Эмеральд

Эван Виттмен, 2023

Новый удивительный волшебный мир, вдохновленный Терри Пратчеттом и Анджеем Сапковским. Сюжет полный юмора и магии. В таинственном городе, сокрытом в глухом лесу, где волшебство тесно переплетается с размеренным ходом жизни, рождается ребенок? способный поставить под угрозу сам факт существования всего живого. Обремененный своей силой, повзрослев, он старается вести неприметную жизнь, но волею судеб вынужден отправиться в путешествие с юной и наивной спутницей. Они столкнутся не только с опасностями, тяготами пути, но и с самыми темными проявлениями человеческой природы. Мы посмотрим на мир под другим углом, так, как его видит наш герой, как видит его существо, чье восприятие реальности отличается от человеческого…

Песнь первая

Вынужден пояснить, что данные легенды были созданы народом летучих мышей Камазоца, и уже позже была переведена на прочие языки.

В силу культурных, исторических, а, местами, и физиологических особенностей общения разумных нетопырей, любой текст, описывающий нечто более интересное нежели прогноз погоды на завтра или биржевые новости, называется — песня.

Ссылка: И это не удивительно, если учесть, что язык Камазоца представляет собой смесь обычного вербального общения и ультразвуковых сигналов понятных лишь самим нетопырям, отдаленно напоминающих человеческое пение. Конец ссылки.

Глава 1. Здравствуйте, доктор Шульц

Наконец караван остановился. Это была последняя остановка на его долгом пути из Султаната Кифер в империю Алюра.

Пока караванщики занимались тем, что поили и кормили лошадей и верблюдов и прочими мелкими приготовлениями перед продолжением их пути домой, из большой и выглядевшей неуместно посреди остального торгового каравана кареты, вышел грузный и богато одетый мужчина.

Это был сам купец Отто Голденхольд, на вид ему было скорее за сорок, нежели к пятидесяти годам.

Купец был розовощек, обширен в области талии, и должен был быть человеком ленивым и медлительным, верно?

Ан нет, Отто был этаким живчиком: стремительным, решительным молодым предпринимателем, горящим на работе, просто этого молодого парня не было видно под весьма внушительным подкожным жиром купца.

Просто, когда ты всю душу отдаешь делу международной торговли, в определенный момент, твои старания начинают приносит доходы, а ты начинаешь вкусно и плотно питаться.

Ну, посудите сами, зачем иначе нужно столько вкалывать?

Однако внешне человек меняется куда разительней, нежели в душе и характере.

Поэтому Отто Голденхольд был все тем же, что и в пору своей молодости, только с одышкой.

Отто был человек энергичный и любознательный, поэтому, когда мимо него шумной гурьбой прошли работники перевалочного пункта, он поспешил им наперерез узнать, почему те так расшумелись, и по какому поводу суета.

Завидев, как к ним приближается облакоподобный Голденхольд, группа мужчин остановилась.

Господин Голденхольд, был порядочным и честным работодателем, а заставлять такого человека бегать — просто неприлично.

Наконец нагнав своих работников, купец с одышкой спросил:

— Что за шум? Куда вы все несетесь?

— Утро доброе, Господин, — отозвался жилистый работяга, возглавлявший процессию негодующих мужчин, — Тута дело токое, в складской амбар пролез, ведать, кто-то прошлой ночью. Ну, стало быть, мы и идем посмотреть, что да как, да только тама он еще сидит, в нутрях, стало быть».

— В чем? Нахмурился Отто

— Ну, в нутрях амбара, то бишь.

— А почему вы так думаете?

— Дак, Лу, сторож наш, стало быть, ну, вы знаете.

Почему-то все были уверены, что Господин знал всех и каждого из своих работников

— Дак вот, Лу говорит, что когда он проходил мимо амбара того, то слыхал, как чегой-то шиволится, в нутрях-то, стало быть, аха.

Остальные члены группы утвердительно загудели.

Отто помедлил, мысленно переводя разъяснение на понятный ему язык, и сказал:

— Вот что, мужики! Показывайте мне, где этот Амбар, я сам должен все видеть.

— Дак это, стало быть, вона, амбар-то, — и работяга показал на видневшуюся в отдалении постройку, выкрашенную в неприятный, выцветший на солнце красный оттенок.

— Ну, хорошо, поспеши, — махнул рукой купец, и все поплелись вслед за ним, дабы спешить с одной с работодателем скоростью.

У ворот амбара стояли еще четверо работников с вилами и палкам в руках.

— Это я сказал ребятам охранять, стало быть, чтоб оно, это самое, не убехло, — пояснил лидер импровизированного ополчения, — Потому как, вона чего, — и работяга указал на замок на воротах.

— Да уж… — медленно проговорил Голденхольд.

Замок был оплавлен, как если бы его прожгли газовой горелкой.

Ссылка: но так как на Понтэе не было такого инструмента, как газовая горелка, купец наверняка подобрал в уме подходящий аналог сравнения.

–Ну что ж, я пойду первый, — распорядился Отто

— Что вы, Господин, — перепугался младший сотрудник низшего звена мясного отделения коммерческого предприятия Голденхольда, или как еще называл эту должность сам Отто: оператор складского помещения.

— Это мои склады, это мой амбар, проклятье, это был мой замок, и я пойду первым.

Купец Отто Голденхольд был не из трусливых, просто нельзя всю жизнь участвовать в опасных торговых экспедициях и быть трусливым, так не получится.

Однако, когда ворота со скрипом отворили, и Отто вошёл в утробу амбара, ему стало не по себе.

Он много раз встречал разбойников, налетчиков, грабителей и даже, а этим уж точно не многие могут похвастать, он пережил нападение голубооких варваров, живущих на гребне³.

Купец ощутил то чувство, что охватывает человека, когда он уже зашёл в берлогу хищника, но самого зверя еще не видно.

Миллиарды лет эволюции, превратившей примата в преуспевающего предпринимателя, наперебой кричали в его мозгу: «беги, беги от сюда!»

Но обезьяна стала человеком, благодаря любопытству и умению перебороть ужас неведомого.

И Отто, шумно сглотнув, пошёл дальше вглубь амбара.

— Ну что там, Господин! — окликнули его из-за ворот, заставив купца подпрыгнуть от испуга.

— Дерьмо богинь! А ну всем заткнутся! И не суйтесь, пока я не скажу! — рявкнул перепуганный толстяк.

Однако, успокоившись, Отто огляделся, гнётшее чувство опасности пропало, стоило ему отвлечься, и теперь он уже сам удивлялся собственному страху.

Он уже смело и по-хозяйски пошёл дальше осматривать свою собственность, все было спокойно.

Но когда купец уже хотел крикнуть работникам, что все в порядке, и они могут заходить…

— Ни шагу дальше, — раздался в полумраке амбара рокочущий голос, достаточно громкий, чтоб его слышал Отто, но все же не настолько, чтобы потревожить людей с наружи.

Когда Купец повернулся на голос, крик едва не сорвался с его губ, но вылезшая из-за груды товаров и тюков высокая фигура произнесла:

— Не звука, вы поняли? Кивните если это так.

Голденхольд медленно кивнул и уставился раскрытыми от удивления и страха глазами на незнакомца.

— Это я проник прошлой ночью в это помещение, — сказал незнакомец спокойным голосом, — Мне нужен был отдых и ночлег, а людей я не хотел тревожить. И я бы давно ушёл, но за воротами ваши люди, а мне бы хотелось избежать конфронтации. Я слышал, что они говорят, и приношу свои извинения за понесённый вами ущерб. Думаю, это покроет стоимость замка, — и фигура бросила купцу что-то блестящее

Отто машинально поймал предмет и ахнул, когда посмотрел в ладони. Это без сомнения была монета, однако, он никогда не видел такой чеканки.

Но хороший торговец, а Отто Голденхольд был очень хорошим торговцем, всегда узнает золото, какую бы форму оно не приняло.

Да на это можно купить два таких амбара набитых замками пронеслось в голове у купца.

— Вас это устроит? — спросил незнакомец, все еще стоящий в тени.

— Да, да, безусловно, — не веря своим глазам, прошептал Отто.

— Тогда я хотел бы уйти беспрепятственно, — и фигура вышла из тени встав в лучах солнца, пробивавшихся сквозь дощатые стены амбара.

И тут купцу стало не до монет, когда он посмотрел на своего собеседника.

Перед ним стоял высокий неестественно бледный молодой на вид мужчина, хотя возраст его Голденхольд был не в состоянии угадать.

Одет он был в странного вида броню, которая скорей походила на музейный экспонат, хотя несомненно была новой, однако на современной Понтэе такой брони давно не было.

— Вы согласны? — спокойно спросил незнакомец у остолбеневшего купца.

В жизни Голденхольда было две истинных любви: первая — его восьмилетняя дочь, супруга Отто умерла при родах, и вторая — торговля.

Но когда он был маленьким мальчиком, задолго до того, как его жизнь поглотил мир товарооборота, Отто Голденхольд обожал мифологию древней Понтэи.

И сейчас на него смотрел персонаж из мифов и легенд, виденье из давно канувшей эпохи, настоящий живой маг.

В этом не было никаких сомнений, эта одежда, эта броня, когтистая перчатка на левой руке и. конечно же, от его внимания не укрылись зеленоватые искры, на мгновение блеснувшие в глазах незнакомца.

— Вы… Вы… — похрипел перехваченным от ужаса и восторга голосом Отто, — Вы… маг? Настоящий маг? — купец не мог поверить, что это происходит с ним на самом деле.

–О, Господин! — он хотел было упасть на одно колено подобно рыцарю, но быстро прикинув сложность сего манёвра, с учетом собственного лишнего веса, Голденхольд решил низко поклониться, пришельцу из древних времен.

–Вы весьма проницательны. И что же теперь вы намерены мне препятствовать? — спросил Дэрэк, помнивший рассказы наставников о большой охоте на магов, равно как и науку Генриха Шульца, гласившую: «слова и жесты человека не всегда отражают его подлинные намеренья».

— Что вы Господин, и в мыслях не было, — затараторил Отто.

— Господин Голденхольд, с вами тама все в порядке? — раздался голос извне, и ворота амбара предприняли попытку открыться.

–Да, да, все прекрасно! — нервно ответил купец и строго крикнул, — Не заходить, пока я не приказал.

— Но Господин Голденхольд, караван готов отправляться.

— Проклятье! Пусть подождут! — рявкнул работодатель настырному подчинённому, и ворота напугано закрылись.

— Вас зовут Господин Голденхольд? Спросил маг, когда вопрос проникновения в амбар рабочих масс был улажен.

— Да, Господин, я Отто, Отто Голденхольд, — вздрогнув, ответил купец, как если бы боялся ответить неправильно на этот вопрос.

— Что Господин Отто, я жду вашего решения, относительно того, как я покину это помещение, а я покину его так или иначе.

Глаза мага вновь сверкнули изумрудом.

— Как вам будет угодно, — перепугавшись затараторил Отто, — но не сочтите за дерзость, могу ли я как-либо вам помочь, Господин?

«Вот так, — думал купец, — такую возможность нельзя упускать, заручится поддержкой мага, настоящего, живого мага! Да ради его расположения можно рискнуть чем угодно!»

— Помочь? — задумчиво произнес Дэрэк.

— Да, я буду рад служить вам, — подтвердил купец.

— В служении нет никакой нужды, Господин Отто, но помощь, да, помощь мне не помешает, — спокойно ответил маг, — Я направляюсь в ближайший крупный человеческий город и намерен в нем поселиться, сохраняя, по возможности, тайну о том, кто я. Господин Отто, вы с первого взгляда распознали во мне мага. Что меня выдало?

— Эм… Все Господин: ваша одежда, броня, и само собой ваши глаза. Так сейчас никто не одевается, это ведь броня мага, верно?

— Да, вы правы Господин Отто, — ответил некромант, — Что ж, я был бы признателен, если бы вы нашли для меня более неприметную одежду и, если это возможно, указали мне направление к городу.

— Конечно, я все организую, — с радостью отозвался Голденхольд, — Но позвольте совет, Господин, ближайший город — это столица Алюры, а в нее не пускают просто так.

— Я найду возможность, — спокойно сказал маг.

— Без всяких сомнений! — поспешил исправиться купец, — Но я хочу предложить вам помощь и в этом, если вы присоединитесь ко мне в поездке, я провезу вас под видом работника и помогу обосноваться в городе.

— Да мне понадобится работа, для отвода глаз, — задумался некромант.

— Вы можете работать на меня, фиктивно, конечно, — поспешил заверить купец.

— Ну что ж, я благодарю вас, Господин Отто, за щедрую помощь. Значит так я и поступлю, но, коли мы путешествуем вместе, зовите меня Дэрэк. Судя по тому, как к вам обращаются эти люди, — он жестом указал на ворота амбара, — вы — уважаемый человек. И было бы странно, если бы уважаемый Отто Голденхольд назвал меня при всех Господином.

— Почту за честь считать вас своим другом, — широко улыбнулся купец, протягивая пухлую руку для рукопожатия.

— Время покажет, — ответил некромант и пожал его руку, крепко сжав ее рукой в латной перчатке.

Так Дэрэк вместе с купеческим караваном попал в столицу Алюры, которой правил древний род Коратрас. Как и все правители, чья власть переходит от отца к сыну, нынешний император Эйдгард Коратрас ведет свой род от свирепого разбойника, который когда-то давно был настолько жесток, что, когда он сказал: «Короче, парни, харэ ныкатся по лесам, здеся теперь чалится бум. И есля че, то я тута главный! Есть типа вопросы, э?», никто не решился возражать, и как потом утверждали историки: «Сим был город заложон».

Конечно, в летописях грядущих эпох речь Коратроса Бычья Шея звучит куда более благозвучно. А именно: «И молвил Благородный Коратрос: «Довольно нам, народ мой, идти юдолью слез, Други мои! Должны мы превратить сей край домом и домом детей наших! Сим нарекаю земли эти Алюрой. И, понимая всю скудость своего разумения, готов принять на себя ношу правления сей землей».

Ссылка: Коратрас Бычья Шея и в галлюциногеном бреду не придумал бы название Алюра, а того, кто выражался бы столь высокопарно, как ему будут приписывать, при встрече с Каратрасом ожидало бы весьма жестокое лишение анальной девственности. Но историки и летописцы имеют необычную привычку: они хотят жить.

А характер монарших потомков Бычьей Шеи мало чем отличался от нравов Коратроса. Конец ссылки.

Эйдгард Коратрас правит хоть и железной, но довольно ленивой и, прямо скажем, излишне пухлой рукой.

Ссылка: так же на руках Эйдгарда отсутствовали ногти, что не двусмысленно намекало на большой процент кровосмесительных браков в роду Коратрас. Конец ссылки.

Империя давно уже носит свое название скорей номинально.

Ибо зачем нужны завоевательные походы, когда всегда можно поднять налоги.

Однако вернемся к нашей истории.

Несмотря на заверения Голденхольда в том, что Дэрэк будет числиться в его работниках совершенно формально, маг отказался.

И на то было несколько причин:

Причина первая: пускай формально, пускай понарошку, но все же в предложении Отто присутствовала тень подчинения и субординации, признаки зависимого положения Дэрэка.

Это было продиктовано расчетливым умом Купца, а не злым умыслом, и маг это понимал и не таил зла.

Но все же в тех случаях, когда ему приходилось бы поддерживать легенду своей профессии, Дэрэку приходилось бы подчинятся приказам Отто и показывать, что он его начальник, как и положено в отношениях работника и работодателя.

Однако, некромант был воспитан Господином Дэроу и Госпожой Гертрудой, а они оба предпочли бы медленную и мучительную смерть охотней, чем необходимость, пусть даже притворную, подчинятся кому бы то ни было.

Идея субординации претит любому носителю магии на генетическом уровне, и с этим нечего не поделать.

Причина вторая: столь услужливый сейчас Отто, как это водится у людей, со временем мог осмелеть и начать выдвигать требования к магу, в обмен на поддержание его инкогнито. Конечно, если они рассорятся, некроманта уволят, это никак не повлияет на Дэрэка, но создаст множество проблем касательно создания новой маскировки.

Сказывалось воспитание Генриха Шульца: «скрытность и тайна равняется жизнь».

Несмотря на заверения Голденхольда, охота на магов лет сто пятьдесят как закончилась.

Дэрэк не хотел стать тем, с кого начнется новая охота.

И наконец, причина третья: Дэрэк внимательно наблюдал за купцом во время их встречи в амбаре.

От него не укрылось, как тот посмотрел на монету, и из его реакции маг сделал два вывода:

Золото до сих пор представляет ценность, это было понятно по алчному блеску в глазах торговца.

Но также было видно замешательство Отто при виде монеты, значит современные деньги выглядят иначе нежели те, что были у Дэрэка.

Следовательно, ему и правда нужна работа, так как заработать современные деньги куда легче, нежели конвертировать в них сокровища Господина Дэроу, не привлекая к себе внимания.

Поэтому благодаря помощи купца, он купил небольшой домик и начал принимать в нем пациентов, по примеру Госпожи Гертруды.

Так как, несмотря на то, что познания некроманта в медицине были каплей в море по сравнению со знаниями ведьмы.

Однако и его знания в вопросах лечения и анатомии также превосходили навыки местных шарлатанов, которые называли себя лекарями, а иногда «абтехорями».

Так в шумной грязной и перенаселенной столице одноименной империи появился некто Доктор Шульц, а вывеска над его дверью гласила «леченье проказы по умеренным ценам», а также «при одновременном лечении сифилиса и гонореи — скидки на ампутацию!»

Подобного рода вывески отбивали охоту у зевак слоняться поблизости.

Ну, а если и находились желающие, что ж, с ампутацией у некроманта не было ни каких проблем.

Так начался новый этап его жизни, а время пошло дальше…

Глава 2. Беседы и гости

На Пантэе научная мысль далеко не ушла, и несмотря на то, что в городе-государстве Арбайтон применялись паровые двигатели и присутствовали мануфактуры, так же на планете местами встречался и первобытнообщинные общества.

Что же об империи Алюра, то уровень ее развития относительно науки и техники хоть и нельзя было назвать глухим средневековьем, но средневековьем слабослышащим с полной уверенностью.

Грязь, нищета, антисанитарные условия и прочие блага цивилизации, озаряли непродолжительную жизнь ее населения.

А в таких условиях любой врач, как говорится, на вес золота, даже если он лечит срамные болезни.

И говоря по правде, особенно если он лечит срамные болезни.

А Дэрэк лечил и причем лечил весьма неплохо: чуток алхимии, немного магии и ваша смерть откладывается, на этой неделе…

Да, он был некромант, и ему плохо давалась другая, не «его» магия, но, и «но» это не маленькое…

Плохо давалась, не значит не давалась вовсе, просто не «его» магия отнимала у Дэрэка массу энергии и получалась слабей.

Но слабей лишь в сравнении с такими мастерами как Госпожа Гертруда или Господин Арчибальд.

И да, он не мог носить магическую одежду или изменять свое тело, однако изменить молекулярный состав вещества ему было вполне по силам, равно как и трансмутировать одно вещество в другое.

Что же до «его» магии, как раз она то и оказалась главным подспорьем на поприще врачевания.

Некромантия — это, конечно, магия способная превратить безобидный труп, в несклонного к конструктивному диалогу вурдалака или зомби.

Однако, делает она это за счёт силы жизни, настолько мощной, что способна реанимировать даже голый скелет.

А что есть здоровье, как не проявление того, что существо живо?

Небольшой, но ощутимый толчок некромантии по иммунной системе человека, и перепуганный организм сам справляется с любым недугом, только бы не трогали.

Нет, конечно, все было не так просто, и Дэрэк не всегда мог спасти пациента, но все же тридцать процентов летального исхода — это намного лучше, чем девяносто пять процентов летального исхода у других лекарей.

По сути медицина Алюры представляла из себя игру в «угадайку».

Только загадка была не в том, выздоровеешь ты или нет?

А в том, что прикончит тебя раньше: болезнь или лечение?

И потому, люди были благодарны, молчаливому и нелюдимому доктору Шульцу.

Что же до его странного внешнего вида, то все очень просто, «врач всегда возится с консервантами и прочим, отсюда и бледность, и нездоровый вид», — говорили себе горожане.

Хотя для тех, кто пришёл по объявлению: «При одновременном лечении сифилиса и гонореи скидки на ампутацию!», всегда было, о чем задуматься, помимо внешности доктора.

И так прошло девять лет.

За все эти годы маг подружился лишь с Отто Голденхольдом, поскольку тот уже знал его тайну, пусть и не в полной мере. А значит в общении с ним Дэрэк мог не притворятся.

Отто и впрямь оказался порядочным человеком, склонным, однако, к хитрости и лукавству, но это скорее было профессионально приобретенным свойством, нежели частью его натуры.

Они иногда выпивали, беседовали или играли в карты, вообще проводили вместе время, когда выдавался свободный вечер.

К тому же купец не брезговал посещать дом некроманта, несмотря на прискорбное состояние его пациентов.

Когда слава о его врачебных умениях распространилась, у некоторых горожанок возникало навязчивое желание познакомить с Дэрэком своих засидевшихся в девках дочерей.

Но оно быстро пропадало, когда они видели неестественно бледное лицо доктора Шульца.

Вероятно, дамы думали, что он болен, а учитывая специфику лечимых им болезней… Ну вы понимаете, мамаши сразу решали, что их дочери могут насладится собственной независимостью еще годик другой.

Некромант ничего не имел против такого развития событий, и его больше не беспокоили.

Что же до Голденхольда, то купец понимал, что Дэрэк по-видимому необычный маг.

Не то чтобы он видел много «обычных» магов, по правде говоря, Дэрэк был единственным магом, что он видел. Но купец чувствовал, что он что-то не договаривает, однако, законы дружбы между мужчинами требуют уважать нежелание изливать душу, и Отто не настаивал.

«В остальном же маг, оказался отличным, хотя и со странностями парнем, или мужчиной, по нему не поймешь», — часто думал Голденхольд.

Его не переставало удивлять, что Дэрэк за девять лет ничуть не изменился.

Конечно, он знал, что маги живут долго, но вот убеждаться в этом самому — это совсем другое дело.

— Я просто развалина, а тебе хоть бы что, — часто говорил Отто при встрече.

Раболепность перед магом осталась в прошлом, и мужчины давним давно перешли на «ты».

— Я тоже старею, ты же знаешь, я тоже старею, просто не так как люди, — спокойно отвечал маг.

— Да, да, потому ты и не женишься, — подтвердил свою осведомленность Голденхольд.

— И снова неправда, и тебе это известно, Отто. Я не женюсь по тому, что не на ком — это раз, и не зачем — это два.

— Ну как же не на ком? Полный город девок! А хочешь поедем со мной в Султанат, если тебе местные бабы не по сердцу. А может тебе найти себе симпатичную летучую мышку? — Отто весело подмигнул приятелю.

— Да пошёл ты знаешь куда, Голденхольд? — Дэрэк засмеялся, верней спародировал звук смеха.

Он понимал юмор, и ему было смешно в душе, просто он не мог это выражать как люди. Однако научился пародировать звук, дабы обозначать, что ему смешно, это упрощало общение.

— Ну а насчет «не зачем» это ты зря, — продолжил Отто, даже не собираясь идти туда куда его послали, — Детишек заведешь, я вот не нарадуюсь на свою Эмбер.

— Я же объяснял, что у магов не принято заводить детей. Ну представь, у меня родится ребенок, а однажды я буду хоронить его или ее праправнуков. Маги рождаются случайно, нет никакой закономерности, и нет генов, которые за это отвечают.

— А если мать будет тоже маг?

— Ведьма, ты хотел сказать? Все равно. Дети будут, но что будут магами, мало вероятно. Верней вероятности этого не больше чем то, что маг родится от тебя или у твоей дочери, у короля или свинопаса. Не важно. Это случайность, причем очень и очень редкая. Вот у магов и ведьм не принято рисковать, заводя детей. Проще не заводить потомства, чем знать, что ты его переживешь, — они замолчали

— Ты только не обижайся, дружище, я же как лучше хочу, — виновато сказал Отто.

–Я знаю Отто все нормально, — бесстрастно как всегда ответил Дэрэк, — К слову браки у магов тоже не приняты.

— Ну хорошо, с обычными женщинами понятно, по той же причине.

— Верно, из-за их смертности, — подтвердил маг.

— Ну а как же ведьмы? Они то живут столько же, как и маги.

— Мой дорогой Отто, ты хоть раз встречал ведьму?

— Ни одной. А что такие страшные, да? — поморщился Голденхольд

— Нет, почему? Весьма приятные дамы.

Дэрэк не стал уточнять, что и он сам встречал за свою жизнь лишь одну ведьму. «Если ты знаешь одну ведьму, то, считай, видел их всех, но если знаешь их всех, то, считай, не знаешь ни единой», — говаривал Господин Дэроу.

Дэрэк долго не мог понять этой его поговорки, а когда спросил, боевой маг засмеялся и сказал: «Не важно ведьма или маг, каждый из нас — это отдельная вселенная. Все ведьмы имеют некоторые общие черты, но каждая из них настолько уникальна сама по себе, что ни у кого не хватит жизни, чтобы хорошо узнать каждую. Поэтому, парень, никогда не верь мужчинам, которые говорят, что знают женщин, если, конечно, это не маг. Несколько веков жизни и ты во всем разберёшься. Однако, просто невозможно до конца познать, что творится в головах у ведьм».

Некромант мысленно улыбнулся, вспомнив те отношения, что были у Арчибальда и Гертруды.

Он задумчиво проговорил в слух:

–Каждая из них это целая вселенная

— Вот оно как, — понимающе вздохнул ничего не понявший Отто.

— Но к вопросу семейных союзов ведьм и магов, — возвращаясь в реальность, продолжал некромант, — Тут вопрос в другом, ты вот пожил жизнь как сам утверждаешь.

Некромант посмотрел на собеседника, тот уверенно кивнул

— Ну так ответь мне, умудренный Голденхольд, ты много видел счастливых бездетных пар? Причем учти, что оба супруга одинаково независимы и сильны и знают друг друга веками.

— Ну насчет веков — это не ко мне, — икнув сказал торговец, и налил себе еще шнапса.

Приятели пили уже вторую бутылку «Отличного Бравурского».

Правда, сам Дэрэк не находил в шнапсе ничего «отличного» от того же местного самогона, естественно, за исключением цены и гордого звания «Бравурский». А стало быть заграничный, и не важно, что до этой самой заграницы можно достать плевком при удачном ветре, так как плевать придется через Черный лес.

Над этим лесом даже птица не полетит, тем более уважающая себя слюна.

— Но я видел такие пары, и они вполне себе счастливы, — протестовал Отто Голденхольд и залпом отправил содержимое рюмки в свой рот.

— Не спорю, так бывает, но как много таких пар? — Спросил маг и наполнил свою рюмку.

— Да, не много.

— Вот и я о том же, — спокойно ответил некромант, который за почти десяток лет работы «срамным доктором», мог рассказать о семейной жизни людей больше, нежели некоторые семейные психологи в других мирах.

— А теперь скажи мне, сколько ты видел не счастливых семей, не важно с детьми или без?

–О! этого сколько угодно! Причем ссорятся, дерутся, изменяют друг другу, мужья душат жен, жёны травят мужей и так до бесконечности.

— А теперь представь, что это длится сотни и сотни лет, причем вместо яда или удавки прибегнут к молнии или огненным снарядам.

— Ох боги, все как у людей, только страшнее, — Отто печально покачал головой.

— Вот поэтому и не принято вступать в браки. Хотите вечно быть вместе? Пожалуйста. Поняли, что вечно — это уже перебор? Никаких проблем, расставайтесь.

Дэрэк замолчал и одним махом опрокинул рюмку шнапса.

–Но к слову об исключениях… Я знаю ведьму и мага, которые любят друг друга и счастливы. По крайней мере пока, ну в этом веке, — уточнил маг, — Если уж люди не зарекаются о таких вещах, то мы и подавно.

— Да, а я думал, что у вас все проще, ну чары волшебство и прочее, — разочарованно протянул Голденхольд

— Да такие фразы наподобие: «жили они долго и счастливо», придумали люди, а они, как я погляжу, понятия не имеют ни о «долго» и уж тем более ни о «счастливо», — безэмоционально произнес некромант.

— Ну что может еще по одной? — спросил Отто Голденхольд

— Давай.

Они налили еще по рюмке шнапса.

— А тебе не нужно, ну… это… оперировать завтра? — заволновался купец.

— Ну, во-первых, у меня не бывает похмелья.

Сказав это, маг опустошил свою рюмку

–А, во-вторых, я все равно в основном пилю.

— Ох боги, — и Отто Голденхольд икнув поглотил «Бравурский особый».

Так мужчины проводили свои вечера, когда встречались в доме Дэрэка.

Голденхольд часто просил мага навестить его дом, но он всегда отказывался.

И Отто смирился, решив, что в собственном доме его друг, чувствует себя спокойней и куда более разговорчив.

А разговоры эти купец обожал и не променял бы ни на что, разве что на общение с дочерью.

Поэтому, когда Отто пропал Дэрэк почувствовал беду.

Конечно, его друг был купцом, но он давно перестал сопровождать торговые караваны лично по причинам здоровья.

Но даже в те годы, когда он это делал, никогда Отто не отсутствовал столь долгий срок.

И доктор Шульц знал, что предчувствие его сбудется, так как, хоть он и не был ведьмой как Госпожа Гертруда и не мог прозреть будущее, все же обладал почти сверхъестественной интуицией, которая, если так можно выразится, досталась ему от Генриха, законного носителя фамилии Шульц.

Шли дни, затем недели, месяцы и так прошло почти полгода.

А Отто Голденхольда все не было. Пока однажды вечером, уже провожавшимся в ночь, у двери Дэрэка не оказалась стройная молодая девушка. Когда маг спустился со второго этажа своего дома — лечебницы, стук стал уже истерическим.

«Из всех трех моих родителей я, каким-то не выразимым образом, превратился именно в Тетушку Гертруду с ее ночными посетителями, — подумал он, — но будь я проклят если позволю звать себя Дядюшка», — бесстрастно проговорил он, подходя к двери.

Некромант резко распахнул дверь в вечернюю мглу, чуть не опрокинув стоящую за ней девушку. Но она успела отскочить и быстро затараторила:

–Мне нужен Доктор Шульц, это срочно!

Девушка испугано оглянулась, но позади никого не было, и она шёпотом добавила:

— Мой отец — его друг, мне нужно его увидеть.

В ее глазах читалась мольба и тревога.

— Это я Доктор Шульц, — произнес бледный молодой мужчина не определяемого возраста

Но услышав это девушка медленно попятилась от двери.

— Я вам не верю! Доктор — старинный друг отца, а вы слишком молоды.

— Да, я так выгляжу, но мы и правда познакомились с Отто почти десяток лет назад.

— Я не говорила, что мой отец Отто, — испугано пискнула девушка.

И она уже хотела бросится бежать, когда мужчина сказал:

— Просто Отто Голденхольд — мой единственный друг. А познакомились мы в одном из его амбаров, и он помог мне приехать в город.

Дочь купца замешкалась, припомнив рассказ отца о таинственном друге

— Тогда, если вы его друг, скажите что-то такое, что могут знать о нем только друзья, — неуверенно пробормотала она

— Он пускает газы, когда искренне смеётся, но думает, что этого никто не чувствует.

Девушка решила подойти, но потом резко вспомнив что-то, победоносно сказала:

— Отец говорил, что у настоящего доктора зеленые глаза, и что он поймет, что это значит, а у вас глаза сер…О, боги!

На нее светясь смотрели два изумруда.

— Это вы… — словно во сне проговорила Эмбер Голденхольд

— А ну быстро в дом, — монотонно приказал некромант.

И девушка, все еще прикрывая ладонью, открытый от изумления рот, мышкой скользнула в дверь под вывеской: «Леченье проказы по умеренным ценам».

Глава 3. Среди стен и под ними

Обычно, при описании молодых дев, принято указывать на то, как они стройны, свежи и очаровательны, словно весенние цветы или иные представители флоры, с ярко выраженными эстетическими качествами.

Или, к примеру, говоря о юных барышнях, их сравнивают с представителями животного царства: стройная как лань, робкая словно голубка, грациозная как кошка и так далее.

Заметьте, никогда при этих сравнениях не упоминаются такие животные как павиан Анубис, дятел или, скажем, утконос.

А почему? Что плохого в милейших утконосах?

Услышьте вы, что девушка мила как утконос, образ такой дамы заинтриговал бы куда больше.

Но на кой черт, я вас спрашиваю, нужны эти сравнения? Что такого необычного в том, что девица стройна и миловидна в свои восемнадцать лет?

Попробуйте быть стройной прелестницей, когда вам сорок, вот это тот еще трюк, доложу я вам. А молодость стройна и прекрасна по определению, и нечего так распинаться.

Что же до кошачьей грации, то во вселенной полно неуклюжих кошек, так что это определение всегда казалось мне весьма расплывчатым.

Однако, если говорить об Эмбер Голденхольд, то она была совершенно обычной восемнадцатилетней девушкой.

Да, она была стройной соответственно возрасту. Однако, если вы встречали ее тучного отца до того, как познакомились с самой девушкой, то невольно проецировали его образ, когда рисовали себе мысленный портрет Эмбер.

И потому при знакомстве вы невольно удивлялись ее худобе и невесомости, так как ассоциации — это мощная сила.

Ну а по части грации, то дочь купца была как кошка средней степени неуклюжести.

В общем, обычная молодая девушка, среднего роста, со светлыми, слегка золотистыми волосами.

Но про эту девушку с полной уверенностью можно сказать, что она мила как утконос, стоит только узнать ее получше.

Но в тот вечер, когда Эмбер стояла посреди прихожей некроманта, на нее больно было смотреть.

Бедное, напуганное, жалкое существо, в глазах которого читалась та единственная мысль, которая невольно всплывает на первый план сознания у любой приличной девушки, оказавшейся в срамной больнице.

Ссылка: на Понтэе не было крестовых походов, а значит не было и ордена Госпитальеров, от названия которого происходит слово «госпиталь». Потому были только больницы и лекари, ну и конечно абтехори. Конец ссылки.

«Главное ничего не трогать, главное ничего не трогать!» — кричали ее глаза, и дочь купца старалась сжаться как можно сильнее, дабы уменьшить риск нежелательных контактов с интерьером.

У любого человека просто разорвалось бы сердце от жалости, посмотри он на нее в этот момент.

Но только не у Дэрэка. Вместо решения проблем сердечно-сосудистой системы, вызванных состраданием к гостье, он закрыл свою дверь и подошёл к Эмбер.

— Ну, зачем ты хотела увидеть доктора Шульца? — холодно спросил некромант

Девушка, поглощённая собственными эмоциями из-за увиденного, и в немалой мере из-за боязни заразится чем-то в этом месте, не ответила.

–Эмбер Голденхольд дочь купца Отто, — громко и отчетливо сказал маг.

Девушка вздрогнула, услышав свое имя, произнесенное рокочущим голосом и быстро заморгав наконец смогла сфокусироваться на происходящем.

— Да… я… ваши глаза…я… — забормотала она быстро.

— Я спрашиваю тебя, зачем ты хотела видеть меня, ты утверждала, что это срочно.

–Да, Господин Шульц, простите, мой отец, он… Он пропал…

И она неожиданно заплакала, а потом, все еще пытаясь унять предательские слезы, дрожащей рукой протянула магу два больших конверта и один свиток.

— Вот это доставили мне сегодня, всхлипывая пояснила девушка.

— Кто доставил?

— Ду… душеприказчик папы, — и успокоившиеся было слезы вновь прыснули из глаз Эмбер

— Вернее, он доставил письма, а свиток уже ближе к вечеру принесла куница, — уже не пытаясь сдерживать плачь пояснила девушка.

Большая ссылка: Из-за странной на наш взгляд географии Понтэи, климатические зоны выглядели весьма замысловато. Что не могло не отразиться на местных животных. Ярким тому примером служат местные куницы.

После одного из апокалипсисов юг планеты переместился на север и наоборот, что изменило маршруты миграции, к тому же из-за «Гребня» теплые страны находились скорей не внизу, а справа от него, и когда все звери и птицы вынужденно адаптировались, куницы подумали: «А какого черта мы должны мерзнуть?» и тоже стали пускаться в путь на зиму, пересекая горы Гребня. И, наблюдая за этим процессом, люди тоже подумали: «А собственно почему бы и нет?» и начали приручать куниц и использовать их для нужд корреспонденции.

Нет, конечно, голубиную почту тоже продолжали применять, но куницы были намного надежней хоть и медленней.

Дело в том, что, если рассматривать в прямом смысле птичьи мозги голубей и мозг хищной куницы, то обнаружится, что между ними разверзлась интеллектуальная пропасть, которую голубю ни в жизнь не одолеть.

Куницы хитры, коварны, быстры, умеют прятаться и таится, а особенности строения скелета позволяют такому гонцу пробраться куда угодно, причем незаметно для чужих глаз. Не то что голубь, который прет по небу как камикадзе, и его легко можно сбить и перехватить почту. Поэтому в вопросах важной и тайной переписки именно куница — выбор ведущих специалистов. Конец большой ссылки.

— Ты сказала, что Отто пропал. Но, как и куда? Тебе что-нибудь известно? — спокойно спросил некромант, никак не отреагировав на плач девушки.

— Он уехал почти полгода назад вместе с караваном, как это было раньше. Но он никогда не уезжал так надолго.

— Но он же сказал, что перестал так делать. У Отто подагра, ты знаешь?

— Да, Господин Шульц! Он и правда уже три года как перестал лично сопровождать грузы, но в этот раз он обязан был поехать. «Это самая важная сделка в моей жизни», так он мне сказал, — ответила девушка начиная снова успокаиваться.

— В начале все было как всегда, папа писал мне и рассказывал новости и говорил, что скоро вернется, а потом все прекратилось. Уже больше трех месяцев ни единого письма, ни весточки. Я крепилась как могла, но потом…

Она готова была вновь заплакать. Но Дэрэк резко выбросив руку вперед легко коснулся ее лба, глаза некроманта сверкнули зеленым, и девушка разом успокоилась.

— Что…? Вы только что…?

Она рассеянно посмотрела во круг, точь-в-точь как «бедняжки» из Мэджикшилда.

Ссылка: спешу вас успокоить. Во-первых, Дэрэк был до постыдного слаб в магии иллюзий.

Во-вторых, магическую доминанту не подпитывали наркотики.

В-третьих, некромант не желал навредить ей, а лишь упокоить, чтобы та могла трезво анализировать ситуацию.

Но тем не менее, временная дезориентация была неизбежным признаком сломанной магией воли человека, которая пытается противится чарам. Впрочем, такое сопротивление обречено на провал. Конец ссылки.

— Я просто успокоил тебя, — холодно сказал маг, продолжавший изучать конверты.

— Это была магия?

— Да, но сейчас есть дела поважней. Но почему ты решила искать меня?

— Свиток, он от отца, и он адресован вам, вот я и решила, что… — проговорила девушка.

— А почему ты пришла лишь сейчас? Очевидно, ты ждала наступления темноты, но почему? — некромант посмотрел ей прямо в глаза.

— Мне кажется, что за мной следят, и за нашим домом.

По серым глазам мужчины пробежали изумрудные тени

— Следят?

— Да, Господин Шульц, но они, видно, думают, что я дура набитая и ничего не вижу. Несколько человек, в черных одеждах, прячутся и высматривают, крадутся и резко прячутся, когда я поворачиваюсь. И так уже месяц или больше, не могу сказать, когда я впервые заметила их. Я бы пошла к вам раньше, так как отец всегда называл вас своим другом, и говорил, что я должна пойти к вам, если стрясется беда. И сказать про зеленые глаза. Он говорил, что вы поймете, — она замолчала, — Но потом появились эти типы и я боялась выходить на улицу. Когда прибежала куница и на свитке было написано отцовским подчерком Д. Шульцу, я поняла, что ждать больше нельзя и рискнула прийти.

Дэрэк взял ее за руку и сказал:

— Пойдем в мою спальню наверху, скорее.

— Зачем, — попятилась Эмбер. Чары чарами, но она приличная девушка.

— Из ее окон лучше обзор, я хочу посмотреть на твоих преследователей, — бесстрастно, но быстро ответил мужчина.

Второй рукой он сгреб письма и свиток и сунул их себе за пазуху.

Но когда маг потянул за собой девушку, направляясь к лестнице, та не шелохнулась.

— Ну что ты стоишь?

— Господин, я все же не… — пробормотала девушка, пытаясь освободить руку из мраморных пальцев.

— Послушай меня, Эмбер Голденхольд, я не собираюсь тебя насиловать. Твой отец пропал, тебя преследуют, ты стоишь ночью в «срамной больнице», а твою руку держит маг, но все, о чем ты думаешь сейчас — это секс?

Психологический трюк удался, молоденькая девушка залилась румянцем и свободной рукой, с криком: «Да как вы смеете?» попыталась влепить ему пощечину.

Ссылка: потому что, когда юная девушка боится за свою честь — это одно, а когда ее обвиняют в распутных мыслях — это другое.

Некромант увернулся от ее ладони и спокойно сказал:

— Вот и молодец, а теперь пойдем в подвал, — и, разжав обе руки, он резко провернулся и зашагал вглубь первого этажа своего дома.

— Что? Но я думала… — девушка показала рукой на лестницу.

— Я уже видел твоих преследователей, когда мы говорили на пороге дома. Они дилетанты. Черный цвет ночью заметнее всего, ночь ведь не черная, а люди инстинктивно ищут в темноте темные объекты, поэтому то, что человека в черном заметят на фоне темно-синего неба — очевидно.

Маг говорил быстро, отодвигая операционный стол в своей хирургии.

— Кстати, они сидят на крыше домов напротив. Эмбер, пожалуйста, не мешкай, — спокойно поторопил он все еще стоявшую у лестницы дочь купца.

— Но зачем тогда вы сказали про спальную? — сердито спросила она.

–Нужно было вывести тебя из состояния заторможенности, по-видимому, сказался твой накопленный стресс, и мои чары успокоили тебя сильнее, чем следовало. Поэтому мне пришлось воззвать к социальным догматам, составляющим каркас твоей личности и мировосприятия, чтобы ты могла перебороть чары. Против более мощных иллюзий это не поможет, в конкретном случае — вполне приемлемый способ.

Девушка наконец решилась и проследовала в хирургию, и увидела, что доктор стоит над окованной металлом крышкой люка в полу.

— Я ничего не поняла из того, что вы сказали, — призналась Эмбер, — но что вы делаете?

— Мы уходим, — спокойно сказал мужчина, открывая люк, — Они собираются ворваться сюда.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

3

Гребень — горный массив, почти полностью опоясывающий планету, как бы разделяя ее на две неравные части, образовался во время одного из апокалипсисов. Предполагается, что Понтэя чуть не лопнула изнутри как яйцо в микроволновой печи. Но магическое поле столь сильное в этом мире, словно кокон сдержало планету и, не позволив ей развалится пополам, снова скрепило воедино, на месте разлома и появился гребень, когда магма, выброшенная вверх из недр Понтэи, затвердела, превратившись в горы.