Значит, война!

Элен Форс, 2022

Марко Луккезе – сексуальный римлянин вне закона с курчавыми чёрными волосами и разноцветными глазами. Я объявила ему войну, ведь он решил превратить меня в куклу личного пользования. Вот только точа ножи и заряжая пушки я не учла, что этот Дьявол – глава старинного итальянского клана мафиози Ндрангета. Для него слово «нет» синоним «да», отказ он воспринимает как вызов. Содержит нецензурную брань.

Глава 5. Влюбленность.

В те дни я смотрела на него широко распахнув глаза как на Бога. Он был единственным, кому я доверяла и была готова на всё. Я влюбилась впервые, смаковала чувство и не могла поверить, что это случилось.

Это как в первый раз попробовать алкоголь — смакуешь каждый глоток, пытаясь разобраться, что в этом находят люди. Марко заполнил каждый мой день собой, не оставляя место даже моему «я»,

Я умудрилась даже романтизировать его решение лишить меня девственности, как маньячка стала считать дни, желая поскорее оказаться его настоящей, взрослой женщине.

Даже сквозь слезы я видела еще кухонный островок, на котором лежала голая мама с широко расставленными ногами с колыхающейся грудью. Между ее ног стоял Винческо Луккезе с приспущенными штанами.

Это моя мама стонала чужим голосом и просила продолжать его, умоляя прекратить сладкую пытку.

Марко быстро уносил меня прочь, не говоря ни слова. Парень пронес меня через весь виноградник к своей машине, усадил на пассажирское сиденье, пристегнул, что никогда не делал прежде, и быстро тронулся.

Я тихо плакала, желая только одного, чтобы эта картинка навсегда стерлась из моей памяти. Моя любимая мама, которая каждый вечер целовала меня в лоб и желала сладких снов, изменяла папе. До этого дня я была убеждена, что у нас крепкая семья, которую не затронут все эти гадкие неприятности.

Марко остановил машину на окраине Рима у небольшого кафетерия с ярким оформлением, он вышел из машины и зашел внутрь, оставляя меня одну. Не желая больше с ним находиться ни минуты, я быстро отстегнула ремень безопасности и открыла дверь. Семья Луккезе разрушили нас, лучше бы мы не приезжали никогда в Рим.

— Цветочек, надеюсь ты спешишь ко мне. — Остановил мой побег Марко, показавшийся в дверях кафетерия с красным стаканом.

— Захотелось пить. — пробормотала я, у меня не было сил воевать с ним.

— Значит, я не зря взял тебе выпить. — мягкость в его голосе не могла не пугать. Это было слишком несвойственно парню. Он протянул мне стаканчик, и я сразу уловила запах какао. — в детстве мне его всегда покупала мама. Она говорила, что он подсластит любую горечь.

Черт. Это было невыносимо мило.

Я приняла стаканчик и сделала жадный глоток вкуснейшего какао. Его вкус будет преследовать меня всю жизнь.

— Мне жаль, что ты это видела, если бы я знал, что они в доме, то никогда бы не привел тебя туда. — не знаю, что меня поразило больше, то что Луккезе извинялся передо мной, или что он заботился о моих чувствах.

— Они давно вместе? — спрашиваю Марко, желая знать правду. Когда парень начинает хмуриться, понимаю, что он постарается уйти от ответа. — Мне действительно это необходимо… Людей разрушает ложь. Если ты не скажешь мне правду, то я придумаю сама и будет хуже.

— Я видел их впервые вместе.

— Марко, пожалуйста! Мне правда это необходимо, пусть это будет плата за девственность. — впервые обращаюсь к нему так интимно, как будто, между нами, что-то есть. — Скажи мне!

— Еще до Вашего переезда в Рим. — отвечает парень нехотя, качая головой. Я прижимаюсь к нему, зарываюсь носом в подмышку, желая спрятаться от реальности. Значит, мы переехали благодаря не папиному таланту, а маминому.

— Ты поэтому хочешь заполучить меня? Типо, у твоего папы есть моя мама, а у тебя… — меня останавливает легкий хлопок по голове. Марко останавливает мой словесный поток. Не решаюсь посмотреть ему в глаза, зарываюсь глубже, с удовольствием вдыхая запах его терпкого пота и кожи. Мужская ладонь накрыла мою шею, поглаживая и не отталкивая от себя. Луккезе пытался меня успокоить.

В груди теплилось какао, а может первые ростки девичьих чувств.

— Интересная теория, но нет. — черная тушь оставляет разводы на его безупречной рубашке, которая стоит дороже всего моего гардероба. Мне становится неловко, когда я это замечаю, но Марко лишь отмахивается. Его не волнуют такие мелочи. Уверена, что у него таких рубашек больше, чем в модном бутике Рима.

— Давай прогуляемся, пожалуйста. — прошу его, желая изгнать из своей головы противную картину, которые дети не должны видеть о своих родителях. Луккезе просто берет меня под руку и величаво прошагивает в сторону узкой, старинной улочки. — Я еще ни разу не выбиралась из дому, чтобы познакомиться с Римом, хотя всегда об этом мечтала.

Марко не удивлен, потому что он как никто знает, где я бываю и что делаю. Но парень все же интересуется:

— Почему?

Головой я понимаю, что он хочет просто сгладить казус, но сердце все равно сжимается и, как раненая птичка в клетке, мечется из стороны в сторону. Прижимаюсь покорно всем телом к нему, желая ощутить всю его силу. Пусть будет, что будет, уже ничто не восстановит мою репутацию, да и вряд ли Марко Луккезе изнасилует меня посреди белого дня на виду у всех.

— Родителям постоянно не до этого, папа работает, а мама… занята своими делами. Я думала, что мне удастся погулять с Эддой и Уго. — при упоминании их семьи лицо Марко искажает злобная гримаса, он больно впивается пальцами в мою нежную плоть, оставляя синяк.

— Не упоминай при мне больше никогда Уго. — цедит он ревниво. Мне даже начинает казаться, что у этого напыщенного эгоиста чувства ко мне. Расплываюсь в самодовольной улыбке. — Слышишь?

— А почему я должна перестать общаться со своими друзьями? — дерзко интересуюсь, выпячивая нижнюю губу. Замечаю, как Марко жадно ловит это, облизывается, как кот на сметану и щурится.

— Потому что ты моя. — отвечает в тон он, протискивая меня в узкий проем между домами. Не успеваю рассмотреть ничего вокруг, Марко сжимает мощными руками ребра, выталкивает весь воздух из груди, и целует властно в губы, желая таким образом продемонстрировать свои права.

У меня нет сил и желая с ним спорить, просто наслаждаюсь моментом и целую его в ответ. Наши языки переплетаются в замысловатом узле, образуя связь.

Парень умеет сводить с ума. Я прижата к кирпичной стене, пахнущей историей и чем-то вроде пиццы с пармезаном, его член упирается мне в живот, вызывая волны жара по всему телу. Моей фантазии хватает, чтобы дорисовать все самое интересное.

Теряю счет времени, все вокруг блекнет. Мы долго целуемся и обнимаемся, напоминая подростков. Хотя, Марко искусно играет на струнах моего тела, касается нужных точек, заставляя меня издавать стоны и покорно ерзать под ним. Он точно знает, что нужно сделать, чтобы довести меня до предоргазменного состояния.

Когда я становлюсь полностью податливой, Луккезе берет меня за руку, и мы возвращаемся на улочку с маленькими кафешками, где все столы застелены клетчатыми скатертями.

Марко много рассказывает о родном городе, беря на себя роль гида. Он вспоминает множество смешных историй с разными людьми с этого района, так я узнаю, что мама Марко выросла здесь и часто водила его сюда к родственникам.

Удивляюсь, что он вырос в этом бедном квартале, но ничего не говорю, мне не хочется портить момент. От смеха у меня даже начинает болеть живот. Такой Луккезе мне нравится еще больше.

— Не хочу домой. — признаюсь ему в сердцах, когда начинает темнеть. Мы сидели в пиццерии и наслаждались равиоли в апельсиновом соусе. — Не знаю, как смотреть ей в глаза, зная правду. Я не готова…

— Сегодня ты будешь ночевать у меня. — Марко расплачивается с официантом, оставляя космические чаевые. Паренек практически целует ему руки за такое щедрое вознаграждение.

— А что я скажу родителям? — в моей голове даже не возникает мысли, что ночевать с ним вместе неприлично. Думаю, лишь о том, как бы отпроситься.

Куриные мозги. Что сказать!

— Я сам разберусь с этим!