Дети Богов и Воинов

Шона Лоулес, 2022

Роман, основанный на реальной истории Ирландии. Чарующее, вдумчивое и жестокое фэнтези – первая часть цикла «Гэльская Песнь». Гормлат – прекрасная вдова старого короля Дублина и одна из последних наследников крови фоморов в Ирландии. У них с братом есть последний шанс собраться с силами и отомстить: их извечный враг думает, что уже победил. Гормлат должна посадить своего смертного сына на трон Дублина, если хочет отомстить потомкам Туата Де Дананн… Или она сделает это ради свободы и любви к сыну? Фоула – одна из потомков Туата Де Дананн, и мир людей пугает ее своей бессмысленной жестокостью. Но ее легкомысленная сестра нарушает недавно принятый запрет, и теперь может быть изгнана или даже казнена другими Потомками. Чтобы помочь ей, Фоула соглашается стать инструментом в руках бывшего возлюбленного и верховного друида. Она должна будет завоевать доверие человека, который, возможно, станет новым Верховным королем Ирландии – Бриана Бору.

Ирландское море, 992 год

Гормлат

Фальк вырезал что-то ножом из куска дерева: я понимала лишь, что это наземное животное. Он уже прочертил четыре борозды, обозначающие ноги, но до головы еще не добрался. Это могло стать чем угодно: лошадь, волк, корова, козел, кабан, не говоря уже о мифических чудовищах, которых сказители так часто вплетали в свои истории.

Арни, пятилетний сын Фалька, устроился рядом с отцом, прислонившись к его бедру, а дочь Фрейя завернулась в отцовский плащ: наружу торчала лишь ладонь, которой она держала за руку младшего брата. Мне доводилось видеть, как дети Фалька играли в дублинском лонгфорте: Фрейя гонялась за Арни, притворяясь кракеном, а он удирал от сестры, хохоча во весь голос.

— Лошадь или корова? — спросила я.

Фальк даже не поднял взгляда, только сильнее прижал нож к дереву.

— Разве это важно?

— Ничто не важно. Важно все.

На мгновение Фальк отвлекся от резьбы и взглянул на освещенное звездами море. Стоял штиль, но зимой погода могла измениться за считаные мгновения, и я уже чувствовала, как ветер становится все холоднее. Приближалась буря, которую я предвидела еще на дублинском рынке.

Воины и рабы Фалька яростно гребли в попытках ее обогнать, и он приказал подвести корабль вплотную к ирландским берегам — на случай, если шторм разразится раньше, чем мы ожидали. Морщины в уголках его глаз казались глубже обычного.

В небе над нами сиял Плуг, и я указала на созвездие пальцем, очерчивая его контуры в воздухе.

— Корабел, Оркнейские острова находятся близ шотландского побережья, а не ирландского.

— Я знаю, как обращаться со своим кораблем, Гормлат, — прорычал Фальк в ответ.

— Конечно знаешь. Поэтому я тебе и доверилась.

Положив кусок дерева на скамью, Фальк почесал щеку рукоятью ножа.

— Но не настолько, чтобы объяснить, почему мы плывем на Острова, а не в Нортумбрию, как просил Ситрик. Сегодня похоронили моего лучшего друга. Я должен поднимать кубок в память о Глуниарне, а не морозить яйца посреди Ирландского моря.

— Верховный король Шехналл уже наверняка подошел к Дублину. Если бы ты остался в городе, твои рабы и все сбережения до последней монетки ушли бы в уплату эрека. Отвезти меня на Оркни — невысокая плата за то, что я спасла тебя и твоих воинов от нищеты.

Забормотав во сне, Фрейя крепче прижалась к отцу. Фальк положил нож, укрыл дочь одеялом и нежно убрал за ее ухо упавший на лицо локон густых рыжих волос.

— Теперь у твоей прекрасной дочери есть столь же прекрасное приданое, — улыбнулась я.

— А на вопрос мой ты так и не ответила, — хмуро заметил Фальк. — При чем здесь Оркни? Что за козни ты строишь?

— Козни? — Бросив на него взгляд, полный невинного удивления, я вновь отвернулась к морю. — Фальк, ты ко мне слишком жесток.

— Недостаточно жесток, если уж на то пошло. Ты позволила ублюдкам монахам похоронить Амлафа на Айоне. Бросила его там одного.

Меня застала врасплох злоба, переполняющая его голос. Фальк всегда хранил беззаветную преданность сначала моему мужу, а потом — Глуниарну. Ко мне же он относился с почтением. Ну а теперь я стала всего лишь вдовой давно умершего короля — по сути, полным ничтожеством. Я рассчитывала, что управлять Фальком будет попроще. Он вывел в море корабль лишь из страха потерять накопленное. Чтобы добиться от него чего-то еще, сначала мне нужно будет превратить его в верного союзника.

Опустив голову, я укрыла Гиту еще одним одеялом и прикоснулась к кольцу, которое Амлаф надел на мой палец в день свадьбы.

— Как думаешь, почему я так торопилась уплыть с Айоны?

— Ты жаждала власти, Гормлат, — моргнул Фальк. — Хотела и дальше оставаться королевой Дублина. Это знали все, включая и Глуниарна, вот почему он так на тебе и не женился.

Он устремил на меня многозначительный взгляд, и я поняла: Фальк знает, что я спала с его другом. «Шлюха» — вот как он меня сейчас называл. Охочая до власти шлюха, которая не хотела утратить свое положение.

Я расхохоталась так, что смех разнесся по всему кораблю. Некоторые из гребцов даже сбились с ритма, оглянувшись посмотреть, в чем дело. Не обращая на них внимания, я наклонилась к Фальку.

— Я живу одна в лачуге за королевскими чертогами. Если бы я желала власти и золота, то давным-давно вышла бы за любого другого короля: хочешь, назову десяток имен. Трахаться с Глуниарном — куда менее выгодное занятие, чем замужество.

Фальк приоткрыл рот: единственный признак, что моя грубая речь его потрясла. Перед ним ведь стояла ирландская принцесса, а не скандинавская воительница. Я предпочла рискнуть: сейчас не время для учтивости и такта. Когда Фальк взглянул на меня в следующий раз, в его глазах не осталось прежней суровости.

— Значит, ты любила Глуниарна?

— Нет, не любила. Уважала, но не любила.

— Это все потому, что он на тебе не женился.

— Думаешь, я отвергнутая женщина? — Мужчины очень любят рассуждать, что отвергнутые женщины — источник всех зол и гроза порядочных мужчин. А мне-то хотелось верить, что Фальк достаточно взрослый мальчик и оставил эти фантазии в прошлом. — А если я скажу тебе, что Глуниарн предлагал мне за него выйти, а я отказалась?

Фальк пристально взглянул мне в глаза. Такой опытный воин, как он, умел отличать правду от лжи, и я сказала ему правду… Более или менее.

— Зачем же ты осталась в Дублине, если не ради любви?

Я указала на малыша, уснувшего на его ноге.

— Скажи, Фальк, на что ты пойдешь, чтобы защитить своих детей?

— На что угодно.

— Значит, мы с тобой не такие уж и разные. Я люблю сына. И у меня нет никаких сомнений: позволь я Глуниарну или моему брату выдать меня за какого-нибудь ирландского короля, Ситрик уже давно был бы мертв.

Фальк нахмурился.

— Именно так. Я не осталась на похороны Амлафа, потому что боялась за жизнь сына. И с Глуниарном я спала, чтобы он не убил Ситрика. Поверь, я делала такое, что большинство женщин на моем месте умерли бы со стыда. И я бы охотно сделала это снова. Более того, я продолжаю делать это прямо сейчас. — Я обвела широким жестом корабль и море, и Фальк кивнул.

— Так что же тебя ждет на Оркни?

— Власть — но не для меня, а для сына.

— Ты в самом деле решила попросить ярла Оркни о помощи? — Фальк побелел. — Одумайся, Гормлат. Гофрид Харальдссон только притворится, что помогает Ситрику, а сам приберет Дублин к рукам.

— Гофрид Харальдссон уже мертв, — фыркнула я.

Фальк уставился на меня, всем своим видом выражая откровенное недоверие.

— Я об этом не слышал.

— А я слышала. Он мертв. Новый ярл Оркни — Сигурд Толстый.

— О нет. Сигурд Толстый еще хуже Гофрида, — ошеломленно произнес Фальк. — Все отпрыски Торфинна Раскалывателя Черепов алчные, как сама Хель, а еще поговаривают, что мать Сигурда — ведьма.

— Ты снова ошибаешься: я не с Сигурдом желаю поговорить. Там есть еще один человек, который может нам помочь.

— Кто же?

Я натянула шарф до самого носа, скрывая ухмылку. Вот так Фальк и попался на крючок. Все, что мне оставалось, — подтолкнуть его в нужном направлении.

— Я ведь могу тебе доверять, Фальк?

Он кивнул.

— А Ситрик?

Он снова кивнул.

— Я знаю, что ты не всегда ладил с Ситриком, но он — сын Амлафа и единственный человек, способный защитить Дублин от посягательств Ивара из Уотерфорда и верховного короля Шехналла. Ему понадобится твоя помощь. Ты готов поклясться, что не откажешь моему сыну?

— Смотря с кем ты намерена встретиться. Я не собираюсь отвоевывать Дублин у Ивара лишь затем, чтобы его тут же присвоил другой скандинавский ярл.

— Мне нужен Олаф Трюггвасон, ярл Вендланда. Он поможет нам.

Заметно успокоившись, Фальк поудобнее устроился на гладкой деревянной скамье.

— Я слышал, что он достойный человек, но им тоже движет честолюбие. Отчего ты считаешь, что ему можно доверять?

— Потому что я знаю, чего он хочет. И это не Дублин.

— Откуда тебе?..

— Хватит! — рявкнула я. — Я больше не скажу ни слова, пока ты не поклянешься в верности моему сыну.

Фальк стиснул зубы.

— Разве у тебя есть выбор, Фальк? Ты уже немолод, а у Ивара из Уотерфорда есть свой корабел. Если он станет твоим королем, твои слава и состояние пойдут на убыль. Ну а Ситрик вырос в Дублине. Он сын твоего друга, он будет нуждаться в твоих советах и ценить тебя как наставника.

Сильный порыв ветра растрепал волосы Фалька за его спиной. Корабль качнулся и внезапно рванул вперед на вздувшемся парусе. Фальк осмотрел парус снизу вверх, проверяя, не порвалась ли ткань.

— Хорошо, — сказал он. — Даю тебе слово, что помогу Ситрику.

Добившись успеха, я облегченно прижалась затылком к борту. Ледяные морские брызги крохотными иголками впивались в кожу, тело содрогалось от каждого дуновения ветра.

Фальк поднялся и, подойдя ближе, оперся ногой о борт прямо рядом с моим носом.

— Ты так и не сказала, чего хочет Олаф Трюггвасон.

— Не сказала, — согласилась я, прикрывая глаза. — Но сейчас у тебя есть дела поважнее. Например, надвигающаяся буря.

Фальк не ответил. Он знал, что я права. Чтобы не позволить детям и другим своим сокровищам опуститься на дно океана, ему предстоит как следует потрудиться.

В лонгфорте Оркни нас встретил пронизывающий до костей ветер. Мы с трудом выбрались из лодки на берег — мокрые и потрепанные бурей. Нас поджидали два десятка стражников с мечами наголо.

— Кто вы такие? — спросил один из них. — Что привело вас на Острова?

Выпрямив спину и гордо подняв голову, я шагнула вперед.

— Меня зовут Гормлат. Я бывшая королева Дублина и вдова Амлафа Рыжего. — Я приобняла дрожащую от холода Гиту, которая едва-едва выжала из себя слабую улыбку. — Мы с дочерью плыли в Нортумбрию, но поднялась буря, и мы сбились с пути. Нам нужно где-то укрыться, пока море не успокоится.

— Ярл Сигурд Толстый приказал, чтобы ни один корабль…

— Мы с Сигурдом давние друзья, — перебила я, хлопнув в ладоши. — Передайте ему, что я здесь, и он непременно пригласит нас остаться.

Стражник с подозрением оглядел Фалька и его воинов, но после недолгого колебания все же приказал одному из своих людей доставить мое послание в крепость.

Пока мы ждали ответа, я огляделась по сторонам. Солнце еще не зашло, но небо уже потемнело. Побережье острова усеяли дозорные огни: значит, Сигурд ожидает нападения. По-видимому, он еще не успел полноценно утвердить свою власть над Оркни, и другие претенденты на престол готовы испытать его на прочность. Правда, одни боги ведают, зачем кому-то этот холодный и бесплодный архипелаг, на юге и вовсе граничащий с Шотландией.

Мое внимание привлек молодой рослый дозорный, несущий службу у ближайшего огня среди потрепанных ветром папоротников. Юный красавец с длинными темными волосами и гладкой оливковой кожей. Я предположила, что он раб из Средиземноморья — например из Амальфитанского герцогства. Должно быть, вдали от палящего солнца родины юноша умирал от холода, но он ничем этого не выдавал, а лишь безмолвно и неподвижно смотрел на море.

— Королева Гормлат?

Вздрогнув, я стряхнула наваждение и повернулась к стражнику лицом.

— Ярл Сигурд с радостью примет вас и ваших воинов в своей крепости.

Дрожа от холода и усталости, мы медленно направились вверх по тропе, пролегавшей вдоль берега. Измученная бурей Гита едва переставляла ноги: ей помогали идти Фальк и двое рабов. Когда мы приблизились к крепости, двери распахнулись, жутко скрипнув петлями. Напуганный Арни захныкал, прижавшись к сестре.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — прошипел Фальк мне на ухо.

Стражники проводили нас до тронного зала, у дальней стены которого на огромном деревянном троне восседал Сигурд Толстый — пухлый лысый мужчина с добродушной улыбкой. Впрочем, он оказался не один. По одну руку от ярла сидел его свояк Гилли. По другую — молодой воин с золотыми браслетами на усеянных татуировками руках. На вид ему было двадцать с лишним — наверняка это тот самый Олаф Трюггвасон, с которым я хотела поговорить. Однако я не сводила глаз с мужчины, сидящего на троне.

— Гормлат, — произнес Сигурд. — Приветствовать тебя здесь — великая честь. Мы так давно не виделись.

— Двадцать лет, — улыбнулась я в ответ. — Ты прибыл в Дублин через год после того, как мы с Амлафом поженились. Счастливое было время.

— Неужели столько воды утекло? — задумчиво сказал Сигурд. — Да, боюсь, что так и есть. И все же я не забыл ни твою щедрость, ни твою красоту.

Я скромно потупила взор.

— Благодарю тебя за гостеприимство. Как видишь, наше путешествие выдалось изнурительным. — Капли соленой воды, которой насквозь пропиталось мое платье, падали на каменную плитку словно в подтверждение сказанных слов. — Поднялась страшная буря, и корабль сбился с пути. Могу лишь попросить прощения за неприглядный вид.

Я почувствовала, как напрягся стоящий рядом Фальк. Его щеки чуть ли не обдали меня жаром, но язык он прикусил. В тот день его прославленные навыки морехода не снискали заслуженного одобрения, но я заранее предупредила, что можно говорить, а что — нет.

Сигурд рассмеялся, и паутинка венок вокруг его носа сменила цвет с красного на пурпурный.

— У нас ты можешь об этом не волноваться, Гормлат. Я прикажу слугам позаботиться о тебе и приготовить в твою честь пир. Да и про воинов твоих мы не забудем, это я тебе обещаю.

Улыбнувшись, я подозвала Гиту. Ее пробирала сильная дрожь, а прикоснувшись к ее коже, я почувствовала, как по ней бегут мурашки.

— Моей приемной дочери тоже нужна забота твоих слуг. Боюсь, она простыла на холодном морском ветру. — Сняв плащ, я накрыла им приемную дочь, тщательно следя, чтобы ткань не прикрыла ее пышные груди. Гита этого даже не заметила: она едва держалась на ногах из-за холода и усталости.

Сигурд, лицо которого омрачила тревога, встал с трона и взял ее ладонь в свою.

— Непременно пришлю в ваши покои личного лекаря. — Он игриво ущипнул Гиту за подбородок и вздохнул, точно папаша, переживающий за здоровье нежно любимого ребенка. — Ступай, Гита. Мои рабы нагреют для тебя ванну. Вижу, ты продрогла до костей.

В тронный зал зашли три рабыни. Высокая темнокожая девушка с каштановыми кудрями жестом позвала Фалька и его отряд следовать за ней наружу, а две другие, светловолосые и белокожие, подбежали к Гите и увели ее в покои в задней части крепости.

Как только мои спутники удалились, король Сигурд повел меня к своему столу. Стоило признать, с величием его чертогов не мог тягаться даже тронный зал в дублинской крепости. На стенах висели оленьи рога, бивни моржей и великолепные гобелены.

— Неужели и правда минуло двадцать лет, Гормлат? — Он перевел взгляд на свояка. — Гилли, ты же не застал Амлафа Рыжего, верно? Вот это был воин! Вот это король!

Улыбнувшись, Гилли протянул мне кубок с вином.

— Добро пожаловать, Гормлат. Весьма наслышан о твоем муже. Нам всем до него далеко. — Отпив из своего кубка, он медленно провел языком по желтым зубам. — И о тебе я тоже много чего слышал.

— Надеюсь, только хорошее?

— Мне рассказывали о твоей красоте, а вот о силе упомянуть забыли. Твоя дочь едва держалась на ногах, а ты даже не дрожишь!

Я пригубила напиток, наслаждаясь привкусом корицы и мускатного ореха. Подогретое вино хорошо помогало прийти в себя после дождя и ветра, но благодаря фоморской крови, текущей в моих венах, я не ведала истинного холода.

— Даже не сравнивай меня с Гитой. Она еще молода и овдовела совсем недавно. Скорбь тревожит ее не меньше, чем холод. Она хранила беззаветную преданность покойному эрлу Нортумбрии.

Татуированный воин, увешанный браслетами, впервые поднял взгляд с тех пор, как я вошла в тронный зал. Он пристально взглянул на меня, но выражение его лица по-прежнему оставалось хмурым.

— Утрата — ужасное чувство.

— Ах да, — сказал Сигурд. — Это мой друг Олаф. Не серчай на него из-за мрачного вида. В прошлом году он тоже овдовел и до сих пор скорбит.

— Как жаль это слышать. — Я наклонила кубок в сторону Олафа. — Все мы знаем, что такое потерять близкого человека. Остается лишь молиться богам, чтобы вновь встретится с ними в Вальхалле.

Олаф цокнул языком:

— Ты хотела сказать, в раю.

— Неужели ты христианин? — Я вскинула бровь. — Впрочем, сейчас все больше скандинавов принимают истинную веру. Чему же удивляться?

Дотронувшись до серебряного крестика, висящего на шее, я взглянула на Олафа с набожным видом. Он кивнул и слегка отклонился назад, позволяя служанке положить на тарелку еще кусок мяса.

— Гита тоже сменила веру, — продолжила я. — Теперь она почитает нового Бога праведнее любой монашки. — С улыбкой повернувшись к Сигурду, я сбросила с плеч густые спутанные волосы, спускающиеся до пояса, и вздохнула: — На меня же без слез не взглянешь.

— О нет, отнюдь, — заверил Сигурд. — Но у тебя за плечами утомительное путешествие. Не хочешь погостить у нас подольше? Неделю или две?

Я покачала головой.

— Благодарю за гостеприимство, но мы должны уплыть завтра же утром. Я обязана отвезти дочь назад в Нортумбрию. Семья покойного мужа Гиты угрожает отобрать ее законное наследство, и я должна за нее вступиться.

Олаф заерзал на стуле и прищурился.

— В Нортумбрии живет один сварливый сброд. Так молвил мой прадед, лежа на смертном одре.

— Кем же был твой прадед?

— Король Харальд Прекрасноволосый.

— О, прости меня. — Я положила руку на сердце и чуть приоткрыла рот. — Прости мое невежество. — Я пихнула Сигурда в плечо. — Почему же ты не рассказал мне, кто такой Олаф на самом деле?

— Забыл, что ты ирландская принцесса, — хохотнул тот. — Вы же не знаете наши родословные так хорошо, как мы.

Отнюдь: я знала их получше многих. В последние годы жизни Амлаф мучительно гадал, кто попытается отобрать у него Дублин, и в первую очередь всегда вспоминал внуков Харальда Прекрасноволосого.

— Должно быть, ты многое знаешь о Нортумбрии, Олаф? — спросила я с нежной улыбкой. — А бывал ли ты там?

Олаф, который с каждым мгновением хмурился все сильнее, провел пальцем по татуировке на предплечье.

— Нет, но однажды я обязательно приплыву в Нортумбрию. Однажды я стану ее ярлом.

Я прикоснулась к его руке.

— Больно это признавать, но боюсь, что теперь викингам не видать Нортумбрии. Купцы из Дублина говорят, что король Этельред держит всю Англию в кулаке, хотя я сама плохо разбираюсь в политике. Может, тебе лучше расспросить об этом Гиту?

Ко мне подошла рабыня с кудрявыми черными волосами, и Сигурд улыбнулся.

— Катерина к твоим услугам. Пусть мне и хочется поговорить c тобой подольше, ты наверняка замерзла и устала. Увидимся вечером на пире.

— Спасибо. Жду с нетерпением.

Наградив Сигурда скромной улыбкой, я попрощалась с Олафом и Гилли. Катерина отвела меня в покои в задней части крепости. Радуясь, что мой план уже начал приносить плоды, я разделась и подождала, пока она приготовит ванну.

Как только Катерина наполнила водой деревянный чан, я приказала ей выйти. Мое отражение в водной поверхности оказалось еще кошмарнее, чем я рассчитывала. Волосы в полном беспорядке: кудри спутались в узелки и колтуны. Мне предстояло хорошенько повозиться с ними, но я все равно радовалась, что добралась до Оркни. Я попробовала воду пальцами: чуть теплая. Медленно погрузив в нее руку, я призвала на помощь волшебный огонь, и через считаные мгновения с водной глади начал подниматься пар. Так-то лучше. Сбросив остатки одежды, я забралась в чан.

Горячая вода оказалась поистине райским наслаждением. Она помогла унять ноющие после долгого путешествия мышцы и быстро обратила в пар пленку морской соли.

В покои постучались. Что же, он явился раньше, чем я рассчитывала, но ничего плохого в этом нет.

— Здравствуй, Сигурд.

Ярл Оркни зашел в комнату и сел на кровать, не сводя с меня жадного взгляда. Он оглядел мое тело с пальцев ног и до плеч, особое внимание уделяя местам, на которые не следовало бы пялиться в открытую — или же следовало, но лишь когда я сама того желаю.

— Твой корабел Фальк пьян, — объявил Сигурд.

Я накрутила на палец мокрую прядь.

— Не сомневаюсь. Такое уж у тебя крепкое вино.

— Он утверждает, что корабль не сбивался с курса.

— Ты намекаешь, что я прибыла сюда намеренно? — спросила я с лукавой улыбкой, и Сигурд расхохотался.

— А я ведь до сих пор вспоминаю ночь, которую мы провели вместе много лет тому назад. Может, и ты иногда о ней думаешь?

— О да.

Сигурд прилег на мою подушку, и его глаза помрачнели.

— Бедняга Амлаф. Скверное я испытывал чувство, имея тебя под его крышей.

Он поднес кубок к губам, не сводя с меня взгляда, а я внимательно смотрела на него. Паутинка венок под кожей вновь обрела лихорадочно-красный цвет, который исчезал лишь там, где начиналась седая борода. Жестокая поступь времени не щадила никого. Двадцать лет назад Сигурд был мужчиной хоть куда: широкие плечи, длинные волосы, мускулистые ноги. А теперь его тело обвисло, а болезненно-бледная кожа покрылась пятнами и изъянами.

— Что, добавки захотела? — Он расстегнул верхнюю пуговицу рубахи. — Буду только рад тебя угостить.

Я подняла ногу над поверхностью воды.

— Сейчас я не замужем. Объяснить плоды нашей любви будет сложнее, чем тогда.

Улыбка Сигурда сошла на нет. Он прищурился и надолго замолчал.

Возможно, мне стоило говорить с ним без обиняков? Он и так-то недалекий, а уж под воздействием сильного алкоголя остатки разума в два счета покидали его.

— Ты что же это… утверждаешь, будто твой сын… мой? — прошептал он в конце концов.

— Да. Впрочем, этого не знает ни одна живая душа. Мой рот на замке.

— Тогда зачем говорить мне сейчас?

Под водой я ущипнула свое бедро с такой силой, что из глаз брызнули слезы.

— Потому что это правда.

— И ты хочешь, чтобы я помог ему отвоевать Дублин?

Я настороженно взглянула на Сигурда. Возможно, не так уж и много он выпил.

— Твой Фальк рассказал, что Ивар из Уотерфорда завладел городом при поддержке верховного короля Ирландии. И если Ситрик желает занять трон, ему понадобится помощь союзников, так?

Я покачала головой:

— Твоя помощь — последнее, что нам нужно. Чтобы стать королем, Ситрик обязан завоевать корону сам. Таковы обычаи викингов.

Сигурд вновь поднес кубок к губам:

— Мудрые слова мудрой женщины.

Поднявшись, я закуталась в полотенце и выбралась из ванны.

— Немногие мужчины с тобой согласятся.

— Выходи за меня, — внезапно сказал он.

Слава богам, он сделал предложение куда быстрее, чем я рассчитывала, — впрочем, неудивительно, если учесть откровенность моих намеков.

— Нет, Сигурд. Ты уже женат, а становиться второй женой я не желаю. Нам предначертано судьбой расстаться после этого пира, но, как знать, возможно, мы не всегда будем так далеко друг от друга?

Мои слова пришлись ему по душе, и он перестал хмурить лоб. Пока я вытирала волосы и одевалась, Сигурд постукивал по кубку пальцем и попивал вино. Затем он подошел ближе и, встав за спиной, застегнул ожерелье вокруг моей шеи.

— Раз ты не просишь помощи для Ситрика, чего же тебе нужно?

— Ничего. Я просто думала, что ты заслуживаешь знать правду.

— А это не уловка? — прищурился он. — Может, на словах ты говоришь одно, а на самом деле хочешь, чтобы я помог?

Я рассмеялась:

— О нет. Более того, я запрещаю тебе помогать Ситрику. Если твое войско приплывет ему на помощь, люди вспомнят, что ты гостил в Дублине за девять месяцев до его рождения. Этого допустить нельзя. Наш сын унаследовал право на престол от Амлафа.

Конец ознакомительного фрагмента.