Копия

Эдуард Константинович Голубев, 2019

Две личности, он и она, незнакомые друг с другом, по разным причинам и в разное время попадают под влияние одного и того же человека, который пользуется ими для достижения своих незаконных целей, таких, как убийство и побег из тюрьмы.

Глава 4. Восемь дней

Роберт видя, что Айван весь остаток дня был погружен в свои мысли, не задавал больше никаких вопросов. Для него это стало загадкой. Что могло так озадачить этого русского — человека, как ему казалось, без нервов. Обычное свидание с женой не должно было так его напрягать. Кейт надеялся, что рано или поздно он узнает причину странного волнения своего соседа по камере, а сегодня, наверное, будет сделан антракт в пьесе с банальным названием “Моя жизнь”. Роберт снова ошибался. Стеблин ненавидел себя в таком состоянии, и уже давно научился не только прятать озабоченность, но и отключать её. Спокойствие было вторым именем Айвана, а рассказ служил отличным способом расслабиться, так что перерыв между актами в его планы не входил.

— Роберт, почему молчим? Я настроился и готов слушать. Или ты не рад, что затеял своё повествование? — вопрос обрадовал Кейта, но скрыть это от соседа не удалось. Небольшое изменение тембра голоса выдало его упоение.

За шесть лет отшельнического образа жизни в тюрьме, Роберт выговаривал среднесуточное количество слов минимум недели за три. В конце концов, сам того не замечая, он просто изголодался по нормальному общению, и поэтому сейчас оно приносило удовлетворение, а с таким внимательным слушателем, как Айван, вдвойне.

После похорон родителей Роберт переехал жить к дяди. Брат отца вместе с женой пытались окружить его полной заботой, но Кейт это воспринимал, не больше, как должное. Ему не хватало отца, человека, который стал для него идолом и Бобби был нужен новый пример для подражания. Вскоре он появился.

Вместе с одноклассниками он впервые попал на матч школьных команд по американскому футболу. Атмосфера, царящая на стадионе, просто пленила своим праздничным настроением. Громкая заводная музыка, выступление оркестра, самые красивые девочки школы в группе поддержки, улыбки взрослых и детей, танцы на трибунах — всё это предшествовало началу матча. И хотя на улице Роберт предпочитал бросать мяч в корзину, чем перекидываться “дыней”, сегодняшняя игра определила его выбор. Практически весь матч он наблюдал за действиями тренера школьной сборной. Найджел Николс, так звали наставника старшеклассников, всем своим видом производил на него яркое впечатление. Роберт понял, что он хочет быть ближе и походить на этого человека. Инстинкт подражания Кейта нашел себе новый пример.

— Как прошел матч? — заинтересованно спросил дядя во время ужина, и был очень рад, увидев с каким воодушевлением и интересом Бобби начал рассказывать об увиденном.

На следующий день после уроков Роберт пошел на стадион и, в одиночестве расположившись на секторе, смотрел за тренировкой. Он опять неосознанно наблюдал, в основном, за работой Найджела Николса, вслушиваясь в его команды, глухо звучащие и отдающие эхом в маленькой чаше из пустых трибун. Его присутствие не прошло незаметным. Когда тренер, пожелав удачи, поблагодарил всех за хорошо проделанную работу, Роберт поднялся с сиденья и направился вниз к выходу. Уже находясь спиной к полю, он услышал голос Николса, который окликнул его:

–Парень! — Кейт обернулся, сомневаясь, что обращение было направлено именно ему, и в этот момент увидел быстро приближающуюся “дыню”.

Роберт среагировал мгновенно. Резко развернувшись в сторону, откуда летел мяч, он слегка нагнулся вперед и вытянул обе руки навстречу. Поймав, прижал его к груди, выпрямился и уставился на тренера.

— Долго будем смотреть? На поле времени не будет. Бросай! — крикнул Николс.

Бобби кинул мяч со всей силы, пытаясь показать, на что он способен. Найджел с улыбкой поймал его одной рукой, но про себя отметил точность броска.

— Как тебя зовут?

— Роберт, — ответил Кейт с появившейся из ниоткуда волнительной дрожью.

— Приходи завтра в шестнадцать часов. Посмотрим, на что ты способен, — Николс развернулся и пошёл вслед за своими подопечными в раздевалку, а Роберт ещё некоторое время стоял, молча смотря на поле, пока не прошел этот приятный трепет.

Дядя прекрасно видел и понимал, что не способен завоевать уважение и любовь племянника, поэтому старался не быть навязчивым. Время всё расставит по своим позициям, а сейчас занятия американским футболом было то, что могло внести в жизнь Роберта цель, а значит и смысл. Брат отца был рад его выбору. Он не спрашивал, как успехи на тренировках, что говорит тренер, а просто ждал, когда Бобби сам об этом начнёт рассказывать. И в те редкие моменты, дядя замечал, как меняется Роберт при упоминании Найджела Николса. Глаза загорались, речь становилась быстрой, и он постоянно сбивался, но это его не останавливало. Бобби описывал каждый шаг, каждое слово, каждый жест тренера. Брат отца не видел в этом ничего плохого. Если он не в состоянии стать примером, то против кандидатуры Николса ничего не имел. В каком-то смысле, первый тренер, это всегда, как второй отец.

Обособленность Роберта ярко проявилась в это время. Американский футбол, как и все командные игры, требовал дружеских отношений с партнёрами не только на поле, но и за его пределами. Если во время игр и тренировок Кейт старался работать на команду и замечать всех, то после у него не возникало желания гулять вместе на вечеринках в честь очередной победы. И только когда на них присутствовал тренер, что было, не так часто, он тоже обязательно приходил. Но стоило Найджелу Николсу уйти раньше, как Роберт упорно с тоскою ждал окончания, сидя около стенки и абсолютно без интереса наблюдая за танцами и разными конкурсами. Такое поведение Кейта замечали многие и ошибочно связывали это с потерей родителей, полагая, что в скором будущем это рана заживет. Прошло всего только три года. Но на самом деле Роберт не воспринимал людей, у которых нечему научится, без разницы в возрасте — ровесники или старшее поколение. Как толпы поклонников ходят на премьеру фильма только ради игры своего любимого актера, а сценарий и режиссура их не волнует, так занятия американским футболом он посещал только, чтоб увидеть тренера Николса.

— Роберт, — Стеблин открыл глаза и спросил, — то есть когда все твои сверстники хотели быть похожи на Арнольда Шварценеггера, ты выбрал своего тренера по футболу. Почему?

— Не знаю, Айван. Наверное, потому что он был рядом, на расстоянии руки, а не внутри телевизора. Если ты каждую тренировку подглядывал за ним и открывал для себя что-то новое, то герой фильма, заученный наизусть, через неделю становился неинтересен.

— В этом есть какая — то логика. Продолжай.

Роберт не был лидером на поле, но и на скамейке запасных отсиживался довольно редко. Понемногу Найджел Николс подтягивал его и ещё нескольких игроков к основной команде. Помимо престижа и уважения среди ровесников, выступление за старшую школу несло в себе неплохие шансы поступить в колледж, где была своя сборная по американскому футболу. В отличие от всех это не было первопричиной для Роберта. Просто здесь он мог больше общаться с тренером, поэтому игра за первую команду стало его целью. И она была достигнута.

Игроки чувствовали и вели себя, как представители высшей касты. В этот трудный возраст очень сложно не подхватить звездную болезнь, когда тебе начинают аплодировать пару сотен зрителей на трибуне и твои глаза встречаются со взглядом красивой девочки в короткой веселой юбочке из группы поддержки, в котором читается огромное желание прогуляться сегодня вечером именно с тобой на зависть своим подругам. И вот этой малой доли славы хватало, чтобы забыть о кумирах, считая, что ты уже сам стал личностью и никаких секретов для тебя больше не существует. Найджел Николс пытался сделать всё, чтобы его подопечные ходили по земле, но для этого требовалось быть с ними день и ночь. Больше кнута, чем пряника, серьёзные физические нагрузки давали свой эффект, но только до конца тренировки. Он знал многих, кто подавал большие надежды и которые, перестав слушать умные советы, после жесткого приземления так и не смогли найти в себе силы подняться. Падение с низкой высоты может быть таким же убийственным, как и с облаков. Найджел Николс понимал всё, как никто другой. Он сам прошёл через это, и теперь, вместо позиции квотербека в Нью-Йорк Джайентс, тренирует детей в обычной школе.

Роберт старался избегать эту касту восходящих “звёзд”. После тренировки он сразу шёл к машине дяди, где уже обязательно, сев на пассажирское сиденье открывал полностью окно и свешивал руку наружу. Так делал Найджел Николс. В свою очередь старшие игроки не спешили принимать в свой круг прибывшую молодежь, соблюдая вне поля возрастную дистанцию и присматриваясь к ним. Роберт не выделялся в игре чем-то выдающемся технически, но самоотдача, упорство, а самое главное — отсутствие жалости в первую очередь к себе, а потом уже к сопернику вызывало уважение. И если на арене Кейт был одним из стаи, то за кассами стадиона он, как по взмаху палочки неизвестного волшебника, превращался в одиночку, одевавшего сначала бутсы на левую ногу, а затем на правую, как его тренер.

Спустя год отчужденность Роберта уже начала многих нервировать. Кто-то считал, что команда одно целое и вне поля все должны держаться только вместе, а кто-то, что Кейт слишком большого мнения о себе, считая, что выше всех и они слишком примитивны для него. А кто-то повнимательней уже четко видел в цвете и выборе одежды, во всех движениях Роберта старание повторить жесты, мимику, привычки Найджела Николса. Среди ровесников такое поведение воспринималось как лизоблюдство ради будущей карьеры в американском футболе и это вызывало просто неприязнь, но не более того.

После очередного матча чемпионата среди школ, Роберт внимательно выслушав небольшие претензии и наставления на будущее своего тренера вышел из раздевалки и направился на выход, прокручивая в голове сегодняшний матч и слова Найджела Николса. В небольшом коридоре подтрибунного помещения он увидел девушку, которая игриво улыбнувшись, прямо посмотрела на него и весело прощебетала:

— Привет. Я знаю, как тебя зовут. Ты — Роберт Кейт, — она протянула руку, — а меня зовут Синди Николс. Мой отец говорил о тебе. Отличная игра получилась.

Бобби даже не смог выдавить из себя простое слово “спасибо”. Слегка пожав ладонь Синди, смущение полностью взяло его в свои владения, окрасив лицо в красный цвет, он все-таки пробурчал что-то вроде благодарности и быстрым шагом направился на улицу, не видя, как она, обернувшись, недоуменно провожала взглядом. Несмотря на то, что Роберту шел пятнадцатый год, это было его первое спонтанное общение с девочкой. Милой случайной и уже знакомой незнакомкой.

Все мысли в этот долгий осенний вечер свелись только к двум. Первая, почему он не знал, что у тренера есть дочь, а вторая — он хочет снова её увидеть. Перед сном он долго и по-разному представлял себе эту встречи, но не мог придумать сопровождающий её диалог.

Весь следующий день глаза Роберта непроизвольно бегали по сторонам пытаясь отыскать Синди, а падающие желтые листья в школьном дворе придавали его поискам оттенок мечтательной романтики, которую он никогда до этого не испытывал. Он хотел сосредоточиться на уроках, но все попытки были безуспешны. Сегодня Роберт летал, и это не прошло незамеченным для учителей, сделавших ему пару замечаний. После школы Роберт пошёл прогуляться в парк, чтобы убить этот долгий час до тренировки. Он всегда так делал, но сейчас, погруженный в новое для него состояние слепой задумчивости, впервые не заметил, как пролетели эти шестьдесят минут, опоздав немного на стадион. Решительный голос тренера Николса мгновенно очистил голову Роберта от этой дымки, внеся полную ясность в мысли.

— Так, парни, разомнемся. Десять кругов вокруг поля и забыли о вчерашней игре, а то я вспомню предыдущую. Надеюсь, этого никто не хочет.

Найджел, после точного броска, который сделал Роберт при знакомстве с ним, видел в нём квотербека, но природная скорость, которую демонстрировал Кейт, изменила его мнение. Уже в тринадцать лет Бобби выбегал из одиннадцати секунд на стометровке. Он прекрасно помнил, как к нему подошёл тренер по лёгкой атлетике и вполне серьёзно сказал, что в Барселоне ты бегать не будешь, а вот на следующих Олимпийских играх в Аталанте защитить честь страны есть все шансы. Роберт тогда отказался, так и не объяснив ему причину, почему он останется у Найджела Николса. Его скорость и забронировала за ним место бегущего в команде. Роберт обходил защитников соперника словно горнолыжник флажки ворот, хитро маневрируя между ними, а заветный тачдаун был вишенкой на торте этого действия. Если в американском футболе игрока без мяча можно атаковать только “в лицо”, то мчащегося раннербека с любой стороны. Роберт уже давно привык к бесконечным гематомам по всему телу и не обращал на них никакого внимания. Болевой порог рос вместе с ним.

Сегодняшняя тренировка была с акцентом на силовую подготовку, и после разминки каждый занялся упражнениями согласно своим функциям на поле под пристальным наблюдением Найджела Николса. Он категорически ненавидел, если кто-то пытался хитрить и работать не с полной самоотдачей. Роберт расположился около бровки и начал заниматься растяжкой. Следующим занятием был бег по лестнице между трибун с гантелями в руках. Он знал количество ступенек наизусть, но все равно, при каждом забеге считал, и когда числа не сходились, был зол на себя за потерю концентрации. Как при подъеме, так и при спуске Роберт смотрел строго под ноги (оступиться и дальнейшие падение по лестнице в его планы не входило), поэтому не видел, кто заходил на стадион, но этот голос он узнал сразу.

— Папа, привет! — голос Синди звонко пролетел в неожиданно возникшей полной тишине пустого стадиона.

Найджел Николс был не меньше остальных удивлён появлению дочери. Он запрещал ей посещать тренировки команды. Это касалось и подруг игроков. Присутствие их на матче было хорошим мотиватором для парней показать всё, на что они способны, но на тренировках девочки только отвлекали и, не желая этого, вносили в фундамент будущих побед трещину. На лице Найджела Николса проскочила тень злости, так как был сбит ритм тренировочного процесса, а это он позволял делать только себе, и то не всегда. Синди поняла, что отец, мягко сказать, не сильно был рад её видеть здесь, быстро заговорила:

— Папа, я ухожу. Просто хотела предупредить, что мы с подружками сегодня вечером пойдем в китайский цирк. Здесь недалеко.

Она давно заметила Роберта на лестничном проходе и, повернувшись в его сторону, едва заметно махнула рукой в знак приветствия, а затем, быстро развернувшись, слегка подпрыгивая, направилась к выходу. На следующем забеге Кейт забыл считать ступеньки и не заметил, как оказался уже наверху. Он видел афиши этого цирка, но ему и в голову не приходила мысль, что Синди таким образом хотела, как бы случайно, встретиться с ним.

После тренировки около главного входа Кейта на машине ждал дядя. Их отношения за эти четыре года не стали хуже, но и теплыми со стороны Роберта их назвать можно было с натяжкой. Он всё также считал его слабым. Брат отца понимал, что племянник покинет его дом при первой возможности после совершеннолетия, а до этого он просто обязан проследить за ним.

Роберт удобно расположился на пассажирском сиденье, ожидая дежурных вопросов о том, как прошла тренировка, что говорит тренер Николс и с кем следующая игра. Но сегодня он ошибся. Дядя повернулся к Роберту и тихо сказал:

— Бобби, я не был в цирке с тех лет, сколько тебе сейчас. А когда ехал сюда, на перекрёстке со мной сравнялся цирковой рекламный фургон. Я показал два и через секунду мне в окно протянули билеты на сегодняшнее представление. Как ты, не хочешь пойти?

На удивление, Роберт согласился с большим удовольствием и причиной, естественно, была Синди.

Все представления о китайцах у Кейта были по фильмам с участием Брюса Ли и Джеки Чана — маленькие, гибкие, быстрые и все поголовно владеют восточными единоборствами. Огромный шатер цирка был заполнен до отказа и перед началом представления, пока он был полностью освещен, Роберт пытался в этой толпе найти Синди, не догадываясь, что она, пропуская мимо ушей щебетание подруг, делает то же самое, надеясь, что он услышал её на стадионе и пришёл. Когда зрители расположились по своим местам, светотехник неожиданно выключил все лампы и только арена, под лучами направленных на неё прожекторов, выглядела островком света, вырванным из тьмы. Выступление артистов завораживало. Одно дело видеть его по телевизору, а другое вживую, когда твои глаза просто не верят, что люди на такое способны. Роберт не мог отвести взгляд от действа, всеми чувствами окунувшись в атмосферу происходящего чуда. Акробаты и жонглёры, иллюзионисты и звукоподражатели заставляли весь зал погрузиться в полную тишину, при которой отчётливо было слышно дыхание артистов и звук ударов анкерного хода с регулятором на собственных наручных часах. Но стоило закончиться номеру, как шатёр взрывался оглушительными аплодисментами и труппа, явно довольная собой, с кроткими восточными улыбками слегка и часто кланялась в знак благодарности и признания.

Представление пролетело со скоростью, когда время становится незаметным, заставив Роберта забыть о главной причине его присутствия здесь. И только когда шатёр полностью осветили все прожектора он снова начал высматривать Синди среди поднимавшихся со своих мест зрителей. И наконец-то увидел её. Она сидела с подругами напротив него через арену, ожидая, когда пройдут те, кто был ближе к выходу, поэтому к нему они подошли почти одновременно с разных сторон. Синди почувствовала на себе долгий взгляд, повернула голову чуть назад и когда их глаза встретились, одарила Роберта своей прекрасной улыбкой, которая не осталась без ответа.

Уже на улице, не выдержав натиска вопросительных взоров своих подруг — сестёр близняшек, она познакомила его с ними. Девочки рассмеялись, думая, что Кейт всегда ходит в футбольном шлеме, поэтому не узнали его. А дядя, впервые отметил для себя Роберт, повёл как настоящий мужчина, тихо прошептав, что он поехал домой, а Бобби уже взрослый и доберётся автобусом, вложив в руку купюру с портретом Улисса Гранта.

— Мы с девочками сильно проголодались. Роберт, как насчёт большой ароматной пиццы? — Синди посмотрела на Кейта, который не успел согласиться, как близняшки, перебивая друг друга, снова заверещали.

— Нет, Синди. Нас дома ждет самый вкусный яблочный пирог в мире, который сделала мама. Поэтому животики пусть будут пустые! — и, постучав по ним ладошками, весело рассмеялись, — у тебя есть компания.

— Ну, хохотушки, как хотите! А мы с Робертом пойдем в пиццерию! — улыбнулась Синди и, видя смущение Кейта, взяла его за руку и потянула за собой.

Это было его первое в жизни свидание, на которое никто никого не приглашал. Только в кафе Роберт понял, насколько он проголодался. Тренировка забрала физическую силу, а китайцы — эмоциональную, поэтому организм с огромным удовольствием и быстротой принял первый ломтик пиццы, вызвав веселую реакцию внутри у Синди. Затем они просто болтали об увиденном представлении, учителях, своих одноклассниках, любимых уроках, пока в зале не зазвучала песня восходящей поп-звезды Мэрайя Кэри “Emotion”. Синтия знала её наизусть и сразу тихо, качая в ритм головой, начала подпевать. Она выглядела так мило, что Роберт не мог оторвать глаза, понимая, что он окончательно в неё влюбляется.

Айван Стеблин открыл глаза и картинка исчезла. Он повернулся к Роберту и еле слышно проговорил (в тюрьме уже давно был отбой):

— Послушай, дружище. Давай на этом закончим третью серию. Не будем лишний раз нервировать охрану.

— Не вопрос. Я тоже собирался остановиться, — ответил Кейт.