Джейн Эйр (адаптированный пересказ)

Шарлотта Бронте, 2015

Серия мировой классики рассчитана на учащихся средних учебных заведений. Текст адаптирован под восприятие подростковой аудитории, особое внимание уделено динамичности повествования, скорости подачи информации, обучающим и воспитательным моментам. В книгу вошел самый известный роман классика английской литературы Шарлотты Бронте «Джейн Эйр».

Глава V

В это ранее утро, девятнадцатого января, меня провожала только Бесси, которая собрала мне в дорогу кое-что из еды. Накануне вечером миссис Рид предупредила меня, чтобы я не будила утром для ненужных прощаний ни её, ни детей. К воротам усадьбы подъехал дилижанс, меня усадили, и настал долгожданный момент прощания с Гейтсхэдом и с семейством Ридов.

— Присмотрите за ней! — крикнула Бесси кондуктору, когда он усаживал меня в дилижанс.

— Хорошо, хорошо! — ответил тот, захлопывая дверь. Трогай! — и мы поехали вперед.

Дорога была неблизкой, но я мало что помню — настолько мучительно было для меня это путешествие. Наконец после пятидесяти миль беспрерывной тряски дилижанс остановился, дверь открылась, и женский голос спросил:

— Есть здесь девочка по имени Джейн Эйр?

Я ответила «да», и меня высадили из дилижанса.

Было темно, шёл дождь, однако я различила какую-то стену и открытую в ней дверь. Мы зашли туда с моей спутницей. Затем показались несколько домов, в один из которых меня провели, после чего оставили в комнате, где ярко пылал камин.

Комната оказалась приемной. Пока я разглядывала помещение, вошли две женщины. Одна из них была стройной брюнеткой с высоким бледным лбом. Дама куталась в большой платок и держалась довольно строго.

— Вероятно, это было трудное путешествие для такой маленькой девочки, — сказала она. — Её надо скорее уложить в постель. Ты устала?

— Да, сударыня.

— Проголодалась? Дайте ей поужинать перед сном. Ты впервые оказалась вдали от своих родителей, деточка?

Я рассказала ей, что мои родители давно умерли. Она поинтересовалась, сколько мне лет, как меня зовут, умею ли я читать и писать. Затем, ласково потрепала меня по щеке и сказала, что надеется — я буду хорошей девочкой, и перепоручила меня мисс Миллер, второй даме, оказавшейся помощницей учительницы.

Мисс Миллер повела меня по длинным лабиринтам школы. В конце концов мы зашли в большую, освещенную свечами комнату. Здесь стояли два больших деревянных стола, за которыми сидели девочки разных возрастов, начиная с девяти-десяти и до двадцати лет. Их было около восьмидесяти, одинаково одетых в коричневые шерстяные платья старомодного покроя и длинные холщовые передники. Воспитанницы вслух заучивали уроки.

Мисс Миллер указала мое место и громко сказала:

— Старшие, соберите учебники, положите их на место и принесите ужин.

Четыре девушки в точности выполнили указание преподавателя.

Дорога и волнение совершенно лишили меня аппетита, к еде я не прикоснулась, да и нарезанная ломтями запеканка из овсяной крупы не вы звала у меня желания подкрепиться.

После ужина мисс Миллер прочла молитву, затем девочки парами поднялись наверх. Наша спальня, как и все другие помещения школы, была очень большой. В каждой кровати спало по две девочки. Меня уложила к себе в кровать мисс Миллер. Ночь прошла незаметно. Когда я снова открыла глаза, до меня донесся громкий звон колокола. Начался подъем.

Девочки вставали и одевались. Все умылись в одном тазу, затем спустились в холодную, плохо освещенную комнату.

— Стать по классам! — приказала после молитвы мисс Миллер.

В течение нескольких минут девочки разбились на четыре группы и расселились за четырьмя столами. Меня включили в младшую группу. Перед каждой воспитанницей лежала Библия. Через некоторое время в класс вошли три учительницы, и занятия начались.

Когда окончательно рассвело, зазвенел колокол, созывающий на завтрак, однако запахи из-за дверей столовой долетали совсем неаппетитные.

— Какая гадость! Овсянка опять пригорела! — прошептала одна из старших девочек.

— Прекратить разговоры! — крикнула маленькая несимпатичная женщина, старшая преподавательница, занимая своё почетное место в столовой. Среди учителей не было той, которая встречала меня накануне. Служанка принесла чай для преподавателей, и все принялись завтракать. В отличие от меня, голодной, никто из девочек так толком и не поел, потому что горелая овсянка по вкусу напоминает разве что гнилой картофель. Я выходила последней и видела, как одна из учительниц взяла миску с овсянкой и попробовала. Затем переглянулась с остальными. На лицах у всех отразилось негодование, а полная дама прошептала:

— Разве это можно есть!

Недоразумение уладила директрисса школы, мисс Темпль. Эта была та самая дама, с которой я познакомилась в приемной накануне вечером. Она была молода и красива, очень внимательна и доброжелательна. Мисс Темпль под удивленные взгляды учителей приказала раздать воспитанницам сыр с хлебом.

После того, как все подкрепились, последовало приказание идти в сад. Каждая ученица надела шляпку из грубой соломки с цветными коленкоровыми завязками и серый фризовый плащ. Совершенно несуразный вид! Меня нарядили точно так же, и мы вышли на воздух.

Сад был обнесен высокой оградой.

Я оглянулась вокруг, и мне стало грустно. Может, летом в этом саду и было неплохо, но в этот зимний день, когда под ногами еще хлюпала вода после вчерашнего ливня, особо резвиться не хотелось. Меня привлекала девочка, читающая книжку. Я подошла.

— Интересная книжка?

— Мне нравится, — ответила она после небольшой паузы, рассматривая меня.

— А почему школа называется приютом? — неожиданно спросила я девочку. — Разве она отличается от других школ?

— Это вроде пристанища для бедных сирот: и ты, и я, и все остальные девочки живут здесь из милости. Ты ведь тоже сирота?

— Да, сирота. А разве мы не платим денег? Разве нас держат даром? — За нас платят пятнадцать фунтов в год наши друзья или родственники.

— Почему же тогда — «из милости»?

— Потому что пятнадцать фунтов — это очень мало за обучение и содержание, остальную сумму собирают по подписке у разных добрых леди и Джейнтльменов.

— А кто это Наоми Брокльхерст? — спросила я, прочитав надпись на здании школы.

— Это дама, построившая новую часть дома. Ее сын здесь управляющий. Он казначей и директор.

— Значит, этот дом не принадлежит той высокой даме с часами, которая приказала дать нам хлеб и сыр?

— Мисс Темпль? Если бы! Она отвечает за каждый свой шаг перед мистером Брокльхерстом. Это он покупает нам продукты и одежду.

— Он тоже живет здесь?

— Нет, в двух милях отсюда, в большом доме.

— Он добрый человек?

— Он духовное лицо, говорят, делает нам много добра.

— Значит, высокую даму зовут мисс Темпль. А как зовут других учительниц?

— Ту, с румяными щеками, зовут мисс Смит, она учит нас рукоделью и кройке, потому что мы сами себе шьем платья, юбки и все остальное. Низенькая брюнетка — это мисс Скетчерд, преподает историю, грамматику и занимается со вторым классом, а та, что носит шаль и носовой платок сбоку на желтой ленте, — мадам Пьеро, она из Лилля, из Франции, и преподает французский язык.

В этот момент зазвонили к обеду, и все вернулись в здание. Обед по своим вкусовым качествам был не лучше завтрака. В двух огромных жестяных котлах подали безвкусный картофель с кусочками тухлого мяса. Каждая воспитанница получила довольно внушительную порцию.

Давясь предложенным месивом, я думала: неужели нас каждый день будут так кормить?