Плейлист «Долго и счастливо»

Эбби Хименес, 2020

Спустя два года после события, которое разделило жизнь на «до» и «после», Слоан все еще не может прийти в себя. Но один непослушный пес с милым взглядом меняет все. Такер – само очарование, и в его компании девушке становится гораздо лучше… пока на горизонте не появляется его настоящий хозяин. Оказывается, он был в туре и давал концерты по всей Австралии, а теперь требует вернуть собаку. Короткий флирт с Джейсоном – хозяином Такера – перерастает в глубокую связь. Этот горячий, добрый и забавный парень нравится Слоан все больше, но его карьера на пике, и остается вопрос: сможет ли он все время быть рядом? Или сердце Слоан разобьется снова? На этот раз навсегда…

Глава 7

Джейсон

♪ TALK TOO MUCH COIN

На мне сказывалась огромная разница во времени между Мельбурном и Калифорнией. Я бы сослался на акклиматизацию, но на самом деле мне просто не хотелось своими сообщениями будить Слоан посреди ночи, и я дожидался подходящего времени. Переписка с ней стала любимым времяпрепровождением.

Весь четверг, по моему времени, мы болтали и обменивались сообщениями, но всю пятницу у меня были репетиции и саундчеки. Она прислала фотографию Такера, и я ответил ей всего одним словом. После этого у меня не было ни единой свободной секунды, и выдохнуть удалось только после ужина. В семь вечера. По австралийскому времени. У Слоан был уже час ночи.

Проснувшись в субботу утром, я нащупал на прикроватной тумбочке телефон. И, едва открыв глаза, напечатал сообщение.

Джейсон: Новый день и новый вопрос.

Прыгающие точки не появились, зато телефон оповестил о входящем звонке. Это был Эрни.

— Доброе утро, далекая Австралия. Судя по всему, я так понимаю, почту ты сегодня еще не проверял? — По шуму ветра, доносящемуся из телефона, я догадался, что он едет в своем двухместном автомобиле с открытым верхом. — Держи себя в руках. До Австралии пятнадцать часов лету, поэтому я не могу быть рядом и контролировать тебя.

Черт. Я сел на кровати и включил громкую связь. Потом открыл письмо, посмотрел вложение и помотал головой.

— Нет. Я сам пишу слова. Я пою только свои песни, Эрни.

— Знаю. Знаю и понимаю, что это большая вонючая куча дерьма, но мы ведь уже говорили об этом.

— Мы говорили, что кто-то будет писать для меня музыку? — Я прищурился, глядя на экран. — Что за фигня? Это ведь попса. Они зарифмовали «любовь» и «морковь». Я не буду петь эту хрень.

В трубке раздался автомобильный гудок, и Эрни послал кого-то к черту. Он водит как псих.

— Послушай, тебе нужен мощный хитовый кроссовер. Я ничего не имею против инди-рока. Он идеально заходит, когда я украдкой от жены курю косяк, но платина такой музыке не светит. Если хочешь стать знаменитым, как Дон Хенли, а ты говорил, что хочешь, то нужны кроссоверы для массового слушателя.

— Да, понимаю, — согласился я. — Но музыку должен писать я.

— Мы же уже пытались. За полгода ты не написал ничего, и скоро на тебя забьют. Они хотят получать доход с инвестиций. Ты сейчас с ними в одной койке, и пришло время пощекотать их немного за яйца. Соври им. Скажи, что они хотят услышать, — мол, буду петь, что хотите, а сам напиши такую песню, от которой у них волосы дыбом встанут. Покажи им, на что ты способен. И дело в шляпе.

Я провел рукой по лицу.

— Черт, — пробурчал я. — А если я не смогу написать такое, чтобы у них волосы дыбом встали? Что тогда?

— Тогда две песни из десяти в альбоме будут их, а с остальными делай что вздумается. Послушай, и у тебя, и у лейбла одна задача. Продать музыку. Если у тебя нет своего материала, они его тебе подгонят. Это партнерство. Я знаю, ты человек творческий, это твоя стихия, и петь то, что написал не ты, — все равно что выбирать, какую болячку подцепить, но ты связался со взрослыми дядями, и играть надо по-взрослому. Так что давай уже надевай взрослые штаны. — Два коротких гудка. — Натяни улыбку и вперед, а знаешь, почему? Потому что ты, мать твою, профессионал. — И снова длинный автомобильный гудок.

Я уставился на свое отражение в экране телевизора на столике в изножье кровати. Я не мог ничего написать. Все мое вдохновение куда-то улетучилось. К тому же я никогда раньше не сочинял по требованию, и понимание, что от меня чего-то ждут, высасывало последние силы. Я еле-еле слепил саундтрек. Три самые классные песни в альбоме мы написали вместе с Лолой Симон — вернее, написала она. Две недели я путешествовал по Новой Зеландии в надежде, что одиночество станет волшебным пенделем для моего творческого начала, но ничего не помогло.

Я не против сотрудничества. Я даже не против спеть что-нибудь чужое, но песня должна быть крутой. Она должна мне нравиться, она должна захватывать дух. Ничего такого не было и в помине.

Я потер виски.

— Бесит меня это все.

— Понимаю. Ищи утешение в деньгах и славе.

Я снова посмотрел на песню и поежился. Меня пугала даже мысль, что я буду это петь. Но есть ли выбор? Я не хотел казаться заносчивым, а предложить что-то свое не мог.

— Ладно, — я словно выплюнул это противное слово.

— Ну и молодец. Еще они обещали пиротехнику и дым на концертах.

— Что?

— Надеюсь, ты любишь конфетти. Я передам, что ты в деле. Они будут в восторге. Эй! Куда прешь…

Звонок завершился.

Я глубоко вздохнул. На моей сцене никогда не было ничего, кроме одного прожектора, высокого стула и микрофона. Никакого реквизита, никаких шоу и уж тем более никакой попсятины, написанной кем-то другим.

Эрни меня предупреждал. Подписывая контракт со звукозаписывающей студией, я понимал, что рано или поздно этот день настанет и мне придется пересмотреть свое отношение к работе. Но на деле все оказалось куда сложнее. Я будто продавал душу дьяволу.

Бросив телефон на кровать, я встал и пошел в душ. Потом сварил себе черный кофе в небольшой кофеварке и вышел с кружкой на балкон.

Подо мной раскинулся стадион «Марвел-стэдиум», где завтра я буду выступать. Внизу, словно муравьи, под моросящим дождем копошились люди. Кругом, насколько хватало глаз, сплошное стекло и мокрый бетон. Ни одного деревца. Только запах сырого асфальта.

У меня хороший отель. Со всеми удобствами. Не то чтобы я придирчив. Я могу спать и на диване, подсунув под голову руку. Но для разнообразия неплохо и так — все это стало возможно после того, как крупный лейбл выделил мне личного тур-менеджера. Суточные за обслуживание номера, только лучшие записывающие студии, приличный аванс, полеты первым классом — все это, конечно, излишне, но все равно приятно.

Я смиренно выдохнул через нос. Эрни прав. Надо идти на уступки. Я так долго был независимым музыкантом и не привык к тому, чтобы мне указывали, что и как делать.

Придется привыкать.

Слоан так ничего и не ответила.

Я облокотился на перила и снова проверил телефон, надеясь, что просто не слышал его пиликанья. Еще раз убедился, что сообщение дошло. Оно было отмечено как прочитанное.

Я еще никогда так долго не ждал от нее ответа.

Мне стало вдвойне тошно, когда от Лолы пришла фотография, на которой она облизывает свой сосок. У нее опять новый номер. Опять. Два последних я уже заблокировал. Видимо, придется сменить свой, потому что блокировки, черт возьми, не действуют.

Я разозлился, удалил фотку и решил пойти в зал.

Никаких запланированных дел у меня не было. Если честно, я очень ждал наступивший день. Ждал, когда освобожусь, чтобы поболтать со Слоан. Мне даже в голову не приходило, что она тоже может быть занята, — или я ей неинтересен.

А тут еще это сообщение от Лолы и звонок Эрни — утро было окончательно испорчено. Я даже не осознавал, как сильно мне нужны ежедневные препирания со Слоан, пока не понял, что она попросту может перестать реагировать на мои вопросы. Она забавная. Мне приятно с ней болтать. Нравится слушать, чем занимается Такер, хотя, сказать по правде, если бы он жил у Моник, я бы справлялся о его жизни куда реже.

Я уже завязывал шнурки, как вдруг запиликал телефон. Взглянув на экран, я заулыбался.

Слоан: Даже не надейся, что у тебя будут два вопроса только потому, что ты пропустил вчера.

Я скинул кроссовки и снова забрался на кровать, с улыбкой прислонившись к изголовью.

Джейсон: Можем созвониться?

Запрыгали точки. Черт, как я их люблю.

Слоан: Конечно.

Я ткнул «Позвонить» и прижал телефон к уху.

— То есть ты лишаешь меня одного вопроса, потому что я, как настоящий джентльмен, не стал звонить тебе с утра пораньше, чтобы его задать? — поддразнил я ее, как только она взяла трубку.

— Я считаю, что настоящий джентльмен, который хочет узнать меня получше, нашел бы время для одного сообщения.

— Вчера я был очень занят.

— Звучит так, будто вчера тебе было просто неохота. Написать сообщение — секундное дело. А теперь у меня не остается иного выбора, как наказать тебя.

Несмотря на ее игривый тон, поблажек она делать явно не собиралась. А может быть, немного злилась за мое вчерашнее отсутствие? От этой мысли мои губы растянулись в улыбке.

— Как мне загладить свою вину? Скажи адрес, и я пришлю цветы. Какие ты любишь?

— Подсолнухи. Но у тебя ничего не выйдет.

— Так я и думал.

— Ты знал, что я так скажу. Так какой у тебя вопрос?

Мне даже не пришлось его придумывать.

— Что ты сказала обо мне своей подруге Кристен?

— Пожалуй, лучше сразу выслать фотку, — простонала Слоан.

— Все так плохо?

— Если я верну тебе конфискованный вопрос, ты изменишь этот?

— Конечно, нет.

Она тяжело вздохнула. Я усмехнулся своей находчивости и предложил ей выбор.

— Если согласишься признать нашу прогулку с Такером свиданием, то спрошу тебя о чем-нибудь другом. А можешь и дальше называть ее встречей, но тогда расскажешь, что вы обо мне вчера говорили. Или просто вышли фотку. В любом случае победа за мной. Даже не могу решить, какой вариант лучше, они все хороши.

Слоан засмеялась.

— И ты не отступишь, да?

— Ни за что.

— Знаешь что? Пожалуй, расскажу тебе, что я сказала. Потому что я не сказала почти ничего. Я показала ей твою фотографию. Сказала, что мы переписываемся и болтаем. И сказала, что ты забираешь Такера. Вот и все. Ты задал не тот вопрос. Надо было спрашивать, что на все это ответила Кристен. Вот где самое интересное.

— Ты показала ей мою фотографию? — улыбаясь, спросил я.

— Да.

— Зачем?

— Она моя лучшая подруга, и мы разговаривали о тебе, — сказала она.

— То есть ты согласна, что фотография нужна?

— Вижу, куда ты клонишь, но ничего не выйдет.

— Знаешь, у меня тоже есть лучший друг. Купер, бармен с первого этажа. И он будет не против, если я подкреплю свой рассказ о тебе фотографиями.

— Тогда пусть Купер поможет тебе придумать вопросы получше.

Я закинул руку за голову и улыбнулся.

— Поставь мою фотку себе на обои.

— Что? Ну уж нет.

— Спорим, что поставишь?

— Нет. У меня на обоях Такер. И мне нравится видеть его на своем экране. В отличие от своего папочки, Такер хорошо воспитан.

— Значит, справедливости ради, у Такера свидание, а не встреча.

Она засмеялась.

В дверь постучала горничная, я соскользнул с матраса, чтобы открыть дверь и выпроводить ее вон, а на ручку повесить табличку «Не беспокоить». Прихватил из мини-бара бутылку воды и снова забрался на кровать.

— И чем же ты был вчера так занят, что даже пропустил вопрос? — спросила она.

— С группой настраивали звук и репетировали. Вечером ужинали, — ответил я, скручивая с бутылки крышку.

— А, так у тебя группа?

— Нет, я одинокий волк. А ужинал с группой, с которой выступаю завтра вечером.

— И что за группа?

В воскресенье я пел на разогреве у The Black Keys, но Слоан не должна была об этом знать. Я твердо решил не говорить ей, кто я такой и чем зарабатываю на жизнь. Мне хотелось, чтобы сначала она узнала меня как человека. Из жизни с Моник я вынес для себя несколько уроков. Я не собирался врать, просто не стану рассказывать все сразу.

— Вряд ли ты о ней когда-нибудь слышала, — сказал я и сменил тему: — Моя мама так обрадовалась тому, что я знаю Жену охотника.

— Правда? Она пользуется моим сайтом?

— Постоянно. Я столько твоих блюд перепробовал. Где ты научилась готовить?

— Мама руководила кейтеринговой компанией. У нее был фургончик на «Уорнер Бразерс». И в детстве я ей помогала.

— Она так часто подавала дичь?

Я почти представил, как она самодовольно ухмыляется. Почти. Как же мне хотелось иметь ее фотографию.

— Нет, но, когда знаешь вкус мяса, работать с ним несложно, — сказала она.

Я покачал головой.

— Это точно. Вот почему твоя страница так популярна.

— Разве?

— Ты шутишь? Все, кого я знаю, сидят на твоем сайте. Почему ты перестала создавать рецепты?

Она на секунду замешкалась.

— Я готовила мясо, которое приносил домой Брэндон, мой жених. Два года назад он разбился на мотоцикле. Его сбил пьяный водитель. Поэтому я забросила сайт.

Я услышал, как напрягся ее голос, и мне захотелось ее защитить, что само по себе было очень странно. Мы были едва знакомы. Но мне вдруг стало обидно, что ей пришлось через такое пройти. Почему все самое плохое всегда случается с хорошими людьми?

— А блюда не из дичи ты сейчас готовишь? — спросил я, уводя нас от неприятной темы.

— Нет. Кухня потеряла для меня всякое очарование.

— Если не готовишь, то что ела сегодня?

— Хм. Ну, у меня еще остались подарочные карты с Рождества, поэтому утром я ходила в «Старбакс», чтобы выпить кофе, — ответила она. — Потом пошла поплавать к Кристен. У нее маленький ребенок. На ланч мы ели арбуз и пасту с сыром. Готовила Кристен, поэтому макароны разварились.

— А где был Такер? Ты оставила его одного, убитого горем, в тесной кладовке?

— Хочешь спросить, заперла ли я его в клетке?

Она меня подколола.

— Нет, он ходил со мной и плавал вместе со всеми. А в «Старбаксе» получил свой папучино.

Я наморщил лоб.

— Получил что?

— Папучино. Это взбитые сливки для собак.

— Такое бывает?

— Бывает. В ресторанах собакам чего только не подают. Почти везде можно заказать мороженое, главное — чтобы оно не было ванильным. А еще есть кондитерская «Надя Кейкс», куда я вожу Такера, там делают собачьи капкейки.

Я в изумлении поднял брови.

— Вот это да. У него настоящие каникулы.

— Ну не зря же ты платишь мне такие деньжищи за то, чтобы я сидела с твоей собакой.

— Кажется, это я еще мало плачу.

— Я бы согласилась и на меньшую сумму.

Я улыбнулся и подоткнул под спину еще одну подушку.

— Подожди, я включу громкую связь, — сказала она. — Нужно освободить руки, чтобы кое-что сделать.

В трубке раздалось шипение.

— Что ты рисуешь?

— Хочешь посмотреть? — голос Слоан был еле слышным.

— Еще бы.

— Подожди, пришлю фотографию. Но это такой отстой. Ты будешь смеяться. Готово.

Я поставил телефон на громкую связь и кликнул на полученную фотографию.

— Это что… кот-космонавт?

— Говорю же, отстой.

Я увеличил изображение.

— Нарисовано здорово. У космонавта… голова кота?

— Ну да. Я удаленно выполняю заказы для компании, которая берет морду твоего питомца и в фотошопе приделывает ее к разным шаблонам. А потом отправляет художнику, чтобы тот нарисовал картину. Но мы рисуем не только котов-космонавтов. Иногда заказывают собак, играющих в покер, — засмеялась она.

Я немного наклонил голову, чтобы внимательнее рассмотреть картину.

— Впечатляет, что ты можешь нарисовать такое. Вот бы посмотреть, что ты рисуешь для себя. У тебя однозначно талант, — я нисколько ей не льстил. Она действительно здорово рисовала.

— Мне проще рисовать на заказ, чем искать вдохновение. У меня есть магазинчик на «Итси». Но там такая же глупость.

— Тебе следует нарисовать Такера. Изобрази его на лодке, как он охотится на уток, — предложил я, взяв со столика гостиничное меню, чтобы заказать себе завтрак.

— Кристен сказала то же самое. Кстати, у тебя есть акцент, ты знал об этом?

Я оторвал взгляд от меню.

— Правда?

— Да, его слышно, когда ты произносишь слово «лодка». Звучит весьма мило. Мне нравится.

Она еще ни разу не делала мне комплиментов. Надо бы почаще говорить с миннесотским акцентом.

— А что ты делаешь, пока рисуешь? Слушаешь музыку? — поинтересовался я.

— Смотрю документальную криминалистику.

— А-а-а, так вот почему ты заподозрила во мне убийцу?

— Сколько, ты говоришь, у тебя охотничьих угодий?

— У моей семьи двести акров на севере Миннесоты, — признался я. — А что?

— Вот тебе и ответ. Идеальное место, чтобы спрятать тело. Уверена, там есть охотничий домик, который закрывается снаружи, и все такое.

Я усмехнулся и положил ногу на ногу.

— Думаешь, я психопат?

— Тед Банди тоже был симпатягой. И говорил красиво.

— Буду считать это комплиментом, потому что ты только что назвала меня симпатичным и харизматичным парнем. Но разве маньяки не отличаются жестоким отношением к животным? Спроси у Такера, я ни разу не поднимал на него руку.

— Хм, — промычала она. — Этот факт действительно не вяжется с образом серийного убийцы. Если только ты не используешь Такера, чтобы приманивать жертв.

Я улыбнулся.

— А девчонки к нему так и липнут, правда ведь?

— Бьюсь об заклад, вы оба пользуетесь бешеной популярностью.

— Не сказал бы. Пока что он привел лишь одну девушку, и то для себя.

Слоан явно при этих словах закатила глаза.

— Ну что, готов к моему сегодняшнему вопросу? — спросила она повеселевшим голосом.

— Валяй.

— Твой самый добрый поступок по отношению к незнакомому человеку.

У нее неплохие вопросы, но на этот я легко отвечу.

— Был донором костного мозга.

— Ого. Правда? Достойный поступок. И как это произошло?

Было слышно, как Такер цокает по полу когтями.

— Я слышу Такера, — воскликнул я.

— Да уж, у него длиннющие когти. Завтра поведу его в «Петсмарт», пусть подстригут. Да и корм почти закончился.

— Не выкидывай чеки, я потом все верну.

— Да-да, — согласилась она. — Так что там с костным мозгом? Расскажи.

— А, да. Я вырос в очень маленьком городке на севере Миннесоты. Население всего три тысячи человек. Поэтому все друг друга знают. У нас жила девочка, которая заболела лейкемией, и многие горожане…

— Горожане? — удивленно переспросила Слоан.

— Ну да, горожане, так мы говорим.

Она засмеялась. И смех ее был словно музыка.

— Так вот, многие горожане зарегистрировались на сайте подбора доноров, потому что девочке требовалась пересадка костного мозга. И ей ее сделали. Донором стал незнакомый ей человек. Я зарегистрировался после операции, но в итоге помог одному парню с лимфомой. Так я и стал донором.

— Они выжили? — спросила она.

Я кивнул.

— Да. Я дружу с этим парнем в «Фейсбуке». Он уже четыре года в ремиссии. И Эмили тоже. Она в этом году окончила школу.

— Вот это да. Очень… достойно с твоей стороны.

Я пожал плечами.

— Просто не могу себе представить, что я заболел, а вариантов никаких, понимаешь? Может, когда-нибудь кто-то сделает подобное для меня. Или для моего любимого человека.

Она немного помолчала, но, улыбнувшись, снова продолжила разговор.

— И как ты развлекался в том крошечном городке с тремя тысячами жителей?

— Зимой занимался подледной рыбалкой и катался на собачьих упряжках, — я начал загибать пальцы. — Плавал на каноэ. Десять лет водил экскурсии по Баундари-Уотерс. У моего отца компания по производству экипировки.

— А мама? Чем она занимается?

— Сидит дома. Летом, когда сезон, работает в хозяйстве.

Слоан хихикнула.

— Ты настоящий северянин, да? Наверное, и лося живого видел?

— Я видел и лосей, и волков, и северное сияние…

— Как бы я хотела увидеть северное сияние. Это одно из моих заветных желаний.

— Да? А какие еще у тебя желания?

Она задумчиво замычала.

— Хочу попробовать мягкопанцирного краба. Ах да, еще побывать в Ирландии. Это моя самая большая мечта. А что у тебя в списке желаний?

Если бы меня спросили об этом вчера, я бы ответил: «Выступить в “Голливудской чаше”». Но сегодня — «Свидание с тобой».