О чем поют камни. Земля

Эдда Мидгард, 2021

Иногда случается так, что от твоих действий и решений многое зависит. А как быть, если от одного тебя зависит будущее целой страны, народа? Чем ты готов пожертвовать, спасая свой или чужой мир? Оправдает ли цель средства? О чем поют камни, видевшие грандиозных полководцев и падения великих держав? О, если бы мы только могли их слышать…

Глава 4

Планы на Лену

— Нам надо понять, каким образом использовать нашу Лену, чтобы пророчество начало сбываться, — сказал Антон и выразительно посмотрел на мать.

— Да, золотые мои, задачка. У меня есть одна идея. В пророчестве сказано про “цепь случайных событий”, так что, возможно, нам нужно просто дать Лене поле для деятельности и время. Может быть, отправлять ее работать в разные департаменты? У нас много магов. Может, она однажды случайно что-то увидит или услышит?

— Ну да! Отличная идея! Очередной раз забудет ключи, вернется в офис, а там процесс хищения мага, — с улыбкой проговорил Кац, подмигивая Кузякиной.

— Как вы себе это представляете? В качестве кого она будет там работать? А что мне сотрудникам говорить? Среди нас вдруг будет ходить человек и наблюдать? — лицо Антона даже вытянулось от удивления.

— Антошенька, ну надо будет это как-то обыграть, — миротворчески проговорил старик.

— Действительно, Антон. Я справлюсь, я ведь очень умная, — сказала Леночка и посмотрела на шефа самым своим милым взглядом.

— Елена, для Вас я Антон Сергеевич! И Вы совершенно не понимаете, о чем говорите. Департамент по Защите Великой Материи состоит из самых хищных вервольфов и самых отпетых магов. Это отморозки, которые молниеносно реагируют на сигнал разрыва, перемещаясь в группах по трое на место происшествия, они отлавливают нелегалов самым грубым способом. Как мне внедрить ее туда? — Антон возмущенно посмотрел на Каца.

— Или Депортационный Центр — тоже, то еще местечко. Целый подвал-тюрьма, где нелегалы сидят и ждут своей очереди на депортацию. Несколько этажей под землей, состоящие из заключенных и надзирателей — отличное место для человеческого ребенка. Миграционный департамент — место где выдают документы мигрантам, которые пересекли границу официально. Казалось бы, отличное место, да? — шеф посмотрел на Лену.

— Да? — рискнула она.

— Нет! — рявкнул Томак — Нет! Потому что после получения паспорта гражданина РФ, ты идешь получать клеймо на плечо и все помещение пронизано плачем детей, визгом женщин и вонью паленой шкуры! Единственное безопасное место это Отдел Связи! Но там работает всего-навсего один человек. И тот не в себе, очевидно. Какой-то недомаг. Почему мы вообще его держим, я не понимаю.

— Антоша, не горячитесь, есть у нас еще прекрасный добрый и светлый Департамент Ассимиляции. — Иосиф Лейбович с добродушной улыбкой посмотрел на перепуганную Леночку, взял ее за руку и продолжил, — Там работают, в основном, женщины. Они организовывают полугодовое обучение с полным пансионом для вновь прибывших. По окончании этого обучения все участники готовы к жизни среди людей. Им подбирают работу и регион, где они могли бы пригодиться, находят жилье и дают немного денег на первое время.

— Иосиф Лейбович, среди исчезнувших магов не было ни одной женщины. Зачем ей сидеть в женском департаменте? Вы ее еще в бухгалтерию отправьте! Какой в этом смысл?

— В бухгалтерии, Антоша, как и в деньгах, вообще смысла мало, но это еще не значит, что не стоит на них обращать внимание.

— А я вот что скажу, алмазные вы мои, — громко произнесла Джофранка, и ее золотые браслеты зазвенели, — Нашу Лену придется отправлять в самое пекло. Думаю, надо начать с ЗащВелМата и закреплять ее по очереди к разным группам.

— Защемлять? Что вы собрались мне защемлять? — испугалась Кузякина.

— Защ. Вел. Мат. — это сокращенное название для нашего бойцовского департамента по ЗАЩите ВЕЛикой МАТерии, — деловито пояснил Кац, — Закрепить ее к разным группам можно, но как она переживет телепортацию никто не знает. А если она перенесется частично? Ну, только левая ее половина? Или мозги поедут? Хотя будет, слава богу, не заметно, а вот если тело разорвет, то могут быть проблемы.

Все замолчали и уставились на Лену. Повисла тишина. Напряженная. Долгая. Тогда Леночка вздохнула, взяла недоеденную остывшую корочку от пиццы, засунула в сырный соус, смачно откусила и, жуя, произнесла:

— А что там за волшебное зеркало, в которое Антон Сергеевич прыгал? Можно мне тоже попробовать? Это, наверное, какой-то портал? В ваш мир?

— Феноменально, — произнес Кац, восхищенный инакомыслием Кузякиной. — Я уверен, что с ней ничего не случится. То есть, я считаю, что скорее мы все сгинем, чем наша Леночка испытает хоть какие-нибудь трудности, так что я за ЗащВелМат! — и поднял свою небольшую сухую руку вверх.

Джофранка тоже подняла руку вверх и многозначительно поглядела на сына. Кузякина тоже подняла руку вверх, весело раскачиваясь на стуле.

Томак поднялся из-за стола и заявил:

— Лена, я закажу вам такси, продиктуйте адрес. Завтра приходите на работу как обычно. Разберемся.

Следующим утром Леночке собраться было крайне не просто. То она пела песни перед зеркалом, то стреляла из пальца как Лара Крофт в погоне за нелегалами, то отказывала в поцелуе воображаемому Томаку. На работу девица явилась с опозданием в полтора часа — рекорд даже для нее.

— Кузякина! Хвост Дракона! Кузякина! Ну-ка живо ко мне в кабинет! Ты на часы смотрела??? — Рымза, сверкая глазами, стояла в дверях своего кабинета и неотрывно следила, как Леночка неуклюже скачет к своему столу, запыхавшись, кидает сумку и меняет зимние сапоги на зеленые мягкие мокасины.

— Кузякина, ты понимаешь, что тебя одну все начальство ищет? — прошипела Галина Витальевна, когда опоздавшая вошла в кабинет.

— Извините меня, Галина Витальевна, просто у трамвая усы слетели с проводов, и мы долго ждали.

— Кузякина, что ты несешь?! Какие усы у трамвая?! Ты вообще его видела? Так все, вот, возьми эти документы. Ты переведена в ЗащВелМат на один месяц. Сегодня пятница — день на ознакомление, начинаешь работать с понедельника 4 февраля. А 4 марта — конец. Ты меня слышишь? Лен, ты знаешь, куда тебя посылают? Знаешь, что такое ЗащВелМат?

— Да, мне Антон вчера все рассказал, — заявила девица, просияв.

— Русалкина чешуя, Антон ей рассказал, — закатила глаза Рымза, — Что это за департамент знаешь?

— Ну да… Эммм… Какой-то там матери.

— МатериИ, Лена! МА-ТЕ-РИИ! — Женщина глубоко вдохнула, выдохнула и продолжила спокойным голосом, — Департамент Защиты Великой Материи — место, где работают наши группы быстрого реагирования. Весь департамент состоит из вояк, и вся эта затея чрезвычайно опасна! Ты понимаешь, что это опасно?

— Да, понимаю, но я справлюсь. Я же избранная, — деловито и как-то наигранно устало проговорила Кузякина.

— Посмотри внимательно: вот бумаги, Лена, посмотри сюда! Лена! Вот эти бумаги надо отдать лично, понимаешь, ЛИЧНО начальнику ЗащВелМата Александру Петровичу Гулько, он будет твоим руководителем. Его надо слушать очень внимательно, слышишь? От этого зависит твоя жизнь. Ты меня поняла?

— Да, Галина Витальевна, ничего сложного! Слушать руководство. Я могу идти?

— Да, родная, — ответила начальница — Иди, спасай миры.

Детство Миши

— Здравствуйте, Михаил, — сказала Наталья, впуская клиента в офис. Немного подождав, когда он снимет заснеженную куртку с шапкой, она добавила:

— Если Вы не против, сегодня мы устроимся в другом кабинете. Вот, взгляните, — Миша прошел в предлагаемую ему комнату: два удобных зеленых дивана с подушками, большое окно и растения в кадках. Хорошо. Спокойно. Камерно.

— Мне, в сущности, не важно, — наврал он, — Комфорт не должен быть краеугольным камнем для мужчины. Если Вам, Наталья, удобнее работать со мной здесь, то давайте останемся здесь.

— Скажите, пожалуйста, Михаил, а кто Вам говорил, что хорошо для мужчины, а что нет?

— Никто не говорил. Мне 42 года, я уже могу самостоятельно делать определенные выводы, — с неприятной ухмылкой проговорил он и откинулся на диване.

— Михаил, не могли бы Вы рассказать о своих родителях? — услышав вопрос, Миша подался вперед, сжал колени и положил на них свои руки.

— А как это относится к моей проблеме? У меня нет трудностей с родителями, я уже взрослый мужчина. Трудности были в детстве, когда я зависел от матери. Но мы все когда-то зависели от матерей, — он напряженно захихикал, — Сейчас все нормально, я живу отдельно от нее, и все просто замечательно!

— А Ваш папа?

— Отец? — Миша вздохнул, — Отец ушел, когда мне было 10. Ну как ушел… Мать выгнала его, и он ушел. Я думаю, он был слишком силен для нее. Ну знаете, вся эта тема, про то, что в семье не могут ужиться два сильных человека? Они вечно спорили, и никто не хотел уступать, вот и разошлись. Вернее мать его выгнала, а он ушел.

— После его ухода он навещал Вас?

— Только однажды. Он поджидал меня у школы в мой День Рождения через полгода после ухода. Поздравил меня с праздником, подарил клевую кепку. У меня День Рождения в марте. Я был очень рад! Я поклялся тогда не говорить матери, что он приходил и сдержал свое обещание. С тех пор каждый год в свой День Рождения я выбегал из школы и искал его глазами. Он больше ни разу не пришел. Ни единого раза. Ни единого раза он не навестил своего сына в День Рождения! — голос Миши дрогнул, рот немного скривился, но он сдержался.

— Михаил, это ужасно, что родной отец не навещал своего ребенка в День Рождения. Когда Вы это рассказывали, у меня все сжималось внутри, хотелось плакать. Нет, мне хотелось орать: “Какого черта ты не приходил ко мне в мой День Рождения?!”

— Да, Наталья, мне тоже хотелось орать, но потом я закончил школу и перестал ждать, и, знаете, все наладилось. — Мише стало так хорошо от Наташиных слов. Его никогда никто так не понимал, как она. — Все налаживается, когда многого не ожидаешь.

— Миша, а что чувствовала мама, когда отец ушел? Стало ли ей лучше?

— Ну, я уверен, что мамины проблемы не были связаны с отцом. Ее проблемы были в том, что она не могла найти себя здесь. Она постоянно повторяла: “Там я была важной, там я была нужной, а ты привез меня сюда! Здесь я никому не нужна!”

— Вы откуда-то переехали в Москву?

— Не совсем мы. Мама была мной беременна, когда отец настоял иммигрировать сюда. Он считал, что там было небезопасно для семьи и ребенка, которого мать вынашивала.

— Откуда они переехали?

— Издалека, — уклончиво ответил Миша.

— А что отец? Он смог здесь реализоваться?

— Определенно да! Он… Эммм… Ну вроде как военный. Был звездой там и стал звездой здесь. Был настоящей знаменитостью! Меня все время им понукают: “В память о твоем отце”, “Только потому, что ты сын великого человека” и так далее.

— Михаил, Вы сказали “в память” — отца больше нет в живых?

— Да, он погиб, выполняя очередное задание.

— Мне очень жаль.

— А мне нет. Я его не видел к тому моменту лет 25, не меньше.

Наталья сделала запись в блокнот и заправила темные волосы за ухо. Она носила небольшие серьги из белого золота и тоненький браслет. Макияжа почти не было, немного подкрашены ресницы и все. Мише она казалась очень милой. Ему очень хотелось, чтобы она сочла его сильным и смелым. Поэтому он соврал ей, что смерть отца-героя ничего не значила для него. Он решил не рассказывать ей о том, как в свои полные 35 лет он орал ночью в подушку, узнав о том, что теперь-то отец точно не придет поздравить его с Днем Рождения, что теперь он остался один на один с матерью-монстром, и никакая помощь от папы уже точно не придет.

— Я понимаю Вас, Михаил. Скажите, пожалуйста, как изменилась Ваша жизнь дома, когда отец ушел? Вам было 10 лет, верно?

— Да, 10. Ну, раньше отец не давал матери при нем меня лупить, ну и вообще, она понимала, что я мог рассказать о том, как меня ремнем отхаживали в его отсутствие. Теперь, конечно, остановить ее было некому. Как только за ним закрылась дверь, я понял, что мне конец, — он глубоко вздохнул, задержал дыхание и выдохнул.

— Почему она Вас била, как Вы думаете?

— Да я не думаю, я знаю. Она часто обвиняла меня в том, что оказалась здесь. Она рассказывала, что до беременности ее жизнь была как сказка, что это все из-за меня. Ей пришлось последовать за отцом. Если бы не я, все было бы хорошо, а теперь она вынуждена сидеть тут, постоянно убираться, как прислуга какая-то, да еще за ребенком следить, еду готовить и прочее.

— А сейчас какие у Вас отношения? Я так понимаю, мама еще жива.

— Да, жива и здравствует. Сейчас она утверждает, что я неблагодарный, что я бросил ее одну совсем как отец, что все мужчины одинаковы и так далее.

— Мне казалось, что это она выгнала Вашего папу, — уточнила Наталья.

— Да, и она долгое время этим хвалилась! Смотрите, какая я молодец! Выгнала из дома этого ужасного человека и теперь живу счастливо с сыном. Но потом переобулась, и теперь выходит, что отец ее бросил с ребенком на руках, она еле-еле сводила концы с концами, не доедала, все мне отдавала, а потом я вырос и тоже ушел.

— При каких обстоятельствах Вы смогли уйти из дома? Я думаю, это не было просто. Уйти из рук тирана — задача практически невозможная, — спросила Наталья, делая пометки в блокноте.

— Когда отца не стало, я остался единственным наследником небольшой квартиры в Москве и военного бункера в Битцевском лесу. Все дела я оформлял втайне от матери, а потом просто поставил ее перед фактом, мол, так и так, сегодня я съезжаю.

Конечно Миша помнил как это было на самом деле. Как он пытался завести с матерью разговор, но каждый раз трусил. Как шли неделя за неделей, а он все никак не мог уйти. Он помнил, как однажды просто не вернулся домой к ней, а сразу после работы поехал на квартиру отца. Как сидел на отцовском диване и не мог ответить матери на ее сотый звонок. Прекрасно помнил, как стыдно ему было, когда мать приехала его искать на работу, как она устроила скандал, как все смеялись над ним.

Этого всего Михаил не мог рассказать Наталье. Пока не мог. Но, может быть, в другой раз сможет. Ему так много всего надо ей рассказать! Но как ей объяснить, что он — сын великого мага, известного в обоих мирах?! Как ей рассказать, что он не просто его сын, а его бесполезный и пустой сын, не унаследовавший ни чуточки магической силы?! Какую человеческую аналогию можно выдумать, чтобы Наталья поняла, что он — великое разочарование своего героя-отца?! Над этим Миша решил крепко подумать.

Знакомство с людьми

Уже смеркалось, а Мер-Лан бежала, не чувствуя холода и усталости, пока не увидела старый полуразрушенный деревянный дом. Окна были заколочены фанерой и досками, но через щели был виден разведенный огонь. Эльфийка обошла дом со всех сторон и решилась войти. Она отворила дверь, зашла и рухнула на пол без сознания.

Очнувшись, эльфийка нашла себя укутанной в разные одеяла, одежды на ней не было, так что девушка не торопилась вылезать из теплого кокона. Снаружи раздавались раскатистый женский смех и мужской голос. Мер-Лан прислушалась. Речь показалась ей понятной, и она облегченно выдохнула. В АныкВанутРа каждому ребенку при рождении вкалывают так называемую “прививку”, которую разработал Главный Знатец по приказу Великого Императора. Действие этого препарата таково, что в какую бы местность гражданин АныкВанутРа ни зашел, он везде начинает говорить на местном языке или диалекте. Сделано это, конечно, было не для удобства населения, а для того, чтобы ни у кого не было секретов, чтобы никто не шушукался на каком-нибудь редком языке о заговорах и мятежах.

Дверь отворилась, в дом вошла женщина с огромной клетчатой сумкой на плече, в красной очень грязной куртке и не менее грязных штанах. Она широко улыбалась практически совсем беззубым ртом. Лицо у нее было красное, а глазки маленькие-маленькие. За ней вошел мужчина в ярко-желтой вязаной шапке с таким же беззубым ртом, красным лицом и малюсенькими глазами.

— Коль, хлянь-ка, китайка наша проснулась, — проговорила она приятелю, не оборачиваясь.

— Да не китайка, деревня, а китаянка, — ответил тот и выгрузил дрова в углу.

— Да я так и сказала, — махнув в его сторону сказала женщина, подошла поближе к эльфийке и сказала очень громко и медленно, — ТЫ ПО-НАШЕНСКИ ХОВОРИШЬ? Ну это, понимаешь че-нить? Как тя зовут? Нэйм? М?

— Меня зовут Мер-Лан. Я прибыла издалека. Спасибо, что оставили меня на ночь. Можно мне одеться?

— Коль, дык она нашенская. Смотри, как лопочет, как на родном.

— Нашенские, Томка, зимой по лесу в трико не бегають. Нашенские холод уважают и шапочки носют. Засланная она, видать, иль из плену сбёгла. А то, шо китаянка, так это я сразу определил. Хэх, меня не обставить, я всех этих узкоглазых различить смогу, — деловито проговорил Коля и принялся разводить огонь в импровизированном кострище прямо в доме.

— И то правда. Ну что? Ты беглая или шпиёнка? — продолжала допрос женщина, весело улыбаясь беззубым ртом.

— Беглая, — согласилась девушка, — Я не знаю куда идти, и мой сапог порвался.

— Тоже мне сапог, — засмеялась Томка, — Вон я те цельную сумку барахла приперла. Одевайсь, если встать можешь, и пошли есть. Время-то уже ужина, — с этими словами она вывалила гору тряпок прямо на одеяла Мер-Лан.

К ужину эльфийка вышла в теплых штанах, резиновых надутых зимних сапогах, паре свитеров и, конечно же, в шапочке. Вся одежда была старой, изрядно поношенной, но зато теплой.

Конец ознакомительного фрагмента.