БДСМ по вызову. Часть I

Эйдан Гарфилд, 2022

Вы хотите погрузиться в мир настоящего БДСМ? Развратные сессии, секс, любовь, драма, детектив: всё это вас ждёт в этом романе. Не упустите шанс получить настоящее удовольствие от чтения! Содержит нецензурную брань.

Глава 2. В раздумьях

Правильного выбора в реальности не существует — есть только сделанный выбор и его последствия.

2010 год. 12 октября. 16:37.

Гомер предложил поехать в бар. Делать было нечего, и я согласился. Мы сели в его новый блестящий автомобиль. В салоне ещё пахло едким новым пластиком и специфическим запахом автосалона. Гомер очень гордился покупкой «железного коня». Всё болтал про то, что эта машина до сотни километров разгоняется за 4 секунды, что у неё сколько-то там сотен лошадиных сил под капотом и всё в таком роде. Бесконечное восхваление куска металла, стекла и пластика. Почему люди так притягиваются к своим неодушевлённым вещам? Почему они начинают их считать своими лучшими друзьями? Неужели живым нечего предложить таким людям? Или может просто они считают, что неодушевлённая любовь никогда не сможет предать и сделать больно? В каком-то смысле это счастливые люди — у них есть любовь всей жизни, которая будет с ними всегда, а с другой стороны: каким надо быть внутри несчастным человеком, чтобы всю свою любовь дарить предмету, который всегда будет на них молча смотреть, смотреть и слушать.

Закончив описывать свой прелестный автомобиль Гомер начал философствовать о том, что, подставляя свою задницу под чью-то плётку я смогу заработать на такую же тачку как у него или даже круче и дороже, а может я себе захочу купить ещё что-нибудь: шмотки, технику, дорогие часы, да всё что угодно и всё это я смогу себе позволить. Он рассуждал о том, что этим миром правят деньги, а каким образом тебе они достанутся это уже совсем другая история, а ещё если ты при этом получаешь удовольствие, то ты настоящий счастливчик, что наконец ты ухватил удачу и теперь главное не отпускать, не дать её, такой суке, выскочить из твоих рук, ведь потом ты можешь её так никогда и не поймать.

Я мало его слушал. Большую часть его болтовни пропустил мимо ушей. Его голос казался мне далёким-далёким, словно разговаривают за стенкой в соседней квартире. Но он, по-видимому, не обращал внимания на моё отрешённое состояние и продолжал болтать. Со стороны казалось, что он уже не меня пытается уговорить, а оправдывается перед самим собой за сделанный выбор, как будто сам себе доказывает, что всё правильно и так должно было быть.

Я между тем уже почти окончательно отстранился от его болтовни и внимательно, с каким-то неподдельным рвением рассматривал пролетающие мимо витрины магазинов, автомобили, затем мой взгляд начал цепляться за людей, которые куда-то спешили или прятались от начавшегося дождя. Потом мой взгляд перебросился на размытые отражения на стеклянных небоскрёбах, вершин которых нельзя было рассмотреть даже если полностью запрокинуть голову. Последние этажи терялись где-то в небесах, там, где нависали дождевые тучи. И где-то там, над облаками, в этих стеклянных зданиях, в своих просторных, с отличным видом, роскошных и тёплых кабинетах сейчас сидят короли этого мира, за чашечкой горячего, ароматного, тёмного кофе, которое им приготовила красивая девушка-секретарша, которая думает, что если дать себя оттрахать своему боссу или постоянно отсасывать ему в тайне от его жены, то она когда-нибудь заставит его уйти из семьи и женит его на себе, совсем не понимая, что это почти безумие, очень-очень маловероятное событие, почти детская наивность. А они, короли этого мира, сидят себе довольные, потягивают это кофе и лениво управляют судьбами серых мышек, которые копошатся здесь, внизу, бегают, носятся с потухшими глазами, не зная толком зачем это всё, давно потерявшие смысл в своём сереньком существовании. И я ношусь здесь вместе с ними, который теперь думает о том, правильно ли он поступит, что ему выбрать? В какой-то момент Гомер мне показался Морфиусом, который протянул мне свои ладони в каждой из которых были по таблетке: красная и синяя, а я теперь должен решить какую из них выбрать. Выберу синюю и всё, никакого этого безумия, никакой Темы, никакой Долорес, буду дальше серенькой мышкой тихонечко сидеть в углу боясь поднять голову и посмотреть, что действительно происходит вокруг меня. А если я выберу красную, то меня может затянуть в этот водоворот, от которого я не знал, чего ждать, но который обещал всё поменять в моей жизни неудачника, понять кто я на самом деле, высунуться из своего уголочка, зацепиться не за бесконечное животное выживание, а за жизнь.

От моих мыслей меня «разбудил» Гомер, который резко затормозил и автомобиль, цепляясь колёсами за мокрый асфальт, засвистел, оставляя за собой две чёрных полосы. Мой друг посмотрел на меня с улыбкой:

— Ты там что совсем притих? На тебе совсем лица нет! Надо срочно чего-нибудь выпить!

— Наверное надо, — я безразлично пожал плечами и посмотрел на свои ладони, которые почти совсем незаметно тряслись. Я сжал кулаки, чтобы унять эту дрожь.

Я и Гомер вошли в бар «Артезиан». Скорее даже не зашли, а забежали, чтобы не промокнуть под ливнем. Сели за барную стойку и заказали по пиву.

Я снова начал погружаться в свои мысли. Я был в недоумении после сегодняшнего «знакомства с Темой». Я не знал, как мне поступить, правильно вообще то, чем занимаются эти люди? Надо ли мне вообще к ним возвращаться? Или же надо бежать и не оглядываться. Сомнения терзали меня, как в какой-то сопливой книжке, где героиня не может выбрать между героем Света и героем Тьмы. Способен ли я сделать такой выбор? Что собой представляет Тема? Потянет ли она меня к свету или я окончательно погрязну во тьме? Ещё эта Долорес. Она не давала мне покоя. Её глаза всплывали в моей памяти.

Как же это всё по-дурацки! Кто-нибудь другой уже сразу же бы всё для себя решил. Гомер, наверное, ни секунды не сомневался, когда ему предложили. А я? Что за сентиментальности я развёл у себя в голове? Почему я не могу ничего решить? Я начинаю злиться на себя!

Долорес!

Долорес…

Наверное, только благодаря ей я не отказался…

Её лицо, кожа, изгибы тела, её голос не давали мне покоя. Я чувствовал, как у меня в груди сердце билось при мысли о ней, как будто я бегаю марафон или будто я стою перед обрывом и готовлюсь к прыжку в бездну. Что она со мной сделала? Что за чары она применила. Моя голова буквально гудела. Мне хотелось получить на все эти вопросы ответы, но я прекрасно понимал, что сначала надо сделать выбор, а делать его страшно. С одной стороны, рациональная моя половина кричала: «Нет, не делай этого! Подумай, а том, что будут думать о тебе люди! Ты же будешь просто мальчиком по вызову и не факт, что тебе кто-то там что-то тебе заплатит!» Но вторая половина тоже не молчала: «Давай, Стэн, рискнём хоть раз в жизни! Это шанс! Не просри его думая о том, что там о тебе кто-то что-то подумает! Лучше жалеть о том, что что-то не получилось, чем жалеть о том, что даже не попробовал! Хватит быть мышкой! Хватит думать, что подумают другие! Да всем плевать на тебя в этом рехнувшемся мире!»

— Стэнли, так ты мне расскажешь поподробней, как всё прошло? — Гомер внимательно посмотрел в моё задумчивое лицо, закинул ментоловую жвачку в рот и начал жевать, при этом громко чавкая. Некоторые его манеры не поддавались здравому объяснению.

— Выкинь эту херню изо рта! — Я не мог смотреть на его жующее наглое лицо и его тупорылый взгляд, которым он при этом на меня смотрел.

— Ладно-ладно, — Гомер поднял руки, словно сдавался в плен. Затем достал жвачку из рта и осмотревшись, быстро прилепил его под барный стул, — ты чего такой недовольный то? Как будто ты ждал, что я предложу тебе всё-таки нелегально продавать оружие, а придётся побыть мальчиком по вызову! Ах, какая трагедия!

— Крис, — начал я, а Гомер чертовски не любил, когда его так называли, он становился как будто нашпигованный иголками. Но мне хотелось его позлить за то, что он не говорил мне куда меня ведёт, за его дурацкие ухмылки, когда я пытался выяснить, что он задумал.

— Почему ты мне не сказал, что за работу ты хочешь предложить? — Продолжал я, — Я выглядел там просто как дубовый деревенщина! И что-то меня терзают сомнения, что мне хочется подставлять свою задницу под чью-то плётку! А про некоторые вещи я вообще молчу. Ты привёл меня к каким-то извращенцам. А рассуждают они вообще, как сектанты какие-то! Ты бы видел мои глаза, когда я увидел в тесте вопросы про страпон и всякую подобную хрень! Я…я…не знал просто даже как на это реагировать! Если ты в конец уже ё***ся, то это не значит, что и я такой же! Я не готов к тому, чтобы меня ебли в жопу, даже за бабки!

— А-ха-ха, — засмеялся Гомер, — Испугался за свою задницу? За свою анальную девственность? Ты ещё скажи, что никогда не слышал про такие забавы. Ты ведёшь себя как ребёнок. Сама невинность. Посмотрите на него. Весь такой святой и невинный. Осталось только что бы у тебя нимб над головой засветился. Знаешь, в этом мире если ты хочешь выжить то, что тебя могут оттрахать в задницу страпоном не самая большая беда, а когда за это ещё и заплатят, то я вообще не считаю, что это какая-то проблема. Почему тебя это вообще смущает?

Гомер начал корчить морды в попытках изобразить меня в образе наивного болвана.

— Крис-с-с-с! — зашипел я на него.

— Стэнли! Ты хочешь побесить меня? Зачем ты меня так называешь? Ты сам знаешь как я к нему отношусь! — Гомер явно был зол. Этого мне и нужно было. Мудак хренов! Гомер прищурил глаза, а губы свёл так, что они стали похожи на куриную жопу. Даже было слышно, как заскрипели его зубы. Дело принимало серьёзный оборот.

— Это не извращения, а просто другая грань…, — наконец начал говорить Гомер сквозь зубы, — другая грань получения удовлетворения…к этому надо относится не так, что это что-то незаконное, а как к возможности раздвинуть уровень доверия и взаимоотношения между людьми…Многие этого не понимают, многие вообще относятся враждебно, но я подумал, что ты всё поймёшь…может я тебя всё таки плохо знаю? Ты…

Гомера перебили. Перед нами поставили пару бокалов с нашим пивом. Я схватился за свой как будто это какое-то волшебное зелье, выпив которое я избавлюсь от мук выбора и неопределённости. Как будто оно выведет меня из сна, а я снова буду плыть по тихому своему течению. Я сделал несколько жадных глотков, но ничего не произошло: мир не ушёл из-под ног, Гомер так же остался сидеть передо мной, а проблемы никуда не исчезли. Ну а чего я хотел? Здесь не сказка и не паршивая фэнтези-книжонка, где всё решается магией и зельями. Я зажмурил глаза, пытаясь сосредоточиться. А потом, подняв глаза на Гомера, сказал:

— Радуйся, что я тебя вовсе не прибил! А знаешь, как хотелось? — Я в шутку легонько ударил его в плечо и изобразил звук как в старых фильмах категории «Б», — Бдыщ-щ-щь!

— А на что ты злишься? На то, что я нашёл тебе работу? Другие только мечтают о такой. Я знаю несколько очень состоятельных людей, причём мужиков, которые платят тысячи и тысячи долларов за то, что бы их побила плёткой какая-нибудь женщина или мальчик. Некоторые даже «раком» стоят, изображая стол, стул, другие лижут пятки, ботинки, ссут друг на друга. Ты можешь себе это представить? Их прёт от того, что они предмет мебели или им в рот нассали! А здесь наоборот — будут платить тебе! И ты охренеешь сколько будут платить. Наконец-то хоть что-то полезное для своей семьи сделаешь! Это у меня никого нет. Я сам по себе. Я могу просто просирать эти деньги. Вон, тачку себе купил. По сути, она мне нахрен не впёрлась. Ты бы знал, сколько я за неё отвалил. Но я её полюбил, этот гребаный кусок дерьма я полюбил, и я могу теперь себе это позволить. А у тебя есть мать и сестра. Подумай о них. Как будут они тебе благодарны. Какими глазами они на тебя посмотрят, когда ты купишь маме подарки, а сестре заплатишь за учёбу. Готов поспорить, что в них будут слёзы радости. Я тебе завидую Стэн, потому что какой же кайф, когда ты можешь порадовать близких тебе людей. Просто взять и решить их проблемы. А мне вот некого порадовать. Отца-мудака, который меня всё детство пиздил и сейчас наверняка лежит в какой-нибудь куче дерьма в хлам пьяный? А мать? А мать уже давно в могиле! И тебе совсем не обязательно знать, как ты их заработал. Главное, что твои родные будут улыбаться! Представь только это. Представь и прекрати быть эгоистом. Если ты откажешься, то ты реально самая эгоистичная мразь!

— Я-то эгоистичная мразь? — я округлившимися глазами впился в Гомера.

— Да! Сколько тебя выручали мама и сестра? А-а?

— Гомер, прекрати.

— Не прекращу. Ты не хочешь отвечать добром на добро, причём самым своим близким людям, своей семье. Ты не хочешь подарить им радость? Не всё ли равно им будет, откуда ты возьмёшь деньги, когда они смогут хоть немного порадоваться в этой паршивой жизни в этом паршивом городе?

— Ты уже разговариваешь каким-то ванильными цитатами, — я грустно усмехнулся.

— Ну если это так, как я, по-твоему, должен тебе сказать? Или для тебя улыбки родных ничего не значат?

— Значат, — тихо произнёс я.

— Значит сделаешь всё ради этого. Хоть пидору дашь!

— Так я ещё и мужиков буду развлекать? Геев-извращенцев? — Я после слов Гомера Я аж пролил пиво, — Блин, из-за тебя единственные чистые джинсы испачкал!

— Нет, не будешь. Ведешь себя как придурок. Ты анкету заполнял?

— Заполнял.

— А вопросы хоть читал?

— Ближе к делу, Крис!

— Придурок ты, Стэнли. Там же был вопрос «ваша ориентация». Если ты там написал, что гей, то ты будешь развлекать мужиков, а если ты написал, что ты гетеро, то только девочек. Это так работает, если ты не знал! Никто не будет тебя заставлять делать то, что попадает под твоё табу. Так не получится той связи, которая должна быть между тобой и заказчиком.

— Под что? Табу? — Спросил я и повёл бровью.

— Какой из тебя журналист, Стэнли? Табу — это то, что запрещено, если говорить простыми словами. Я сейчас совсем не удивлён, что ты безработный.

— Я знаю, что значит это слово, а что оно обозначает в этом БДСМе?

— Ну, типа твой свод запретов. Например, ты говоришь, что у меня табу это тема крови и тебя никто не будет резать или колоть. Или ты говоришь, что у тебя табу на золотой дождь и тогда никто не будет практиковать это с тобой. Как-то так это работает.

— Так там ещё и такое практикуется? — Округлёнными глазами я посмотрел на Гомера и продолжил, — ну а с чего ты решил, что я вообще соглашусь?

— Потому что ты мой друг и я хотел тебе помочь наладить свою жизнь! Подумай, кому нужен очередной журналюга? Много ты по специальности отработал? Много денег заработал? Твоя учесть это забегаловка, где ты будешь кричать «Свободная касса», «Ой мистер, вы уронили бургер на пол, можно я подотру вам задницу?» — Говоря это он изобразил дурацкий голос и смешно кривлялся, — А если перестанешь ныть и начнёшь хоть изредка меня слушать и поднимать свою ленивую задницу, то может ещё и запрыгнешь на последний вагон поезда, у которого конечная станция «Удача». Я из-за тебя заговорил уже как какой-то бизнес-тренер-идиот, который рассказывает про успешный успех и денежные деньги. Стэнли! Видишь на какие жертвы я иду ради тебя? Ты думаешь у меня мало знакомых, которые и минуты бы не думали, чтобы не согласиться? Так знай, у меня есть такие, но я предложил эту работу тебе! Будь хоть чуточку мне за это благодарен, а не воняй здесь своими дурацкими размышлениями: ой, а это правильно, что меня в постели оттрахают страпоном? Знаешь, если это хорошо оплачивается, и ты при этом делаешь кучу людей счастливыми, то правильно, охренительно правильно!

— Гомер, не хорони меня как журналиста, я пробую найти себе работу, где я смогу писать, может это как-то пафосно прозвучит, но и творить. И мы уже с тобой не раз запрыгивали на такие поезда со станциями «Куча бабла», «Лёгкие деньги», «Стопроцентный вариант набить карманы». И так удачно запрыгивали, что приходилось сидеть за решёткой, пока не приходил поезд «Моя мама» и не вытаскивал нас оттуда.

— Ну было пару неприятных моментов. Помни — это был только полезный опыт. И вообще, кто тебе запрещает «творить», Стэнли? Во-первых, ты будешь работать далеко не каждый день. Во-вторых, у тебя будет куча времени, чтобы спокойно найти себе обычную работу, журналюгой станешь, будешь там свои статейки писать. В-третьих, у тебя будет хороший доход, мать твоя обрадуется, что сын наконец то деньги зарабатывает, сестре своей поможешь, она сможет дальше учиться. На кого она там учится?

— Гомер, ты зачем на это давишь?

— Так я вижу, что ты хочешь просрать свою жизнь. Ты сам себе не нужен. Ничего не делаешь. Так хоть позаботься о матери. Она тебя растила-растила. Думала, что порядочного человека вырастит, а к чему мы в итоге пришли? Тебе предлагают работу, а ты носом вертишь. Видите ли, он не хочет за пару тысяч задницу свою под плётку поставить. А давно ты сестре помогал? Даже я знаю, что ей не хватает денег, чтобы оплатить учёбу. И вообще, я ещё раз тебе говорю, я мог предложить эту работу еще нескольким людям, но ты мой друг! Слышишь, Стэнли? Мой друг! И я пошёл к тебе, я знал, что она тебе нужна. Я хотел, чтобы у тебя началась светлая полоса в жизни. Стоит только сказать да, и вот он: старт твоей новой жизни, где все счастливы!

— Но я совсем не готов что бы меня плёткой по жопе охаживали! — не сдавался я под натиском доводов Гомера и продолжал сопротивление.

— Пойми ты наконец, Стэнли, БДСМ — это далеко не плётки и кожаные костюмы. А если втянешься будешь сам бегать и уговаривать что бы с тобой провели сессию. И давай, рассказывай, наконец, что тебе сказала Долорес?

— Долорес сказала, что я очень ей понравился и у меня есть сутки что бы согласиться или отказаться.

— Это хорошие новости. Стэнли, дружище, соглашайся, ты не пожалеешь. Поверь мне уже наконец-то.

— Ты там уже несколько месяцев работаешь, почему ты никогда не говорил, чем там занимаешься?

— Какой же ты наивный! Я не пойму, ты когда родился, вчера? Совсем никаких мыслей нет? Как ты вообще отучился на журналиста? Никаких логических связей не можешь найти?

— Аха-ха-ха, тебе передо мной было стыдно, что тебя по ночам по жопе лупят? — попытался я отшутиться, потому что он был прав. Я журналист, моё самолюбие говорит мне о том, что весьма неплохой журналист и я не могу построить логическую цепочку.

— Я не понимаю, как мы с тобой друзьями стали. Мне тебе так хочется по лицу съездить.

— Ладно, не злись. Объясни, почему ты всё держал в тайне, не говорил. Я ещё думал куда ты так часто начал пропадать? А главное, откуда у тебя деньги появились? Я думал ты связался с бандитами и продаёшь наркоту перенося её в своей заднице и что ты скоро обязательно поспросишь сказать полиции, что весь вечер пробыл у меня дома.

— Стэнли, ты говнюк! Так обо мне думать!

— Шучу я, не обижайся.

— Ладно, но я запомнил. Ты знай, что месть — это блюдо, которое подают холодным. Аха-ха-ха. Жди и оглядывайся. Я подшучу над тобой, когда ты не будешь этого ждать. А теперь хватит шуток, сейчас я говорю серьёзно: ты должен понимать, что я тебя сегодня привёл не в контору для эскорта, здесь совсем другая история. К ним обращаются не дальнобойщики, которые хотят за пару баксов отодрать девку в кабине своего грузовика. К ним идут очень влиятельные люди, которым не хватает чего-то в этой жизни. Там клиентура, которая охренела от количества бабла на своём банковском счёте, вседозволенности, всеобщего восхищения. И всё равно им чего-то не хватает, они мечутся, эти суки не знают, чего они хотят, что им надо от этой жизни. И вот, они приходят в БДСМ. И ясное дело, они не хотят, чтобы кто-то об этом узнал, поэтому нам надо держать язык за зубами, причём конкретно за зубами. Болтливость там не прощается. Поэтому и хорошо, что ты ничего не подозревал, значит я всё делал правильно.

Повисла тишина. Я не находил слов. Я не мог согласиться, но и отказаться был не в силах. Гомер всё правильно говорил. Я сидел без денег, без постоянной работы, без будущего.

— Стэнли, работая там ты прекратишь ныть о том, что ты испачкал свои последние чистые джинсы. Ты купишь себе нормальную одежду в кои-то веки. А вообще принимай решение конечно сам. Вот, держи сотню, заплати за наше пиво, мне некогда с тобой его допивать, пора на работу.

— А зачем сотню дал? Это же очень много!

— Что бы если ты всё-таки откажешься, то купил бы себе новые джинсы, — весело прокричал Гомер и быстрыми шагами ушёл.

Я остался один, словно заядлый алкоголик, сидеть за стойкой. Ещё немного выпил, расплатился и вышел. День уже сменился вечером. Стало прохладно. Я поднял вороты своей джинсовой куртки и тихонько побрёл по улице.

Как я к двадцати четырём годам оказался здесь? В таком положении? Всем моим родным нужна помощь, мне она и самому нужна. Я наконец это признал. Я боялся самого себя. Я не мог взять и сказать себе — Стэнли, ты у обочины, пора что-то делать. Нет, моя гордыня не признавала этого, говорила мне, что мне только-только двадцать и всё еще впереди, но шли годы, а ничего не менялось: я прозябал внизу, я оказался в болоте, которое засасывало меня всё глубже и глубже, а мои предыдущие попытки хоть что то поменять в этой жизни приводили к тому, что меня засасывало ещё быстрее.

Может и правда, взять и согласиться? Я же не иду в преступную банду торговать наркотиками, а всего лишь воплощать «потаённые желания» клиентов. Нет, не клиентов, а клиенток! Да, клиенток. Я же написал в анкете, что я гетеросексуал и они должны учесть мои предпочтения.

Я еще с полчаса шатался по улицам. Поднялся ветер, который прилетел с океана и я, словно осенний лист, носился по его направлению. Уже совсем стемнело. На душе было тяжело. Я совсем не понимал, чего мне ждать, что от меня будут требовать, смогу ли я вообще справляться со всем этим. Но Гомер как-то умудряется работать, стал хорошо одеваться, больше не хнычет, что не хватает денег, даже переехал из своей холостяцкой конуры в нормальную квартиру.

Я остановился, еще раз перебрал всё в голове и вызвал такси. Пока ждал я смотрел в лица прохожих. Я не знал, что я искал в них. Вот идёт молоденькая девушка, она громко разговаривает по телефону, улыбается, видимо делится радостными новостями. А вот толстый мужчина с длинной бородой на ходу ест бургер. Соус сейчас вот-вот прольётся на его бороду. Он одет в рабочую куртку портового служащего. За ним идёт мужчина в деловом костюме, что-то бормоча себе под нос.

Интересно, о чём они думают, о чём переживают, на что надеются? У них наверняка есть свои проблемы, разногласия и дилеммы. Может даже покруче моих. А что у меня не так? Просто мне предложили быть чей-то игрушкой за хорошие деньги. Почему я должен отказаться? Потому что это не поддерживает общество? Да этому обществу вообще срать на меня с высокой колокольни. Я буду подыхать от холода под мостом и каждому будет насрать на меня. А почему их должны волновать мои проблемы? Так почему я должен переживать как люди отнесутся к моему выбору. Да, Гомер прав, чтобы выжить надо чем-то жертвовать, идти на компромиссы с самим собой. Если я не смогу договориться с самим собой, если продолжу так же думать, что же о Стэнли подумают другие, то так и останусь здесь внизу, обманутый самим собой.