Любовь из прошлой жизни, или Билет в другой конец Вселенной

Элайя Миттал (2023)

Обычная художница неожиданно встречает своего мужа из прошлой жизни, и ей нужно овладеть сверхспособностями в другом мире (откуда прибыл её суженный) для борьбы с тёмными силами и спасения будущего Земли. И при этом заново разворачивается любовь между ними — веками идущими вместе. Как происходят события, что предстоит преодолеть главным героям, как спасёт он возлюбленную на чужой планете, куда она попала из-за ухищрения тёмных и как развернётся мир, благодаря главным героям?

I. Глава 18 Моя помолвка

Вжжиик…

Пандит распевал около священного огня мантры-молитвы, а я, шестнадцатилетняя девушка, и мой будущий муж, которого я видела впервые в жизни, должны сейчас надеть друг другу кольца в знак помолвки.

Как же мне хотелось сбежать с ненавистной церемонии, от ужасного жениха! Но я не могу ничего сделать… Против воли родителей идти нельзя, они уже выбрали мне будущего мужа. Таковы обычаи. А мне, если честно, глубоко безразличны такие обычаи. Великий Ганеша, прошу, пусть случится чудо и я не буду за него выходить замуж!

Пандит закончил обряд с огнём, поднялся и торжественно произнёс:

— А теперь наденьте кольца друг другу!

Жених осторожно взял кольцо, будто оно горячее и подошёл ближе ко мне. Лицо его сияло, как серебряный поднос, с которого он взял кольцо. Я стояла безразличная, опустив руки — мне ни за что не хотелось этого действа! Улыбка на лице жениха постепенно таяла, но он терпеливо ждал моей поднятой руки.

Пандит, заметив, что церемония дальше не продолжается, ещё раз настойчиво произнёс:

— Итак, наденьте кольца друг другу на пальцы!

«Как будто их надо на что-то другое надевать…» — со злостью подумала я…

Жених, уже не дожидаясь, когда я соизволю протянуть руку, нервно взял её костяшками толстых пальцев и с гордостью надел кольцо… Он стоял довольный, как кот, объевшийся сметаны. Сердце бухнулось куда-то вниз — теперь всё кончено…

А со всех сторон наперебой поздравляли жениха с невестой, кидали нам на голову рис, лепестки цветов. Музыканты, в предвкушении получить хороший барыш, со всех сил били в барабаны, а трубачи старательно надували щёки, издавая истошные звуки.

Мы подходили к каждому из старших родственников и касались руками их ног, прося благословения. Они возлагали нам руки на голову и благословляли. Я принимала их с протестом внутри, зато Дхармеш — так звали жениха — был очень доволен и сиял во весь рот.

Родители уже обсуждали что-то, наверно, церемонию будущей свадьбы, а у меня из глаз просились слёзы. Я еле сдерживалась, наблюдая за «праздником».

Наконец, гости стали расходиться. Дхармеш всё крутился возле меня, старательно ухаживая, а я с нетерпением ждала, когда убегу от назойливого тюфяка вглубь сада, что за домом. Надо сослаться на усталость и поскорей скрыться от него! От его ухаживаний мне так не хватало воздуха! Да, так и надо сделать!

— Дхармеш, — твёрдо произнесла я. — я устала от всей суеты, так что пойду отдыхать и не беспокойтесь, пожалуйста, обо мне, идите домой.

Я снова подошла к родителям и попросила разрешения удалиться. Родители жениха, важные и гордые, соответствуя рангу происхождения, снисходительно попрощались со мной. Мои мама и папа с любовью поцеловали и покачали головой в знак согласия — иди. Я торопливо направилась к выходу.

Дхармеш печально проводил меня угрюмым взглядом и недовольный потопал к родителям.

Наконец я убежала от нудного, противного женишка!

Был уже вечер, но не так темно. Даже не переодевшись я забралась поглубже в сад, чтобы меня никто не нашёл — хотелось побыть одной, а заодно погоревать над злой судьбой.

Сад у нашего дома был не такой большой, как у более богатых соседей, но в нём было укромное местечко, которое никем не просматривалось: плотно стоявшие высокие кусты загораживали свободное пространство от любопытных глаз. Сквозь стену листвы упрямо протискивались лучи вечернего солнца и делали моё тайное местечко уютным. А ещё я пристроила в нём скамеечку — часто поводила на ней часы размышлений или минуты редкой радости.

И сейчас я прибежала сюда в худший час, который отделит меня от былой свободной жизни. С кем поделиться? Родители давно мечтали выдать меня замуж, они не поймут моего горя, ведь традиция выбирать дочери жениха давно устоявшаяся и никем не обсуждаема. Очень часто муж и жена первый раз видят друг друга только в день самой свадьбы. У меня вышло в день помолвки.

Смириться? Но он такой противный, толстый, лоснится при жаре… Зато для родителей удача — богатый. Они мечтали выдать меня в богатую семью. Не хочу! Всю жизнь быть рядом с толстым тюфяком. Не хо-чу!

Так я сидела и горевала наедине с кустарниками. Сквозь стену листвы упрямо протискивались лучи вечернего солнца и делали моё тайное местечко тёплым и уютным, что в какой-то степени успокаивало. Ветви кустарников покачивали большими крупными цветами и шелестели листвой: всё пройдёт…

Сколько бы я просидела ещё не знаю, если бы не звук, похожий на мелодию флейты. Он вывел меня из горестного состояния. Среди обычной вечерней тишины готовящегося ко сну поселения одинокое звучание было неожиданным и странным. Я выбралась из укрытия и пошла на звук. Он раздавался совсем рядом, за тем первым домом, что стоит у самого подножия гор.

Поселение Манали, где мы живём, небольшое и расположено на севере Индии, в предгорьях Гималаев в долине Кулу — долине Богов. Из окон нашего дома горы хорошо видны — открывается величественный вид священных хребтов. Жизнь была бы пресной и безвкусной, если бы не красота гор. Само нахождение, жизнь в их окрестностях облагораживало, красота не давало проникнуть в душу унынию.

Расстояние до звучащей флейты было небольшое, и я пошла на звук. Красивая мелодия звала. Я хотела избавиться от горестных мыслей, и ещё мне было любопытно — я хотела узнать кому в такой час не отдыхается. Чем ближе я подходила, тем учащённее билось сердце и накатывало непонятное волнение…

За домом росли кустарники, и мелодия доносилась оттуда. Уже сгущались сумерки, я боялась, что меня потеряют, но флейта манила вперёд. Сейчас узнаю, кто так красиво играет и побегу назад.

Я осторожно подошла вплотную к кустарнику, медленно раздвинула ветки, отводя рукой упругую, мешающую смотреть листву. Прямо на земле, вполоборота ко мне, сидел юноша. На вид ему было лет двадцать. Было уже сумеречно, но я разглядела у него длинные, темные волнистые волосы до плеч. Он был одет в светлую курту* и белые дхоти*. Мелодия нежно лилась из флейты и было заметно, как юноша самозабвенно старательно перебирал пальцами на инструменте.

Ветка под неосторожным движением руки хрустнула…

Курта* — длинная широкая рубаха

Дхоти* — шестифутовое белое хлопковое полотно, драпируемая на бёдрах. Вид брюк, несшитая одежда.