Не от мира сего…

Эдриен Хорсет

Иногда разум человеческий устраивает такие игры, что хочется закрыть хорошенько глаза, заткнуть уши и бежать, пока во что-нибудь не врежешься. Или пока не поймёшь, что игры в твоей голове не совсем твои, а вернее совсем не твои. И здесь только два выхода: либо терпеть и смириться, либо найти этого демона и вырвать его с корнем из своей головы. Даже если ты просто человек. Но человек не от мира сего…

4

Эруик днями пропадает в лаборатории. Кто бы мог подумать, что в этой экспедиции они обнаружат такую чертовски интересную планету. Ничего подобного Эруик в своей практике не встречал. Он убил целых три межгалактоновских дня (третья планета обернулась вокруг звезды Стхе десять раз) на тщетные попытки вживления центров наблюдения младенцам аборигенов. Младенцы один за другим, как говорят аборигены, отдавали Богу душу. Эруик несколько раз просмотрел раздел Дальнего поиска в Кодексе Межгалактона и нашёл, что его опыты прямо или косвенно подпадают под действие некоторых пунктов. Ну вот только этого ему сейчас и не хватает. Он сидел целый день, обхватив голову четырьмя руками так, что шея начала скрипеть. Третья пара рук беспомощно копошилась в куче всевозможных бумажек и записок, так сильно разросшейся в эти тяжелые для Эруика дни. Что будет, если наставник Эрн вдруг вздумает проверить, чем тут Эруик на самом деле занимается. Тогда уж капсула на Литур точно будет ждать Эруика на стапеле. Печальный конец для всего Межгалактона. Аналогов в истории просто нет. Оператор транслятора времени и пространства обнаруживает свою полную профессиональную несостоятельность. Долой все звания, регалии и стабильный высокий доход. Да здравствуют рудники Рхаунда!

Пока Эруик предаётся столь горестным мыслям, его вторая пара рук сама по себе бегает по чувствительной доске, стлиму, отдавая какие-то команды вычислителю. На экранах появляются манящие пейзажи третьей планеты. Они часто сменяют друг друга, что и замечает Эруик краем глаза. Литуряне славятся в Межгалактоне своей чудовищной работоспособностью, молниеносной реакцией и большим количеством одновременно выполняемых операций. И в этом «повинна» сама природа, как они сами говаривают. Эволюция наградила их как никого: тремя парами рук, мощными ногами и двумя парами глаз, одна из которых покоится в глазницах черепа, а вторая посажена на мускулистые усики, позволяющие видеть всю панораму. К этому нужно добавить то, что все четыре глаза работают совершенно независимо друг от друга, давая литурянам очень большие возможности.

Так вот, частая смена картинки на экране привлекает внимание только лишь одного глаза Эруика. Руки его, между тем, продолжают своё блуждание по стлиму и посылают вычислителю какие-то необдуманные команды. Вычислитель чего-то сам себе вычисляет — обычное дело. Спустя некоторое время на экране начинают переливаться сигнальные огоньки и привлекают внимание второго глаза Эруика. Мина задумчивости мгновенно исчезает с его физиономии. Нет, не может быть. Эруик, наверное, немного расслабился, и всё это ему просто привиделось. Нет, не может быть, твердит сознание. Но красные сполохи сигнальных огоньков говорят обратное — происходит что-то важное. И тут, вдобавок ко всему, громко гавкает сирена тревоги по лаборатории. Вот она-то и приводит Эруика в себя. Он внезапно выходит из секундного замешательства и пытается вспомнить, какие команды он давал вычислителю. Как, как уследить за руками, когда их так много!

Мгновение — и на голове Эруика красуются два мнемодатчика. Он переводит транслятор на дежурный приём и начинает с его помощью копаться в собственной памяти. Та-а-ак, вот она картинка: нижние руки ворошат бумажки, средние — на стлиме. Ага, вот они бегают по сенсорам стлима и набирают, судя по комбинации, рабочую программу транслятора.

«Доработался, — думает Эруик, — уже рабочую программу с закрытыми глазами набираю».

Вот они красные сигналки и горячие команды. Это команда выведения на частоту, это пуск транслятора, а это… Это же команда включения пеленга датчиков центра наблюдения. Наверное, Эруик позабыл уничтожить центр наблюдения в одном из загубленных им младенцев и теперь эта вечная, по сути, штуковина лежит в сырой земле где-нибудь на кладбище аборигенов и посылает Эруику свои сигналы.

Литурянин кладёт все руки на стлим и моментально выводит транслятор на пеленг. Что такое? На экране картинка — залитая солнечными лучами комната. В таких живут аборигены. Вокруг множество непонятных вещей, смысла и предназначения которых Эруик еще не знает. Он увеличивает картинку по пеленгу и на экране появляется двуглазая головка маленького аборигена. Сомнений быть не может — датчик работает именно в ней.

Эруик даже зеленеет от удовольствия. Капсула на Литур отменяется, уважаемый наставник Эрн. Её не будет, уважаемые члены экипажа. Возможно, Эруик сам кого-нибудь в неё посадит и отправит на отдых со всеми вытекающими из этого последствиями. О, если бы Эруику дали хотя бы чуточку власти, то он отправил бы на Литур прежде всего уважаемого всеми, а им, Эруиком, в особенности, наставника Эрна.

Всё это, конечно, хорошо, но как оно получилось? Эруик твёрдо помнит, что он сам лично вёл наблюдения за каждой попыткой вживления центра наблюдения и лично удостоверился в выходе из строя каждого объекта. Руки Эруика снова ложатся на стлим. Снова на экране мельтешит своими ландшафтами третья планета. Отматываем картинку назад. Вот он первый день жизни этого аборигенчика и, как ранее полагал Эруик, последний тоже. Теперь нужно прокрутить время ещё чуть-чуть назад до самого момента рождения. Ага, вот он! Взрослая аборигенка держит на руках еще мокрого младенца. Лица её не видно, видны только глаза. Всё остальное закутано зачем-то белой материей. Странные они какие-то, эти аборигены. Как вообще можно жить, когда у тебя всего две руки? Эруик, наверное, так не смог бы.

На экране мигает красная сигналка памяти транслятора, показывающая момент вживления центра наблюдения. Маленький землянин при этом начинает кричать с такой силой, что Эруик пальцами затыкает свои слуховые отверстия. Нет, Эруик не может второй раз смотреть эту ужасную картину. Однако крик ребёнка внезапно стихает. Эруик видит маленькое, бездыханное тельце, беспомощно лежащее на столе. Вокруг него столпились несколько взрослых аборигенов в белых одеждах. На этом самом месте в прошлый раз Эруик выключил транслятор. Аборигены в белом стоят у стола долго, заслонив своими телами объект от глаз Эруика. К столу подкатывают какие-то приборы, сути которых даже он, Эруик, уловить не может. На Литуре такими тоже когда-то пользовались, может тысячу лет назад, может и больше. Между тем, аборигены производят какие-то манипуляции с этим ломьём, которое если и годится на что, так только на вторсырьё. Внезапно на стлиме загорается синяя сигналка предупреждения, и пробегает строка: «Повреждение центра наблюдения!». Эруик давится воздухом от возмущения. Что там эти безрукие олухи натворили с центром наблюдения? Нет, это же надо — вывести из строя чудо литурянской техники, над которым трудилось, может, тысяча таких, как Эруик! И с помощью чего! Руки Эруика снова на стлиме. Пальцы послушно набирают программу восстановления утраченного функционала. Всё — готово! Эруик торжественно нажимает кнопку выполнения команды и направляет все четыре глаза на экран. Тут же с экрана исчезает изображение, подсветка купола лаборатории гаснет, и воздух пронзает противный свист аварийной сигнализации. Через секунду включается аварийное освещение, и появляется запах дыма. На стене включается сигнальное табло со страшными словами: «Опасность интеллектуального воздействия». Если бы на голове Эруика были волосы, то они сейчас же встали бы дыбом. Литуряне же выражают свой панический страх по-иному: Эруик разевает своё ротовое отверстие во всю ширь, его усики-глазки поворачиваются назад, а черепные глаза закрываются верхней парой рук, чтобы не видеть этого ужаса. Остальные руки его сцепляются мёртвой хваткой за спиной. И всё это сопровождается мелкой дрожью всего тела. Эруик не хочет умирать, но ничего другого не остаётся. Преодолевая страх, он тянется дрожащей рукой к той части стлима, где под тройной защитой покоится кнопка аннигиляции лаборатории. А вообще-то, ему сейчас всё равно, какую кнопку нажимать. Свет аварийных огней внезапно гаснет, как будто и не было ничего. Эруик стоит в кромешной тьме и понимает, что это его последние мгновения. Однако техника с выполнением команды почему-то не торопится. Простояв таким образом некоторое время, Эруик начинает сомневаться в действительности происходящего. Он осторожно обводит своими перископами помещение лаборатории, расширив зрачки до предела — опасности нет. Палец его прилип к кнопке стлима «Отключение питания транслятора времени и пространства». Кнопка аннигиляции, нежно переливающаяся разноцветьем, осталась немного в стороне.

Конец ознакомительного фрагмента.