«Т-34». Памятник forever

Эдуард Веркин, 2021

Есть множество способов хорошо провести майские праздники. Но интересное времяпрепровождение закадычных друзей Витьки и Генки грозит накрыться… танком. В прямом смысле танком – зелёным таким, обшарпанным, на постаменте. Витька и Генка, конечно же, социально активные товарищи, но восстановление танка всё же немного превышает возможности обычных школьников. Или необычных? Если из двоих друзей один мечтатель, а второй изобретатель – то справятся со всем! Пусть и с приключениями…

Глава 2

Улица Проигравших

— Ну что, — Генка запустил самолётик, свёрнутый из обложки мотожурнала, — к ветерану сейчас пойдём?

— Нет, нет, нет! — замахал руками Жмуркин. — Никаких ветеранов. Сейчас мы пойдём на дело.

— Раз пошли на дело Витька, я и Жмуркин… — пропел Генка.

— На какое ещё дело? — спросил Витька. — Ты что, Жмуркин?

— Всё абсолютно законно, — заверил Жмуркин. — Я вчера ехал в автобусе, а впереди сидели два хорька. Они говорили, что в пригороде, там, где была деревня Игнатьево, есть место, где валом чёрных и цветных металлов. Чугун, бронза, всё, что хочешь. Местное население — тундрюки и бабки древние, ничего в цветмете не понимают. А эти два урода набрали металлолома и сдали его на пять тысяч… Место это расположено в самом конце улицы Победителей. Знаете такую?

— По телику показывали, — сказал Витька. — В «Губернском обозревателе». Там у жителей огромные долги по электричеству, всю улицу от сети отключать собираются, репортаж назывался «Улица Проигравших». Там, что ли?

— Ага. Эти типы сдали на пять тысяч…

— И что? — спросил Генка.

— Как это что? — не понял Жмуркин. — У тебя что, деньги лишние?

— Нелишние, конечно… Но не получится ли так, как всегда? Пойдём за металлоломом, а придётся со столбов провода срезать. А потом ещё удирать от кого-нибудь. Да и вообще за это по головке не погладят! Сейчас с металлоискателями борьба идёт…

— Какие провода?! — возмутился Жмуркин. — Что значит «срезать»? Ты что, думаешь, что я срезаю провода? Ну, Генка, если бы ты не был моим другом, я бы с тобой серьёзно поговорил.

Генка только рассмеялся. Витька тоже улыбнулся.

— Но так и быть, — выдохнул Жмуркин. — Живи. Живи пока.

Жмуркин бросил покровительственный взгляд на соседские крыши и похлопал по плечам Генку и Витьку.

— Вставайте, — сказал он. — Нечего рассиживаться. Идём. Отказываться от денег грех.

— Это ты откуда вычитал? — спросил Витька.

— На сайте одном. Как заработать кучу денег честным путём. Там и советы полезные, и литература разная, тоже полезная. Я времени даром не теряю, готовлюсь к будущему, в отличие от вас. И там сказано, что жить в бедности — это грех! Короче, философы! — Жмуркин подошёл к люку с крыши. — Вы идёте?

— Только за рюкзаками в сарай зайдём, — сказал Генка. — Если уж ты говоришь, что там всё в свободном доступе…

Через час Витька, Генка и Жмуркин с большими походными рюкзаками за плечами вышли на улицу Победителей.

— Это в самом деле похоже на улицу Проигравших, — сказал Жмуркин. — Упадок…

— Сам нас сюда притащил! — Генка поправил рюкзак. — А теперь говоришь, что упадок…

— Ладно, фиг с ним, с упадком. Пойдёмте лучше.

Улица Победителей действительно была похожа на улицу Проигравших. Видимо, когда-то здесь был асфальт, но теперь от асфальта ничего не осталось. Поверх него лежал толстый слой перепревших опилок, сквозь опилки уже пробивался свеженький чертополох, всё это было покрыто жухлыми листьями с толстых тополей, произраставших вокруг в изобилии. Дома были все старые, в основном одноэтажные и жёлтые, такие почему-то всегда строят вдоль железнодорожных путей. Стёкла в окнах были мутными, вероятно, их не мыли для того, чтобы дневной свет половинился, проникая через них, и не раздражал глаза склонных к поздним подъёмам обитателей.

— Всё-таки почему эта улица называется улицей Победителей? — Генка глядел по сторонам. — Чего Победителей?

— Моржу понятно «чего», — объяснил Жмуркин. — Победителей Олимпийских игр. На этой улице жил Кожемякин, чемпион по метанию молота.

— Да не слушай ты его, — сказал Витька. — Брешет он. Никаких метателей молота здесь никогда не жило. Просто улица Победителей, и всё…

— Может, — предположил Генка, — это в честь Победы в войне.

— Кривая какая-то…

— Да какая разница! — сказал Жмуркин. — Нам здесь не жить. Нам в самый конец, там у них какая-то площадь…

— Улица Победителей похожа на помойку, — указал пальцем Генка.

Под деревьями, напротив домов, возвышались величественные кучи мусора, состоящие преимущественно из пластиковых бутылок, гнилых ящиков из-под бананов и рваной бумаги.

— Оставь своё жлобство, так у нас повсеместно, — сказал Жмуркин и ступил на почерневший деревянный тротуар.

Через каждые триста метров из опилок торчали ржавые колонки, и Витька попробовал воду. Вода была чистая, только пахла железом. В лужах рядом с колонкой в изобилии водились упитанные улитки.

— Козлёночком станешь, — прокомментировал Жмуркин.

Витька швырнул в Жмуркина улиткой.

Народу на улице Победителей было немного, точнее, вообще никого.

— В книжках, которые так любит читать наш Витька, обычно пишут: «Улица будто вымерла…»

— Тут словно эпидемия какая случилась, — сказал Витька.

— Так и есть, — согласился Генка. — Называется «безнадёга»…

— Все на работу ушли, — пояснил Жмуркин. — Никакой мистики, никаких эпидемий. К тому же вон абориген. Вон там, у колонки.

Жмуркин показал рукой.

Возле колонки действительно стоял человек лет, наверное, пятидесяти, был он сух и жилист, из рукавов длинного пиджака торчали широкие, как сковородки, ладони. Человек набирал воду в большой пятилитровый баллон из-под минералки. Набрав одну банку, человек сразу подставил под струю другую. На секунду он повернулся, и Витька увидел, что, несмотря на общую моложавость, лицо у мужчины старое-старое. Лицо человека, многое повидавшего на своём веку.

Ребята подошли ближе.

Человек улыбнулся. Витька подумал, что человеку всё-таки, наверное, лет восемьдесят, не меньше.

— Эй, дед, — позвал Жмуркин довольно грубо, — а где тут можно меди нарыть?

— Чего? — продолжал улыбаться дед.

— Меди, — Жмуркин перешёл на шёпот. — Меди, алюминия, олова, бронза тоже пойдёт… Мы слышали, тут есть никому не нужная ограда. И ещё куча всяких цветметов. Так где можно добра нарыть?

Человек отодвинул канистры подальше от колонки. Улыбаться он перестал.

— Так вам нужен цветной металл? — спросил он.

— Ага. Вы не знаете где?

— Так, значит, вы охотники за металлом? — продолжал допытываться человек.

— Типа того, — ответил Жмуркин. — Жизнь такая, приходится вертеться, туда-сюда…

Совершенно неожиданно человек сделал быстрое движение рукой и схватил Жмуркина за ухо.

— Дедуля, — оторопел Жмуркин. — Ты чего?

— Ах ты маленький негодяй! — дед сворачивал жмуркинское ухо всё сильнее, будто собирался его выкрутить с корнем. — Значит, это ты и твои дружки сюда повадились?!

— Дедушка! — крикнул Витька. — Вы что делаете?

Старик подцепил рукой банку с водой и швырнул её в Витьку. Банка была тяжёлая, придавила Витьку к земле.

— А ну перестаньте! — Генка попытался схватить старика за руку, но тот ловко стукнул Генку согнутым пальцем в лоб, отчего Генка пребольно прикусил щёку.

— Да что такое! — Жмуркин пытался повернуться вокруг собственной оси, но старикан его не отпускал.

— Я вас сейчас всех в милицию отведу! — приговаривал дед, выкручивая жмуркинское ухо уже в другую сторону. — Сначала уши надеру, затем выпорю, потом в милицию сдам! И с вашими родителями хорошенько поговорю! Вы у меня будете знать!

Витька отбросил в сторону бутыль с водой. Жмуркин выл. Генка подхватил с земли гнилую палку и уже собрался было треснуть воинственного старика по ноге, как вдруг Витька громко закричал:

— Саранча!!!

Человек вздрогнул и отпустил Жмуркина.

— Бежим! — крикнул тот и первым рванул по улице Победителей.

Дед не стал за ними гнаться, просто грозил вслед кулаком.

Отбежав метров на триста, ребята перешли на шаг, а потом и вовсе остановились.

— Отличный сегодня денёк! — жизнерадостно сказал Генка.

— Просто замечательный, — согласился Витька.

— И чем же он замечателен? — Жмуркин был раздосадован — ухо распухло и заметно увеличилось в размерах. — Сорок лет назад человек высадился на Луне?!

— Да нет, — Генка снял рюкзак и всучил его Жмуркину. — Просто мы отделались минимальными потерями — одно оторванное ухо! А всё могло бы быть гораздо хуже! Нас могли поколотить местные жители! Нас мог запереть в подвале маньяк! Другие расхитители металлов могли нас закатать в бочку с цементом! В конце концов, этот дед мог сдать нас в милицию! А так всего лишь одно выкрученное ухо. Кстати, Витька, ты заметил, что нашему Жмуркину не везёт с ушами? С его ушами всё время происходят душераздирающие вещи…

— Болван, — сказал Жмуркин. — У меня в одном ухе мозгов больше, чем у тебя во всей голове!

— Жмуркин, теперь тебе как настоящему художнику надо это ухо отрезать, — посоветовал Витька. — Будешь как Ван Гог^[1].

— Идите вы!

Генка посерьёзнел.

— Мне кажется, что это ты должен идти, — сказал он. — Должен идти и угостить нас вишнёвым коктейлем. Соглашаешься?

— Ладно уж. Соглашаюсь. Чёрт с вами…

Витька глядел на улицу из окна кафе и пил горячий, очень горячий шоколад. Генка снова листал журнал с мотоциклами. Жмуркин одной рукой гонял по столу выпущенного из заточения жука, другой рукой возил по полировке стакан с вишнёвым коктейлем. К столику подошла официантка и сказала:

— Молодой человек, к нам с домашними животными нельзя!

И указала на жука.

— А где вы здесь видите домашнее животное? — огрызнулся Жмуркин.

— Вот это. — Официантка ткнула жука ручкой.

— Это не животное.

— А что же это тогда?

— Насекомое. А насекомое — это насекомое! Если бы у вас висело объявление «Не входить с домашними животными и домашними насекомыми», тогда да. А если такой таблички нет, я могу входить со своим домашним насекомым куда угодно!

— Всё-таки уберите жука, — настаивала официантка.

Жмуркин пристукнул по столику кулаком, но жука в коробок спрятал.

— Я на вас в суд подам! — сказал он. — На ваше кафе и на вас персонально. Вы придираетесь ко мне без повода, нарушая тем самым мои гражданские права! И гражданские права моего питомца!

Официантка плюнула и ушла.

— Вот, — Жмуркин болтал в вишнёвом коктейле лёд. — Нам говорят, не заходите в кафе с животными. Нам говорят, идите помогите ветеранам! Ну да, мы идём помогать ветеранам, а какой-то престарелый кунгфуист раскидывает нас как котят. Этот мир прогнил насквозь…

— Мы шли расхищать цветметаллы, — напомнил Витька. — Так нам и надо. И, если уж говорить серьёзно, насекомые — это тоже животные. Животные просто более широкое понятие…

— Да плевать. С их стороны хамство запрещать мне ходить с майским жуком.

— Да хватит вам лаяться, — сказал Генка. — Пойдёмте лучше к ветерану.

— Я сам ветеран, — произнёс Жмуркин.

— Чего же ты ветеран? — спросил Витька.

— Я ветеран войны с дураками, — Жмуркин выбрался из-за стола. — Только в этой войне мы не победили, а проиграли. Ладно, бандерлоги, идёмте к ветерану. Осчастливим его.

— Где он живёт-то?

— Возле рынка.

— Может, арбуз купим? — предложил Жмуркин. — Он печень очищает.

— Чтобы очистить печень, надо пить собственную мочу, — сказал Витька. — Да и арбузов сейчас нет, рано ещё.

— Сам пей собственную мочу. — Жмуркин двинулся к выходу.

Но на рынок они всё-таки зашли. Витька купил семечек у старушки, Генка купил универсальный припой, Жмуркин купил сахарную кость для Снежка. После чего ребята отыскали нужную пятиэтажку, поднялись на нужный этаж и позвонили в нужную дверь.

— Сейчас он на нас собак спустит, — предположил Жмуркин. — Знаю я этих ветеранов, у каждого бультерьер в кармане. Когда я еду в троллейбусе, они бьются там, как настоящие гладиаторы…

Но, судя по тишине, за дверью никого не было.

— Пойдём, — развернулся Жмуркин. — Он уехал в Новокузнецк к внукам…

Упрямый Витька нажал на кнопку ещё раз. В глубине квартиры послышалось железное звяканье, потом голос сказал:

— Заходите.

Витька толкнул дверь, она оказалась незакрытой.

— Заходите, заходите, — повторил голос.

Ребята несмело вошли. Прихожая была оклеена газетами, пахло клейстером, скипидаром, краской.

— Ну, всё, — Жмуркин скорбно постучал по стене. — Будем вкалывать…

— Не ной, Жмуркин, — сказал Витька. — Поработаем немножко. Перед экзаменами нечего классуху злить. К тому же труд — благодарное дело…

— Направо, — сказал голос. — Проходите…

— Вам этот голос ничего не напоминает? — спросил Генка.

— Он напоминает мне лишь о моей невесёлой участи. — Жмуркин наткнулся на ведро с кистями и опрокинул его.

Они повернули направо и вошли в комнату. В центре стоял человек в панаме из газеты. Человек возил валиком с краской по потолку и грыз сливочную соломку.

— Мне насчёт вас звонили, — сказал человек и повернулся. — Из школы.

— Блин! — ругнулся Жмуркин и потрогал себя за распухшее ухо.

— Чёрт… — Генка сделал шаг назад.

— Дела… — Витька почувствовал, что краснеет.

Перед ними стоял человек с улицы Победителей. Тот, что чуть не оторвал Жмуркину ухо.

— Какая приятная встреча! — человек поставил валик в угол. — А ещё говорят, что наш город большой. Не прошло и трёх часов…

— Вы Веселов Алексей Алексеевич? — тихо спросил Жмуркин.

— Так точно. — Человек стащил с рук перчатки. — А вы пионеры?

— Мы не пионеры, — Жмуркин разглядывал комнату. — Мы пришли…

— Знаю, знаю, — Алексей Алексеевич остановил Жмуркина. — Вы пришли в полное моё распоряжение на целых три дня.

— На два, — напомнил Генка.

— На три, — твёрдо сказал Алексей Алексеевич. — Наша цивилизация построена на троичном принципе. Знаете как: «Было у отца три сына, старший умный был детина, средний был и так и сяк…»

— Младший вовсе был дурак, — закончил Жмуркин. — Знаем, знаем. Я среди этих дундуков как раз старший. А самый младший у нас старина…

— Ладно, согласны на три дня, — выступил вперёд Генка. — Что делать будем? Ремонт?

— Ремонт? В каком-то смысле… Вы руками работать умеете?

— По части рук мы мастера! — заявил Жмуркин. — Особенно наш младшенький. Что поделать, когда раздавали ум, он забыл встать в очередь…

— Жмуркин, заткнись! — Генка пнул Жмуркина.

— Я вижу, — человек вытер руки о фартук, — я вижу, вы дружная команда. Это мне нравится. Приходите завтра в одиннадцать, пойдём на улицу Победителей…

Примечания

1

Голландский живописец Винсент Ван Гог отрезал себе ухо.