Маленькая тайна леди Адалис

Шана Лаут, 2023

Меня против воли затащили в это тело, против воли одарили всем, о чём я в обычной жизни и мечтать не могла. Вот только оно мне и не нужно! Ни богатства, ни земли, ни вседозволенность, ни тем более брат-кадет с преступными наклонностями и его дикий ректор, объявивший на меня Звёздную Охоту. Ещё и какой-то проходимец дал на неё согласие «на правах первого».Первого кого? Что значит «мужа»? Тогда я требую развода! Вы меня так просто не получите!

***

Bane*

Когда меня так стало много в твоей жизни,

И всё внимание моё как будто яд?

Но я травить тебя и вовсе не пыталась,

И думала, что нашим встречам ты так рад.

И, видно, всё казалось мне, что счастлив,

Улыбка ложная — не породить вопросов чтоб,

И то сияние, во взгляде что читалось,

Уже не трогает твоей души чащоб.

А общество моё как смрад и погань,

Тебя берёт до слез, до тошноты,

И тебе рвать хотелось бы мне глотку,

Чтобы избавиться от этой духоты.

февраль 2023

От Друга «В дар автору».

____________________________________

*Bane — с англ. — яд, отрава, проклятье, бич

Пролог

Адалис

Всё тело била крупная дрожь, руки не слушались, но я упорно зажигала свечи. Каменный зал, построенный ещё первыми моими предками на этой планете, медленно наполнялся светом. Тьма отступала неохотно, но я всё равно решила оставить ей хоть немного места. Она, если верить древним записям, — такой же проводник для душ, как и свет.

Я не верила, что у меня получится, ни на что уже не надеялась. Только больше не видела выходов из ситуации. Горячие слёзы застилали глаза, искажая действительность, текли по щекам, и стирать их уже не было смысла. Пусть текут — это просто плачет тело… хоть кто-то оплакивает мой уход.

На каменный алтарь, уставленный по краям свечами, осторожно, точно в углубление нужно было пролить всего несколько капель крови, но я не могла пошевелиться, когда пришло время. Занесла руку с кинжалом точно над веной второй, а нанести удар не получилось. Сил не хватало.

— Слабачка, — прошипела сквозь зубы про себя, больно прикусывая губу. — Ну же!

Перед глазами пришлось вызвать образ случившегося на днях. Худшего позора я не переживала, оказавшись в окружении десятка сокурсников братца, тыкающих в меня пальцами и мерзко гогочущих. А мне совершенно нечем прикрыться, тело оголены, как и чувства, что я успела спасти за всегда одной и той же холодной маской презрения.

— Да заплачь ты уже, сучка! — выкрикнул кто-то из толпы.

— Холодная тварь, что с неё взять, — усмехнулся следом ещё один.

— Холодная, а так страстно отдавалась, мерзость, — заржал третий.

— Ни души, ни совести, — с презрением скривилась одна из девушек, остальные лишь мерзко захихикали.

А виновник моего позора и разбитого в ничто сердца был окружён друзьями и довольно скалился победе, пока те его хвалили на все лады. Смотрел на меня и в его глазах было лишь довольство ситуацией и ликование.

Именно тогда впервые в жизни мне захотелось убить. Вонзить самый острый из кинжалов точно в его сердце, сначала надругавшись над телом так, как и он над моим. Ранить как можно больше и большее!

Вернув это чувство на мгновение, я смогла полоснуть по руке, и горячие капли стекли по запястью точно в углубление. Теперь нужно начать энерго-зов, если древние свитки были верны. Собрать все свои силы, заключить в плотный шар в груди у сердца, добавить частичку души и взять самую каплю, чтобы опустить в кровь и сделать её маяком.

Обронив на пол уже ненужный кинжал, пустила энергию по всем каналам тела, собрала у сердца, чувствуя невыносимую боль от напряжения, с которым сжималась энергия. Казалось, что сердце вот-вот остановится — что выступало предупреждением в начале найденного свитка. Многие пытались, многие погибали, делая сей ритуал запретными. Но у меня есть деньги, есть влияние имени семьи, есть желание… есть боль.

Тело начало болеть от неправильного хода силы по ней и её застоя в груди. Но прикусив губу сильнее, заставила себя забыть о ней, направила целую руку к углублению и, сдерживая поток энергии внутри, отщипнула только каплю, чтобы осторожно обронить её точно в лужицу крови.

Ком напряжения в груди лопнул, едва я закончила, и рванул по телу, выжигая собой всё. Кажется, если на мой зов никто не ответит и свитки врут, то я всё равно умру от перегорания в течение суток. Но мне всё равно. Уже всё равно.

Только поэтому я осталась стоял, когда ничего не произошло ни через минуту, ни через десять, ни через час. Даже надежда в груди затихла, медленно угасая, вслед за свечами. Но я продолжала гордо стоять, подняв голову и пустым взглядом смотреть в тёмную серость каменной узорной кладки, теряя себя в рисунке.

Только долго выдержки не хватило. Тело слишком болело, и я позволила себе мимолётную слабость, опустила голову. Нет не так, она сама рухнула в низ, словно что-то силой толкнуло её. Именно тогда я смогла увидеть невозможное: тьма вырывалась из уголков, где до этого пряталась от света свечей, клубилась у моих ног, цеплялась за обувь и платье, карабкалась вверх, окутывая меня, как и стоящий рядом алтарь.

Неужели, отозвалось что-то тёмное? Хотя, какая разница, мне ответили! Кто-то пришёл!

С лёгким нетерпением стала ждать, пока он пройдёт трудный путь к моей крови, чтобы поглотить её и обрести каплю телесности в этом мире. И вот тьма коснулась алого озерца. Сначала осторожно, словно боялась обжечься, но, поняв, что ей ничего не грозить, в мгновение поглотила дар, заклубившись в углублении алтаря и яростно гася свечи.

Как только последняя с шипением угасла, тьма вскинула голову, расширилась и вдруг стала плотнее. Сначала мне подумалось, что она и обретёт форму призванного, ответившего на мой зов, но нет. Передо мной предстало чёрное зеркало, в котором не было меня. Была лишь тьма и пустота.

Что это значит? Призванный должен показаться сам? Или мне ещё раз воззвать?

И я звала, молила, кричала, шептала. Ничего. Тьма в зеркале была пуста.

Тело пронзила очередная боль от сжигаемых каналов, заставляя рухнуть на колени и вновь захлебнуться слезами.

— За что? — тихо спросила я в никуда. До этого клубившаяся у ног часть тьмы замерла, словно прислушалась.

— Я не могу. Не могу больше так, — мой надрывный шёпот отразился от каменных стен, но тьму это не спугнуло, наоборот, она стала ближе, словно её заинтересовало именно это.

«Ей нужна моя боль? Ей интересна причина?» — предположила я, ведь до этого не было ни капли реакции. И это было откровением. Жестоким, ярким, болезненным. Но тем, что мне было нужно, чтобы подняться снова на ноги и дать зеркалу то, что оно хотело:

— Замените меня, сделайте что хотите, хоть убивайте, хоть разрушайте, я… Я готова… Это невыносимо. Они все меня ненавидят, а я всего лишь хотела быть достойной, хотела быть как они — значимой, важной, желанной… Хотела любви, — и голос снова сорвался на тихие всхлипы.

В истинно-чёрной глади заклубился силуэт. Вот оно! Меня слышат! Ему это и нужно… Тьме это нужно. Отзовись свет, может нужно было что-то другое. Только, видимо, моя боль показалась тьме куда приятнее. А раз так, то:

— Я отдам тебе всё: тело, состояние, свою власть и перспективы, — от предложения силуэт замер, становясь чётче. Работает! — Мне ничего больше не нужно взамен. Ничего мне уже не нужно, — сделав паузу, отметила, что пришедшее нечто начинает принимать облик человека, значит, я делаю всё правильно. — Я всё подготовила, тебе только нужно дать согласие.

Я и правда всё подготовила. Сделала необходимые записи о себе, о происходящем, о том, что оставляю отозвавшемуся существу и как этим пользоваться. Даже ждущего меня снаружи верного подчинённого. И всё это на случай, если меня сожрут прямо тут, и я исчезну, так ничего и не успев пояснить.

«А мне-то оно зачем?» — шипяще и очень тихо, словно издалека или приглушённо отозвался силуэт. А меня спустило с небес на землю, больно приложив.

Неужели всё, что я делала, напрасно, и даже тьме я не нужна?

Слёзы потекли с новой силой, вырываясь с горькими рыданиями. Впервые в жизни я поддаюсь эмоциям, впервые понимаю, как они сладки и правильны в своей несдерживаемости. Как сладка жизни, отдаваемая ни за что. Но уже поздно что-то менять. Тогда я сделаю, как хочу на самом деле, и ничто мне не откажет!

Собрав остатки сил, я ударила ими по зеркалу, прорывая разделяющую нас преграду и хватая тёмное нечто так сильно, как только могла. Оно вырывалось, сопротивлялось, приказывало отпустить его немедленно. Но я хочу другого!

«Ты станешь мной, заменой мне либо здесь и сейчас, либо со временем, пока поглощаешь меня», — думала я, заставляя силу втянуться в меня вместе с пойманным.

— Но только так ты согласишься, — выдохнула, когда тот понял, что с ним хотят сделать и засопротивлялся с новой силой.

С губ рвался крик, но я молчала, терпела и поглощала существо, заставляя его стать частью себя. И когда последний кусочек втянулся, произошло невозможное — в зеркале отразилась я сама. Нет, не так. Оно было похоже на меня, но другим одновременно. Чёрные волосы, серые глаза, но всё та же надменность во взгляде, что так ненавидит этот мир и в нём живущие. Ну и парочка лишних килограмм.

Нет, она — это не я. Это тьма придала ей такой образ от того, что она теперь внутри меня, но подменила под себя. Зато теперь я её вижу. Мне так проще.

— Ты станешь мной, — как-то облегчённо это вышло. — Я всё подготовила, но ты вольна делать всё, что захочешь.

И не дожидаясь ответа, направилась на выход. За дверями, как ему и было приказано, меня ждал Юстор. Едва я появилась, он отошёл от кара и открыл дверцу, склоняя голову:

— Прошу, госпожа.

В его позе прослеживалась некая нервозность, и я позволила себе узнать её причину, думая, что смогу отвертеться, если он спросит о крови на руке. Удивительно, но только сейчас я заметила, что рана затянулась, будто и не бывало.

— Что случилось?

Но нет, сюрприз, что меня ждал, выбивал все мои планы и выворачивал наизнанку:

— Пришёл запрос на ваше имя из Высшей Академии Военного Искусства. Вопрошающий — ректор сие заведения. Причина — Нарушение дисциплины вашим братом, молодым господином Адлесом.

Руки сжались в кулаки, а с губ вдруг сорвалось несвойственное мне:

— Вот говнюк.

Если Юстор что-то и услышал, то сделал вид, что этого не было.

Кажется, я сделала верный выбор и слияние идёт полным ходом. Что ж, жаль, что вызов так не вовремя. У меня, возможно, только сутки на решение проблемы, а может и того меньше. Ну и ладно, я своё желание исполнила и всё подготовила. Замена должна справиться. А я теперь хочу только одного — покоя, что придёт следом.

«Не дождёшься», — отозвалась сущность внутри.

И это было только началом моего настоящего приговора.