Шип

Эл Дилан

Когда задуют холодные ветры, они принесут с собой стужу, и лето в твоей душе сменится зимой. Тебе будет больно, эта боль разрушит тебя, а затем слепит заново, и это новое нечто уже не будет тобой. Они отберут у тебя все, оставив одну лишь жестокость, чтобы ненавидеть тебя безнаказанно. Даже если у тебя есть крылья, всегда найдется тот, кто срежет их с твоей спины тупым столовым ножом. Что ты выберешь – убить или быть убитой?

Глава 4

— Называй меня, пожалуйста, просто «Сара». И давай на «ты». Мне предстоит провести с тобой уйму времени. Мне не нравится постоянно слышать: «Мисс Уильямс, Вы…», — сказала Сара, садясь в машину.

— Как скажете… как скажешь, — безучастно ответила не выспавшаяся Салли. Ее начальница тоже почти не спала, но по ней это было незаметно.

Пока девушки добирались до корпорации, ровно как и пока завтракали и собирались, они почти не разговаривали. Затем была трехчасовая тренировка, которая также прошла в молчании. После нее Сара устроила Салли экскурсию по организации, заодно знакомя ее с другими преподавателями и договариваясь о занятиях. Размеры корпорации были огромны, люди интересны, а их занятия разнообразны, но Салли не обращала на это внимания. Поглощенная своими мыслями, девушка отсутствующим взглядом смотрела на людей, у которых ей предстояло так многому научиться. У всех них сложилось неприятное впечатление о Салли, они отметили ее невнимательность и сочли это весьма неуважительным. Но и это ее не волновало: девушка замышляла побег.

Как умный и проницательный человек, Сара прекрасно понимала, что творится в душе ученицы. И, хотя она нисколько не сочувствовала ей, сердце ее неприятно щемило.

Когда девушки вернулись в кабинет, Сара сказала, что хочет немного побыть одна и предложила Салли побродить по организации и все-таки познакомиться с учителями, предварительно предупредив ее «не распускать язык». То, что Сара хотела побыть одна, было правдой: интроверт по натуре, Сара прекрасно себя чувствовала во время долгих одиноких часов. Но была и другая причина отпустить Салли: с самого утра мисс Уильямс ждала, когда она выкинет какую-нибудь глупость.

Глупость не заставила себя ждать.

Злорадство было нехарактерно для Сары, и она не искала лишнего повода обругать подчиненную. Но все-таки она хотела, чтобы глупость свершилась: во-первых, ей было любопытно, куда пойдет Салли, во-вторых, ее тщеславие мечтало убедиться в своей правоте, в-третьих, она была уверена: после похода к Джексону, Салли со всем смириться. Да, Сара думала, что Салли обратится к Чарльзу, но потом будет считать это самым глупым поступком в своей недолгой жизни.

Спустя некоторое время, мисс Уильямс достала ярко-красный мобильный телефон и набрала номер Кэтти. Теперь у Сары был вполне законный повод самодовольно улыбаться: Салли уже зашла в кабинет Джексона.

Оказавшись в уже знакомой приемной, Салли увидела девушку, так невесело подшутившую над ней в первый же день.

— Вы к мистеру Джексону? — Салли кивнула, подумав, что это самый глупый вопрос за сегодня, — Он занят, придется подождать несколько минут.

— На этот раз, правда? — раздраженно спросила всерьез нервничающая Салли.

— Да, у него посетитель, — смущенно ответила Кэтти, прекрасно распознавшая обиду в голосе посетительницы, — присаживайтесь.

Салли присела на белоснежный диван и начала нервно качать ногой.

— Послушайте, я не хотела Вас обидеть, — начала оправдываться Кэт, — Сара просто хотела посмотреть на Вас до официального знакомства. Ну, что здесь такого ужасного? К тому же, я не могла отказать ей. Мы с ней старые, ну… подруги, не подруги…

— До свидания, мисс Харт, — Кэтти прервал Патрик Фишер, вышедший из кабинета мистера Джексона. Он с энтузиазмом воспринял появление мисс Браун, похлопал ее по плечу, но сказал, что ему срочно нужно бежать. Кэт тоже попрощалась с ним и сообщила Чарльзу о визите мисс Браун. Он велел Салли войти, говоря при этом так, что его было отчетливо слышно и без селектора. Бросив, что не обижается, девушка вошла в кабинет.

В первое же мгновение Салли пожалела о том, что пришла. Как и за день до этого, ее охватил ужас при виде этого угрюмого и раздраженного лица. Сегодня, после визита Фишера, Джексон был еще более не в духе, а о любезности вообще и речи быть не могло. Бросив: «садитесь», он приготовился слушать ее с видом человека, общающегося с глупейшим на свете существом. Собственно говоря, Чарльз был в замешательстве: он не знал, чего ждать от столь неожиданного визита.

В течение всего «разговора» за дверью носилась несчастная Кэтти, гадая: стоит звать на помощь или нет, а внутри кабинета еще более напуганная Салли уже мечтала об этой помощи. Покрасневший Джексон кричал и чуть ли не топал ногами. «И как вы посмели прийти сюда? И почему до вас до сих пор не дошло, куда вы попали? И как у вас хватило совести сделать это за спиной вашей наставницы? И понимаете ли вы, что она с вами сделает? И… И… И» Тирада казалась бесконечной. На самом деле, Джексон был донельзя зол на девчонку, которая могла значительно усугубить сложившуюся ситуацию. Не хватало ему Сары, которая вечно творила, что хотела. В итоге до смерти напуганная и до предела униженная Салли выскочила из кабинета, не взглянув на прощающуюся Кэт. До такой степени уничтоженной Салли не чувствовала себя еще никогда. Она решила, что по собственной воле ни за что не вернется в этот кабинет. Мисс Браун была уверена, что при встрече не сможет поднять глаз на мистера Джексона, мисс Харт и (О Боги!) уж тем более на мисс Уильямс. «Как могла я быть настолько глупа, что пошла к нему? Мисс Уильямс точно знает обо всем, и что я скажу ей, этой профессионалке, живой легенде, согласившейся возиться со мной?» — в голове Салли мелькали пугающие мысли. Чувство стыда и сознание собственной ничтожности переполняли ее, глаза наполнялись слезами, ноги становились ватными.

Салли открыла красную дверь пластиковой картой (ее еще утром дала ей Сара). В кабинете было пусто. Девушка собралась с силами и попыталась позвать Сару, но горло не подчинилось ей. Тогда Салли глубоко вздохнула и повторила попытку:

— Сара!

— Салли, подними ковер — увидишь третью черную дверь.

По крайней мере, теперь было ясно, зачем Саре ковер. За дверью находилась та самая любимая комната мисс Уильямс, в которой находилась вся коллекция оружия главного агента «ТА». Запас был поистине королевским: десятки набитых оружием полок и шкафов наполняли эту внушительных размеров комнату. Прямо напротив двери на стуле сидела хозяйка этой коллекции и точила искусно оформленный кинжал.

— Красивый, да? — бесстрастно произнесла она, с лукавой улыбкой глядя на вошедшую, и повертела его у своего лица, — мой любимый.

«Господи, зачем она показывает мне нож?» — подумала Салли с ужасом, не отпускавшим ее.

— Как поживает мистер Джексон?

— Нормально, — слабо пролепетала Салли, виновато опустив глаза и тут же усомнившись в собственных словах при мысли о состоянии Джексона во время их «беседы», — Мисс Уильямс…

— Сара!

— Сара… — девушке было очень совестно теперь звать наставницу по имени, — я идиотка и полное ничтожество, мне очень стыдно, — прислонившись к стене, Салли чувствовала себя отличницей, у которой отобрали шпаргалку.

«Вот это самобичевание, не плохо!» — подумала Сара. Предугадав эту ситуацию, она все же не избавила себя от неприятных ощущений. Девушка успешно не без усилий сдерживала свою уязвленную гордость.

— Если бы я не простила тебя, ты бы познакомилась с моим кинжалом ближе.

«Лучше бы она была менее великодушна» — с горечью подумала Салли.

— Тогда можно тебя попросить никогда не вспоминать об этой истории? — спросила она.

— Да.

Они еще немного поговорили, смеясь над вспыльчивостью Джексона. Больше девушки никогда не упоминали об этом, как и Чарльз, и Кэт. Сплетни и болтовня в организации были неприемлемы.

Время шло, девушки привыкали друг к другу. Привыкали, но не сближались, и Салли была не настолько глупа, чтобы позволять себе что-то большее, чем обращаться к наставнице на «ты». В их жизни появился строгий порядок. Салли день ото дня все больше восхищалась своей наставницей. Тренироваться с ней было мучительно, но очень интересно: Сара была в высшей степени профессионалом, и Салли мечтала стать достойной своей наставницы. Девушке казалось, что Сара может абсолютно все и делает это лучше всех. Она даже участвовала в постановке песенного номера Салли (призванного проэкзаменовать девушку на сексуальность и артистизм) и пела превосходно. Хотя каждый разговор с Сарой напоминал хождение по минному полю, с ней было интересно разговаривать: Сара была очень умна. Часы, проведенные с ней за рамками тренировок, никогда не угнетали Салли, хотя и оставляли неприятный осадок. К тому же, мисс Уильямс показывала себя терпеливым тренером: хотя она иногда и закатывала глаза, показывая, как устала от ужасной растяжки Салли, Сара никогда не выказывала снисхождения, не унижала подчиненную. У нее были не самые обычные методы обучения, но и готовила она не для самой обычной работы. Поэтому Салли не удивилась (если быть честной до конца, не удивлялась потом, что такое произошло), когда за завтраком ей пришлось сильно нагнуться назад и удерживать спину в «лежачем» положении, пока в воздухе над ней находился нож вместе с рукой мисс Уильямс. «Делаешь успехи», — сказала тогда Сара, не замечая полных ужаса глаз Салли.

У мисс Уильямс была масса привычек, от которых она ни за что не хотела отказываться (впрочем, не вредных). Все они были плавно перенесены в новую жизнь. Например, каждое утро, в четыре часа, она ходила на прогулку. Сара не занималась бегом, не делала упражнений — просто гуляла. По ее собственному признанию, это время суток привлекало ее свежестью и, что самое главное, отсутствием людей. Местность вокруг дома располагала к прогулкам и размышлениям: рядом был полузаброшенный парк и речушка с красивым мостиком. Салли вскоре присоединилась к Саре и стала ходить гулять вместе с ней. Иногда, если молчание выносить было особенно нестерпимо, Салли решалась задавать вопросы:

— Почему ты не была замужем? Почему у тебя даже нет парня, ведь ты так красива? — осторожно спросила Салли одним пасмурным утром.

— Красота еще не все, — отвечала Сара безучастным тоном, — нужно желание.

— А почему у тебя нет желания?

— Потому что я не люблю глупых и долгих расспросов, — весьма рассерженно, но все же сдержанно произнесла мисс Уильямс, — лучше расскажи мне о себе.

— Ну, у меня родители погибли давно, я была еще совсем крошкой…

— Так хочется иногда, чтобы кто-то назвал тебя крошкой, да? — улыбнулась Сара.

Салли покраснела.

— В общем, я их не помню. Я выросла в детском доме и не представляю, что такое семья. Может быть, только по фильмам.

«Возможно, тебе повезло», — подумала Сара, но не сказала.

— А потом выросла, получила небольшую квартирку и…

— И решила податься в ФБР?

— А это плохо? Ну, да. А ты — в «Темные ангелы»? — спросила Салли, сразу же пожалев об этом. По девушке тут же полоснул убийственный взгляд Сары Уильямс.

— Действительно хочешь спросить об этом? — произнесла она тоном, от которого лоб Салли покрылся ледяной испариной.

— Нет, — признала девушка, — просто ты никогда не рассказываешь о себе.

— Если и расскажу, то не здесь и не сейчас. Впрочем, вряд ли.

— Ясно, — разочарованно выдохнула Салли.

Девушки помолчали немного, думая о своем. Тем временем они подошли к мостику и стали задумчиво смотреть на воду.

— Сара, можно еще один вопрос?

— Давай, но не ожидай, что я отвечу.

— Кэтти сказала мне такую фразу, что вы с ней «ну, подруги, не подруги…»

— И теперь ты мучаешься, что бы это могло значить?

— Ну, да.

— Это тоже относится к моему прошлому.

— Ясно.

«Хотела бы я знать, что ей ясно», — подумала Сара, но опять ничего не сказала.

Такие вопросы были более чем неприятны мисс Уильямс. Даже без них, хотя общение с Салли и было не столь неприятно, как ей самой представлялось, она выделяла в нем главную негативную сторону: девушка пробуждала в ней давние воспоминания. Глядя на эту молодую, жизнерадостную девушку с открытой улыбкой, она думала о своей юности — самом тяжелом времени в ее жизни. Вспоминала о том, о чем не хотела помнить, но и не могла забыть.