Мы были лжецами

Э. Локхарт, 2014

В этой книге вы встретите чудесную семью Синклер, живущую на частном острове, обдуваемом ветрами. Четверых друзей, верных друг другу, несмотря ни на что. Много остроумных подшучиваний. И отчаянную истинную любовь. А также… семейные тайны, галлюцинации, ужасающий несчастный случай и золотых ретриверов. Это книга напряженная и романтичная. Это современная запутанная история-саспенс. Это блестящий роман. Издание содержит новый материал.

Часть вторая

Вермонт

16

Когда мне было восемь, папа подарил мне на Рождество комплект книжек со сказками. У них были разноцветные обложки, и назывались они: «Книга Желтой феи», «Синей феи», Красной, Зеленой, Серой, Коричневой и Оранжевой. Это было собрание сказок со всего мира, всевозможные варианты знакомых историй.

Почитай их и услышь эхо одной истории внутри другой, а затем эхо еще одной внутри этой. У многих было одинаковое начало: давным-давно жили-были три…

Три кого-то:

три поросенка,

три медведя,

три брата,

три солдата,

три козленка.

Три принцессы.

После возвращения из Европы я начала писать собственные варианты.

У меня много свободного времени, так что позвольте поведать вам одну историю. Как я уже говорила, это вариант сказки, которую вы не раз слышали прежде.

Давным-давно жил-был король, у которого было три прекрасных дочери.

Когда он постарел, то задумался, какая из них унаследует королевство, ведь ни одна девушка не вышла замуж, и наследников не было. Тогда король решил попросить своих дочерей описать свою любовь к нему.

Он обратился к старшей принцессе:

— Расскажи, как сильно ты меня любишь.

Она сказала, что любит его, как все сокровища королевства.

Затем он обратился к средней принцессе:

— Расскажи, как сильно ты меня любишь.

Она сказала, что ее любовь к нему крепче железа.

Затем король обратился к младшей принцессе:

— Расскажи, как сильно ты меня любишь.

Девушка долго думала, прежде чем ответить.

Наконец она сказала, что любит его так же сильно, как мясо любит соль.

— Значит, ты совсем меня не любишь! — разгневался король. Он прогнал свою дочь из замка и поднял за ней мост через ров, чтобы она не могла вернуться.

Младшая принцесса отправилась в лес в одном пальтишке да с буханкой хлеба. Она бродила по зимней непогоде, искала укрытия под деревьями. Наконец принцесса пришла на постоялый двор и нанялась помощницей к повару. Прошли дни и недели, и дочь короля обучилась работе на кухне. В конце концов она превзошла талантом своего наставника, и ее стряпня прославилась по всей земле.

Прошли годы, и ее старшая сестра собралась выходить замуж. Все кушанья для сего празднования готовил повар с постоялого двора.

Вот на стол подали огромную жареную свинью. Это было любимое блюдо короля, но на этот раз его приготовили без соли.

Король отведал кусочек.

Затем еще один.

— Кто посмел подать столь отвратительно приготовленное мясо на свадьбе будущей королевы?! — закричал он.

Младшая принцесса-повар подошла к отцу, но девушка так изменилась, что он ее не узнал.

— Я не подам вам соли, ваше величество, — начала она. — Разве вы не прогнали свою младшую дочь за то, что она сравнила любовь к вам с бесценностью соли?

После этих слов король не только узнал свою дочь, но и понял, что она любила его больше всех.

И что потом?

Старшая и средняя дочери жили с королем все эти годы. Каждую неделю одна их них была его любимицей. Из-за постоянного соперничества девушки отдалились друг от друга. И когда вернулась младшая, король отобрал королевство у старшей, которая только вышла замуж. Она все же не станет королевой. Старшая принцесса пришла в ярость.

Поначалу младшая млела от отцовской любви. Тем не менее вскоре она поняла, что король безумен и одержим жаждой власти. Она обречена до конца своих дней жить со старым тираном, о котором нужно постоянно заботиться. Однако девушка не покинет его, и неважно, что с каждым днем здоровье его ухудшается.

Останется ли она из-за любви к нему, сравнимой с любовью мяса к соли?

Или потому, что он пообещал ей королевство?

Ей трудно понять, в чем разница.

17

Осенью после поездки в Европу я затеяла благотворительный проект. Каждый день я отдаю что-то свое.

Я отправила Миррен старую куклу Барби с очень длинными волосами, из-за которой мы часто ругались в детстве. Джонни получил полосатый шарф, который я любила носить. Ему нравится все полосатое.

Для пожилых членов моей семьи — мамочки, тетушек, дедушки — коллекционирование красивых предметов — цель жизни. У кого к смерти накопится больше, тот и выиграл.

Что выиграл? Хотелось бы мне знать.

Раньше я любила красивые вещи. Как мама, как все Синклеры. Но теперь не люблю.

Мамуля заполнила наш дом в Берлингтоне серебром и хрусталем, дорогими альбомами и кашемировыми одеялами. Толстые ковры украшают пол, картины местных художников, которых она постоянно скупает, — стены. Ей нравится старинный фарфор, который красуется на видном месте в гостиной. Прекрасный «Сааб» сменился «БМВ».

Все эти символы хорошего вкуса и процветания бесполезны.

— От красоты много пользы, — спорит мама. — Красивые вещи делают дом особенным, создают личную историю. И просто дарят удовольствие, Каденс. Ты когда-нибудь слышала об удовольствии?

Но мне кажется, она врет — мне и себе — о том, зачем ей эти предметы. Дело в том, что радость от новой покупки придает ей, хотя бы на мгновение, чувство власти. Думаю, это поднимает ее статус — дом, полный красивых безделушек, дорогих картин от ее талантливых друзей и ложек от «Тиффани». Антиквариат внушает людям мысль, что пусть мама, окончив престижный Брин-Мор, всего лишь разводит собак, но у нее есть власть — потому что есть деньги.

Отдаю: свою подушку. Я ношу ее с собой, пока бегаю по городу.

У двери в библиотеку, прислонившись к стене, стоит девушка. У ее ног бумажный стаканчик для мелочи. Она немногим старше меня.

— Хочешь подушку? — спрашиваю я. — Наволочку я постирала.

Она берет ее и садится сверху.

В эту ночь мне было неудобно спать, но это к лучшему.

Отдаю: «Короля Лира» в мягкой обложке, которую я читала, оставшись на второй год, — нашла под кроватью.

Пожертвовала в публичную библиотеку.

Мне не нужно его перечитывать.

Отдаю: фотографию бабули Типпер с вечеринки Сельскохозяйственного института, в вечернем платье и с поросенком на руках.

На пути домой я останавливаюсь у «Гудвила».

— Привет, Каденс, — машет мне Патти из-за стола. — Ты просто так заехала?

— Это моя бабушка.

— Она была великолепна, — посмотрела на фотографию Патти. — Уверена, что не хочешь забрать фото? Можешь пожертвовать только рамку.

— Уверена.

Бабушка мертва. Ее фотография ничего не изменит.

— Ты снова заходила в «Гудвил»? — спрашивает мама, когда я возвращаюсь домой. Она нарезает персики специальным ножом для фруктов.

— Да.

— От чего избавилась на этот раз?

— От старой фотографии бабушки.

— С поросенком? — Ее губы дергаются. — Ох, Кади.

— Она была моя, я имела право ее отдать.

Мамочка вздыхает:

— Если отдашь одну из собак, я устрою тебе сладкую жизнь.

Я присаживаюсь на рядом с собаками. Бош, Грендель и Поппи встречают меня тихим тявканьем. Они наши семейные собаки, великолепные и воспитанные. Чистокровные золотистые ретриверы. Поппи родила потомство для маминого бизнеса, но щенки и остальные собаки живут с маминым партнером на ферме за Берлингтоном.

— Я бы никогда не смогла, — говорю я.

Шепчу в пушистые собачьи уши, как я их люблю.

18

Если погуглить «травма мозга», большинство сайтов подтвердят, что одно из последствий — выборочная амнезия. Когда мозг травмирован, пациенты редко теряют память. Они не могут вспомнить лишь, как получили травму.

Но я не хочу, чтобы люди знали о моем изъяне. Несмотря на все консультации, сканирования и таблетки.

Не хочу быть инвалидом в их глазах. Не хочу пить еще больше таблеток. Не хочу докторов и обеспокоенных учителей. Клянусь Богом, докторов с меня достаточно.

Вот что я помню из лета, когда произошел несчастный случай:

Как влюбилась в Гата, стоя у кухонной двери в Рэд Гейт.

Его розу для Ракель и мой вечер с бутылкой вина, когда я не находила себе места от гнева.

Напускное нормальное поведение. Приготовление мороженого. Игру в теннис.

Зефирный десерт и ярость Гата, когда мы велели ему заткнуться.

Плавание под луной.

Поцелуй с Гатом на чердаке.

Историю про «Крекер Джек» и помощь дедушке, когда он спускался по лестнице.

Качели, подвал, Периметр. Мы с Гатом лежим в обнимку.

Он видит, как я истекаю кровью. Задает вопросы. Перевязывает мои раны.

Остальное я не очень помню.

Я вижу руку Миррен, облупившийся золотой лак на ногтях, как она держит канистру с бензином для моторной лодки.

Мамочка, ее напряженное лицо, когда она спрашивает: «С черным жемчугом?»

Джонни, он идет вниз по лестнице Клермонта в лодочный сарай.

Дедушка, он держится за дерево, его лицо освещено светом костра.

И мы все, четверо Лжецов, смеемся так громко, что у нас кружится голова и почти тошнит. Но что нас так рассмешило? И где мы тогда были?

Я не знаю.

Раньше я спрашивала у мамы о тех подробностях лета-номер-пятнадцать, которые не помнила. Моя забывчивость пугала меня. Я хотела перестать пить таблетки, или попробовать новые, или сходить к другому доктору. Умоляла ее рассказать о том, что я забыла. А как-то поздней осенью — которую я провела, сдавая очередные анализы на смертельные болезни, — мамочка расплакалась.

— Ты спрашиваешь меня снова и снова. Но не запоминаешь, что я говорю!..

— Прости меня.

Она налила себе бокал вина.

— Ты начала задавать вопросы, когда очнулась в больнице. «Что произошло? Что стряслось?» Я все рассказала тебе, Каденс, и ты все правильно повторила. Но на следующий день ты спросила снова.

— Прости, — повторила я.

— И до сих пор спрашиваешь почти каждый день.

Это правда, я ничего не помню о несчастном случае. Не помню, что случилось до и после. Не помню приемы у врачей. Я знала, что они были, это было очевидно — мне же поставили диагноз и прописали таблетки, — но почти все лечение прошло мимо меня.

Я посмотрела на мамулю. На ее невыносимо обеспокоенное лицо, блестящие от слез глаза, вялый от алкоголя рот.

— Не спрашивай об этом больше, — сказала она. — Врачи считают, будет лучше, если ты вспомнишь сама.

Я заставила ее рассказать мне все в последний раз и записала ответ, чтобы прочитать его, когда захочется. Поэтому я и могу поведать вам о несчастном случае, когда я отправилась на ночное купание, о скалах, обморожении, проблемах с дыханием и неподтвержденной черепно-мозговой травме.

Больше я никогда не задавала ей вопросов. Мне многое неясно, но, по крайней мере, она перестала пить.

19

Папа планирует свозить меня в Австралию и Новую Зеландию на все лето-номер-семнадцать.

Я не хочу ехать.

Хочу вернуться на Бичвуд. Хочу встретиться с Миррен и позагорать, планируя наше будущее. Хочу поспорить с Джонни, понырять в море и приготовить мороженое. Хочу разводить костры на берегу маленького пляжа. Хочу валяться в гамаке на крыльце Клермонта и снова стать одной из Лжецов, если это возможно.

Я хочу вспомнить несчастный случай.

Хочу узнать, почему Гат внезапно испарился. Не понимаю, почему его не было со мной, когда я пошла плавать. Не знаю, почему я пошла на маленький пляж в одиночку. Почему я плавала в нижнем белье и не оставила одежды на пляже. И почему он бросил меня, когда мне было так плохо.

Я гадаю, любил ли он меня. Любил ли Ракель.

Мы с папой должны улететь в Австралию через пять дней.

Я не должна была соглашаться на это.

Я делаю несчастный вид и начинаю всхлипывать. Говорю маме, что не хочу увидеть мир. Мне нужно повидаться с семьей. Я очень скучаю по дедушке.

Нет.

Мне обязательно станет плохо, если я полечу в Австралию. Снова начнутся сильные головные боли, мне нельзя садиться на самолет. Нельзя есть не привычную еду. Перелет — слишком большая нагрузка. А что, если мои лекарства потеряются?!

Хватит спорить. Поездка уже оплачена.

Утром я выгуливаю собак. Загружаю посуду в посудомойку, потом расставляю ее по полкам. Надеваю платье и крашусь. Съедаю все, что есть на тарелке. Позволяю маме обнять меня и погладить по волосам. Говорю, что хочу провести лето с ней, а не с папой.

Пожалуйста.

На следующий день к нам в Берлингтон приезжает дедушка. Он жил на острове с середины мая, и ему пришлось воспользоваться лодкой, машиной и самолетом, чтобы добраться сюда. Он не навещал нас с тех пор, как умерла бабуля Типпер.

Мамуля забирает его из аэропорта, пока я дома накрываю на стол к ужину. Она купила жареную курицу и гарнир в супермаркете.

Дедуля сильно похудел с последнего раза, как мы виделись. Седые волосы пучками торчат вокруг ушей; он похож на старого птенца. Кожа потеряла упругость, живот вывалился — не таким я его помнила. Он всегда казался непобедимым, с сильными широкими плечами и сверкающими зубами.

Дедуля из тех людей, у кого есть девизы. «Нет — неприемлемый ответ», — всегда говорит он нам. И: «Никогда не занимайте места в заднем ряду. Победители сидят впереди».

Мы, Лжецы, раньше только глаза закатывали на такие формулировки: «Будьте решительны; никому не нравятся мямли». Но когда разговоры касались взрослых тем, мы всегда внимали его мудрым словам.

На дедушке клетчатые шорты и мокасины. На его тощих ногах видны гематомы. Он хлопает меня по спине и требует виски с колой.

Пока мы едим, он рассказывает о каких-то своих друзьях в Бостоне. О новой кухне в доме на Бичвуде. Ничего важного. Позже мама моет посуду, а я показываю ему сад за домом. Светит закатное солнце.

Дедуля срывает пион и вручает мне.

— Для моей старшей внучки.

— Не рви цветы, ладно?

— Пенни не будет против.

— Еще как будет.

— Старшей была Каденс, — говорит он, поднимая глаза к небу, не глядя на меня. — Помню, как она приезжала к нам в Бостон. На ней были розовые ползунки, волосенки торчали в разные стороны. Джонни родился через три недели.

— Я тут, дедуля.

— Каденс была старшей, и неважно, что она была девочкой. Я бы отдал ей все. Как отдал бы внуку. Я брал ее на руки и танцевал. Она была будущим нашей семьи.

Я киваю.

— Мы видели, что она — истинная Синклер. У нее были наши волосы, но дело не только в этом. Ее подбородок, маленькие ручки. Мы знали, что она будет высокой. Все мы были высокие, пока Бесс не вышла замуж за этого коротышку, и Кэрри повторила ту же ошибку.

— Ты про Броди и Уильяма?

— Скатертью дорога им, да? — дедушка улыбается. — Все в нашей семье были высокие. Ты знала, что родственники со стороны моей матери приплыли на «Мейфлауэре»? Чтобы хорошенько обустроиться в Америке.

Я знаю, что не имеет значения, что мы приплыли на «Мейфлауэре». Не имеет значения и рост. Или светлый цвет волос. Поэтому я и покрасила волосы: не хочу быть старшей. Наследницей острова, богатства и ожиданий.

Но, вероятно, я все-таки ей являюсь.

Дедуля слишком много выпил после долгого дня в дороге.

— Пойдем внутрь? — спросила я. — Хочешь посидеть?

Он срывает второй пион и вручает мне:

— В знак прощения, моя дорогая.

Я хлопаю его по сгорбленной спине:

— Не рви больше, хорошо?

Дедушка наклоняется и касается белых тюльпанов.

— Серьезно, не нужно, — говорю я.

Он резко и с вызовом срывает третий пион. Вручает мне.

— Ты — моя Каденс. Старшенькая.

— Да.

— Что случилось с твоими волосами?

— Я покрасила их.

— Я не узнал тебя.

— Ничего страшного.

Дедушка указывает на пионы в моей руке.

— Три цветка для тебя. Ты достойна трех.

Он выглядит жалко. Он выглядит властно.

Я люблю его, но не уверена, что он мне нравится. Беру его за руку и веду внутрь.

20

Давным-давно жил-был король, у которого было три прекрасных дочери. Он любил каждую из них. И вот когда юные леди достаточно повзрослели, чтобы выйти замуж, ужасный трехголовый дракон напал на их царство, сжигая деревни своим огненным дыханием. Он сжигал посевы и церкви. Убивал младенцев, стариков и всех, кто попадался на пути.

Король пообещал руку принцессы любому, кто убьет дракона. Герои и воины появлялись в доспехах, красуясь на резвых конях, вооруженные мечами и луками.

Один за другим эти мужчины были растерзаны и съедены.

Наконец король решил, что сердце дракона может растопить юная дева и преуспеть там, где потерпели неудачу рыцари. Он послал свою старшую дочь молить дракона о пощаде, но тот не прислушался к ее мольбам. И проглотил девушку целиком.

Затем король послал свою среднюю дочь молить о пощаде, но дракон съел и ее. Проглотил до того, как она успела и слово молвить.

Король послал свою младшую дочь молить дракона о пощаде, дева была столь мила и умна, что он был уверен в ее успехе там, где другие пали.

Но нет. Дракон просто съел ее.

Король остался жить в муках сожаления. Он был один в этом мире.

А теперь позвольте задать вопрос. Кто убил девушек?

Дракон? Или их отец?

Проводив дедушку на следующий день, мамочка звонит папе и отменяет поездку в Австралию. Не обошлось без криков. Не обошлось без уговоров.

В конце концов они решили, что я поеду на Бичвуд на четыре недели, затем навещу папу в Колорадо, где никогда не была. Он настоял. Если он не увидит меня ни разу за все лето, то в дело вступят адвокаты.

Мама обзванивает тетушек. Ведет с ними долгий, проникновенный разговор на крыльце нашего дома. Я ничего не слышу, кроме нескольких фраз: «Каденс такая хрупкая, ей нужно много отдыхать. Лишь на четыре недели, не на все лето. Ничто не должно ее беспокоить, исцеление идет очень постепенно».

А также «Пино-гриджо», «Сансер», может быть, «Рислинг»; но определенно не «Шардоне».

21

Моя комната теперь почти пуста. На кровати простыня и стеганое одеяло. На столе ноутбук и пара ручек. Стул.

У меня есть: несколько пар джинсов и шорт. А также кофты и фланелевые рубашки, теплые свитера; купальник, кроссовки и пара ботинок. Два платья и несколько пар туфель на каблуке. Теплое пальто, охотничья куртка и брезентовый плащ.

Полки пусты. Ни фотографий, ни плакатов. Ни детских игрушек.

Отдаю: туристический набор для чистки зубов, который купила мне вчера мама.

У меня уже есть щетка. Не знаю, зачем она купила еще одну. Эта женщина покупает вещи ради факта самой покупки. Идиотизм.

Я направляюсь в библиотеку и снова вижу девушку, которая взяла мою подушку. Она так и сидит, спиной к стене. Кладу набор в ее стакан для мелочи.

Конец ознакомительного фрагмента.