он крепче сжал руку Вероники в своей, и сменил траекторию их движения. Просто повел её в другую сторону от дома.

— Своих дедушку с бабушкой по линии матери я никогда не видел, а вот деда со стороны отца помню хорошо, хоть и был маленьким. Он был военным. Очень властным и строгим человеком. Он умер, когда я был ещё совсем ребёнком. Его жена — моя бабушка, сейчас живет за границей.

— Подожди, дай угадаю, — тут же перебила его девушка, — В Лондоне?

Семён кивнул.

— Да. Вижу её редко, она не приезжает к нам. А что касается отца, он всегда ставил дела бизнеса выше семьи. Пока мама была жива, я этого не замечал…

Она почувствовала, как он напрягся.

— А может и замечал, но просто не хотел в это верить. Он всегда был таким, какой он есть…

Семён резко замолчал, продолжая идти, но его откровение и так поразило её. То, что он ей рассказывал, было для неё важным и непременно значимым. Он открывался ей. Медленно и по чуть-чуть, но все же открывался.

— А куда мы идём?

Они обошли фасад дома стороной, прошли мимо гаража и ещё нескольких построек, оставили позади себя сад.

— В конюшни, — уверенно произнес Семён, и Вероника обомлела.

— Как конюшни? Ты шутишь?! Я думала, это был какой-то розыгрыш про лошадей…

На её лице отразилось такое изумление, отчего он вполне искренне улыбнулся. Когда он завел её в так называемую конюшню, все сомнения девушки мигом развеялись, а глаза распахнулись так широко, что возможно у некоторых при виде того насколько они большие, мог бы развиться комплекс неполноценности. Ну, это лично его мнение, конечно.

Конюшня была явно построена не так давно. Внешне она не очень-то примечательна, а вот внутри…

Здание конюшни было выполнено из светлого массивного дерева. Его центральный зал был круглым, и именно над ним крыша была подобно стеклянному шару, пропускающая через себя свет. Много света. А под ногами на полу, ровна на этом месте была выложена мозаика в виде черного коня.

У самого входа в углу лежали тюки сена, рядом аккуратно сложенные в рядок поленья, вероятно, для камина. Дальше располагалась площадка для упряжки коней со всем необходимым для этого инвентарём, а в самой глубине большой и светлый денник с лошадьми.

Вероника замерла, заметив перед собой пару настоящих коней. Ей все ещё казалось, что это какое-то видение, и что всё не по-настоящему. Жеребцы оба огромные с черными, как бусинки глазами и шикарной длинной гривой. Один весь чёрный вороной, а второй желтовато-коричневый.

Семён какое-то время стоял в стороне, оценивая её реакцию, переводя задумчивый взгляд с неё на лошадей, после чего просто подошел ближе к животным, привлекая их внимание к себе.

— Красивые, правда? Подойди поближе, они тебя не обидят, — он открыл денник и зашел внутрь к черному коню. Жеребец на первый взгляд выглядел не очень дружелюбно, но когда Семён принялся почёсывать того за живот, конь встрепенулся и довольно засопел.

Ника наблюдала за этим чудом со стороны, не решаясь сделать шаг вперёд. Ей хотелось подойти ближе. Любопытство распирало девушку, но страх и волнение пока были сильней.

— Откуда у вас кони?

— Это лошади отца, — пояснил Семён, не отводя взгляда от жеребца, а тот тем временем пытался вынюхать в кармане у парня для себя вкусняшку, — Одно время он очень хотел лошадей, вот ему и подарил их кто-то из приятелей на день рождения. Пришлось наспех оборудовать конюшню и договариваться с людьми для того, чтобы их содержать. Иногда отец выезжает на них и катается верхом, но в последнее время это случается крайне редко.

Наспех?! Это что шутка такая?!

Вероника ещё раз изумленно обвела глазами помещение.

— А ты?

Он усмехнулся, переводя на девушку взгляд.

— Я прихожу сюда иногда поговорить с ними, но кататься верхом не очень люблю…

Он вдруг замолчал и выжидающе посмотрел на девушку. Она сглотнула, переводя взгляд на коня. Ей не нужно было его слов, она и так все поняла. Неуверенно шагнув вперёд, она, наконец-то, подошла ближе. Он хотел, чтобы она сделала именно это.

Как только она оказалась достаточно близко, Семён перехватил её руку в свою и подтянул к жеребцу.

— Познакомьтесь, это Макс! — произнес он, так словно представлял ей своего давнего друга, — Макс, это Вероника!

Макс повернул голову по направлению к ней и фыркнул. Его темные глаза, которые едва проглядывались на темном силуэте, с опаской смотрели на девушку.

— Хороший, — прошептала Вероника, слегка поглаживая того по спине. Она ни разу в жизни не видела перед собой лошадей так близко и уж тем более не гладила их рукой, но много читала об этих животных и знала, что они более человечны, чем кажутся на первый взгляд.

— А что тебе нравится? — спросила Вероника, возвращаясь к их предыдущей теме.

Семён вздохнул, продолжая смотреть на коня.

— Практически все из того, что я умею, мне навязывали родители в детстве. Футбол, баскетбол, наверное, единственное, что по-настоящему приносит мне удовольствие. А еще плаванье.

Ника сморщилась, невольно вспомнив занятия в бассейне.

— Я не люблю плавать.

Смен выгнул бровь:

— Лаврова, мне кажется, у нас с тобой нет ничего общего. И что же мы будем с этим делать?!

— Говорят, противоположности притягиваются, — ответила девушка, лукаво улыбаясь.

Семён вышел из денника, пропуская девушку вперед себя, и защелкнул задвижку обратно на засов.

— Пошли в дом, а то замерзнешь, — шмыгнув носом, скомандовал он ровным голосом, а затем направился к выходу.

Они вышли во двор и замедлили шаг только на полпути к особняку. Она вдруг остановилась, поднимая на него свои большие глаза.

— Спасибо тебе за сегодняшний день, это было… превосходно!

В ответ на её признание он лишь хмыкнул и дотронулся рукой до её щеки. Затем взял двумя пальцами за подбородок и потянул на себя ближе. Она затаила дыхание¸ повинуясь. Это было просто. Почему-то повиноваться каждому его движению было всегда просто и легко. Она не знала почему, но ответ был банален. Она хотела этого. Его касаний, вот таких вот ненавязчивых, ласковых.

Он провел большим пальцем по её порозовевшей губе. Вероника выдохнула через рот, выпуская небольшое облачко пара, и склонила голову на бок, совсем чуть-чуть. Он наклонился, прижав кончик носа к её щеке, и начал медленно прочерчивать им дорожку к уголку её губ.

Она ждала, что он её поцелует. Вот сейчас. Его губы были совсем рядом. Ещё немного, какой-то миллиметр. Вероника прикрыла глаза, сгорая от нетерпения. Она хотела, чтобы он её поцеловал, как каждый ребенок хочет летом мороженое, жаждала этого, как жаждут медали все олимпийские чемпионы, ждала, как ждет астроном падения звезды, глядя в ночное небо.

Он провел пальцем по её губе ещё раз и резко отстранился.

— Я действительно не хочу, чтобы ты замёрзла. Идём!

Она распахнула глаза очень резко и в недоумении уставилась на него. Нет, он явно издевался! Несмотря на холод, кровь в её венах кипела, поэтому она просто нуждалась в его прикосновениях, чтобы как-то потушить этот пожар внутри себя.

А он лишь усмехнулся, но его голубые глаза по-прежнему сосредоточенно блуждали по её лицу. В них что-то промелькнуло, но что она не смогла рассмотреть, не успела, потому что он тут же развернулся и двинулся в сторону входа в дом. Оставив её с ощущением того, как неоправданные надежды осыпались крахом.

Передвигался он достаточно быстро, поэтому девушка сумела его догнать лишь у самого входа в дом.

— Мы поговорим с тобой на верху, — отчеканил он, скидывая с плеч верхнюю одежду.

Она нахмурилась. Это прозвучало не как факт, а скорее как предупреждение. Да и странным показались ей его внезапные перемены в настроении. С чего вдруг?!

— Где наверху?

Несмотря на заданный вопрос, он продолжал молчать. Они вместе поднялись вверх по лестнице до второго этажа, где Семён подвел её к двери одной из комнат и наконец-то обернулся, пояснив:

— В моей комнате.

Вероника слышала учащенные удары сердца в своей груди. Визит в комнату парня всегда казался ей чем-то очень интимным. Воспоминания того, как Семён ворвался в её комнату в школе, вторгаясь в личное пространство, не заставили себя долго ждать.

Дверь распахнулась, и она вошла внутрь. Его комната была впечатляющих размеров и выполнена в черно-белых тонах. Почему-то в глаза сразу бросилась широкая кровать, застеленная черным покрывалом и усеянная десятком дополнительных маленьких подушечек. А затем она перевела взгляд на противоположную сторону от кровати и…

И замерла, вновь забыв, как дышать. Прямо напротив кровати было панорамное окно во всю стену. Это разрушило в её голове все представления о том, как должна выглядеть спальная комната. Комната такого парня как Семён.

Хотя чему это я удивляюсь! Мы же сейчас не в комнату к Роме вошли ведь, правда?!

А так же в комнате стоял шкаф-купе с зеркальными дверцами во весь рост, на маленьком комоде лежал ноутбук со значком Apple, по обе стороны от кровати располагались две прикроватные тумбочки, на одной из которых стоял маленький ночник, письменный стол у входа и в самом углу большая музыкальная аппаратура.

Потолок в этой комнате тоже бросался в глаза, потому что отличался контрастом от других в этом доме. Высокий белый потолок расчерчивали массивные балки тёмного дерева, и при внимательном рассмотрении, Вероника заметила турник на котором, по всей видимости, и занимался Семён. Помимо турника в комнате на полу были разбросаны разные гантели.

Девушка прошла вглубь комнаты, с удивлением подмечая каждую мелочь в своей голове. Ника всегда придерживалась теории, что порядок на письменном столе отображает внутренний мир человека. У Семёна на удивление все лежало упорядоченно. Все тетради и учебники убраны в ящик. Все необходимые канцелярские принадлежности занимали своё почетное место в классическом черном органайзере сверху. Рядом стояла деревянная резная коробочка с десятком флэшек внутри, и большие наушники.

На верхней полке аккуратно выстроенные в рядок стояли пластмассовые фигурки супергероев, настольный календарь и одинокая фотография в рамке, на которой Семён стоял в школьной форме, облокотившись на машину отца. На фотографии он казался счастливым, и Вероника невольно улыбнулась, рассматривая её вблизи.

Внезапно почувствовав себя крайне неловко, она обернулась и нашла его глазами. Он смотрел на неё, присев на край кровати. Его взгляд по-прежнему казался ей отстраненным и сосредоточенным на чем-то другом. К слову смотрел он вроде на неё, но так словно в мыслях был далеко отсюда.

— О чем ты хотел со мной поговорить? — вопрос прозвучал тихо и неуверенно, отчего она мысленно сделала выговор сама себе.

Семён вздохнул так, словно только что вышел из транса и перевёл бесстрастный взгляд на окно.

— Я хотел поговорить с тобой о твоей вчерашней выходке, а сюда привёл, чтобы нам случайно не помешал отец, — в его голосе чувствовалась легкая ирония, — В последнее время он говорит слишком много и по большей части пытается скомпрометировать тебя…

— То есть, теперь он решил взять на себя твою роль, — усмехнулась девушка, глядя на то, как зрачки парня начали понемногу сужаться, а голубые радужки вокруг них темнеть.

— Не смешно, — сквозь зубы процедил он и вдруг резко встал, направляясь к девушке, — Этот день действительно был замечательным, Вероника! И я считаю, что ты просто обязана разорвать все устные договоры с моим отцом на этой счастливой ноте, пока все ещё хоть как-то можно отменить…

Она сглотнула, резко сжав кулаки. Понимание пришло к ней, так словно её отрезвили, окотив с ведра ледяной водой.

— Что?! Нет! Я не буду этого делать!

Он продолжал упрямо сверлить её лицо глазами, но к счастью для неё этот холодный взгляд больше не производил на девушку прежнего пугающего эффекта.

— Как ты вообще решилась пойти на это?! Зачем?

Ах, тебе интересно зачем?! Тупоголовый кретин!

Вероника смотрела на него в ответ и молчала. Просто не могла подобрать слов. Те, что крутились у неё в голове, казались не самыми подходящими для начала разговора.

Семён поднял подбородок выше и склонил голову набок, засовывая руки в карманы брюк. Нет, это какой-то кошмар! Он вел себя так, словно они только что говорили об их успеваемости в школе. Или он нарочно провоцировал её этим?!

— Я тебе ясно сказал, что не хочу, чтобы ты ввязывалась в это дерьмо! Отец от тебя теперь не отстанет! Будет постоянно следить за каждым твоим шагом, провоцировать, а потом действительно заставит уехать, возможно, даже из города навсегда…

Предательские слёзы снова подступили к её глазам и уже жгли слизистую, но она не могла позволить себе расплакаться, только не сейчас.

Господи, и почему я такая плаксивая стала?! Дыши, Ника, дыши…

— Потому, что я сказала, что хочу быть с тобой! — практически выкрикнула она на выдохе.

Он снова усмехнулся одним лишь уголком губ.

— Я не стою твоих стараний! Ты должна все отменить, пока не подписала договор, пока не навредила себе этим…

Он произнёс это тихо и медленно провел пальцем по её щеке, как уже неоднократно делал это раньше.

–Ты замечательная, Лаврова! Я тоже никогда не забуду этот день, проведенный вместе с тобой. И мне не хочется, чтобы он заканчивался, но…

Она буквально чувствовала, как кровь в венах снова начинала кипеть, только теперь по совершенно другой причине. Тело обдало такой горячей волной ненависти, что казалось ещё чуть-чуть, и на коже проявятся ожоги. Иначе, почему было так больно?! Почему это ощущалось так, словно её поместили в бочку с надписью «Огнеопасно», и она задыхалась от недостатка кислорода и от перенасыщения углекислым газом?!

Ярость бурлила в её венах, не находя выхода наружу и с каждой пройденной секундой вероятность её выхода, становилась все сильней. Это чувство злости было таким привычным эмоциональным потрясением для неё, таким знакомым, что даже в каком-то смысле ей стало легче. Ведь это было так просто — злиться на него! Всегда просто! Поэтому она вскипала быстро, как чайник на плите, и теперь смотрела на него не с мольбой и отчаяньем, а с ненавистью!

— Ты обманул меня! — она выкрикнула это, бросая на парня свой испепеляющим взгляд, — Этот день, свидание…всё это! — теперь уже она чувствовала, что голос дрожит.

Он молчал, позволяя ей высказаться, но руку от её лица все же убрал.

— Я приняла решение и не собираюсь его отменять, ясно тебе! А тебе не сказала сразу, потому что ожидала подобной реакции! Я никуда не уйду! По крайней мере, пока, — она зажмурилась, подбирая слова, — Нет, конечно, если ты не хочешь…

— Отлично, значит ты такая смелая, что не боишься моего отца и утверждаешь, что хочешь пробыть со мной оставшиеся полгода?!

— Да!

Действительно, разве не этого я хотела?!

— Замечательно! — произнёс он, повысив голос, хотя они уже и так давно говорили на повышенных тонах, — Тогда с этого дня ты все время будешь рядом со мной! В школе, на уроках, в городе и даже в выходные…

— Хорошо! — ответила она, не задумываясь.

— Отлично!

Возникшее между ними напряжение стало оглушительным. Он резко схватил её за ворот свитера и грубо потянул на себя, впиваясь в мягкие, манящие губы.

Её тело трясло, а дыхание сбивалось, пока она отчаянно отвечала на его жаркий поцелуй. Семён с каждой секундой делал его все горячее и настойчивей, словно пытался доказать ей через поцелуй что-то или быть может преподать урок. А она инстинктивно хваталась за него все крепче, словно боялась, что он может отпустить её и передумать. Хотя правая рука парня все ещё крепко придерживала её за ворот, левая хаотично блуждала вдоль всего её тела.

Они целовались так, словно продолжали вести между собой какую-то борьбу, исход которой для обоих пока что был не ясен.

Он время от времени рычал и что-то сбивчиво бормотал ей прямо в губы, но она ничего не слышала, вернее не могла разобрать. Это снова было похоже на какую-то игру между ними, только теперь она прекрасно понимала, что проигрывала, но ничего не могла с этим поделать. Потому, что рядом с ним кружилась голова, и воздуха как обычно не хватало. Мозг переставал нормально фунциклировать, все тело покорно повиновалось каждому прикосновению этого сумасшедшего парня, а сердце при этом учащенно билось, тихо трепеща от радости. Иными словами он действовал на неё как крепкий алкоголь, при малейшем употреблении затуманивал собой разум.

Она подняла руку выше к его шее и замерла на мгновенье, легонько сжав пальцами его бледную кожу. Порой она удивлялась тому, как одновременно можно желать задушить человека и в тоже время обнять, больше никогда не отпуская?! Затем вновь разжала пальцы, поднимая их выше, и очертила кончиками скулы на его лице.

Её дыхание почти выровнялось от нескольких секунд передышки, когда неожиданно вновь вздрогнула, почувствовав легкий толчок в грудь. В следующую секунду девушка ощутила своими лопатками стену. Он сменил траекторию «нападения» и теперь, прижав её к стене, с лёгкостью подхватил её на руки за бедра, вынуждая тем самым, обхватить себя вокруг торса ногами.

Девушка быстро откинула непослушные пряди волос с лица и ухватилась крепче, обвив его шею руками. В этот момент она уже не думала ни о чем. Просто целовала, пытаясь доказать ему своими действиями, что ради него она готова на всё, пусть со стороны это и выглядело странно.

— Ты же понимаешь, что будет трудно? — спросил он, не раскрывая глаз, но все же отстраняясь от неё.

Её тело всё ещё горело и тряслось, как при высокой температуре, а реальность имела вполне расплывчатые картинки. Возможно, всё это действительно было последствием лихорадки, но скорее всего лекарства от этой болезни нет, его ещё не придумали, а если и было, то наверняка ей оно бы не помогло, поскольку та самая лихорадка сейчас стояла рядом и фактически клялась всегда быть рядом с ней.

— Я знаю, но ведь мы пройдём через это вместе!

Он шумно выдохнул, прислонившись лбом к её лбу. Затем медленно отодвинулся, поставил девушку обратно на ноги. Вероника испытывала на данный момент двоякое ощущение: с одной стороны она была смущена и подавлена, но с другой никогда ещё не чувствовала себя более живой. Такой по-настоящему счастливой.

И почему он на меня так действует?!

— Мне нужно в душ. Я могу сходить у вас в ванную? — вопрос вырвался сам собой, так, чтобы заполнить неловкую тишину.

— Да, конечно.

Семён кивнул и отошел на два шага назад, указывая рукой на дверь. Только сейчас девушка поняла, что у него в комнате была ещё и отдельная ванная комната.

***

Ух!

Она выдохнула, как только дверь в ванной закрылась за ней. Стоять прямо перед Семёном, когда расстояние меж их телами всего несколько сантиметров, было трудно. Ей нужен был этот таймаут, чтобы немного привести мысли в порядок.

День действительно выдался необыкновенным и захватывающим. Несмотря на недавнюю ссору, она была в приподнятом настроении и сейчас уже чувствовала себя намного лучше.

Ванная комната была выложена чёрно-белой плиткой. Прямо напротив двери висело большое зеркало, а под ним расположилась круглая белая раковина, установленная на широкой черной каменной столешнице. Вероника подошла ближе и открыла воду, подняв глаза на свое отражение. Внешний вид на самом деле был не самый лучший. Тушь от слёз размазалась под глазами и оставила черные подтёки. Сейчас глядя на себя, Ника поняла, что действительно расплакалась перед ним, как бы не пыталась сдержать слёзы, однако даже это вызвало у неё улыбку.

Она обвела глазами столешницу и нашла кусочек мыла. Подставив руки под теплую струю воды, девушка смыла остатки туши с лица.

Семён сказал, что теперь она всегда будет рядом с ним.

Интересно, как он себе это представляет?! Не будет же он всерьёз гулять со мной за ручку по школе перед моими друзьями?! Бред какай-то!

Вероника тряхнула головой, пытаясь отогнать от себя эти мысли. Она была уверена, он преувеличивал в своих громких словах. Ведь для того, чтобы всегда быть рядом с ней, ему придётся рассказать всем знакомым и друзьям, что она его девушка, а он этого делать не станет.

«Я не считаю наличие постоянной девушки у Острова его достоянием. С девушками можно спать сколько угодно, но признавать её публично своей, означает лишь проявление слабости…»

Это были его слова, и Вероника всё ещё отчетливо слышала их в своей голове, хотя уже прошло достаточно времени, с момента их разговора. Встречаться с девушками было не в его стиле. Тогда, конечно, в разговоре речь шла за Сашу, но в целом…

Саша! Какой ужас! Я совсем забыла поставить в известность друзей!

Вероника зажмурилась, впервые за день осознавая, что ни разу не вспомнила про ребят, про Свету. А ведь она вчера уехала из, школы никого не предупредив о своём уходе! А сегодня за весь день ни разу не взяла в руки свой телефон.

Друзья наверняка жутко волнуются и ищут меня! Я самый безответственный человек на свете…

Рядом с раковиной стоял небольшой черный пуфик. Вероника сняла с себя всю одежду и сложила её на него. Затем зашла в стеклянную душевую кабинку. Струйки воды мгновенно ударили по оголенной коже девушки. Она прикрыла глаза от удовольствия и откинула голову назад. Её мысли снова вернулись к Семену. Ей хотелось иметь власть над таким парнем как он. Хотелось всегда распознавать его эмоции и выводить этого парня на них. Хотелось, чтобы это он терял контроль и робел перед ней. Принадлежал только ей одной.

Был только мой…

Однако пока это она была в его власти. Контролировать поступки Семёна всё равно, что пытаться приручить дикого зверя: трудно, нереально и непредсказуемо. После их первого, такого романтического свидания он буквально пытался заставить её расстаться с ним, а потом едва ли не подвёл к краю бездны под натиском своих поцелуев, толкая вниз. И она бы упала! Если бы он только толкнул, она бы упала, не задумываясь. Потому что рядом с ним голова прекращала работать в предвкушении того самого захватывающего полёта.

Открыв глаза, она потянулась за первым же флаконом на полке. Им оказался мужской шампунь. И да, это оказался тот самый аромат луговых трав и ментола. Выдавив немного содержимого себе на руку, Вероника распределила жидкость на своих ладонях и намылила голову. Потом выдавила ещё немного и растёрла по остальным участкам тела.

Из душа девушка вышла в прекрасном настроении, пританцовывая на ходу. Чистое полотенце она нашла в одном из выдвижных ящичков у раковины, однако ни халата, ни даже фена для волос здесь не имелось. Пришлось довольствоваться одним полотенцем. Она принялась тщательно вытирать им волосы, впитывая остатки влаги.

На полочке у раковины она нашла одинокую зубную щетку, крем для лица и гель для умывания. Руководствуясь одним лишь любопытством, она открыла каждый флакон на полке и понюхала содержимое. Крем для лица пах именно тем, с чем у неё ассоциировался запах Семёна. Мёдом и едва ощутимо ванилью. О, Да!

Обмотав полотенце поверх груди, Вероника открыла дверь, ведущую обратно в спальню, и осторожно выглянула. Семён лежал на кровати, скучающе пролистывая один из учебников.

Что ж, ладно! Ты сама хотела этого, так, что вперёд!

Она вышла и остановилась прямо перед ним в одном лишь полотенце. Парень медленно поднял на неё глаза, буквально скользнув взглядом по всему телу, и замер, не решаясь что-то сказать. На мгновение его глаза расширились в удивление, а затем лицо вновь стало непроницаемым.

Ну, и ладно! Посмотрим, кто из нас умеет провоцировать сильнее…

Девушка выдохнула, заправляя ещё влажные от воды волосы за ухо. Сейчас она чувствовала себя уверенно, потому что добилась желаемого эффекта. Он явно не ожидал от неё ничего подобного, поэтому в растерянности не шевелился, однако и не прекращал смотреть в упор.

— Я могу взять у тебя что-нибудь из вещей? Майку, например? У меня просто с собой ничего нет, — спросила девушка, возвращая ему, его же довольную улыбку.

Семён моргнул, а затем медленно встал и направился к ней. Каждое его движение было вальяжным, плавным и завораживающим. Он приближался, как…

Как кошка к мышке! Черт! Я же хотела, чтобы было наоборот!!!

— Ты дашь мне майку или нет? — повторила она, когда он был уже совсем близко.

Он внезапно усмехнулся и дотронулся рукой до её влажных волос. Голубые глаза остановились на её лице. Он просто смотрел. Минуту, две, а потом вдруг произнёс:

— Ты брала мой шампунь.

На его лице появилась легкая игривая улыбка. Это был даже не вопрос. Да она и не успела на это ответить, понять, с какой целью был задан вопрос. Он вдруг просто обошел её и из верхнего ящика комода достал первую попавшуюся майку.

— Я подожду тебя внизу, переодевайся, — кинув ей майку, он спокойно направился в сторону двери, — Я буду на кухне.

Ника схватила майку на лету, чувствуя, как эйфория растекается по телу. Перед тем как выйти из комнаты Семён посмотрел на неё ещё раз, и это был тот самый тёплый взгляд, что так редко появлялся на его лице, но она уже определённо видела его раньше. А ещё он ей нежно улыбнулся напоследок. Нежно! Слова «нежность» и «Семён» никак не сочетались между собой. Словно у Семёна со всеми этими романтическими жестами и словечками был резус-конфликт.

В её голове пронеслась мысль, что он действительно смотрел на неё так, как не смотрел на других девушке в школе. Раньше он относился к девушкам, с которыми встречался, как к игрушкам, которых мог изломать бросить в дальний угол комнаты после использования, как ненужный мусор, как бесполезную вещь.

Но на Веронику он всегда смотрел иначе чаще со злостью но, иногда с искренним удивлением, иногда, иногда с ревностью, иногда с отчаяньем, граничащим с яростью, иногда с восхищением, а иногда и с любовью.

Девушка надела поверх нижнего белья его черную майку, натянула на себя свои джинсы и вышла из комнаты, быстрым шагом спускаясь вниз.

В гостиной уже привычно потрескивали угли в камине, на журнальном столике лежали какие-то документы Стаса. Это говорило о том, что сам он находился где-то неподалёку.

Опасаясь новой неожиданной встречи с отцом своего парня, Вероника вышла в коридор и побрела искать кухню.

Неожиданно перед ней из ближайшей двери появилась женщина. Это была та самая домработница, что прислуживала им во время завтрака.

— Вероника Владимировна, Вам что-нибудь нужно?

–М-м да, я икала кухню, — сообщила девушка, оглядываясь так, словно кухня действительно была за соседней дверью.

— Пойдёмте, я Вам покажу, — добродушно улыбнулась женщина и тут же свернула в проход.

— Прошу, зовите меня просто Вероника!

Домработница ещё раз улыбнулась ей и, как только провела на кухню, вернулась к работе.

Семён стоял у барной стойки и разливал чай по кружкам. Заметив девушку, он вновь прошелся по ней взглядом, оценивая внешний вид, и присел за барный стул.

— Я вижу, ты уже познакомилась с нашим персоналом, — произнёс он, делая первый глоток, — Кстати, тебе идет!

Она вздернула подбородок вверх, не сразу понимая, что он имел в виду майку. Затем все же кивнула и присела рядом на свободный стул.

— Не совсем, — она вновь обернулась на дверь, но женщины там уже не было, — Как её зовут?

Семен, казалось бы, ждал этого вопроса.

— Её зовут Зинаида Петровна, — тут же ответил он, — Она работает в этом доме столько, сколько я себя помню. Кажется, ты понравилась ей. Не часто у нас в гостях бывают молодые девушки!

— Я…

Не успела она ответить, как в комнату стремительно вошел Стас. Он торопливо осмотрел их обоих и задержался взглядом на сыне. Его сдержанность, надменность и умение закрываться от других людей были ещё более отточены, чем у его сына и это пугала ещё больше.

— Как прошел день?

Семён фыркнул, подняв на отца удивленный взгляд. Вероника заметила странность в их поведении. Словно подобные вопросы в этой семье вообще было не принято задавать.

Хотя чему тут удивляться, это же Меньшиковы!

— С каких пор тебя интересуют такие подробности моей личной жизни?

Вероника в очередной раз закатила глаза, но не успела и рта открыть, чтобы ответить, как получила новую порцию удушающего яда из глаз. Стас внезапно перевёл на неё взгляд и задержал его дольше обычного на несколько секунд.

Майка. Вероника тут же почувствовала резкую необходимость прикрыться.

— Уже поздно, — прищурив голубые глаза, сообщил он. Очень опрометчивое замечание, сказанное вроде глядя ей в глаза, но так, словно он разговаривал не больше, чем с предметом мебели.

Щеки девушки тут же вспыхнули огнём.

— У Вас какие-то проблемы со временем?!

Это прозвучало весьма вызывающе, но Стас и бровью не повел. Он перевел требовательный взгляд на сына. Создалось впечатление, что он услышал от девушки не вопрос, а кошачье мяуканье, и это самое «мяуканье» его сильно раздражало.

Семён сжал её руку под барной стойкой в попытке успокоить.

— Я попрошу, чтобы подогнали машину ко двору или девушка останется у нас ещё на одну ночь?!

Семён неуверенно пожал плечами и перевёл вопросительный взгляд на Веронику. Девушка ещё несколько секунд продолжала сверлить глазами Стаса, затем, наконец, сдалась и вернула внимание своему парню.

— Нет, я поеду в школу, — несмотря на нежелание расставаться сейчас с Семёном, Вероника прекрасно понимала, что дополнительные неприятности ей сейчас не нужны. Стас ясно дал понять, что ей следует уехать, к тому же в школе ребята скорей всего места себе не находят, — Никаких проблем!

Она даже смогла выдавить из себя улыбку.

–Тогда я сейчас свяжусь с Борисом, он отвезёт её в школу.

Стас вынул из кармана телефон, уже набирая нужный номер. Вероника заметила, как его раздражение быстро сменилось, на что-то иное, но на что она распознать не сумела. А вот Семён ещё крепче сжал её руку, нахмурившись.

— Я думаю, что это плохая идея! Лучше вызвать такси!

— Не стоит, я договорюсь, — бросил как бы невзначай Стас и направился к дверям.

Веронику начали одолевать смутные сомнения и предчувствие чего-то нехорошего. Оставшееся время они допивали остывший чай молча.

— Кто такой Борис? — спросила она, убирая чашки в посудомоечную машину.

Семён не ответил. Стиснув зубы, он взял её за руку и повел прочь из кухни.

— Я приеду завтра, так что увидимся позже.

–А почему ты не можешь поехать сейчас?

Она видела, как по его лицу ходили желваки. В ответ он покачал головой:

–Мне нужно остаться и поговорить с отцом.

Они вышли из коридора в гостиную, где стоял Стас. Он говорил там с каким-то мужчиной. Скорее всего, этим незнакомцем и был Борис.

Вероника сглотнула, бросая на того оценивающий взгляд.

Нет! Это шутка такая?! Если да, то совсем не смешно!

— Борис отвезет девушку! — с гордым видом сообщил Стас и улыбнулся ей приторно-сладкой улыбкой, словно действительно делал одолжение.

— Я не поеду с этим человеком! — выпалила Вероника, нервно отшатнувшись назад. Семён снова перехватил её за руку.

Перед ней стоял тот самый водитель Меньшикова, который некогда ранее против её воли привез сюда и, связав руки, оставил одну на третьем этаже. Тогда она залезла в машину к Стасу нарочно, потому что верила, что это он убил Олю, и упорно искала тому доказательства. Сейчас глядя на лицо Бориса, Ника снова ощутила весь тот спектр эмоций, которыми руководствуются сценаристы при создании дебильных сцен из фильмов ужасов: шок, неверие, отрицание, ужас, паника, безысходность. Не хватало только впасть в истерику для полноты картины.

— Сейчас довольно проблематично будет вызвать такси за город, — равнодушно отчеканил Стас, — Нет, если Вы конечно хотите прогуляться пешком…

Семён молча бросил уничижительный взгляд в сторону отца.

— Но на вашем месте я бы поехал с Борисом, — закончил фразу Стас и, спокойно забрав документы со стола, направился к лестнице.

Теперь ей стало ясно, почему Семён так нервничал все это время. Стас действительно бесчувственный подонок.

Неужели это все назло мне?!

Только, кажется, удивление Бориса было не меньше, чем у неё. Во всяком случае, этот мужчина не умел так тщательно скрывать свои мысли и эмоции, как его начальник.

— Здрасти, — сухо произнесла Ника, скривившись от отвращения.

Борис в ответ лишь растеряно кивнул.

— Хочешь, я поеду с тобой, провожу тебя до школы? — невзначай поинтересовался Семён.

Ей действительно было страшно и очень не хотелось ехать в школу с Борисом одной. Но нужно было смотреть правде в глаза, она должна быть смелее.

— Нет, не стоит, я поеду сама.

Вероника была благодарна Семёну за заботу, но его сопровождение показалось ей излишним.

— Отвезите девушку в школу только на этот раз без приключений, — строго приказал Семён под стать своему отцу, даже его голос в этот момент Веронике показался похожим на Стаса.

— Не бойся, Борис лишь исполняет приказы отца, — прошептал парень ей на ухо, когда помогал надевать пальто.

Ника поморщилась:

–А если он приказал ему от меня избавиться?!

Семён в ответ на это предположение криво усмехнулся.

— Нет, отец не стал бы этого делать. Ты ведь не нарушала не один из пунктов его договора..?

— Я ещё этого договора в глаза не видела! — возмутилась девушка, натягивая на себя шапку.

Вот теперь ей стало не по себе. Странно, словно только сейчас осознала, во что впуталась, заключив сделку с… дьяволом!