Растопить ледяное сердце

Шэрон Кендрик, 2015

Загадочный плейбой Лукас Сарантос, бывший в юности телохранителем мультимиллионеров, сам стал олигархом. Он как никогда близок к осуществлению коварного плана мести, жертвой которого должна стать надменная красавица, лицо его престижной ювелирной компании Джессика Картрайт – женщина, которая когда-то отвергла его. Драматические повороты судьбы не сломили гордую Джессику, но научили надежно прятать чувства под маской холодной сдержанности. Догадается ли Лукас, что за невозмутимым спокойствием Ледяной Королевы скрывается нежное сердце?

Sharon Kendrick

The Ruthless Greek's Return

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением.

Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав.

Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя.

Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.

The Ruthless Greek's Return © 2015 by Sharon Kendrick

«Растопить ледяное сердце» © ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016

Глава 1

Интуиция подсказывала Джессике, что ее ждет неприятный сюрприз. Как только вошла в здание, она почувствовала витавший здесь дух тревожного ожидания. У нее даже горло перехватило от безотчетного страха. Большинство людей боится перемен, хотя это единственное, чего в жизни не удается избежать. Джессика определенно относила себя к большинству.

Внешне в главном офисе сети престижных ювелирных магазинов все оставалось прежним: мягкие диваны, ароматные свечи, хрустальные люстры, рекламные проспекты с небрежно рассыпанными на темном бархате драгоценными камнями, на стенах фотографии женщин, мечтательно рассматривающих обручальные кольца в компании красавцев женихов. Здесь была фотография Джессики, задумчиво глядящей в морскую даль. На ее запястье мерцал платиновый браслет модных часов. Глядя на женщину в крахмальной блузке, с зачесанными в конский хвостик волосами, любой бы подумал, что она не знает в жизни забот. Джессика хмуро улыбнулась: тот, кто сказал, что фотографии не лгут, глубоко заблуждался.

Поглядев на светлые кожаные сапожки и убедившись, что не забрызгала их в долгой поездке из Корнуолла в Лондон, Джессика направилась к столику секретарши в приемной. Она с удивлением почувствовала свежий запах мебельного лака, смешанного с запахом гардений от ароматических свечей, заметила огромный букет свежих роз в вазе и новую кофточку секретарши, откровенно подчеркивающую пышную грудь.

— Привет, Сьюзи. У меня на три часа назначена встреча.

— Рада снова видеть тебя, Джессика. Так и есть. — Сьюзи сверилась с компьютером.

— Приятно вернуться сюда, — сказала Джессика, покривив душой.

Жизнь в провинции требовала постоянного присутствия, поэтому она приезжала в Лондон только по необходимости. Сегодня был как раз такой случай. Она получила странное сообщение, насторожившее ее. Джессика даже сменила привычные джинсы и свитер на городскую одежду. Она сдержанно улыбалась, как положено в таких случаях, хотя ее одолевала печаль и тревога, потому что Ханна уехала… Впрочем, бывали в ее жизни события и похуже.

Отряхивая с плаща капли воды, она понизила голос:

— Не знаешь, что произошло? Почему меня вызвали сейчас, хотя съемки нового каталога должны начаться только весной?

Сьюзи, как в плохом детективе, повертела головой в разные стороны, прежде чем прошептать:

— Знаю. У нас новый босс.

— Неужели? От тебя первой узнаю.

— Ничего странного. Быстрая смена владельца — все шито-крыто. Новый босс — грек. Настоящий грек. И плейбой вдобавок, — с вожделением протянула Сьюзи. — Невероятно опасный.

У Джессики волосы зашевелились на затылке, словно кто-то ткнул ее ледяным пальцем. Вполне невинное слово «грек» всегда вызывало такую реакцию. Раньше у нее просто начиналась паника, теперь она немного успокоилась, но все, связанное с Грецией, продолжало вызывать сердцебиение. Она напоминала собаку Павлова, ронявшую слюни при звуке колокольчика. Глупое животное ожидало корма, а получало пустую миску. Разве это не грустно? Джессика добавила в голос живой заинтересованности:

— Опасный в смысле хулиганских наклонностей?

Сьюзи тряхнула шапкой рыжих волос.

— Нет, в смысле сексуального притяжения, и ему это хорошо известно. — На пульте мигнула лампочка. Она нажала на кнопку пальцем с безупречным маникюром. — Сейчас сама увидишь.

Поднимаясь на лифте в расположенный в пентхаусе офис, Джессика размышляла над словами Сьюзи. Жаль, что они не могут поменяться местами. Мужчины, у которых зашкаливал тестостерон, больше не волновали Джессику. Ей хватило печального опыта, когда она столкнулась с таким сердцеедом и обожгла пальцы. Честно говоря, не только пальцы: он просто спалил ее сердце и душу. С тех пор она избегала опасных мужчин.

Лифт остановился. Джессика снова заметила изменения: больше цветов и полное безлюдье. Отсутствовал даже охранник перед святая святых — кабинетом хозяина. Она огляделась. Двери в главный офис открыты. На часах ровно три. Должна ли она сама представиться или ждать, когда ее вызовут? Она застыла в растерянности и тут услышала низкий, с глубоким акцентом голос, который словно гравием оцарапал кожу.

— Не стой там, Джесс. Заходи. Я ждал тебя.

Сердце дрогнуло. Джессика решила, что сознание сыграло с ней злую шутку. Голоса мужчин из стран Средиземноморья звучат одинаково, и это не он. Как иначе она узнала голос, который не слышала много лет?

Она ошибалась. Джессика вошла в офис и застыла в центре большой комнаты. Хотя мозг посылал путаные панические сигналы напрягшемуся телу, сомнений быть не могло: за столом сидел тот самый человек.

На фоне панорамы лондонских небоскребов за окном Лукас Сарантос напоминал короля, восседавшего в центре своих владений: мощный, загадочный, величественный. Полунасмешливая улыбка кривила губы. Его поза с вытянутыми вперед длинными ногами и раскинутыми на полированной поверхности стола руками говорила о том, что все здесь принадлежит ему. Джессика смотрела на облегавший могучую фигуру дорогой темно-серый костюм с удивлением на грани шока. Лукас работал охранником, профессиональным телохранителем и одевался так, чтобы, не выделяясь, сливаться с толпой. Почему он здесь? Почему так одет?

Нетрудно понять, почему для нее он всегда был под запретом: Лукас смущал людей одним только взглядом пронзительных черных глаз. Джессика никогда не встречала таких удивительных, не похожих на других мужчин. Из-за него она мечтала о вещах, о которых раньше не думала, а получив их, мечтала о большем. От него исходила угроза. Они с Лукасом различались как день и ночь.

Комната поплыла перед глазами, чтобы вновь возникнуть в четком фокусе, от которого щипало глаза. Джессике хотелось оставаться равнодушной, воспринимать его как воспоминание о другой жизни, другом времени. Напрасная надежда!

Он откинулся на спинку кресла, черного и блестящего, как его волосы. Полуулыбка не была веселой, скорее холодной и надменной. На мгновение Джессике показалось, что она готова лишиться чувств. Может, это выход из положения? Ему придется вызвать неотложку, приедет медицинская бригада, ей будет легче в присутствии других людей. Однако помог выработанный с годами инстинкт скрывать чувства. Она обвела глазами комнату с притворным любопытством.

— А где же помощник, который всегда сидел здесь?

Секунду Лукас боролся с раздражением.

— Восемь лет, — тихо сказал он, наклоняясь вперед, — мы не виделись восемь лет, а ты задаешь мне банальный вопрос о персонале.

Его уверенность нервировала Джессику почти так же, как новый имидж. Хотя былая грубоватость исчезла вместе с потертой кожаной курткой и линялыми джинсами, но дорогой дизайнерский костюм не мог скрыть присущей ему хищной сексуальности. Может, это пробудило спрятанные глубоко внутри эмоции? Джессика вспомнила его горячие губы, нетерпеливые пальцы, задиравшие подол коротенькой теннисной юбочки, и…

— Что ты здесь делаешь? — спросила она в надежде, что он не уловил смятения в голосе.

— Почему бы тебе не снять плащ и не присесть, Джесс? — промурлыкал он. — Ты вдруг побледнела.

Джессика не стала спорить, потому что боялась потерять равновесие. Может, упасть в обморок — не такая плохая затея. Он склонится над ее распростертым телом, как если бы желал поцеловать… Однако он смотрел на нее как на мерзкую лягушку.

Она опустилась на стул, позволив кожаной сумке бесшумно соскользнуть к ногам, и подняла на него глаза.

— Удивительно… — призналась она.

— Охотно верю. Скажи-ка… что ты почувствовала, когда вошла в комнату и увидела меня?

Джессика приподняла плечи, словно у нее не было слов или она не хотела, чтобы он их услышал.

— Полагаю, должно быть… объяснение?

— Чему? Не хочешь уточнить, Джесс?

— Ты сидишь здесь с таким видом…

— Как хозяин? — надменно усмехнулся он. — Конечно, потому что я купил эту компанию. Разве не очевидно? Мне теперь принадлежат все салоны «Лулу» в городах, аэропортах, на круизных кораблях по всему миру.

Джессика замерла в шоке, но быстро взяла себя в руки. Она недаром прошла суровую школу жизни, где успех зависел от умения сохранять самообладание.

— Вот не знала… — небрежно протянула она.

— Что я так богат?

— Само собой. — Она изобразила улыбку. — Кроме того, ты никогда не интересовался драгоценностями и часами.

Лукас свел кончики пальцев и посмотрел в ее глаза цвета аквамарина. Как обычно, светлые волосы лежали волосок к волоску. Он помнил, что даже после бурного секса локоны сами собой ложились ровной блестящей волной. При взгляде на розовые нежные губы в душе поднялась темная волна ярости. Джессика Картрайт — единственная женщина, которую он не мог забыть. Она укротила и приручила его, стала его наваждением. Медленно выдохнув, он не спеша окинул ее оценивающим взглядом, как очередную красивую вещь, которую решил купить.

Джессика, как всегда, олицетворяла высокий класс и безупречный стиль. Гибкое тело не оставляло сомнений в атлетическом прошлом. Она не любила обнажаться и почти не употребляла косметики: ее лицо сохраняло свежесть и естественность. Стараясь понять, чем она так сильно задела его, Лукас оглядел обрамленную белой блузкой небольшую грудь, жемчужные сережки в ушах. Гладко зачесанные светлые волосы, убранные в конский хвост, открывали высокие скулы и придавали молодой женщине отрешенный вид. «Выглядит как недотрога», — подумал Лукас. Но он знал, что это ложь. За неприступным фасадом скрывалась тщеславная пустышка из тех, что пользуются тобой, а потом оставляют задыхаться, как выброшенная на берег рыба.

— Ты многого не знаешь обо мне, — сжал челюсти Лукас, чувствуя горячий прилив крови в паху, а про себя добавил: «И многое еще тебе предстоит узнать».

— Не понимаю, — расширила глаза Джессика. — Последний раз, когда я видела тебя, ты был телохранителем русского олигарха, кажется, его звали Дмитрий Макаров, если не ошибаюсь.

— Правильно помнишь, — кивнул Лукас. — Я охранял его, не зная страха: гора мышц, способная пробить стену ударом кулака. — Он сделал паузу, вспоминая, как она с наслаждением гладила длинными пальцами бугры железных мускулов. — Однажды я решил, что пора пользоваться мозгами, а не кулаками. Защищая чужую жизнь, рискуешь сильно сократить собственную. В общем, начал думать о будущем. Обидно, когда таких, как я, некоторые женщины считают варварами, правда, Джесс?

Она поморщилась, сжав ладонь так, что косточки пальцев на ручке сумки побелели. Лукасу доставляло удовольствие видеть ее смятение. Ему удалось вывести ее из равновесия, заставить нервничать.

— Я никогда не говорила этого. — Голос Джессики дрожал.

— Нет, — мрачно согласился он. — Но твой отец говорил, а ты стояла рядом и соглашалась с каждым словом, не правда ли? Маленькая принцесса не перечила своему папочке. Напомнить, что еще он сказал?

— Нет! — Ее рука взлетела к горлу, где отчаянно билась голубая жилка.

— Он назвал меня бандитом, готовым затащить тебя в сточную канаву, откуда сам вылез, если ты останешься со мной. Не забыла, Джесс?

Она покачала головой.

— Почему… ты сидишь здесь и вспоминаешь прошлое? — Джессика была в смятении. — Мы встречались, когда я была еще подростком. Да, мой отец пришел в бешенство, узнав, что мы…

— Любовники, — подсказал Лукас.

— Да, любовники, — с трудом выговорила она. — Все было так давно и уже не имеет значения. Я изменилась, и, надеюсь, ты тоже.

Лукас не рассмеялся только потому, что его трясло от бешеной ярости. Она оскорбила его так, как не посмела бы ни одна женщина, растоптала его наивные мечты… и думает, это не имеет значения? Он покажет ей, как она ошибается! Прошлое возвращается, чтобы наказать виновного.

Крутя в пальцах золотую ручку, он смотрел ей в лицо.

— Возможно, ты права. Не стоит оглядываться в прошлое. Надо жить настоящим и думать о будущем. В данном случае речь идет о твоем будущем.

Джессика замерла, не понимая, к чему он клонит. Ей конечно же известно, что он в любую минуту может уволить ее.

— И что же?

Лукас услышал тревогу в ее голосе и направил на нее перо ручки:

— Ты работаешь на компанию сколько лет, Джесс?

— Ты сам прекрасно знаешь.

— Правильно. Передо мной лежит твой контракт. — Он кивнул на бумаги на столе. — Ты пришла в «Лулу», как только закончила свою теннисную карьеру, так?

Джессика не ответила сразу, чтобы не выдать чувств. Перед лицом неумолимого Лукаса она не хотела показать, насколько уязвлена. Закончила теннисную карьеру? Он сказал это так, словно она перестала класть сахар в кофе! Она жила и дышала спортом практически с пеленок и лишилась всего в одно мгновение. В жизни образовалась огромная черная дыра почти сразу после их разрыва, поэтому она с трудом оправилась после двойного удара. Но выбора не было: чтобы не утонуть, она должна была плыть. А очень скоро ей пришлось взять на себя заботы о Ханне. Она выплыла.

— Да.

— Расскажи, как ты получила работу. Признаться, многие удивились, ведь у тебя не было никакого опыта в модельном бизнесе. Переспала с боссом?

— Не говори глупостей, — огрызнулась она не сдержавшись. — Ему было за шестьдесят.

— Иначе ты бы не устояла перед искушением? — Он откинулся на стуле и улыбнулся, радуясь, что добился от нее реакции. — Из собственного опыта знаю, что у спортсменок отменный сексуальный аппетит. В постели ты была невероятно горячей, Джесс. Да и вне ее. Тебе всегда хотелось больше, правда?

Джессика заставила себя проигнорировать откровенный выпад, хотя в нем была доля правды. Он играл с ней, как кот иногда играет с пойманной стрекозой, прежде чем придавить лапой трепещущие крылышки. Но у нее нет выхода, кроме как поддержать игру. Что делать, если баланс силы далеко не в ее пользу? Она не могла демонстративно хлопнуть дверью: дело не только в выживании — ей не позволяла гордость. Пусть работа досталась ей по случаю, но судьба таким образом компенсировала ей разбитые мечты. Джессика гордилась своей карьерой и не собиралась без борьбы отказаться от нее в порыве праведного негодования, потому что вопросы задавал мужчина, которого она не могла забыть.

— Ты действительно ждешь ответа или просто получаешь удовольствие от того, что оскорбляешь меня? — тихо спросила она.

— Говори.

Джессика сделала глубокий вдох, как обычно перед первой подачей в матче.

— Ты знаешь, что я порвала связку и на этом оборвалась моя теннисная карьера? — Она взглянула в его лицо, но, против ожидания, не увидела признаков сочувствия. Он холодно кивнул. Интересно, знал ли он о гибели ее отца?

— Слышал, это случилось накануне крупного международного чемпионата.

— Верно. Об этом много писали в прессе. Меня считали…

— Тебе прочили победу, — заметил Лукас. — Несмотря на юный возраст, у тебя были реальные шансы выиграть турнир Большого шлема.

— Все правильно, — сказала Джессика, и голос дрогнул вопреки умению сохранять хладнокровие.

Сколько бы она ни убеждала себя, что случаются худшие вещи, чем оборвавшаяся на взлете карьера, но мысль об этом причиняла боль. Джессика думала о бесконечных тренировках, о боли, об удовольствиях юности, которых была лишена. Дома ее встречала сдержанная холодность вечно недовольного отца, требовавшего от нее все больших усилий. Она жила на пределе возможностей, принося жертву за жертвой, но отцу было мало. Все кончилось в одно мгновение — хрустнула крестообразная связка, когда она рванулась через корт за мячом.

— В прессе появились мои фото с пресс-конференции после выписки из больницы. — Джессика вздохнула. По иронии судьбы ее портреты появились во всех газетах: бледное лицо, светлая коса — ее фирменный знак — на узких плечах бывшей надежды нации.

— И что дальше?

Его резкий вопрос вернул ее к реальности, и она взглянула в его красивое, сильное, смуглое лицо. Выдержка, вероятно, изменила ей, потому что ей захотелось дотронуться до него, погладить кончиками пальцев резкие скулы и впадины щек, линию твердых губ. Если бы он перестал смущать ее пристальным взглядом, стер бы неловкость одним волшебным поцелуем. Лукас как будто догадался о ее мыслях, в его глазах сверкнул ответный огонь. Это была ошибка. Разве она не усвоила с юных лет, что не должна показывать слабость никому, особенно Лукасу, ведь он натренирован чувствовать уязвимые места и использовать в своих целях.

— В «Лулу» заметили на моей руке пластиковые часы. В это время они как раз запускали серию спортивных часов для подростков и решили, что я идеально подхожу для рекламной кампании.

— Но ведь ты не красавица в традиционном смысле.

Джессика не отвела взгляд и не показала обиду. Но ведь глупо обижаться на правду, не так ли?

— Сама знаю. Но я фотогенична. Сочетание высоких скул и широко поставленных глаз дает на снимке интересный эффект — так говорят фотографы. Мне давно известно, что на фото я выгляжу лучше, чем в жизни. В общем, меня взяли. Возможно, они воспользовались шумихой вокруг моего имени, но реклама имела большой успех. Потом отец и мачеха погибли под снежной лавиной. Меня все жалели. Мое имя снова появилось в прессе, что пошло на пользу бренду.

— Прими соболезнования по поводу отца и мачехи. Такие вещи случаются.

— К сожалению. — Джессика решила постоять за себя. — Меня бы не держали в «Лулу», если бы я не помогала продавать часы, поэтому мой контракт продлевали.

— Но продажи сократились, потому что ты не подросток, — напомнил он, — и уже не можешь представлять этот сегмент рынка.

Джессика по-настоящему забеспокоилась. Пора забыть, что они были любовниками и все кончилось плохо. Перед ней официальное лицо, не важно, мужчина или женщина. Это ее спонсор, которого надо очаровать.

— Мне двадцать шесть, Лукас. Это еще не старость. — Она выдавила улыбку, которая вполне сошла бы для автомеханика, менявшего проколотое колесо на ее машине. — Даже в наш помешанный на молодости век.

Она заметила пульсирующую жилку у него на лбу. Он не остался равнодушен к ее шарму, но боялся уступить. Вероятно, понимал, что она пыталась манипулировать им. Ей было наплевать, ведь она боролась за свое благополучие и за благополучие Ханны.

— Ты, кажется, не совсем понимаешь, о чем я, Джесс.

Джессика чувствовала, что на кон поставлено ее будущее. Вот почему ее срочно вызвали в Лондон без объяснения причин. У Лукаса на столе лежит ее досье. Он хозяин компании и может принимать любые решения. Сейчас он скажет ей, что контракт не будет возобновлен, ведь он каждый раз заключается лишь на год. Что она, вышедшая в тираж профессиональная теннисистка, будет делать, не имея никаких навыков. Джессика подумала о Ханне и плате за обучение в колледже, о маленьком домике, который она купила на деньги, оставшиеся после оплаты долгов отца. Теперь это единственное их убежище. А сколько сил и нервов положено, чтобы преодолеть все барьеры и подружиться с младшей сводной сестрой?

По спине пробежала холодная дрожь. Джессика надеялась, что Лукас не заметил ее волнения. Он отлично натренирован играть на слабостях своих жертв.

— Как я могу что-то понять, если ты говоришь загадками и смотришь на меня с осуждением?

— Тогда мне придется внести больше ясности. — Он постучал пальцами по контракту. — Если хочешь сохранить работу, придется изменить свое отношение ко мне. Для начала будь немного любезнее с боссом.

— Любезнее с тобой? — ахнула Джессика. — Вот это да! Кажется, в первую очередь ты был настроен враждебно с первой минуты моего появления и до сих пор ничего не сказал о своих планах.

Лукас круто развернул кресло, чтобы не отвлекаться на созерцание ее тонкого, угловатого лица, и уставился в окно на великолепную панораму Лондона, стоившую ему внушительной суммы при покупке фирмы. Вид города с высоты птичьего полета свидетельствовал о том, как высоко он взлетел. Свинцовая лента реки огибала колесо обо зрения «Глаз» — символ космической эры. Среди памятников прошлых веков теснились и устремлялись к небу новые пришельцы — небоскребы, напоминавшие его собственную судьбу. Кто бы мог подумать, что мальчик, выпрашивающий еду у задней двери ресторана, окажется в этом кресле и будет единолично распоряжаться огромным капиталом.

Он жил мечтой выбраться из нищеты и убожества своего детства, исправить чудовищную несправедливость, отплатить за горечь и предательство. Ему удалось добиться всего, чего хотел. Он помог матери, хотя… Лукас прикрыл глаза, погрузившись в воспоминания. Он сколотил состояние, работая телохранителем у олигархов и миллиардеров. Он наблюдал их повадки, стараясь представить, как можно проиграть в казино миллион и даже не заметить потерю. Лукас пришел к выводу, что в детстве, умирая от голода, получал больше удовольствия от еды, сворованной в ресторане. Он понял кое-что о богатстве. Счастье от обладания большими деньгами — придуманный богачами миф. Деньги порождают проблемы и до неузнаваемости меняют людей.

Еще когда Лукас был беден, у него не было проблем с тем, чтобы найти женщину. Теперь, когда он богат, кое-что изменилось. Он с отвращением поморщился. Чего только не предлагают, на какие ухищрения не идут, зная, что он миллиардер. Хотите эротический стриптиз? Секс втроем, вчетвером? С переодеванием и ролевыми играми? Все, что хотите, только дайте знак. Лукас попробовал все с единственной целью — заполнить черную пустоту внутри, но ничего не помогало. Он развлекался с женщинами с телом из пластика и красивыми, пустыми лицами. Ему не отказывали ни модели, ни принцессы. Его искушали невероятными соблазнами, но он оставался равнодушен. Лукас был похож на ребенка, выпущенного в шоколадную лавку: через пару дней обжорства наступило пресыщение.

Вот тогда Лукас принял решение: прежде чем двигаться дальше, ему надо развязать все накопившиеся в жизни узелки, завершить все неоконченные дела. Его мать умерла, своего брата он нашел. Мысленно он повторил пройденный путь, и сердце больно сжалось: из нерешенных проблем оставалась только одна — Джессика Картрайт. Лукас твердо сжал губы. Ему доставит особое удовольствие разобраться с ней.

Он развернулся к Джессике. Она с трудом сдерживала естественное беспокойство, и Лукас на мгновение испытал откровенно садистское наслаждение. Ему не чужды человеческие слабости: приятно наблюдать, как по иронии судьбы их роли диаметрально поменялись. Высокомерная теннисная богиня, скрывавшая его как постыдную слабость, но позволявшая удовлетворять свои физические потребности, ждала теперь его приговора.

Как далеко она готова зайти, чтобы не потерять работу? Согласится ли, если он предложит, проползти на четвереньках под столом, расстегнуть молнию брюк и сделать ему минет? Он представил себе эту сцену и почувствовал мощную эрекцию. Нет, он не хочет, чтобы Джессика вела себя как проститутка. На самом деле ему нужно другое: она должна отдаться ему по собственной воле, с желанием и нежностью. Она будет лежать под ним обнаженная, с потемневшими от страсти глазами. Он хочет услышать стон наслаждения, когда войдет в нее. Он разожжет в ней желание, подождет, когда Джессика станет зависимой, будет думать только о нем.

Тогда он повернется и уйдет так же, как ушла она.

Он сравняет счет.

Лукас посмотрел в аквамариновые глаза:

— Ты должна измениться.