Поцелуй ангела (сборник)

Анна Эккель

«– Поцелуй меня на прощание, – сказала Ольга, зная, что при поцелуе он заберет её душу. Парень хитро улыбнулся. Ольга же закрыла глаза и потянулась в его сторону. Её губ коснулись губы Ангела, и в этот момент у неё в груди загорелись миллионы разноцветных огоньков, и тепло покатилось по всему телу. Она обняла его и её руки коснулись шёлковых крыльев…» Книга – сборник небольших занимательных рассказов о нас с вами, о курьёзных случаях, о мистике в нашей жизни, о любимых домашних питомцах. Я вас уверяю, начав читать, вы не оставите книгу, пока не закроется последняя страница.

РОЖДЕСТВО

Вера не любила праздники. В эти дни особенно остро ощущаешь одиночество. Одиночество хрустальным звоном звучало в её душе. Спешащие и озабоченные предпраздничными хлопотами прохожие раздражают своей суетой, ожиданием веселых выходных, богатым застольем, звонким смехом, вручением подарков, пусть ерундовых и ненужных, потом забытых и выброшенных, но сам процесс получения загадочной нарядно-блестящей коробочки тревожит и приятно греет душу. Город наконец-то дождался снега, и всё сразу стало на свои места. И белый пейзаж, и автомобильные пробки, и радостно-возбужденные снующие люди. Богато нарядные до неприличия витрины магазинов околдовывали своим великолепием. Разноцветное мерцание гирлянд. Всё очень красиво, глаз не оторвать. Сказка наяву.

В комнате было холодно и неуютно. Первый этаж «хрущобы». Все старые дома, которые стояли рядом, давно были снесены, а их, как заколдованный, всё стоял и стоял, портя своим убогим видом близлежащий ландшафт. Место завидное — в самом центре города. Вокруг уже давно высились громады многоэтажек, заселенных, в основном, богатыми приезжими. Эти дома вели себя нагло, отгораживали непомерно большое пространство вокруг здания, имели только один вход, с устрашающими стражами у ворот, кучей видеокамер по периметру. Покой новоявленных «буржуинов» охранялся отлично.

Заезжали туда редкие по своей стоимости и красоте иномарки, пешком же входили люди, которые работали прислугой.

Вера тоже хотела устроиться туда работать, но её дальше проходной не пустили. «Накачанный» молодой человек, уничтожающе взглянув на её худосочное сложение, буркнул, что она не подходит по возрастному цензу, и вообще у неё нет никаких шансов. Работа ей была нужна позарез. После того, как она впервые получила полагающуюся ей пенсию на руки, она испугалась. Всё не могла понять, как же теперь жить-то? Только придя домой и разложив на старом столе, покрытом потрескавшейся от времени, давно потерявшей свой цвет клеенки деньги, она заплакала.

Всё упиралось в поиски дополнительного заработка. Но кто и куда её возьмёт работать? Вера не подходила ни по каким параметрам. Вокруг только новые дома, куда и соваться, как она уже поняла, не стоит. И только в центре этого микрорайона возвышался огромный дворец-офис одной из богатейших компаний. Здание своим великолепием подавляло всё вокруг. Оно было из стекла, отражающего свет, и поэтому парило над всем. Сколько было в нем этажей, Вера и не пыталась посчитать. Бесполезно. Здание олицетворяло мощь и богатство, не поддающееся осмыслению для простого человека. Архитектура здания была, как из страшного сна, не связанная ни с одним историческим течением. «Оно» вообще не имело отношение к земной цивилизации, это что-то из других миров, словом, совершенно инородное тело. Если только его представить где-нибудь в нейтральном месте, например, посередине бескрайней пустыни, может быть, там и смотрелось бы гармонично. Но здесь оно повергало в ужас. В народе его называли «замок Людоеда» — таким оно было устрашающим. Архитектура здания несла большой заряд негатива. Вера не ходила туда спрашивать о работе. Она боялась подходить к нему близко.

Сегодня, всегда молчавший телефон, вдруг зазвонил. От неожиданности Вера вздрогнула. Осторожно подняла трубку и тихо сказала:

— Алло, — была уверена, что, скорее всего, ошиблись номером, но нет. Это звонила её знакомая из прошлой жизни — Тамара. Сначала та грубо пошутила, что подруга её ещё жива, потом сообщила, что у неё, у Тамары, всё в порядке и сразу же приступила к делу, решительно сказав, что Вера должна, да просто обязана, её выручить, так как они «старинные друзья». Короче, ей позарез надо уехать на праздники, а Верунчик подменит ее на работе. С начальницей договоренность уже достигнута. Вера испугалась такого натиска и, самое главное, неизвестности. Но подруга, почувствовав, что всё может сорваться, начала яростно уговаривать. Говорила, что работа плёвая и нервов не стоит, и работать она будет только в ночь, когда все сотрудники будут дома — то есть ночной уборщицей.

— Полы-то не разучилась ещё мыть? — грубо засмеялась в трубку.

— Короче, бери карандаш и записывай адрес — и Тамара продиктовала. Вера ахнула — это был «дворец Людоеда».

Они встретились вечером у служебного входа. Вера не узнала свою подругу: та хоть и была моложе, но выглядела намного старше своих лет и одета в дорогое, но всё какое-то замызганное. «Наверное, пьет», — почему-то подумала Вера, тем более при разговоре чувствовался сильный запах перегара. Тамарка взглянула оценивающим взглядом и сказала:

— А ты, Верка — сушёная вобла. В твоем возрасте неприлично ходить с таким весом, гы-гы-гы!

Она подхватила её под руку и потащила ко входу. Стеклянные двери сами открылись, и женщины оказались в большом зале, залитом светом. Потолка не было видно, людей тоже. Если это служебный вход, то какой же тогда парадный?

— Привет, Сашок! Это я свою замену веду. Всё согласованно, — непонятно кому сказала Тамара, потому что в зале никого не было видно. Подошли к лифту из будущего столетия — большому и красивому. Неслышно открылась дверь, и они вошли. Вера не успела открыть рот от удивления — вместо стен были зеркала во всю высоту, это давало ощущение, что они в другом измерении. Она хотела что-то сказать, но двери снова открылись, и они попали в очень длинный и просторный коридор, конца которого не было видно. Тамара сделала несколько шагов и резко толкнула совсем незаметную дверь. Это была большая комната, в которой очень аккуратно на полках стояли всякого рода приспособления и средства для уборки, все новое и импортное.

— Я не справлюсь, — неуверенно и тихо сказала Вера.

— Не боИсь! Полы мыть — не велика наука! Человек с двумя верхними образованиями одолеет, — это был тонкий намек на Верино образование.

— Так, слушай меня внимательно и запоминай! Моешь месяц. Получаешь… — и Тамара назвала сумму. У Веры подогнулись ноги.

— Что ты такие страшные глаза сделала? Что, мало? Но мне-то самой тоже надо что-то оставить на пропитание, — неправильно истолковав реакцию подруги, сказала Тамара.

Вера потеряла дар речи не оттого, что мало, а оттого, что много. Подруга поколебалась и щедро добавила ещё.

— Вот теперь всё.

— Но получишь деньги только, когда я приеду, — не терпевшим возражений тоном сказала Тамара, а про себя подумала, что фигушки она даст Верке деньги — жирно будет. «Отдам ей старую дубленку, которая на меня уже не лезет, и будет счастлива, а то вон, все бегает в болоньевой куртке на ватине, и как это люди не мерзнут в такой одежонке?» — искренне удивилась она.

— А сейчас мой полы и мечтай, на что потратишь эти, с неба свалившиеся на тебя, деньги, и мне не забудь сказать «спасибо», что помню подругу и твою мне помощь, когда мне совсем лихо было. Долг платежом красен! — назидательно сказала Тома. — Только смотри, не подведи меня! Алкоголя ни-ни-ни! (Это она озвучила, вероятно, свою проблему)! И мой чище, чтобы мне потом за тебя не краснеть! Поняла? Всё, приступай!

Мыть надо было, конечно же, туалет, и тем более, служебный. Подруга, вероятнее всего, особо не усердствовала с уборкой. Наводила только внешний глянец для начальства. А Вера не такая — по природе своей она всё доводила до идеала. Поле для деятельности было огромным. После нескольких смен помещение было не узнать. Фаянс белел свежестью первого снега, никелированные краны слепили своим блеском. Везде была бумага и чистые полотенца. Вера получала практически физическое удовольствие от хорошо сделанной работы. Страх и скованность прошли, и она спокойно вкалывала на полную катушку. Уставала ужасно, благо, что жила рядом. Приходила и падала замертво.

Праздники шли своим чередом. Организация была на больших каникулах. Гуляли с размахом с 25 декабря и до Крещения. Начиная с офисного планктона и кончая самыми высокими директорами, люди с удовольствием тратили свои деньги на отдых и праздники. Само здание не пустовало. Обслуживающий персонал работал круглосуточно, поэтому и Вера работала каждый день. Последнее время она стала бояться людей. Но за всё время работы она не встретила ни одного человека. Это радовало.

Сегодня праздник из праздников — Рождество!

Она закончила уборку. Ещё раз с удовлетворением осмотрела своё хозяйство, которое блестело, сверкало и благоухало свежестью хвойного леса. Осталась довольна. Тихо прикрыла дверь и пошла к служебному лифту. Ещё не ощущалось страшной усталости, её заглушал душевный подъем и удовлетворение. Вера была человеком с очень тонкой духовной организацией. И поэтому чувства превалировали над телом. Это потом, когда она ляжет в постель, начнет отниматься спина, будут ныть руки и сведет судорогой ноги, превращая её в один комок боли, но она знала, как справляться с этим. Мысль, что завтра она снова будет мыть и чистить и доводить всё до совершенства, её вдохновляла. Сама над собой засмеялась. Скажи ей кто-нибудь раньше, что будет получать удовольствие от наведения чистоты в отхожем месте — она бы никогда не поверила.

Вера так и ехала с улыбкой на лице. Как вдруг, лифт беззвучно остановился, и двери открылись. Перед входом стоял немолодой человек в поношенном пуховике и с потертом кейсом в руке. Обувь была тоже не первой молодости. Он скользнул взглядом по Вере и, не говоря ни слова, зашел в лифт, встав к ней спиной, нажал на кнопку. Она смотрела ему в спину и думала, что он не здешний. Даже последние рабочие этой организации имели возможность приличнее одеваться.

— Я курьер, — словно прочитав её мысли, сказал человек. Вера зарделась. Она совсем забыла, что вместо стен были зеркала, и он мог видеть её оценивающий взгляд.

Вдруг лифт резко остановился, но двери не открылись. Неужели застряли? Яркость света уменьшилась, отчего сразу стала намного уютнее.

Мужчина так и стоял спиной к Вере. Медленно подняв голову и покачав ею из стороны в сторону, сказал:

— Никогда не мог подумать, что у такой фирмы могут случаться поломки.

Вера испуганно:

— Как поломки?!

— Ну вот, застряли же…

— А может быть, на что-то надо нажать, и он поедет?

— Нет, не поедет. Придется ждать аварийку. Но вы не бойтесь, в таких организациях проблемы решают быстро. И потом, провести время с симпатичной женщиной — всегда приятно.

При этих словах он повернулся к Вере. Искусством ведения беседы Александр Александрович владел виртуозно. Потихоньку, чтобы не спугнуть её, он начал разговор.

Дверь в спецкомнату резко распахнулась, и в неё ввалилась личная охрана Президента Холдинга. Люди, сидящие за мониторами, невольно поёжились, очень уж большая разница у них с телохранителями во всем — ив статусе, и в зарплате. Везде стояло первоклассная аппаратура, которая транслировали всё, что происходило в здании. В креслах сидела охрана, которая внимательно наблюдала за работающими экранами. Если телохранители здесь, то и он тоже здесь. Но где? Все взгляды устремились на монитор, который был установлен в служебном лифте. Там ехала какая-то «серая мышь», вероятно временная уборщица. Вдруг лифт остановился и в него вошел человек. Он встал лицом к дверям, то есть к камере, и они сразу же узнали под черной вязаной шапочкой серьезное лицо шефа. Лифт тронулся и через пару секунд аварийно застрял. Телохранители напряглись. Шеф слегка покачал головой из стороны в сторону и произнес условную фразу, которая означала: «Не вмешиваться! Ничего не предпринимать до его указания».

Царь чудит. «Царём» его называли все служащие. А вот про его чудачества знал очень узкий круг людей. Как у очень богатого человека, за Сан Санычем водились причуды, не совсем понятные простым обывателям.

Вот, например, зачем ему надо было отвалить огромную сумму за старую пятиэтажку, которая, как забытая старая рухлядь, стояла среди новых домов, недалеко от фирмы. Ладно, если бы он с ней что-нибудь сделал, а то нет, дом просто стоит и даже никто из жильцов не знает, что их давно купили со всеми потрохами. Живут себе и живут, не понимая почему «прогресс» не коснулся их развалюхи. Оказывается очень просто, в одной из этих квартир давно-давно жил маленький мальчик по имени Саша со своей бабушкой, которая заменила ему трагически погибших родителей. Он был сирота. Поэтому панически боялся, что может так же легко лишиться больной и старой бабушки, с её любовью к нему, домашними пирогами, её миром, который обворожительно пах прекрасными духами «Красный мак». Теперь, когда он вырос и стал совершенно другим, ему безумно дорога возможность, когда особенно тоскливо на душе, переодевшись, слиться с многоликой толпой мегаполиса, просто приехать на метро к заветному дому, вытащить старый ключ из кармана, открыть заветную дверь и войти в нетронутый мир его детства. Ему до боли знакомо всё в этой квартире, от мебели, занавесок, его любимой чашки с лисичкой до бабушкиной расчески около зеркала. Всё так, как было тогда. Он, счастливчик, мог купить себе возможность возвращаться в своё детство не виртуально — в воображении, а реально — наяву.

Все, кто пришел в мониторную, смотрели на экран не отрываясь. Там разворачивались непредсказуемые события. Звук врубили на всю катушку, даже дыхание из лифта было слышно. Все смотрели, как зачарованные, не отрываясь. Слово за слово лилась речь, сначала это был простой, ни к чему не обязывающий монолог, а после того как они вдруг выяснили, что он жил в её доме, начались воспоминания. Оказывается, она прекрасно помнит его бабушку, а он вспомнил красивую женщину, которая была Вериной мамой. Припомнили забавные случаи из ихдетской дворовой жизни. Вера уже не смущалась, и они вместе радостно смеялись. Время летело. Они незаметно становились друзьями, которых связывает самое дорогое и искреннее — воспоминания детства. И она уже давно не чувствовала неловкость перед чужим человеком. Это был её человек, часть той такой далекой и счастливой жизни. Они понимали друг друга с полуслова.

Время. Мысль о скором расставании её испугала. Да, а кто он теперь? Верно женат, и у него семья, дети. И, скорее всего, она его больше никогда не увидит. От этой грустной мысли оборвался её звонкий смех. Повисла пауза.

Саша-курьер, не сводя глаз с Веры, медленно стянул с головы свою черную шапочку. Его лицо мгновенно изменилось. Перед ней стоял идеально подстриженный, с красивым лицом и благородной сединой на висках, чужой человек. Он не тот за кого себя выдает. Всё это: черная вязаная шапочка, плотно надетая до бровей, эти руки в старых перчатках, это всё искусный камуфляж!

От неожиданного его превращения Вера похолодела. Она вжалась в стенку лифта, желая слиться с ней в одно целое и раствориться. Воспользовавшись её замешательством, Александр Александрович Воронцов, Президент Холдинга, медленно подошел к ней, взял руку, наклонился и нежно поцеловал. Посмотрев ей в глаза, сказал:

— Вера! Выходите за меня замуж!

После заключительной фразы повисла звенящая тишина по обе стороны. Никто не мог пошевелиться.

И где-то сверху, с ночного неба, среди Рождественских звезд на них смотрели и счастливо улыбались Сашина бабушка и Верина мама.