Лунный жаворонок

Шеннон Мессенджер, 2012

Спокойная жизнь Софи сгорела в одно мгновенье, когда к ней подошел мальчик-ровесник со странным предложением. Оказалось, что Софи – эльф, она обладает магическими способностями, а значит, больше не может оставаться со своей семьей и ходить в обычную школу. Теперь у девочки будут опекуны-эльфы и учиться она будет в магической школе. Но почему-то никто не хочет рассказать Софи, почему она, эльф, родилась в семье обычных людей, будто бы это знание опасно не только для девочки, но и для её новых знакомых. А значит, Софи придётся раскрыть эту тайну самой – вместе ещё с парой дюжин тайн Хранителей затерянных и забытых городов…

Глава 5

— Вот ты где! — воскликнула мама. Ее перепуганные мысли переполнили сознание Софи, как только та зашла в загроможденную гостиную и увидела, что мать говорит с кем-то по телефону. — Да, она пришла, — произнесла та в трубку. — Не волнуйтесь, мы с ней очень серьезно поговорим.

Сердце Софи забилось в горле.

Мама положила трубку и обернулась, сурово глядя на дочь большими зелеными глазами:

— Звонил мистер Суини, он не нашел тебя в музее. Чем ты думала, когда сбегала, особенно сейчас, когда все нервничают из-за пожаров? Ты хоть представляешь, как я волновалась?! А мистер Суини чуть полицию не вызвал!

— П… прости, — запнулась Софи, пытаясь придумать что-нибудь убедительное. Она совершенно не умела врать. — Я… испугалась.

Гнев матери сменился беспокойством, и она нервно дернула вьющуюся прядь своих каштановых волос:

— Чего испугалась? Что-то случилось?

— Я увидела того типа, — сказала Софи, решив, что лучшая ложь основывается на правде. — Он читал статью про меня, а потом стал расспрашивать про всякое разное, и я испугалась и сбежала. А потом побоялась возвращаться, поэтому дошла до остановки и села на трамвай.

— Почему ты не пошла к учителю или охранникам? Почему не позвонила в полицию?

— Не подумала, наверное. Я просто хотела уйти от него подальше. — Она дернула себя за ресницы.

— Перестань так делать, — недовольно велела мама, закрывая глаза и качая головой, а затем тяжело вздохнула: — Ладно, главное, что с тобой все хорошо. Но если такое снова произойдет, сразу беги к взрослым, поняла?

Софи кивнула.

— Хорошо. — Мама потерла нахмуренный лоб — она всегда хмурилась, когда нервничала. — Вот именно поэтому мы с твоим отцом расстроились из-за статьи. В нашем мире опасно выделяться — никогда не знаешь, что сделает какой-нибудь чудак, если тебя найдет.

Софи лучше всех понимала, как опасно выделяться. Всю жизнь ее дразнили, мучили и задирали.

— Со мной все хорошо, мам. Правда.

Мать тяжело и расстроенно вздохнула:

— Знаю, просто так бы хотелось…

Она недоговорила, и Софи закрыла глаза, жалея, что не может заглушить продолжение мысли.

«…чтобы ты была нормальной, как твоя сестра».

Слова пронзили сердце Софи крохотной булавкой. Вот что самое тяжелое в судьбе телепатки — слышать, что на самом деле думают твои родители.

Она знала, что мама не подразумевала ничего плохого. Но от слов все равно было больно.

Мама крепко обняла ее:

— Просто будь осторожнее, Софи. Я не знаю, что делать, если с тобой что-то случится.

— Знаю, мам. Я постараюсь.

В дом зашел отец, и мама отпустила ее.

— С возвращением, дорогой! Ужин будет готов через десять минут, — крикнула она ему. — Эми! — добавила она громче, чтобы наверху было слышно. — Пора спускаться!

Софи прошла за мамой на кухню, чувствуя, как крутит живот. Стертый линолеум, светлые стены, безвкусные безделушки — после блестящих городов, которые показал ей Фитц, все казалось таким затрапезным. Неужели ее дом там?

Неужели ее дом здесь?

Отец поцеловал ее в щеку и поставил на стол потрепанный портфель.

— Как поживает моя Сойка? — спросил он, подмигивая.

Софи скривилась. Он звал ее так с младенчества — видимо, потому, что собственное имя давалось ей тяжеловато, она выговаривала только «Сои». Софи уже сотни — нет, тысячи раз просила его прекратить. Но он не слушал.

Мама сняла крышку с одной из кипящих кастрюль, и воздух наполнился запахом чеснока и сливок. Она протянула Софи вилки:

— Твоя очередь накрывать на стол.

— Да уж, Сойка. Шевелись давай, — подхватила ее сестра, заходя на кухню и плюхаясь на свое обычное место.

В свои девять лет Эми превосходно исполняла роль надоедливой младшей сестры.

Она отличалась от Софи во всем, начиная от кудрявых каштановых волос и зеленых глаз и заканчивая оценками ниже среднего и невероятной популярностью. Никто не понимал, как они с Софи могли быть сестрами — особенно сама Софи. Даже их родители мысленно поражались.

Вилки выскользнули у нее из пальцев.

— Что такое? — спросила мама.

— Ничего, — ответила она, тяжело опускаясь на стул.

Разве они с Эми могли быть сестрами? Эми точно была человеком. И ее родители тоже — она постоянно слышала их мысли и знала, что они не скрывают никаких суперсил. А если она сама эльф…

Комната закружилась, и Софи, закрыв лицо руками, попыталась сосредоточиться на дыхании: вдох — выдох, а затем еще раз.

— Ты в порядке, Сойка? — спросил отец.

Впервые она не обратила внимания на прозвище.

— Голова немного кружится. От дыма, наверное, — добавила она, пытаясь не вызвать подозрений. — Можно я пойду прилягу?

— Думаю, сначала стоит поесть, — покачала головой мама, и Софи поняла, что тут не стоит спорить. Если она пропустит ужин, это будет странно — особенно сегодня, когда были макароны феттуччине. Она их обожала, но густой соус отнюдь не облегчал резкий приступ тошноты. Как и встревоженные взгляды ее семьи.

Софи игнорировала их обеспокоенные мысли, с усилием глотая каждый кусочек и стараясь сдержаться и не дергать себя за ресницы. Наконец, отец отложил вилку — в семействе Фостеров это был знак, что ужин окончен, — и Софи вскочила со стула.

— Спасибо, мам, было очень вкусно. Я пойду поделаю уроки. — Она, сдерживаясь, вышла из кухни и кинулась вверх по лестнице, пока родители не успели возразить.

Добежав до комнаты, Софи закрыла дверь и упала на кровать. Тишину нарушило резкое шипение.

— Прости, Марти, — прошептала Софи. Сердце грохотало у нее в ушах.

Она плюхнулась на хвост пушистого серого кота и удостоилась тяжелого взгляда, но когда протянула руку, кот боднул ее, устраиваясь на коленях. В тишине раздалось довольное урчание, и оно придало Софи сил обдумать то, что она поняла на кухне.

Ее семья не может быть ее семьей.

Она глубоко вздохнула и постаралась принять действительность.

Самое странное, что это было даже логично. Становилось понятно, почему рядом с ними она всегда так выделялась — худая блондинка среди полноватого темноволосого семейства.

И все же другой семьи у нее не было.

И если они не были ее родственниками… то кто был?

Панический страх сжал грудь, и легкие заболели без воздуха. Но глубоко внутри пульсировала другая боль, будто там что-то разорвалось.

Глаза горели от слез, и Софи сморгнула их. Должно быть, это ошибка. Разве может быть, что семья ей не родная? Она семь лет слышала их мысли — как они могли утаить такое?! А если каким-то образом и могли, то это же ничего не меняет, так? Много кого забирают из приютов, и эти дети становятся частью семьи.

Мама заглянула в комнату.

— Я принесла тебе печенья. — Она протянула Софи тарелку с ее любимым печеньем в виде эльфов и стакан молока, а потом нахмурилась: — Ты какая-то бледная, Софи. Ты не заболела? — Она коснулась ладонью лба дочери. — Температуры нет.

— Все в порядке. Просто… устала, — Софи потянулась за печеньем, но замерла, увидев личико эльфа. — Надо лечь спать.

Мама ушла, и Софи, переодевшись и умывшись, забралась под одеяло, плотно заворачиваясь в него. Марти устроился на подушке рядом с ее головой.

Ее родителям всегда приходилось укрывать ее перед сном — еще одна семейная традиция.

— Сладких снов, Сойка, — сказал отец, целуя ее в лоб.

— Спокойной ночи, пап, — она попыталась улыбнуться, но едва могла дышать.

Мама поцеловала ее в щеку:

— Элла с тобой?

— Ага, — Софи показала синего слоненка, которого держала в руках. Наверное, она уже выросла из игрушек, но без Эллы она не могла уснуть. И сегодня та была ей очень нужна.

Мама выключила свет, и темнота придала Софи храбрости:

— Мм, можно вас кое о чем спросить?

— Конечно, — кивнул отец. — Что такое?

Софи крепче обняла Эллу:

— Вы меня удочерили?

Мама засмеялась, мысленно вспоминая двенадцатичасовые очень тяжелые роды:

— Нет, Софи. Почему ты спрашиваешь?

— А меня не подменили в роддоме?

— Нет. Конечно же, нет!

— Ты уверена?

— Да, думаю, я бы узнала собственную дочь. — В мыслях матери не было ни капли сомнения. — О чем ты, Софи?

— Ни о чем. Просто интересно.

Папа засмеялся:

— Прости, Сойка, но мы твои родители, нравится тебе это или нет.

— Хорошо, — согласилась она.

Но уверенности не прибавилось.