Копия

Эдуард Константинович Голубев, 2019

Две личности, он и она, незнакомые друг с другом, по разным причинам и в разное время попадают под влияние одного и того же человека, который пользуется ими для достижения своих незаконных целей, таких, как убийство и побег из тюрьмы.

Глава 6. “Шоу” начинается

Джессика не могла себе представить какое влияние и знакомства имеет в городе адвокат Родман. Иногда ей казалось, что ему все должны. Везде, где он открывал дверь, его встречали с распростёртыми руками, с радостью спрашивая, чем они могут помочь самому Джеффри Родману.

Через два дня после их первой встрече, он позвонил Джессики, и они договорились о встрече в его офисе. Большой дубовый стол с настольной лампой тридцатых годов прошлого века и два шикарных кожаных кресла стоящих на изогнутых ножках. Напольные часы в виде медведя и такие же по размеру, ковёр с высоким ворсом, который заглушал любой шаг, дипломы в аккуратных резных рамках под стеклом на стене — всё это впечатляло. И как всегда Родман баловался со временем. Среди этой дорогой старины в углу комнаты стоял сейф последней модели фирмы AMSEC, отливаясь приглушенным холодным серебряным цветом. Джессика почувствовала себя очень неуютно в этой обстановке, но стоило Джеффри начать диалог, как весь дискомфорт испарился. Талант создать разговор и вовлечь в него любого собеседника на равных был у него в крови.

— Мне очень понравилась твоя параллель между собой и озером Онондага. Я уже вижу заголовки в газете, типа “Сначала озеро, потом мы, а кто следующий?”. Кстати, сегодня мы встретимся с одним из корреспондентов «Вечернего Сиракьюса» Питером Стоуном. Вчера я составил иск, — Джеффри достал лист бумаги, протянул Джессики, — ознакомьтесь и поставьте вашу подпись.

— Мистер Родман, я… — она не договорила, как адвокат мягким голосом перебил её.

— Джесс, мы, по-моему, договорились. Джеффри, просто Джеффри.

— Я не понимаю во всех этих юридических тонкостях, полностью доверяя… — Джессика опять запнулась, не зная, как сказать, вам или тебе. Родман улыбнулся и тихо прошелестел, как падающий лист:

— Тебе. Иначе я обижусь, а это будет мешать нашему общему делу. Хорошо, Джесс, просто поставив подпись.

Через час они на машине Джеффри выехали на встречу, назначенную в парке Бернет Пул. Журналист Питер Стоун оказался молодым человеком лет двадцати пяти, приятной, располагающей к себе внешностью. Они познакомились, и он сразу взялся за дело.

— Мисс Олсон, я буду задавать вопросы и всё записывать, — он достал цифровой диктофон, — вы не смущаетесь, он мне нужен, чтобы я ничего не пропустил. Это не будет интервью. Просто рассказывайте о себе. Чем больше я узнаю о вас, тем сочнее получится история. Мистер Родман, я вас правильно понял, нам надо поднять волну?

— Абсолютно верно, поэтому я обратился к тебе, Пит, — ответил Джеффри.

Стоун, несмотря на юный возраст, как для журналиста, обладал сумасшедшей хваткой. За свою небольшую карьеру он сумел сделать так, что его статьи, читал весь город, а на следующий день ждал следующую. Главный редактор без тени сомнений пророчил ему своё место, но если быть честным, он просто боялся, что Питер уйдет в другое издательство и этим пытался его удержать, прекрасно понимая, что этот парень заслуживает большего.

Стоун умело задавал вопросы, которые с первого взгляда казались, не имели ко всему произошедшему никакого отношения. Когда Джессика, задумавшись, замолкала, он слегка вопросительным тоном просто повторял два-три последних её слова, и она сразу с незаметной для себя легкостью продолжала свой рассказ. Психологическими приёмами он владел в совершенстве. Питер прекрасно видел, что ни в одном слове Джессики не было лжи. Она не пыталась ничего выдумать и это ему очень импонировало. Он не любил людей, которые пытались его обмануть, считая, что тем самым они принимают его за глупца. Свои мозги Стоун очень ценил и был рад сотрудничать с Джеффри Родманом, у которого можно было многому научиться. Только умные люди понимают, насколько они мало знают. Питер был одним из них.

Так называемое интервью продолжалось около часа, и Джессика не заметила, как рассказала почти всю свою жизнь до сегодняшнего дня. Джеффри всё это время безмятежно бродил рядом со своими мыслями, всем видом излучая глубокое спокойствие, напоминая сытого кота, которому надоело спать, и тот решил прогуляться, с любопытством разглядывая деревья, как будто видит их в первый раз.

— Правда, фотограф я не сильный, но прилежно учусь. Мисс Олсон, я сделаю несколько кадров для статьи. Понимаю, это нелегко, но вам надо сейчас улыбнуться. Читатель должен видеть жизнь, которой…, — слова “вас лишают” Питер не смог договорить и, развернувшись, достал из сумки фотоаппарат Olympus.

За последние месяцы Джессика немного потеряла в весе, но не потеряла в привлекательности. Только теперь скулы слегка подчеркивали красоту её лица. Жизнерадостная улыбка получалась натянутой и неестественной. Джесс ничего не могла с этим сделать. Мозг отказывался ослабить мышечный тонус для её появления — он был загружен проблемой. Питер видя, что ей это не удаётся, сказал:

— Мисс Олсон, пойдем другим путём. Посмотрите верх на листья и вспомните, пожалуйста, какой-нибудь добрый момент из своего детства. Не буду вам мешать.

Он отошел в сторону и смотрел на Джессику. Она вспомнила, как маленькой девочкой играя вместе с подругами, они поднимали опавшие листья и снова подбрасывали их вверх, а выигрывала та, у которой он дольше летал. Как искренне она радовалась этой своей крошечной победе! Через несколько секунд на её лице появилась мечтательная улыбка, и Питер сразу нажал на спусковую кнопку, затем отодвинул фотоаппарат и внимательно начал всматриваться в цифровой экран, оценивая получившиеся снимки. Джессика, с короткой мальчишеской прической, задумчиво приподняв глаза верх, и кроткой улыбкой, выглядела очень мило. Стоун был рад — это то, что нужно. Он оторвал взгляд от кадров и только в этот момент увидел, что Джессика беззвучно плачет. Как за секунду поменялось её лицо! Питер почувствовал себя виноватым, но Джеффри Родман уже был тут, как тут. Он присел рядом с ней и спокойно сказал:

— Плачь, девочка, плачь. Сегодня для тебя был тяжелый день, но поверь, он не последний.

— Мистер Родман, в принципе, для начала у меня есть всё, — и, взглянув на Джессику, продолжил, — мисс Олсон, прошу, извините меня, если что не так.

— Питер, вы здесь не причём. Спасибо вам за всё, что вы пытаетесь сделать для меня и моей дочери, — слезы прекратились и она пожала руку Стоуну.

— Кстати, Пит, — Джеффри окликнул журналиста, который уже начал уходить. — Мне кажется, неплохо смотрелась бы в статье параллель с озером Онондага.

— Я уже думаю об этом, — в голосе Стоуна прозвучало самоудовлетворение.

Джессика ничего не говорила Линде, понимая, что после выхода статьи она всё узнает. Ей было очень тяжело начать этот разговор, а репортаж Питера Стоуна станет именно тем первым шагом, чтобы открыться перед дочерью.

Прошла неделя. Телефон не затруднял себя сигналами входящих вызовов. За эти дни Джессика пять раза была у доктора Рединга, который назначил инъекции и капельницы. Она понимала, что он просто продлевает её время и улучшает самочувствие, тем самым, сохраняя силы. Время и сила — для неё именно это было сейчас главным. Мэри Холт, её давняя школьная подруга, уже знала всю правду и выведав у Рональда Рединга график процедур, делала вид, что их встречи в больнице случайны. Прав был мистер Олсон, отец Джессики, всегда повторяя, что лучшие друзья это со школы. Мэри оказалась тем человеком, в котором нуждается большинство, попав в беду. Она умела слушать, и с ней хотелось делиться всем, что накопилось и происходит в тебе и с тобой.

Джессика рассказала о Джеффри Родмане, с которым она познакомилась благодаря доктору Редингу, и об интервью в парке журналисту “Вечернего Сиракьюса”. Поведала про истинную причину, побудившую её пойти на всё это.

— Ты всё делаешь правильно. Прочь сомнения, — Мэри протянула своей старой новой подруге стакан свежевыжатого лимонного сока, когда на весь кабинет прозвучал сигнал мобильного Джессики, который, подпрыгнув на столе от вибрации, сообщил о прибытии СМС.

Отправитель: Джеффри Родман. “Завтра, на развороте”.

В руках появилась небольшая дрожь, и волнение стремительно охватило Джессику. Она, молча, протянула телефон Мэри.

— Успокойся, подруга, — Мэри подошла и взяла её сзади за плечи, — как говорил Вольтер, всё, что не делается, всё к лучшему.

На следующий день Джессика купила свежий номер газеты и поняла, что боится раскрыть её. Она села в свою машину, бросив многотиражку на пассажирское сиденье, и поехала на берег озера Онондага. Это место придавало ей спокойствие. Не выходя из машины, Джесс несколько минут смотрела на игру света в воде, а затем взяла газету и положила на руль, сразу открыв её на развороте, который полностью занял очерк.

Она долго всматривалась в свою фотографию и поймала себя на мысли, что была бы счастлива остаться в памяти Линды, именно такой. Заголовок статьи не обошелся без Джеффри Родмана:

“Вчера — озеро, сегодня — она, кто следующий?”

Литературный талант Питера Стоуна был виден невооруженным глазом. Иногда Джессики казалось, что это всё не про неё. Она не могла и подумать, что обычную, как у всех, жизнь, можно было так преподнести. Статья затягивала, заставляла задуматься и переживать. Остаться равнодушным после её прочтения могли только люди стеревшие свои лучшие чувства ластиком из цинизма, зависти и неразумного эгоизма. Питер Стоун умело выделял моменты в её жизни, на которые она никогда не обратила бы внимание, как на что-то важное.

Фабула статьи была четко прорисована из названия. Джессика Олсон в ней олицетворяла всех жителей Сиракьюс, жизнь и здоровье которых уже никоим образом не зависит от них, а опасность стать неизлечимо больным невидимой пеленой витает в нездоровом воздухе их любимого города. А сама природа, в лице озера Онондага, давала предупреждение, на которое за столько лет никто не обратил серьезного внимания, считая, что его это не коснётся. И вот настала расплата. Питер Стоун выразительно описал как многие подруги Джессики, окончив школу, покинули Сиракьюс и больше никогда не приезжали сюда, а она ещё в детстве решила, что останется только здесь. И чем ответил город за её любовь к нему?

В статье было много вопросов, которые заставляли читателя задуматься. Питер Стоун умело сделал из Джессики Олсон человека, не только вызывающего жалость, но ставшим объектом гордости и симпатии для своих земляков за её начавшуюся борьбу. В постскриптум он коротко написал:

“Я думаю, это не конец. А вы?”

Джесс ещё раз перечитала очерк от первого до последнего слова. Ей действительно всё понравилось. Ни у кого бы, ни родилось и мысли, что это всё делается просто из-за денег. Но не для себя, а ради Линды. Только ради неё.

Тихо заурчал двигатель её Фиесты и одновременно с ним загорелся экран мобильного телефона. Звонил адвокат Родман.

— Джессика, здравствуй. Ты прочитала статью? — спросил он ради приличия, хотя уверенно мог заключить пари, что “да” и несколько раз.

— Да, Джеффри. Честно, я не ожидала такого. Мне очень понравилось. Как будто это не про меня. Большое спасибо за всё, что ты для меня делаешь, — Джессика заметила, что называя адвоката Родмана на “ты”, она уже не чувствовала себя неуютно. Он просто стал для неё старшим братом.

— Подождём несколько дней, чтобы статья подняла общественный резонанс, а затем готовься к прямому эфиру на радио “Голоса”.

— Джеффри, можно тебя попросить. Побудь, пожалуйста, со мной на эфире. Я тогда буду чувствовать себя уверенней. Иногда мне кажется, что не хватит сил, и я могу сорваться.

— Обязательно. А завтра, Джессика, в двенадцать часов, я жду тебя у себя в офисе. Посмотрим вопросы и ответы. Лучший экспромт — подготовленный экспромт. Надо будет прорепетировать.

Они ещё немного поговорили о статье и адвокат Родман, попрощавшись, отключился. В этот момент Джессика в зеркале заднего вида увидела полицейского, который подходил к машине.

— Мисс, у вас всё в порядке? Нужна помощь? У вас уже как пять минут работает двигатель, а вы стоите на месте.

— Извините, шериф, задумалась, — она плавно включила заднюю передачу.

— Бывает, удачного дня, — он развернулся и гордой походкой человека, довольного выполненной заботой, направился к своей машине.

Джессика взглянула на часы, которые показывали, что Линда должна быть ещё в школе. Вернувшись домой, она застала дочь за столом, которая сидела, положив руки на уже так знакомый ей свежий номер газеты.

Конец ознакомительного фрагмента.