Неестественный отбор. Агония

Эдгар Грант, 2015

Агония – это прямое продолжение событий, описанных в романе "Неестественный отбор". США, разрушенные в результате удара цунами и извержения Йеллоустоуна, пытаются прийти в себя и осознать свое новое место в мире. Теперь у Америки нет ни доллара, ни экономического и политического влияния в мире, ни надежных союзников. Но у нее все еще осталась самая мощная в мире армия и огромный ядерный арсенал. Смогут ли США устоять перед соблазном использовать военную силу для восстановления своего статуса супердержавы? Найдутся ли в мире силы, способные этому противостоять? Об этом читайте в романе.

Россия. Подмосковье. Загородная резиденция президента

Алые с синевой языки огня лениво лизали несколько бревен, небрежно брошенных в камин на догорающие угли. В полутьме каминного зала, повернувшись лицом к огню, в глубоких кожаных креслах сидели министры иностранных дел России и Китая.

— Ну что? Будем считать, что день прошел не зря, господин Шэнь, — российский министр поднял бокал шампанского.

— Пока все идет по плану, — китаец взял с ажурного столика свой бокал и тоже поднял его в приветственном жесте. — Но я считаю, что расслабляться пока нельзя, господин Павлов. Американцы нервничают. Взять хотя бы этот их военный переворот. Вот уж не думал, что их генералы способны на такое.

— Я, признаться, тоже был удивлен, — Павлов сделал небольшой глоток и поставил бокал на столик. — Но, согласитесь, переворот сыграл незаменимую роль в цепи последующих событий. Если бы не он, операции с подводной лодкой просто бы не было.

— Тут, без сомнения, вы правы, — министр Шэнь несколько секунд держал бокал перед глазами, наслаждаясь игрой неярких бликов огня в хрустале. — Но я не об этом. Адмирал Брэдок смог привлечь всех командующих на свою сторону и сместить президента. Кто может гарантировать, что некоторые элементы их вооруженных сил не выйдут из-под контроля, когда проявится вся сила нашего давления.

— Именно поэтому мы и затеяли игру с генассамблеей ООН, — российский министр выразительно посмотрел на китайского коллегу. — Если честно, мне все равно, что будет с их войсками. Пусть хоть перережут друг друга, если захотят. Для нас главное, блокировать их ядерный потенциал. Вначале стратегический, а затем и тактический.

— Цель, конечно, достойная, я вам уже не раз говорил об этом. Но и риск велик. По моему мнению, риск даже больше, чем преимущества от достижения цели.

— Вы думаете, что Штаты могут сорваться и нанести превентивный ядерный удар?

— В том числе и это.

— И как бы вы поступили, если бы у Китая были ресурсы для самостоятельных действий.

— Вы знаете позицию Пекина. Соединенные Штаты даже в их теперешнем полуразрушенном состоянии представляют опасность. И без ядерного оружия их военный потенциал огромен. Особенно силен их флот и ВВС. Они позволяют Америке вести себя без оглядки на ООН или на нас. Может быть, именно сейчас они наиболее опасны и непредсказуемы, как смертельно раненный зверь. Особенно для соседей, — министр Шэнь бросил быстрый взгляд на своего российского коллегу. — Хотя я не думаю, что вас заботит судьба Мексики или Канады.

— Ну почему же… — Павлов сделал небольшой глоток шампанского. — Мы всегда были против любой агрессии. Это наша принципиальная позиция. В отличие от Китая. Хотя вы очень ловко умеете маскировать свои намерения.

— Мы ценим вашу принципиальность, господин Павлов. Но, поверьте, чтобы вылечить пациента, иногда лучше один раз провести скальпелем, чем годами тратиться на бесполезные и дорогие лекарства. Америка в ее теперешнем виде все еще остается угрозой для остального мира.

— Не буду с этим спорить. Если честно, господин министр, мне лично импонирует ваша идея совместной военной операции против США. Но в этом случае мы однозначно получим обмен ядерными ударами. Даже если одна из сотни боеголовок пробьет нашу ПРО, ущерб будет неприемлемый.

— Неприемлемый ущерб будет тогда, когда Штаты восстановятся после катастроф и нанесут по Китаю и России ответный удар. Или вы думаете, что они поверили, что модули корейской станции попали в критические точки случайно?

— Ну, на восстановление им понадобятся десятилетия…

— Я иногда удивляюсь вашей осторожности, — китайский министр холодными глазами посмотрел на Павлова. — На протяжении всей истории Запад пытался уничтожить Россию, расчленить, унизить ее любыми способами. После распада СССР, когда вы в надежде на понимание называли Евросоюз и Америку друзьями и партнерами, они открыто считали вас врагом, делали все, чтобы ослабить Россию, и подвели вас к самому краю пропасти. Это ведь очевидно — Запад патологически ненавидит Россию просто потому, что вы не такие, как они. Он ненавидит вас за свои прошлые поражения. За то, что вы на протяжении столетий сохранили свою мощь, свою культуру, свою независимость. За то, что после распада Союза вы смогли восстановиться и стать мировым центром влияния. И сейчас, когда вам представился шанс устранить источник этой ненависти, вы проявляете нерешительность.

— Мне больше бы понравилось слово «осторожность». Я всё-таки надеюсь, что эти ужасные катастрофы подтолкнут Америку и Европу к настоящему партнерству.

— Боюсь, что вы надеетесь зря, господин Павлов, — тихо сказал китайский министр, глядя на разгоревшийся в камине огонь. — Запад никогда не примет того факта, что Россия обладает правом на самостоятельное цивилизационное развитие вне рамок их так называемой «демократии». Подумайте, господин министр, и у вас, и у нас выросло целое поколение на эплах и андроидах. Они очень отличаются от нас. У этих сетевых рабов не так развит патриотизм и чувство национальной принадлежности. Они считают себя гражданами мира, способными самостоятельно принимать решения без оглядки на интересы страны, в которой выросли. Но их самостоятельность — иллюзия. Их поведением через глобальную сеть манипулируют те же американцы, потихоньку готовя внутри наших стран хорошо управляемую пятую колонну. Они шаг за шагом превращают нашу молодежь в зомби. Вы же видите, какие поведенческие коды американцы забивали все это время в их расплавленные интернетом мозги: деньги, индивидуализм, потребительство, толерантность, отказ от национальной идентичности, глобализм и, конечно, приверженность западным якобы демократическим ценностям. Сейчас значительная часть молодежи стремится не к знаниям и профессиональному мастерству, и даже не к карьерному росту и деньгам. Их основная мотивация в жизни — собрать как можно больше «лайков» в соцсетях.

— Здесь я с вами согласен, — Павлов бросил быстрый взгляд на китайского коллегу. — В сети развязана настоящая психологическая война за умы и сердца наших людей. И противостоять этому накату со стороны Запада очень сложно. Здесь Штаты настроены идти до конца.

— Именно, господин министр. Даже если американцы в инциденте с корейской станцией обвинят только Китай, они не оставят Россию в покое. Если мы не предпримем конкретных действий по корректировке американской политики, через двадцать-тридцать лет они восстановятся, и история повторится. США и давно сдавшие им свой суверенитет в обмен на доллары европейцы в очередной раз пойдут в поход против России. Запад будет продолжать давить вас до тех пор, пока не расчленит на небольшие хорошо управляемые сырьевые провинции. Или все это закончится большой войной в Европе, и в этой войне будет один бесспорный победитель — США, которые отсидятся на своем острове, защищенном тремя океанами. Америка никогда не даст России спокойно развиваться хотя бы потому, что вы единственная страна в мире, способная ее уничтожить.

— Но ведь и Америка, и Европа уже фактически признали за Китаем и Индией, как вы выразились, «право на самостоятельное цивилизационное развитие».

— Я бы не называл это признанием. Они может и признали, что мы другие, но все равно давление, во всяком случае, на Китай не спадает, хотя оно несравнимо с тем, что оказывается на Россию. К тому же мы достаточно далеко от их границ, не занимаем, как вы, шестую часть суши и не обладаем пятой частью мировых ресурсов. Боюсь, что с вами совсем другая ситуация. Ненависть к России заложена у западных политиков на генетическом уровне и базируется на подсознательном страхе сильного соседа, который при желании может разрушить их тихий ухоженный мирок. Поэтому у вас выбор довольно ограничен: либо жить, зная, что ваш сосед вас ненавидит и готов уничтожить, как только появится такая возможность, либо избавиться от источника ненависти.

— Да… Невеселый выбор вы нарисовали, господин министр.

— Веселый или нет, но с ним вы живете со времен вашего славного царя Ивана Грозного. Здесь есть над чем подумать. Во всяком случае, у вас и у нас есть пауза в несколько десятилетий, пока Америка будет восстанавливаться. Но, если мы позволим ей обрести былую силу, глобального конфликта не избежать. Я уверен, что наши президенты сейчас тоже обсуждают эту тему. Не удивлюсь, если они владеют важной информацией, которая пока недоступна нам с вами, — вежливо улыбаясь, китаец поднял свой бокал в приглашающем жесте.

На столике тихо завибрировал пульт интеркома.

— Слушаю, — не отрывая глаз от огня, коротко бросил Павлов.

— Господа министры. Президенты закончили совещание и приглашают вас присоединиться к ним, — сообщил помощник.

— Вы просто ясновидящий, — российский министр не скрывая удивления посмотрел на своего китайского коллегу. — Стоило вам упомянуть президентов, и, пожалуйста, они сами нас приглашают.

— Ничего удивительного, — ответил Шэнь, поднимаясь с кресла. — Они совещаются с глазу на глаз уже больше трех часов. Пора уже прийти к соглашению.

Президенты России и Китая сидели за небольшим круглым столом в малом зале переговоров и пили чай из изящных фарфоровых чашечек, украшенных российским гербом. Внешняя стена зала представляла собой сплошное панорамное окно, выходящее на просторную крытую террасу. На улице шел снег. Крупные снежинки, отблескивая яркими лучиками в свете фонарей, медленно опускались на землю, постепенно укрывая траву, кусты деревья.

— Проходите, господа, — российский президент встал и пожал руки министрам. — Мы просим прощения, что заставили вас ждать так долго. Но тема нашего разговора настолько серьезна, что не терпит недомолвок и двусмысленности.

— Надеюсь, переговоры прошли успешно, — предположил министр Шэнь с легким поклоном. — Вижу, у вас выпал первый снег. Это хороший знак. Свежий снег — символ обновления. После снега все становится белым, как чистый лист бумаги, на котором можно написать новую страницу истории.

— Хотелось, чтобы вы были правы, — президент жестом пригласил вошедших министров за стол и вернулся в свое кресло. — Это были непростые три часа, но я думаю, что мы выработали общую позицию.

— Какие же будут инструкции для наших ведомств? — спросил российский министр.

— Мы предпримем максимум усилий через ООН и другие международные структуры, чтобы перевести американские стратегические арсеналы ядерного оружия под международный контроль. Более того, мы будем требовать, чтобы Европейские союзники США и другие ядерные государства, такие как Индия, Пакистан и Израиль, тоже передали свое ядерное оружие под контроль ООН. При этом мы готовы передать под контроль ООН и собственные ядерные арсеналы. В свете последних событий мы предлагаем быстрое и полное ядерное разоружение во всем мире под международным контролем.

На несколько минут в комнате повисла тишина, пока министры обдумывали то, что сказал российский президент.

— У меня два вопроса, — Павлов обвел присутствующих настороженным взглядом. — Где все эти боеголовки будут храниться, и кто их будет охранять? Мы ведь не сможем быстро утилизировать такой огромный арсенал.

— Предполагается, что ядерные устройства будут храниться на нейтральной территории в Антарктиде в складах, которые будут оборудованы глубоко в толще материкового льда, — ответил китайский президент. — Затем там же, в Антарктиде, будет построен завод по переработке боеголовок в топливо для атомных электростанций. Все эти объекты будут находиться под охраной объединенного контингента ООН.

— Я не хочу вдаваться в технические детали, — российский министр с сомнением пожал плечами. — Но все это потребует времени и огромных ресурсов.

— Именно поэтому по совету моего российского коллеги мы выбрали Антарктиду, — китайский президент вежливо кивнул российскому. — На то, чтобы оборудовать хранилища в толще льда, не надо много времени, и стоить это будет недорого. Сложнее с заводом по переработке. Здесь Россия и Китай могут взять расходы на себя с расчетом на то, что они окупятся в результате продажи ядерного топлива. Конечно, учитывая удаленность площадки и погодные условия, проектирование и строительство завода займет некоторое время, но наш приоритет на этом этапе — собрать в одном труднодоступном, хорошо охраняемом месте все ядерное оружие.

— Не сочтите меня скептиком, господа президенты, но я задам еще один вопрос, — министр Павлов сделал небольшую паузу. — У нас есть план на случай наиболее вероятной реакции США на наше предложение? Я имею в виду на случай их отказа разоружаться.

— Если Америка и ее союзники не согласятся передать свое ядерное оружие под контроль ООН, Генеральная Ассамблея проголосует за жесткие санкции, — ответил российский президент. — Америка и Европа остро нуждаются в помощи для восстановления после цунами. Наступает вулканическая зима. Их потребности в нефти и газе существенно возрастут. Сейчас только Россия имеет возможность быстро нарастить объемы поставок углеводородов в Европу, и любые серьезные ограничения с нашей стороны просто разрушат их экономики. Мы надеемся, что европейцы учтут этот фактор при голосовании.

— Ситуация усугубляется тем, что цунами вывело из строя большинство нефтяных вышек в Северном море. Теперь у европейцев нет надежных источников энергии, чтобы пережить зиму. Кстати, у них нет и необходимых запасов продовольствия, — прокомментировал министр Шэнь. — Думаю, это сделает их достаточно сговорчивыми.

— Европейцы меня беспокоят меньше, чем Америка, — пожал плечами Павлов. — Я с трудом могу поверить, что Штаты пойдут на разоружение даже под давлением санкций, ведь после обвала доллара военная сила — это единственный элемент влияния на внешний мир, который у них остался. Если Вашингтон загнать в угол, они, скорее всего, пойдут на конфликт.

— Такая вероятность существует, — спокойно ответил китайский президент. — В этой комнате мы пришли к соглашению, что в том случае, если США откажутся разоружаться, Россия и Китай начнут военную операцию на их территории.

— Война? — удивленно воскликнул Павлов. — Интервенция? Они же, не раздумывая, применят против нас ядерное оружие!

— До применения ядерного оружия дело не дойдет. К тому же у нас есть уверенность, что мы сумеем избежать военного конфликта и нам все же удастся убедить США начать разоружение, — уверенно сказал президент России.

— Не понимаю… — Павлов в недоумении, пожав плечами, обвел всех присутствующих удивленным взглядом.

— Со временем вам все станет ясно, господин министр. Сейчас ваша задача с министром Шэнем — созвать чрезвычайную Генеральную Ассамблею ООН и организовать голосование за нужную нам резолюцию, — китайский президент вежливо улыбнулся и многозначительно посмотрел на российского коллегу.