Рожденная лесом

Элейн Одри Беккер, 2021

Рора – оборотень. Магия, что течет в ее жилах, вызывает лишь страх. Она использует свои силы, работая на короля. Девушка путешествует в разных обличьях и выискивает малейшие признаки мятежа. Когда на королевство обрушивается магическая болезнь, Рора раскрывает ужасающую правду: Финли, молодой принц и ее лучший друг, тоже заразился ею. Его единственная надежда – звездная пыль, самый редкий из магических элементов, найденный глубоко в дикой местности, где выросла Рора. И куда она поклялась никогда не возвращаться. Но ради своего единственного друга девушка готова встретиться лицом к лицу с прошлым и бросить вызов темному лесу. Она отправляется в опасное путешествие, где ей предстоит выжить в разумных лесах, среди опасных существ, которые хотят ее смерти.

Пятая глава

Остаток утра мы идем по каменной дороге прямо на север, двигаясь параллельно Древнему лесу, пока не огибаем его край на востоке. Колея достаточно широкая, чтобы телега могла проехать в любом направлении, и более открытая, чем мне бы хотелось. Учитывая, как часто портрет Уэслина воспроизводится в еженедельных листовках, распространяемых по всему королевству, есть вероятность, что прохожие узнают принца в нашей компании, не говоря уже о присутствии четырех королевских гвардейцев в форме. Мы хотим избежать обнаружения, насколько это возможно, особенно в то время, когда эмиссар все еще может находиться в пределах слышимости любых свидетелей с развязанными языками, которые так и хотят рассказать о принце в поисках магии в сопровождении двух оборотней, преследующих представителя короля, который ненавидит магию и ждет повода нанести удар. Лучше не позволять слухам о нашем сборище опередить нас.

Мы молча держимся дороги, входя в лес только для того, чтобы спрятаться, когда кто-то появляется на горизонте впереди или позади. Хотя я ожидала, что Уэслин и его свита будут оставаться впереди весь день, я также ожидала некоторого колебания в те моменты, когда нам придется сойти с дороги, учитывая слухи о его отвращении к этим лесам. Я ошибалась. Уэслин только прет вперед, как человек, который намеревается отомстить, обрывая ветки, обходя заросли ежевики, по-бычьи шагая через папоротник и мох.

Несколько раз я хотела бы предложить, чтобы мой брат или я пошли первыми вместо него. В таких случаях нужно много сил, и, в конце концов, мы те, кто действительно знает, что мы делаем. Но каждый раз, когда я пытаюсь свернуть вперед, Уэслин бросается вперед, не уступая дорогу, и один из охранников, обычно Каролетта, преграждает мне путь, положив руку на рукоять. Разочарование в моем сердце готово вырваться наружу.

Что-то слегка ударило мне в спину.

Я поворачиваюсь и слегка улыбаюсь Элосу, но не высказываю предположения. Это игра, в которую мы играли, когда росли в Долине, чтобы развлечь нас, когда слова приходили медленно. Один человек бросает предмет из своего окружения в другого, который затем должен угадать, что его ударило. Когда мой брат впервые придумал это, он посчитал, что это поможет нам познакомиться с миром природы. Я решила, что это просто предлог, чтобы швырять предметы в младшую сестру.

Еще один стук. Каштан. Очевидно. Но мне не хочется нарушать тишину, чтобы не потерять самообладание и оставшийся контроль, поэтому я просто произношу ответ и качаю головой. Элос ухмыляется.

К тому времени, как наступает ночь, я жажду немного уединения.

— Так не годится, — говорю я себе. Это только первый день. Когда мы прошли достаточно приличный путь через запутанный лес, Уэслин объявляет привал, чтобы разбить лагерь, и хотя поляна едва ли больше, чем участок относительно свободной земли, я неохотно признаюсь себе, что этого будет достаточно.

Каролетта, Энслей и Нейтан принялись собирать трут и растопку для костра, в то время как Дом приказывает Уэслину оставаться на месте и ускользает, чтобы разведать периметр. Тенистый лес так сильно потемнел, и то немногое, что мы можем видеть на небе, погрузилось в сумерки. Когда Элос бросает несколько палок и камней в промежутки между деревьями, я сбита с толку его очевидным безразличием к косым взглядам Каролетты или временам, когда Нейтан шаркает на несколько шагов дальше. Я наклоняюсь, чтобы помочь ему расчистить лесную подстилку, мой желудок сжимается.

Очевидно, что все мы чувствуем напряжение из-за сроков, висящих у нас на шее. Отец Уэслина должен дать ответ королю Джоулу через два месяца. Призрачная агония продолжает распространяться все дальше по Тилиану, убивая невинных каждую неделю. И, конечно же, неизвестность о том, сколько еще времени осталось у Финли.

В группе повисла тяжелая тишина. Мы с Элосом заканчиваем и находим места на покрытой листвой земле, в то время как Уэслин во второй раз подходит к трио в форме. И снова они отвергают его предложение о помощи с преувеличенной вежливостью и настаивают, чтобы он вместо этого отдохнул. Как будто мы все сегодня не прошли одинаковое расстояние. Достав из рюкзака мешочек с миндалем, я наблюдаю, как Уэслин проводит рукой по лицу, затем оглядывает окружающие леса, прежде чем сесть на гниющий упавший ствол.

Я несколько мгновений размышляю, прежде чем заговорить.

— Ты же не хочешь сидеть там.

Уэслин пристально смотрит на меня, продолжая рыться в своем рюкзаке, не обращая внимания на сороконожку, крадущуюся по бревну.

— Ваше королевское высочество, — поправляю я.

Он машет рукой в мою сторону.

— Отбрось титул. У нас впереди долгий путь.

Хорошо. Это уже кое-что. Но он все еще не принимает во внимание мой совет. Позади его послушные охранники возмущенно поднимают брови.

— Тебе стоит пошевелиться, — снова пытаюсь я, и мой пульс учащается, когда я снова встречаюсь с тишиной. Хорошо. Пусть он сгниет вместе с жуками.

Но он снова смотрит на меня, как только достает хлеб и сыр из своей сумки.

— Почему?

Я киваю головой в сторону его трона.

— Там, наверное, живут какие-то твари. Мелкие. Жучки.

Уэслин вскакивает на ноги.

Троица отрывается от своей, казалось бы, бесконечной работы и тянется за мечами, как будто они ожидали, что он в любой момент упадет замертво в нашем присутствии. Мне приходится подавлять желание ухмыльнуться, пока он ищет альтернативные места для сидения.

— Изобретательные, не так ли? — вполголоса говорит Элос, толкая меня в плечо и кивая на яму для костра, которая только сейчас обретает форму.

Мой брат прав. Мы могли бы сделать это в два раза быстрее.

Когда Дом возвращается с новой царапиной на лице и все заканчивают трапезу, группа раскладывает свои спальные мешки неровным кругом вокруг костра. Каролетта ловит мой взгляд и делает знак, чтобы отвести несчастье, всегда стремясь показать свою затаенную горечь, в то время как Уэслин достает из рюкзака черную книгу, чтобы почитать при мягком свете пламени. Энслей наблюдает за Нейтаном, а Нейтан наблюдает за Уэслином, и внезапно я не могу вынести мысли о том, чтобы лежать так близко к незнакомым людям.

— Я буду дежурить первой, — объявляю я, хмурясь, когда все смотрят на Уэслина в поисках одобрения.

Уэслин коротко изучает меня, словно взвешивая шансы, что я убью его во сне, затем кивает и возвращается к своей книге. Прежде чем кто-нибудь успеет возразить, я хватаю ломтик хлеба, встаю на ноги и занимаю свой пост у дерева на краю опушки, обдумывая предстоящее путешествие.

Я знала, что Уэслин был другого поля ягода, но, понаблюдав за его движениями сегодня вечером, я без труда поверила, что он не ступал сюда годами. Это не сулит ничего хорошего для наших шансов в Долине, ориентироваться в которой гораздо сложнее, чем здесь. Мое сердце начинает учащенно биться, когда образы приближаются: пряди плюща, которые обвиваются вокруг шеи жертвы, игриво сжимаются — пока не раздавят; клумба из трубчатых цветов с красно-фиолетовыми прожилками, заманивающих животных своим тошнотворным запахом и отправляющих их в бесконечный сон. «Для Финли, — я напоминаю сама себе, пытаясь контролировать сжимающееся горло. — Мы делаем это для Финли».

Рядом со мной появляется мой брат, и воспоминания неохотно отступают.

— Держи, — говорит он, подходя ближе и протягивая яблоко. У нас в рюкзаках одинаковое количество еды, и все же он предлагает мне свое.

Я улыбаюсь и размахиваю перед ним хлебом.

— У меня есть свой собственный, помнишь?

Немного погодя он кивает и откусывает немного. Мы замолкаем, глядя на деревья, их очертания постепенно становятся неотличимыми от окружающей темноты. Для большинства жителей Роанина этот лес — место, где рождаются сказки на ночь. Они боятся теней, более глубоких, чем ночь. Но мы привыкли к более диким уголкам мира, и для меня эта темнота привычна. Такая мягкая и теплая. В нескольких шагах позади нас раздается шорох, когда наши спутники устраиваются на ночлег.

— Ты так и не ответила на мой вопрос, — бормочет Элос через некоторое время. — Насчет Финли.

Я хотела бы дольше скрывать от него правду, но я знаю, что чувство вины будет только продолжать грызть меня, если я этого не сделаю.

— Есть кое-что, что я должна тебе сказать.

Он прислоняется спиной к ближайшему стволу. Ждет.

— Финли сказал мне, что твое изгнание из замка было его делом. Не короля Жерара.

Света остается ровно столько, чтобы я увидела, как у Элоса отвисла челюсть.

— Что?

— Он — причина, по которой его семья больше не пускает тебя. — Мой голос едва ли громче шепота, чтобы Уэслин не подслушивал. — Он также… он просил передать что ответ «нет» и что ты должен понять, почему.

— Он сам тебе это сказал?

Я редко слышала, чтобы Элос звучал так сердито, и я нахожу, что это ничуть не меньше похоже на острые, как лезвие, рога, которые он вырезал перед нашим отъездом. Мое мужество колеблется.

— Почему он держит тебя подальше, брат?

Он швыряет огрызок яблока в мрачный лес и отходит в сторону, закидывая руки за голову.

— Вы поссорились или что-то в этом роде?

Я не уверена, когда это вообще могло произойти, учитывая изгнание Элоса из замка и тот факт, что он и Финли никогда не спорили до этого. Я бы знала, потому что он никогда не посещал территорию без моего присутствия. Может быть, только раз.

Тишина накрывает нас так надолго, что я готовлюсь просить у него прощения — хотя за что, я не могу понять. Элос, наконец, вздыхает, тем самым разрядив атмосферу.

— Можно и так сказать.

Я хочу надавить на него еще сильнее, услышать объяснение, которое опровергает мои растущие подозрения, потому что, конечно, он слишком умен, чтобы влюбиться в королевскую особу. И все же его голос звучит так печально, что, хотя у меня нет всех ответов, которые мне нужны, я оставляю этот вопрос.

— Тебе нужно немного поспать, — наконец говорю я, слегка касаясь его руки.

Он не возражает, хотя я не уверена, сколько он сможет поспать в своем нынешнем состоянии.

— Разбуди меня через несколько часов. Я сменю тебя.

Я стою, уставившись в пространство, которое мои человеческие чувства больше не могут интерпретировать, пока дыхание позади меня, наконец, не погружается в сон.

Грозовые тучи рассеиваются на следующем рассвете. Как только мы покидаем укрытие леса, проливной дождь заставляет нас с трудом пробираться по грязным участкам, усеивающим дорогу, как созвездия. Смирившись, я отмечаю, как грязь медленно впитывается в мои поношенные ботинки, и закутываюсь в свой новый плащ и свой рюкзак. Шерсть почти задыхается во влажной летней жаре, но, по крайней мере, она на некоторое время отталкивает воду.

Мы добираемся до Гроуввуда в полдень, проходя под широкой аркой, кивнув привратнику, который слегка разинул рот при виде королевской свиты. Поскольку мы пришли только для того, чтобы собрать семена для обмена, прежде чем двигаться дальше, я не могу представить, что мы пробудем здесь достаточно долго, чтобы переждать грозу. Мои мокрые ноги уже болят в знак протеста против этой мысли, но мрачное воспоминание о состоянии Финли смягчает дискомфорт. «Бескорыстие», — говорю свою новую мантру.

Расположенный между Старым Лесом и подножием Пурпурных гор, Гроуввуд — самый северный город Тилиана и один из самых приятных для работы. Вместо потрескавшихся, ноющих камней Брайрвэнда здесь обсаженные деревьями улицы из утрамбованной земли переплетаются между небольшими темными деревянными зданиями, создавая атмосферу, похожую на прохладу леса. Портные, кожевники, книготорговцы и кузнецы — город ремесленников и специалистов, достаточно, чтобы вести бизнес в Роанине, не тратясь на городскую арендную плату.

К счастью, хотя кто-то и зажег высокие масляные лампы, стоящие вдоль дорог, мрачная погода позволяет нам проходить по главным улицам, не собирая зрителей. Ну, за исключением одного: на полпути я замечаю сидящую полосатую кошку, по-видимому, равнодушную к дождю, отмечающую наше продвижение с жуткой интенсивностью — конечно, слишком много для обычной домашней кошки. Я киваю в знак приветствия, но оборотень, который, несомненно, чувствует во мне магию, поджимает хвост и убегает.

Печаль пронзает мое сердце. Интересно, как долго они были здесь, прячась в своей животной форме.

Магазин с семенами, которые нам нужны, находится в конце улицы на окраине города, на участке, который у меня редко была причина посещать. Из-за него выглядывают высокие сосны; когда мы закончим здесь, наша дорога пролегает прямо к востоку от них. Примерно в трех кварталах от места нашего назначения Уэслин без предупреждения останавливается у антикварного магазина, его окна с тонкими занавесками светятся от масляной лампы внутри.

— Иди внутрь, — говорит он Нейтану, повышая голос, чтобы тот услышал. — Он захочет тебя увидеть, мы справимся сами.

Я снова вглядываюсь в нарисованную вывеску, выступающую из-под навеса. Щелчок. Отец Нейтана, когда-то близкий друг королевы Рейнен.

— Ты тоже, — обращается принц к Энслей, которая изучает Нейтана и кусает губу.

— Если ты уверен, — Нейтан улыбается и хлопает Уэслина по спине, не обращая внимания на неодобрительный хмурый взгляд Дома.

Они с Энслей уже заходят в магазин, принц и другие охранники уходят, когда Элос говорит мне на ухо:

— Я собираюсь заглянуть внутрь.

Я удивленно оборачиваюсь.

Прикрытые большим серым капюшоном его плаща, глаза моего брата казались слегка затуманенными, без сомнения, привлеченные обещанием изношенных переплетов и старых слов.

— А как насчет семян? — спрашиваю я.

— Уэслин получит их, — отвечает Элос. — Есть кое-что, что я хочу сначала поискать здесь. Я ненадолго.

Поскольку я полагаю, что нет реальной причины не расставаться, я киваю и спешу за колонной Уэслина, раздраженная их безразличием к нашему местонахождению. Пара блюстителей закона, гражданских лиц, которые поддерживают мир и сообщают о преступлениях или неосторожностях, изучают мое мимолетное приближение с праздным интересом. Мое лицо начинает покалывать, совсем немного, но достаточно, чтобы вызвать у меня беспокойство по поводу того, что я могу уступить место несвоевременным сменам. Сегодня я не могу позволить себе роскошь прятаться за чужим лицом.

Я нахожу Уэслина рядом с деревянной лавкой с семенами, разговаривающего с Домом и Каролеттой слишком тихим голосом, чтобы разобрать. Они вдвоем кивают и уходят сами по себе, не выглядя особенно довольными тем, что он им приказал сделать.

Я догоняю принца как раз в тот момент, когда он открывает дверь.

— Мне не нужна помощь или шпион, — многозначительно произносит он, когда я подхожу к нему.

Очевидно, поскольку ему уже удалось избавиться от всех четырех охранников, хотя я не могу понять, почему. Но в отличие от них, я такая же часть этой миссии, как и он, и не в настроении выполнять приказы, поэтому я игнорирую грубое замечание и следую за ним через порог. Уэслин сжимает руки в кулаки, но больше не возражает.

Войти в магазин — все равно что войти в сам лес. Пространство тускло освещено, и повсюду есть растения, которые толпятся на обшитой деревянными досками земле, ползут по стенам и свисают с потолка. Некоторые из них такие высокие или извилистые, что я не могу найти горшки, в которых находятся их корни. Это невероятно.

Уэслин смахивает виноградную лозу со своего плеча и зовет хозяина.

— Минуту! — кричит глубокий голос издалека.

Я сжимаю лист двумя пальцами, пока Уэслин возится со своим рукавом.

— Ваше королевское высочество, — справа от нас произносит другой, более мягкий голос. — Я могу вам чем-нибудь помочь?

Уэслин улыбается пожилой женщине, которая вышла через боковую дверь.

— Спасибо, Нэл, но эта просьба требует особого опыта Геонена.

Губы Нэл сжимаются в тонкую линию. Тревога ударяет меня под лопатку, когда я подхожу достаточно близко, чтобы разглядеть легкий изгиб спины пожилой женщины, капельки пота на ее теплой коричневой коже, седые пряди, усеивающие ее темные, заплетенные в косы волосы. Я включила ее в свой последний отчет о пострадавших в Гроуввуде, а это значит, что тремор и потеря сознания могут проявляться у нее.

— Могу я сначала поговорить с вами, сэр? Пожалуйста. Это важно.

Уэслин жестом показывает ей, чтобы она шла впереди, и она ведет нас через боковую дверь в более светлое пространство с окнами, выходящими в сад прямо снаружи. Белокурая, одетая в желтое девушка с белой кожей собирает травы в дальнем конце, но ее руки замирают, когда она видит компанию Нэл.

Не желая, чтобы меня отчитали за то, что я топчусь на месте, я притворяюсь, что интересуюсь одним из шкафов у двери. Ряды банок заполняют полки, их этикетки звучат как лекарственные по своей природе.

–…третий год подряд, — вполголоса говорит Нэл. — Я пробовала сажать в другом месте, но это бесполезно. Пустая трата времени.

— Нет, — возражает Уэслин. — Вы поступили мудро, попытавшись. Вы обращались за кредитом?

— Это не имело бы значения. Мой бизнес зависит от земли, и вы не можете вести переговоры с грязью.

— Мой брат не согласился бы с вами в этом.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что Уэслин слегка улыбается, хотя его осанка не отражает легкости слов. Ученица Нэл делает вид, что внимательно следит за своей работой, но я не упускаю из виду взгляд, который она бросает на Уэслина, беззастенчиво оглядывая его с головы до ног, когда он поворачивается спиной. Я никогда не была достаточно смела, чтобы рассматривать кого-либо так, находясь в своем обличье. Только когда в украденном теле, когда даже нерешительные поцелуи легче. Безопаснее.

— Что у тебя с припасами?

— С каждым днем их становится все меньше. Здесь много детей, сэр. Они болеют.

— Не только дети, — серьезно заметил принц. Затем он наклоняется ближе, совсем чуть-чуть. — Какая-нибудь конкретная болезнь доставляет вам неприятности?

Я уверен, что его мысли приняли тот же мрачный оборот, что и мои: она выглядит измученной, ее веки немного опущены.

Нэл переносит свой вес на другую ногу.

— Это та самая Призрачная агония, — ее слова приобретают явно неодобрительный тон. — Я ничего не могу для них сделать, кроме как предложить травы, которые лечат симптомы. Как только появляются дополнительные симптомы, то становится хуже, сэр. Больно.

Уэслин кладет руку ей на плечо.

— Мы достаточно скоро найдем лекарство, Нэл. Я знаю, что вы делаете все, на что способны.

— Со всем уважением, вы… — Нэл колеблется мгновение, затем понижает голос еще ниже. — Ни у одного из пациентов, которых я лечила, не было волшебной крови. Короне это не кажется странным?

Ужас растекается по моим венам, когда я снова оглядываюсь, готовясь к ответу Уэслина. По тому, как Нэл говорит, я могу сказать, что это тот вопрос, который она все время хотела обсудить.

— Странным? — эхом отзывает Уэслин, его тон уклончивый.

— Я не единственная, кто обеспокоен, сэр. Это начинает казаться, ну, целенаправленным, если вы понимаете, что я имею в виду.

Она позволяет этому повиснуть в течение долгого времени.

— Ценю вашу честность, — наконец говорит принц. — Однако я уверен, вы понимаете, что мы не можем основывать политику на предположениях.

Я выпрямляюсь от удивления.

— Я бы посоветовал вам развеять эти слухи в будущем. На данный момент нет необходимости беспокоиться.

Его внимание падает на ноги женщины, где она переносит свой вес с одной на другую.

— Вам больно, Нэл?

Она машет морщинистой рукой, явно разочарованная.

— Не беспокойтесь обо мне, сэр. А как же Его Величество? Ваша семья, с ними все в порядке?

— Довольно хорошо, — отвечает Уэслин, ложь слетает с его языка так же легко, как и с любого моего. Подозреваю, так же легко, как и ее. — Я подумаю над тем, что вы сказали о почве. А пока, боюсь, у нас с моей спутницей есть дела, которыми нужно заняться.

Бросив быстрый взгляд на Уэса, я следую за ним обратно в первую комнату, решительно избегая взгляда Нэл. Я слышу, как блондинка быстро шепчет позади нас.

— Ваше королевское высочество! — приветствует принца владелец магазина, как только мы возвращаемся сквозь висячие растения. — Простите меня, я не хотел прерывать.

Моя спина напрягается.

Это не зеленые, похожие на иголки волосы, которые заставляют меня пялиться, и не морщинистая, серо-коричневая кожа, которая, должно быть, отражает кору его домашнего дерева. Дело в том, что он здесь, лесной странник в Гроуввуде, приветствует нас так, словно ничего не случилось.

Оклеветанный собственной коллегой несколько минут назад.

— Как ты, Геонен? — спрашивает Уэслин, любезно улыбаясь. Еще один человек, которого он знает по имени, и это явно одаренный. Возможно, это не должно меня удивлять, но это так.

Геонен вытирает узловатые руки о фартук и кивает в мою сторону в знак приветствия.

— Хорошо, хорошо. Дела идут как обычно.

Я поднимаю брови, но его голос звучит достаточно искренне.

— Как поживает Его величество? Это опять из-за территории?

Уэслин качает головой.

— Нет. Я здесь по другой причине. Мне нужны семена деревьев из Древнего леса, которые больше нигде в Алемаре не растут.

Геонен чешет бровь, которая выглядит как покрытая чешуей сосновая кора.

— Из Древнего леса, да? У меня должно быть немного в задней комнате. Пойдем со мной.

Следовать за ним легче сказать, чем сделать. Магазин простирается дальше, чем я предполагала при первом впечатлении, и широкие листья густо толпятся вокруг нас. Я прохожу через дверной проем в заднюю комнату, когда сталкиваюсь с кем-то маленьким.

— Прошу прощения, мисс, — говорит Геонен от имени девушки. — Моя дочь.

Она молода, вероятно, не старше восьми или девяти лет, с волосами такими же зелеными и игольчатыми, как у ее отца. Она смотрит на меня широко раскрытыми ясными глазами.

Я улыбаюсь ей, теперь вдвойне злясь на болтливый язык Нэл.

— Все в порядке.

— Сорелла, пойдем со мной.

Девочка тихо подходит к отцу, и они вдвоем ведут нас в заднюю комнату.

Здесь прохладнее и гораздо аккуратнее; море растений было заменено несколькими мешками и коробками, стоящими на полках, встроенных в стены. Темнота здесь висит еще гуще, чем в парадных комнатах, и я с облегчением погружаюсь в ее объятия.

К тому времени, как мои глаза привыкают к полумраку, Геонен оценивает несколько матерчатых мешков, быстро взвешивая их на ладони, прежде чем покачать головой и положить их обратно на полки. Сумка, которую он наконец протягивает Уэслину, довольно маленькая, размером примерно с мой кулак.

— Это то, что вам нужно, — говорит он, переводя взгляд с меня на Уэслина, в то время как Сорелла сжимает ногу. — Просто убедитесь, что они сухие и в темноте. Оставьте сумку закрытой, пока не будете готовы их использовать, но я покажу вам сейчас, чтобы вы знали, что получится.

Немного поработав, Геонен расстегивает туго завязанную веревку, которая закрывает верхнюю часть. Затем он протягивает пакет принцу, который осторожно засовывает руку внутрь и берет несколько семян на ладонь. После быстрого осмотра он протягивает их мне. Я не могу понять, почему ему вдруг понадобилось мое мнение или одобрение — может быть, это просто для вида, — но я все равно киваю.

— Возможно, — говорит Уэслин, — учитывая погоду, с которой мы столкнулись, было бы лучше запечатать их еще больше, на всякий случай.

Геонен обдумывает это.

— Ну, с ними должно быть все в порядке, так как Роанин недалеко. Но… — он замолкает и достает с полки маленькую коробочку, откладывая ее предыдущее содержимое в сторону. — Возьми это на всякий случай.

Обменяв коробку Уэслина на семена, Геонен закрывает пакет и кладет его в открытый контейнер.

Уэс достает из кармана несколько монет.

— Спасибо, Геонен.

Глаза мужчины слегка расширяются, и он проводит рукой по лицу.

— Это слишком много, сэр.

Принц держит свою ладонь вытянутой.

— Тогда возьми то, что я тебе должен.

Мужчина берет три из пяти предложенных кусочков и слегка кланяется. Уэслин протягивает две другие девочке, которая осторожно держит их в своих крошечных ладошках.

— За твою помощь, — произносит он, и тень улыбки пробегает по ее губам.

Я киваю Геонену и следую за Уэслином из магазина, разрываясь между зарождающимся замешательством и негодованием. Снаружи дождь превратился в туманную морось.

Странно наблюдать, как он общается со своими людьми, легкость в его осанке так непохожа на жесткость, с которой он носится по замку Роанина. Его забота о них очевидна, и, возможно, я должна уважать его за это или, по крайней мере, быть благодарной за передышку. Но каждый раз, когда он приветствует другого по имени, все, о чем я могу думать, это о том, что он никогда не называл меня по имени с того дня, как спросил, что это было. И почему-то это ранит сильнее, чем если бы он вообще этого не знал.

— Нам не следует задерживаться, — говорит Уэслин, понизив голос, когда мы вышли на улицу. — Мы уедем сегодня днем. Есть кое-что, о чем я должен позаботиться в первую очередь.

— Я могу…

— Один, — добавляет он довольно грубо.

Я складываю руки на груди.

— Знаешь, твой отец тоже дал мне это задание.

— И что?

— И это означает, что я здесь, чтобы помочь. Ты не можешь все делать в одиночку.

— Он просил твоей помощи в Долине, — уточняет Уэслин. — И мы еще не там, если ты не заметила.

Возможно, мне придется убить его, невзирая на мои обещания Финли и Вайолет.

— Просто найди себе другое занятие на час или два, если ты думаешь, что сможешь с этим справиться. Вот, — он вытаскивает из кармана несколько монет и бросая их мне на ладонь. — Считай, что это аванс в счет вашего платежа. Купи себе новые ботинки. Твои разбиты.

Прежде чем я успеваю ответить, он просто равнодушно уходит. Он стоял ко мне спиной, как всегда.

Я изучаю его отступление с нарастающим гневом.

— Что может быть настолько срочным, что ты должен сделать это сейчас? Что может быть важнее спасения Финли?

Уэслин резко возвращается, и огня в его взгляде достаточно, чтобы напугать меня.

— Нет ничего важнее. Ничего. Я не могу поверить, что ты даже предположила это.

Я редко слышала, чтобы он говорил так сердито.

— Если бы ты действительно так думал, ты бы уехал сейчас, а не путешествовал по городу.

Уэслин тяжело вздыхает, явно стремясь взять себя в руки.

— Приятно знать, что ты так плохо думаешь обо мне, — наконец тихо проговорил он. — Но здесь есть работа, которую нужно сделать до того, как мы уедем, и это тебя не касается.

— Касается, когда мы путешествуем вместе, — настаиваю я. — Мне надоело, что со мной обращаются как с никчемной. Либо это, либо какое-то проклятие. Игнорируй меня сколько угодно, когда мы вернемся, но здесь все по-другому, и я больше этого не потерплю. Как ты там сказал — дорога длинная.

Его глаза сужаются.

— Ты угрожаешь принцу?

Я складываю руки за спиной.

— Ты сам посоветовал мне не ссылаться на титулы.

Уэслин некоторое время ничего не говорит, просто стоит и смотрит на меня. Я заламываю руки, радуясь, что моя спина скрывает их от посторонних глаз. Они дрожат.

— Мы уедем сегодня днем, — говорит он, медленно растягивая слова. — Тем временем…

— Ваше королевское высочество, — прерывает скрипучий голос слева от нас. — Надеюсь, я не помешал.

Мы все тут же поворачиваемся к морщинистому мужчине средних лет, стоящему в нескольких шагах от нас, с раскрасневшейся белой кожей, испещренной морщинками от смеха. Он улыбается так, словно гончая загоняет лису в угол. Хотя он не одет в красно-синюю форму, я все равно узнаю его лицо с того утра в замке Роанина.

Эмиссар Эрадайна.