Проклятие феникса

Эйми Картер, 2021

Кто мог подумать, что диковинные животные из мифов и легенд реальны! Однажды близнецы Зак и Лу узнали, что магический мир, о котором им в детстве рассказывала мама, действительно существует. И не где-нибудь, а прямо за их домом! Близнецов так и тянуло туда, словно магнитом, пока они наконец не отыскали дверь в волшебный мир. Но Зак и Лу не знали, что на переступивших границу «Диколесья» в тот же миг падает проклятие феникса. Теперь они как-то связаны с этим местом. Но как? И что означают метки, появившиеся на их ладонях?..

5

Зак

Зак сам не верил, что плачет.

Точнее, нет, очень даже верил — он последние несколько дней с ужасом ждал момента, когда отец уйдёт, и вот он настал, и страх стиснул сердце, не оставляя ни единого шанса сдержать рыдания. Зак думал, что успеет подготовиться. Что отец не сбежит в первые же секунды, толком не попрощавшись.

Беспокойство Лу делало только хуже. Она хлопотала над ним и обнимала, как в детстве, когда они ещё не растеряли общие интересы, и это только усиливало захлестнувший его стыд.

Дорога до дома тёти Мерле оказалась мучительно длинной. Выбравшись из кошмара, которым был аэропорт Хитроу, они спустились в метро, с кучей пересадок добрались до вокзала, а потом три часа ехали через сельскую местность, только чтобы забиться в такси и по петляющим дорогам покатиться в глубь Озёрного края. Зак безумно устал, но мелькающие за окном горы, долины и озёра поражали своей красотой. Он даже не думал, что где-то на земле существует подобное место.

Наконец такси свернуло на грунтовую дорогу, ведущую в лес. Деревья здесь отличались от тех, что он привык видеть в пригороде Чикаго: древние и поросшие мхом, их корни устилало бесконечное множество синих цветов. Такси подъехало к воротам из кованого железа; они отворились, зловеще скрипнув, и Зак придвинулся ближе к окну.

Лу, сидящая рядом, закатила глаза.

— Ты бы ещё на колени ко мне забрался, — сказала она, пытаясь спихнуть его, но он упёрся и так и остался на месте.

— Я тоже хочу посмотреть, — сказал он, и пока они боролись за место у окна, впереди показался огромный дом — четырёхэтажный, с несколькими рядами окон, выходящими в сад. По бокам основного здания тянулись два длинных крыла, огибающих парадный вход. Настолько большое здание сложно было назвать домом — скорее особняком или усадьбой. Может, даже небольшим дворцом.

— Тётя Мерле, вы правда тут живёте? — спросила Лу, раскрыв от удивления рот.

— Самая настоящая правда, — гордо кивнула та. — Я не сомневалась, что вы оцените.

Машина остановилась у каменной лестницы, ведущей к парадному входу, и Лу тут же выскочила на усыпанную гравием дорожку.

— А вдруг мама была королевской крови? — спросил Зак, вылезая следом. — Тогда мы, получается, тоже?

— Да не, нам бы об этом сказали, — ответила Лу, но не особо уверенно. В конце концов, она знала не больше него, а дом был огромным, и владели им явно богатые люди.

Пока Зак разглядывал резные колонны по обе стороны от главной лестницы, за спиной послышался возглас. Он обернулся и увидел бегущую им навстречу круглолицую веснушчатую девочку с каштановыми волосами. Под её резиновыми сапогами хрустел гравий, а на поясе с инструментами болтался фонарь.

Зак отошёл в сторону, и девочка бросилась обнимать Лу.

— Наконец-то вы приехали! Просто не верится! — сказала она. Её акцент мгновенно напомнил о матери, и сердце пропустило удар.

— Да, нам тоже не верится, — с заметным раздражением ответила Лу, но девочку это совсем не смутило. Отпустив Лу, она повертела головой, рассматривая их с Заком, и расплылась в широченной улыбке.

— Ого, какие вы, — сказала она. — Такие… американцы!

— Мы из Чикаго, — слабо ответил Зак, до сих пор не оправившись. До этого он не встречал людей, разговаривающих с маминым акцентом, и сейчас словно услышал призрака.

— Захария, Таллула, знакомьтесь — это Пенелопа, ваша двоюродная сестра, — сказала тётя Мерле, доставая из багажника чемоданы. Её британский акцент, пусть и отчётливый, всё же отличался от маминого. — В прошлом месяце ей исполнилось тринадцать, так что вы должны отлично поладить. Пенелопа, душечка, не налегай так на них. Они устали с дороги.

— Представляю, — ответила Пенелопа и, замявшись, добавила: — Мне очень жаль, что с тётей Джози так вышло. Я безумно по ней скучаю.

— Ты… ты знала маму? — спросил Зак с удивлением.

— Конечно, — озадаченно ответила она. — Она же про нас рассказывала, да?

Вот только мама ничего не рассказывала. Более того — она даже не упоминала о родственниках и уж тем более не навещала их. Зак уклончиво повёл плечами; он надеялся, что этого будет достаточно.

Повисла неловкая пауза, а потом Пенелопа подошла ближе.

— Как здорово, что мы наконец встретились, — сказала она, но Лу втиснулась между ними, не давая Пенелопе обнять его.

— Зак аллергик. Он может умереть от приступа, — добавила она, и Зак заметил, как она косится на коричневый комбинезон Пенелопы, весь покрытый белой шерстью. Теперь, стоя чуть ближе, Зак чувствовал исходящий от неё запах животных. — Осторожнее с ним.

Пенелопа тут же убрала руки за спину, словно боялась случайно коснуться.

— Тётя Мерле нас предупреждала, но я не думала, что всё настолько серьёзно.

— Очень серьёзно, — сказала Лу, расправив плечи. — Если его иммунная система не справится с каким-нибудь аллергеном, его положат в больницу.

— Я сам могу говорить вообще-то, — недовольно заметил Зак. Последнее время он редко общался с сестрой и не ожидал, что она вдруг начнёт нянчиться с ним, как с больным ребёнком. Ему это совершенно не нравилось.

— Ну что, пойдёмте посмотрим дом? — прощебетала тётя Мерле, поднимаясь по лестнице. — У нас тут есть чем заняться.

— Особенно летом, — согласилась Пенелопа, с лёгкостью поднимая чемоданы. — Можно пойти в поход, покататься на великах, сходить поплавать…

— У Зака аллергия на пять видов деревьев, — сказала Лу. — И на траву. И на сено.

— И плавать я не умею, — добавил он, бросая на сестру недовольный взгляд, который она успешно проигнорировала.

— Ой. — Пенелопа задумалась, а тётя Мерле тем временем отворила резные двери. — Ну… тогда можно походить по дому. В восточном крыле есть комнаты, где уже сотню лет никто не бывал, — радостно добавила она, кивая в сторону правой половины поместья.

— У меня аллергия на пылевых клещей, — сказал Зак. — Американских и европейских.

Пенелопа запнулась и сникла.

— Я даже не знала, что их несколько видов.

— Проведи полжизни у врача — ещё и не то узнаешь, — пробормотал Зак.

Он прошёл в фойе — и остановился, застигнутый врасплох. С одной стороны, внутри дом оказался даже более грандиозным, чем он ожидал: с высокими потолками, картинами в позолоченных рамах, с парадной лестницей, уходящей на следующий этаж. Под потолком висела тяжёлая люстра, мелодично позвякивая хрусталём, а на полу лежал деревянный паркет, не закрытый коврами. Это хорошо — ковры только ухудшали его аллергию.

Но, с другой стороны, величие немного терялось за общей потрёпанностью. Складывалось впечатление, что дом не ремонтировали по меньшей мере лет десять. Выцветшие обои отслаивались по углам, а обшарпанная деревянная лестница давно растеряла весь блеск. Рядом на столике стояла ваза — Зак заметил на ней небольшой скол, а ещё тонкий слой пыли, покрывавший столешницу. Некогда величественный особняк пребывал в запущенном состоянии. Видимо, мамины родственники были не настолько богатыми, как он представлял.

— Хотите посмотреть дом сейчас или попозже? — спросила тётя Мерле, поднимаясь по широкой лестнице. Ступени громко заскрипели, и Зак вдруг представил, как проваливается под пол. Если бы папа приехал с ними, он бы тут же развернулся и пошёл покупать билеты обратно в Чикаго.

При мысли об этом его вновь захлестнула паника. Как там папа? Он уже сел на самолёт? Или летел над Атлантическим океаном? А вдруг самолёт разобьётся? А вдруг…

— Я очень устала, — сказала Лу, но Зак ощутил на себе её взгляд. Может, она и правда устала, но сказала так только ради него. Что хуже, он даже не мог возразить. Он ведь так и не уснул в самолёте, а в поезде разве что слегка подремал, просыпаясь то от тряски, то от незнакомых звуков. Из-за рыданий в аэропорту в голове до сих пор стоял туман, а тело словно налилось цементом. Хотелось просто свернуться калачиком в родной постели и хорошенько поспать.

— Тогда Пенелопа проводит вас в комнату, а я пока принесу чистые полотенца, — сказала тётя Мерле, сворачивая в длинный коридор с множеством дверей. На стенах здесь висели подсвечники, которые Зак до этого видел только в компьютерных играх. Кажется, они назывались канделябрами. Но выглядели всё равно жутко.

— «В комнату»? — вдруг переспросила Лу. — То есть…

— Тётя Мерле поселит вас в старой спальне вашей мамы. Чтобы ты могла присмотреть за братом, если ему станет плохо, — нервно сказала Пенелопа, а тётя тем временем деловито ушла за полотенцами. — Вы же не против? Там большая комната, честно. Две кровати, всё убрано и проветрено. Можем даже поставить ширму посередине, если вам так будет удобнее.

Они будут жить в маминой спальне. Внутри всё сжалось, и Заку снова стало трудно дышать.

— Я не против, — сказал он, вдруг испугавшись, что Лу попросит отправить его в другую комнату.

— Серьёзно? — спросила сестра. Он закивал.

— Тут везде полно пыли. Сама знаешь, мне обязательно станет плохо, и ты всё равно переберёшься в мою комнату. Просто разойдёмся по своим половинам, и всё.

— Мы всё равно подготовили только одну спальню, так что пришлось бы жить или со мной, или с моим братом, — добавила Пенелопа, добравшись до конца коридора. — Его зовут Оливер, кстати. Он сейчас в Диколесье, но к ужину вернётся.

Зак не сразу сообразил, что она сказала; по спине пробежал холодок.

— Погоди… В Диколесье?

Пенелопа не успела ответить, потому что в разговор вмешалась Лу.

— А много людей тут живёт? — спросила она, будто не заметила, как встрепенулся Зак. — Мама нам ничего про вас не рассказывала.

Может, Заку просто показалось, но во взгляде Пенелопы мелькнула обида.

— Я, Оливер, тётя Мерле, тётя Ровена и дядя Конрад, мой папа, — сказала она, открыв дверь. — За ужином я вас всех познакомлю.

— И всё? Больше тут никого нет? — спросила Лу, но Пенелопа уже прошла в спальню. Зак пошёл следом, вновь надеясь спросить про Диколесье. Но стоило ему ступить за порог, и все слова вылетели из головы.

Пенелопа не обманула. Залитая светом из большого окна, спальня оказалась раза в три больше его комнаты в Чикаго. По разным углам у бледно-сиреневых стен стояли две кровати, оставляя в центре большое пустое пространство. К сожалению, Зак не заметил никаких признаков, что когда-то тут жила мама, — только постеры, висящие над кроватями: пожелтевший плакат со «Спайс Гёрлз» над одной и с группой «Хэнсон» над другой. Но мама, кажется, ни разу о них не упоминала.

И всё же тут она выросла. Спала здесь всё детство, и Зак, глубоко втянув носом воздух, практически ощутил её запах.

— Вещи можно сложить в комод, — сказала Пенелопа. — Места вам хватит…

— И что всё это значит?

Выронив чемоданы, Пенелопа обернулась и громко сглотнула. Нахмурившись, Зак тоже посмотрел в сторону открытой двери и увидел стоящую на пороге мускулистую женщину с чёрными с проседью волосами и ястребиным носом. Скрестив на груди руки, она сурово взирала на них с высоты своего роста. По её щеке сбегал жуткий шрам; точно такой же тянулся по шее и уходил под воротник кожаного пальто.

— Тётя Ровена! — истончившимся голосом сказала Пенелопа. — Я всё объясню…

— Объяснишь, что тут забыли твои американские брат с сестрой? — холодно поинтересовалась та. — Ну, давай.

Зак обернулся на Лу. Та смотрела на него округлившимися глазами. Ровена явно не знала, что они приедут. Их никто не приглашал.

— Знаете, наш папа, наверное, ещё не сел на самолёт, — торопливо заговорил Зак. — Если вы ему позвоните, он нас заберёт, и…

— Ну что вы, не стоит, — сказала тётя Мерле, огибая Ровену со стопкой чистых полотенец в руках. — Держите, мои дорогие. Ванная чуть дальше по коридору. Если чего-то не найдёте, обращайтесь…

— Ты что натворила, Мерле? — спросила Ровена. Она вдруг показалась куда страшнее и выше, чем раньше.

— Ничего такого, и ты прекрасно это понимаешь, — ответила та, раскладывая полотенца по кроватям. — Захария и Таллула — чудесные ребята. Мы одна семья, и это и их дом тоже.

— Ты же знаешь, почему я не хотела их звать, — резким шёпотом парировала Ровена, будто Зак с Лу могли её не услышать.

— Они посидят со мной в лавке. Всё будет в полном порядке, — отмахнулась тётя Мерле. — Что ещё ты прикажешь делать? Их отец уже улетел в Штаты, а Джози всего месяц как…

Она замолчала, но Зак уловил невысказанный вопрос: что, Ровена предлагает их бросить? Тогда он понял: их позвали сюда не как родственников, а просто из жалости, как каких-то убогих. Стиснув зубы, он спрятал руки в карманы.

— Я устал, — громко сказал он, перебивая возражения Ровены. — Хотите нас выгнать — выгоняйте. Только сначала дайте поспать.

— Никто вас не выгонит, милый, — сказала тётя Мерле, но в голосе слышалась холодная сталь. — Правда, душа моя?

Ровена мгновенно побагровела.

— Ладно, — выплюнула она. — Но под твою ответственность, Мерле. Если с ними что-то случится, или они, не дай бог, забредут куда не надо…

— Не забредут, — безмятежно отозвалась та. — Они послушные ребята, прямо как их мама. Да, мои дорогие?

Зак не представлял, с чего тётя Мерле так решила, учитывая, что они только встретились, но слишком устал, и его это уже не волновало.

— Всё, нам можно поспать?

— Конечно, — пробормотала она, уводя Пенелопу и Ровену из комнаты. — Мы разбудим вас к ужину.

Но стоило двери захлопнуться, как за ней раздался яростный шёпот. И пока Лу раскладывала вещи на кровати под плакатом «Спайс Гёрлз», Зак прижался ухом к старомодной замочной скважине.

–…делать, если они найдут Диколесье? — скрипучим голосом поинтересовалась Ровена. — Ты же знаешь, что тогда будет…

— Не волнуйся, — успокаивающе сказала тётя Мерле. — Рано или поздно это всё равно бы случилось. С ними всё будет в порядке.

— Откуда ты знаешь? — проворчала Ровена. Они отошли от комнаты, и с каждым шагом её голос становился всё тише. — Если бы всё было так просто…

— Может, закончишь подслушивать? — сказала Лу, завалившись на кровать. — Зачем ты согласился жить в одной комнате? Если будешь храпеть, тебе конец.

— Ты слышала, что сказала Пенелопа? Про Диколесье? — спросил Зак, отходя от двери. Всё равно их было уже не расслышать.

— Тебя удивляет, что мама назвала заповедник из сказок в честь места, где выросла? — сухо поинтересовалась Лу. — Лично меня — нет.

Зак замялся. С одной стороны, Лу была права. С другой — из разговора тёти Мерле с Ровеной ему показалось, что что-то тут было не так. Они что-то скрывали.

Но это была лишь часть загадки, внезапно свалившейся им на головы, и он осторожно спросил:

— Слушай, а мама рассказывала тебе про родственников? Разве она к ним ездила?..

— Нет, — ответила Лу, и по голосу было слышно, что она тоже задавалась этим вопросом. — Может, они пересекались в Нью-Йорке.

Каждый август мама ездила в Нью-Йорк продавать картины, которые писала. Это была единственная неделя в году, когда она оставляла Зака одного, но ему всегда было безумно одиноко. А потом её не стало, и он узнал, что такое настоящее одиночество.

— Наверное, — пробормотал он. — Всё равно это так странно. Почему она про них не рассказывала? Зачем держать всё в тайне?

— Может, она и не держала, — сказала Лу. — Просто думала, что ты всё равно не сможешь к ним съездить, и не видела смысла рассказывать. Или… — На мгновение она замолчала. — Ты слышал Ровену. Может, это они не хотели нас приглашать.

— Тётя Мерле хотела, — сказал он. — И Пенелопа…

— Какой смысл гадать, — пробормотала Лу, укладываясь на бок лицом к стене. — Мама всё равно уже ничего не расскажет.

Да, мама уже ничего не расскажет, но ответы могут таиться здесь — в старом пыльном поместье или в самом Диколесье, которое, оказывается, настоящее!

И его, как и ответы, Зак намеревался найти.