Гарантия на любовь

Шэрон Кендрик, 2015

Алек Сарантос, влиятельный и успешный бизнесмен, привык жить в свое удовольствие, и встречается он только с роскошными женщинами. Милая искренняя Элли Брукс – абсолютная противоположность этим красавицам. Однако Алек привык ни в чем себе не отказывать, поэтому внезапное влечение к Элли привело к тому, что они провели вместе ночь. Не желая продолжения отношений, Алек решает избавиться от вспыхнувших чувств и исчезает из жизни Элли. Через некоторое время Элли понимает, что беременна. Она находит Алека и требует, чтобы он женился на ней…

Глава 2

— Тот мужчина, с которым я видела вас вчера вечером, — ваш жених?

Вопрос прозвучал неожиданно, и Элли пришлось заставить себя сконцентрироваться на словах клиентки, потому что она чувствовала себя крайне подавленной, и мрачные мысли кружили в ее мозгу, затмевая все происходящее. Из-за неожиданно накатившей жары в ресторане ступить было некуда, и Элли просто сбилась с ног.

Но сейчас, к вечеру, толпа гостей схлынула, и осталась одна тощая блондинка, потягивающая третий бокал вина. Голова Элли пульсировала от боли, и она была измучена — возможно, оттого, что не сомкнула глаз прошлой ночью. Она лежала на своей узкой кровати с открытыми глазами, уставясь в потолок и размышляя о том, что произошло. Элли снова и снова повторяла себе, что это просто безумие — так себя изводить из-за одного поцелуя, который к тому же был ошибкой.

Алек был миллиардером из Греции, и пути их совсем не могли пересекаться ни при каких обстоятельствах. Она его не знала, у них даже не было ни одного свидания, и все же… Она облизала внезапно пересохшие губы. Все получилось как-то уж слишком быстро и слишком… страстно, разве нет? Она вспоминала его руки, накрывшие ее груди и сжимавшие их до боли. Она вспомнила, как он прижал ее к стене и какое отчаяние на нее нахлынуло тогда — он прижался к ней всем телом, и она ощутила его твердый член. На какой-то миг она подумала, что он попытается овладеть ею прямо там, и с ужасом осознавала, что часть ее была вовсе не против.

Блондинка до сих пор хищно смотрела на нее, точно птица, заприметившая червяка.

— Так он ваш жених? — поддразнила она.

— Нет, — быстро ответила Элли. — Нет.

— Но вы целовали его.

Пальцы Элли нервно скользнули по холодному стеклу бутылки с вином, но она быстро оправилась и положила ее в ведерко со льдом. Она оглянулась в испуге, что кто-нибудь из персонала услышит их беседу. Персоналу ни в коем случае нельзя сближаться с гостями.

Элли растерянно пожала плечами.

— Неужели? — слабо спросила она.

Во взгляде блондинки не было ни капли сочувствия, но в нем явно читалось любопытство.

— Вы же не станете этого отрицать, — лукаво ответила она. — Я курила за тем большим деревом и заприметила вас. А потом я видела, как он провожал вас до отеля — вы не очень-то старались скрыться от чужих глаз. Вы ведь знаете, кто он, не так ли?

Элли замерла, вспомнив его голубые, точно чистая вода, глаза, и сердце ее подскочило. Про себя она подумала: «Конечно, знаю, он — самый прекрасный мужчина, которого я когда-либо видела».

— Конечно, знаю. Он… он…

— Один из богатейших мужчин, и обычно компанию ему составляют супермодели и наследницы больших состояний, — нетерпеливо закончила за нее блондинка. — Так вот, мне интересно, что он нашел в вас?

Элли выпрямилась. Кем бы ни была эта женщина, у Элли есть полное право уйти и не выслушивать эти оскорбительные намеки.

— Не понимаю, о чем это вы.

— Правда? Но он ведь вам понравился, не так ли? — Блондинка улыбнулась. — Вам он очень понравился.

— Я не целую мужчин, которые мне не нравятся, — воскликнула Элли, осознавая, насколько иронично звучат ее слова: ведь с момента последнего поцелуя прошел почти год.

Блондинка отпила еще глоток вина:

— Вы же понимаете, какая у него репутация? Он известен как железный человек, не ведающий, что такое чувства. А во всем, что касается женщин, он просто сволочь. И что вы теперь мне ответите… — она наклонилась, чтобы прочесть имя на бейджике, — Элли?

Первым порывом Элли было сказать ей, что никого не касается, что она думает об Алеке Сарантосе, однако воспоминания о его руках, так чудесно ласкающих ее тело, внезапно ожили, и тут уж было трудно не покраснеть. Сейчас все, о чем она могла думать, — это то, какой беспомощной она оказалась в его руках, как она ответила на его ласки.

Она закусила губу, вспоминая, как благородно он поступил, отослав ее домой, а она — она практически умоляла его не оставлять ее.

— Думаю, люди неправильно о нем судят, — сказала Элли. — Он просто душка.

— Душка? — Блондинка поперхнулась. — Вы что, серьезно?

— Серьезнее некуда, — ответила Элли. — Он очень мил — и в его компании приятно находиться.

— Ну да, готова поспорить, что так и было. Он ведь наверняка с вами флиртовал всю неделю.

— Вовсе нет, — произнесла Элли, щеки ее вновь порозовели. — Мы просто разговаривали о пустяках всю эту неделю. Он попросил меня присоединиться к нему и что-нибудь выпить, потому что это была его последняя ночь в отеле.

— И вы согласились?

Элли пожала плечами.

— Не думаю, что есть женщина, способная ему отказать, — честно сказала она. — Он ведь… просто великолепен.

— Соглашусь. А еще наверняка он чудесно целуется.

Элли вспомнила, как его язык скользнул ей в рот и как это было… удивительно, эротично. На несколько мгновений она почувствовала себя так, будто кто-то посыпал ее звездной пылью. Это был всего лишь поцелуй, но все же…

— Просто нет равных, — сказала Элли внезапно севшим голосом.

Блондинка минуту помолчала, а когда вновь заговорила, в голосе ее послышались ядовитые нотки:

— А что, если я скажу вам, что у него есть девушка? Что она ждет его в Лондоне, пока он тут целуется с вами?

Элли сначала не поверила услышанному, затем ощутила горькое разочарование, и наконец, услышала безжалостный голос рассудка. На что она надеялась — что такой мужчина, как Алек Сарантос, свободен и просто жаждет вступить в отношения с кем-нибудь вроде нее? Она и впрямь была такой глупой, чтобы представлять себе втайне, как он бежит по лужайке к ней, чтобы обнять ее — стоящую в униформе — прямо как в этих старых фильмах, которые она не может смотреть без слез?

Горькая правда захлестнула ее, и она начала ненавидеть себя. Ну конечно, он не вернется, и само собой, у него есть девушка. Красивая, стройная и наверняка богатая. Из худышек, которые могут бежать за автобусом без лифчика и не привлекать внимание публики.

— Он не упоминал о своей девушке.

— Ну, все правильно, разве нет? — сказала блондинка. — Разве мужчина станет рассказывать о своей любимой, когда у него есть возможность поцеловать кого-то еще?

— Но ничего не было!

— Да ну! А я вчера наблюдала просто мексиканские страсти.

Элли захотелось убежать, удалиться к другим столикам и начать их протирать, будто этого разговора и не было. Но что, если блондинка побежит к генеральному директору и расскажет о том, что она видела? Тогда у руководства будет только один вариант — уволить Элли за недостойное поведение.

— Если бы я только знала, что он в отношениях, я бы никогда…

— Вы часто целуетесь с клиентами?

— Никогда, — хрипло вымолвила Элли.

— Только с ним, да? — Блондинка приподняла бровь. — Он вам не сказал, с чего это решил так низко пасть?

Элли вспомнила их недавний разговор:

— Он работал день и ночь над какой-то сверхсекретной сделкой с китайцами. И сказал, коллеги умоляли взять отпуск и отдохнуть.

— Правда? — Блондинка улыбнулась, а затем приложила к губам салфетку. — Ну, что ж. Значит, человеческое ему все же не чуждо. Да бросьте, Элли, отчего вы так испуганы — я не скажу ничего вашему боссу. Но я дам вам совет. На вашем месте я бы избегала мужчин, подобных Алеку Сарантосу. Они запросто могут съесть вас на завтрак.

Алек почувствовал, что что-то не так, еще когда вошел в зал заседаний совета директоров. Сделка прошла хорошо — все его сделки были успешными, — хотя китайская делегация существенно занизила цену, которую он просил. Алек купил компанию за копейки, исправил в ней кое-что — и теперь вот более чем выгодно продал.

И только когда все начали выходить из зала, рыжеволосая переводчица повернулась к нему и сказала: «Ну привет, душечка».

Алек посмотрел на нее. В прошлом году у них был роман, и он даже брал ее с собой к своему другу Мурату в Умбрию. Но, похоже, она не восприняла его слова всерьез, когда он сказал ей, что между ними не может быть ничего серьезного. Она очень болезненно отреагировала на разрыв отношений.

— И что это означает? — спросил Алек холодно.

Она подмигнула.

— Почитай газеты, тигреночек, — промурлыкала она, а затем добавила: — Хотя там, конечно, все высосано из пальца, правда ведь?

И это было не все. Уходя, он заметил, как одна из служащих на ресепшене прикусила губу, будто пытаясь подавить улыбку. Вернувшись в офис, он напрямую связался с одним из своих помощников:

— Что происходит, Васос?

— О, много чего пишут о сделке с китайцами.

— Еще бы, — нетерпеливо прервал его Алек. — А еще что-нибудь есть?

Помощник явно заколебался.

— Сейчас принесу, — сказал он нехотя.

Алек не шелохнулся, когда Васос положил газету со статьей перед ним на стол, чтобы ознакомить с ней босса. С первого взгляда это было обычной статьей в журнале с его фотографией двухлетней давности — почему-то прессе очень нравился этот снимок, — наверное, потому, что на нем он выглядел особенно неприступным.

Над его хмурым лицом красовался заголовок: «Алек Сарантос обнаружил самородок?»

Читая статью, он почувствовал, как руки его сжимаются в кулаки.

«Один из самых завидных холостяков, похоже, досрочно выходит в тираж. Известный миллиардер с Мидаса, известный своей страстью к супермоделям и богатым наследницам, в прошлый выходной был замечен в страстном объятии с официанткой своего роскошного отеля „Нью Форест“. До этого сладкая парочка наслаждалась ужином при свечах на террасе.

Элли Брукс не принадлежит к излюбленному типу женщин Алека, но фигуристая официантка заявила, что была просто околдована этим воротилой бизнеса, так преданным своей работе, что даже на свидании он не смог удержаться от рассказа о своей последней крупной сделке.

По словам Элли, Алек вовсе не старается соответствовать своему прозвищу Человек из стали. „Он просто душка, милый котик“, — промурлыкала она.

Возможно, теперь партнеры по бизнесу Алека поставят в зал заседаний блюдце с молоком…»

Алек взглянул на Васоса, который нервно теребил воротничок рубашки. Взглянув на шефа, он, извиняясь, пожал плечами.

— Мне жаль, босс, — произнес он.

— Не вижу причины извиняться, ты ведь не автор этой статьи. Они звонили сюда, чтобы проверить факты?

— Нет. — Васос кашлянул. — Полагаю, им это не было нужно.

Алек пристально посмотрел на него:

— О чем это ты?

Васос посмотрел ему в глаза:

— Журналисты могли напечатать это без проверки фактов только в одном случае — если это было правдой.

Алек смял газету и со злостью отшвырнул ее, точно она была грязной.

Да, это было правдой. Он целовался с официанткой прилюдно. Его личная жизнь, так тщательно охраняемая прежде, стала достоянием гласности.

Может, он временно помешался рассудком? Иначе с чего бы это он взял, что Элли — особенная женщина. Его репутация, которую он строил по кирпичику, в момент скомпрометирована какой-то маленькой белокурой дрянью, которая способна видеть только доллары.

В нем медленно начала закипать ярость. Никакой пользы отпуск ему не принес — все эти спа-процедуры и массажи, к чему это все, если его давление сейчас зашкаливает? Он, наверное, более чем серьезно переутомился, раз опустился до мыслей о сексе с таким ничтожеством, как Элли.

Алек был в мрачном расположении духа весь день, хотя это не помешало ему провести особенно сложную сделку. Он покажет миру, что он не душечка и не котик! Остаток дня он провел, погруженный в совещания, и рано заказал напитки в компании с одним греческим политиком, которому был нужен его совет.

Вернувшись в свой пентхаус, Алек принялся слушать сообщения, оставленные ему на автоответчике. Он мрачно размышлял, как провести вечер. Любая женщина готова была стать его, стоит только позвонить. Перед глазами всплывали образы аристократических лиц и фигурки его многочисленных возлюбленных. Однако теперь они все казались ему какими-то костлявыми по сравнению с пышными формами Элли.

Алек долгие годы строил репутацию жесткого, но справедливого бизнесмена… Он славился своей прозорливостью и благонадежностью. Он презирал жизнь тусовщиков, и никто не осмелился до сих пор дать газетчикам интервью. Даже бывшие женщины.

Но Элли Брукс его предала. Интересно, сколько ей заплатили? Пульс его зашкаливал от досады — а он ведь даже не позволил себе насладиться ее мягким телом. Он повел себя как джентльмен, отослав ее домой и не оскорбив ее целомудренности, и вот благодарность.