Путешествие на Запад. Том 2

Чэн-энь У

Этот роман – жемчужина китайской классической прозы. Он написан более трехсот лет назад и стал неотъемлемой частью мировой культуры. Историческое ядро сюжета – путешествие буддийского монаха Сюань-цзана в Индию за священными сутрами. Реальное путешествие удивительно переплетается с фантастическими подробностями. Оригинальные сюжетные ходы, схватки с демонами и оборотнями окрашены юмором, который придает повествованию особую легкость. Образ одного из героев повествования. Сунь У-куна – Царя обезьян, – занял прочное место в современной массовой культуре. Путешествие буддийского монаха и его друзей продолжается в мультфильмах и мюзиклах. У Чэнь-энь создал роман, которым будут зачитываться многие поколения читателей. Роман в 4-х книгах.

Глава тридцать вторая,

повествующая о том, как дух — страж времени на горе Пиндиншань предупредил об опасности и как у пещеры Лотоса Дурень попал в беду

Итак, Сунь У-кун вернулся к Танскому монаху, и с этого момента и учитель и ученики были охвачены единым стремлением: идти на Запад. Прошло много времени с тех пор, как они спасли принцессу страны Баосянго и правитель со своей свитой проводил их с почетом из города. Немало трудностей пришлось перенести им: они терпели голод и жажду, останавливались только на ночь, а с рассветом снова пускались в путь. Наконец наступила весна.

Закачал, как шелковинки,

Ветер ветви тонких ив,

Этот край неизъяснимо

Живописен и красив.

Здесь тепло цветы раскрыло,

Чтоб повеял аромат,

И во двор, к цветенью яблонь,

Снова ласточки летят.

Это время заставляет

Снова птиц счастливых петь.

Хорошо на мир цветущий

С любованием глядеть!

Всюду светлые дороги

В красном мире пролегли,

Блещут пышные одежды,

Льется музыка вдали.

Дуют в дудочки травинок,

Ночь не кажется длинна,

Проходящая в беседе

За кувшинами вина.

И вот однажды, когда Трипитака и его ученики наслаждались окружающей природой, путь им снова преградила гора.

— Ученики мои, — молвил Трипитака, — будьте осторожны. Боюсь, что на этой горе живут оборотни. Как бы они не причинили нам вреда.

— Учитель, — отвечал Сунь У-кун, — монах не должен рассуждать как мирянин. Помните, что говорил о сутре Праджня парамиты⁴⁰ почтенный монах У-чао: «В сердце не должно быть забот. А когда в сердце нет забот, то нет и страха, и мечты уносятся далеко». Нужно только очистить свое сердце от скверны и омыть пыль с ушей своих. Тот, кто не испытал самых горчайших страданий, тот не может стать выше других. У вас нет каких — либо причин для беспокойства. Когда я с вами, пусть хоть само небо обрушится на землю, — вы будете в полной безопасности. Так стоит ли бояться каких-то оборотней!

Остановив коня и обернувшись к Сунь У-куну, Трипитака сказал:

В тот год, получивши указ, я пошел на Закат,

Чанъань я покинул, чтоб Будде с мольбой поклониться.

Там статуи золотом в пагодах Шэли⁴¹ горят,

Седой волосок меж бровями у Будд серебрится.

Я много прошел не имевших названия рек,

Как волны, вставали хребтов непрерывных громады,

Я горы прошел, где еще не ступал человек…

Когда ж перестанут в пути мне встречаться преграды?

Выслушав это, Сунь У-кун расхохотался.

— Ведь добиться свободы не так уж трудно, — сказал он. — Если вы успешно выполните возложенную на вас миссию, то перед вами откроются все пути, вы сделаете все, что вам предначертано судьбой. И разве тогда вы не будете полностью свободны?

Трипитаке очень понравились слова Сунь У-куна, и, забыв все свои сомнения, он подстегнул коня и поспешил вперед. Въехав в горы, наши путники увидели, что места здесь необычайно суровые, изобилующие кручами.

Острые пики,

Грозные скалы,

В темных ущельях

Всюду обвалы;

В горных потоках

Игры дракона,

Хвост виден тигра

В чаще зеленой.

Вверх к небесам

Обращаются взоры:

Небо пронзили

Острые горы.

А обернешься —

В нижней долине

Воздух, как небо,

Светлый и синий.

Горы восходят

Лестницей тесной,

Падают горы

Кручей отвесной.

Смотришь — и в сердце

Вдруг удивленье:

Пиков, утесов

Нагроможденье.

Знахарь-искатель

Разных растений,

Все б устрашился

Этих ступеней.

И дровосек

Пред отвесным обрывом

Вдруг отступает,

Став боязливым.

В дальнем ущелье,

На перевале,

Дикую лошадь

Люди встречали.

Мчатся архары,

Яки лавиной

С пастбищ нагорных

Сходят в долины.

Волчья свирепо

Мечется стая,

Чарам подвластна,

А не простая.

Тропы покрыты

Дикой травою,

Конь пропадает

В ней с головою.

Как без дороги

Не заблудиться!

Будде не сможем

Мы поклониться.

И вот, когда продвигаться вперед стало почти невозможно и Трипитака в нерешительности придержал коня, они вдруг увидели на зеленом склоне дровосека. И вы только взгляните, как этот дровосек был одет:

Из синего войлока шляпа

Имела затейливый вид,

И черный халат его — тоже,

Казалось, особенно сшит.

И шляпа хранила от солнца,

От стужи — халат защищал;

Наточенный остро топорик

Старик, улыбаясь, держал.

С нарубленным хворостом шел он,

Вязанку неся за плечом,

И в стужу и в знойную пору

Старик не грустил ни о чем.

Был занят всегда размышленьем

И праздных он чувств не имел,

И звездных богов беспокоил

Такой необычный удел.

Доволен своею судьбою,

Он был и в преклонных годах.

Какой же позор или слава

Его задержали в горах?

* * *

Рубя дрова в густом лесу на склоне,

Он увидал почтенного монаха,

Который путь с Востока направлял.

Тогда он тотчас прекратил работу,

Из лесу вышел быстрыми шагами

И поднялся на горный перевал.

— Почтенный монах, — крикнул он Трипитаке, — остановитесь на минутку, я хочу вам кое-что сказать. В этих горах водятся свирепые чудовища, которые пожирают путников.

Услышав это, Трипитака задрожал от страха и едва не свалился с коня.

— Вы слышали, — обернулся он к ученикам, — что сказал дровосек. Кто из вас согласен пойти к нему и подробно расспросить обо всем?

— Не тревожьтесь, учитель, — сказал Сунь У-кун. — Я пойду и в один момент все разузнаю.

И он, широко шагая, стал подниматься в гору. Подойдя к дровосеку, он приветствовал его как старшего брата и стал расспрашивать. Ответив на приветствие, дровосек поинтересовался:

— Почтенный монах, что привело вас в эти горы?

— Не стану вас обманывать, — отвечал Сунь У-кун. — Мы идем из Китая в Индию за священными книгами. Видите, на коне сидит человек? Это наш учитель. Он не очень-то храбрый и как только услышал о том, что в этих горах водятся чудовища и оборотни, сразу же послал меня подробно расспросить вас об этом. Скажите, пожалуйста, какие здесь водятся демоны и оборотни и когда они стали таковыми? Только говорите прямо: сильны ли они, или же это всего-навсего птенцы желторотые? Тогда я могу послать горных духов и духов земли, чтобы они вернули их на прежнее место.

Выслушав его, дровосек поглядел на небо и громко расхохотался.

— Да ты, оказывается, сумасшедший, — сказал он.

— Отчего же сумасшедший? — удивился Сунь У-кун. — Я ведь правду говорю.

— Какая же это правда? — продолжал дровосек. — И как можешь ты говорить, что выгонишь духов.

— Что-то ты чересчур усердно расписываешь их могущество и своей глупой болтовней стараешься задержать нас. Не иначе как ты им сродни. А если не сродни, так сосед или добрый приятель.

— Ну, ты, кажется, и впрямь спятил, — смеясь сказал дровосек. — Почему ты такой невежа? Я, можно сказать, из самых хороших побуждений решил предупредить вас, чтобы вы в пути были осторожнее, а ты ни с того ни с сего напустился на меня. Тут дело даже не в том, знаю я или не знаю где водятся эти духи и оборотни, просто интересно, каким образом ты хочешь изгнать их отсюда.

— Если это небесные духи, я отошлю их к Нефритовому императору. Если земные — пусть отправляются в преисподнюю. Западные духи вернутся к Будде, а восточные — возвратятся к Лао-цзюню; северные — будут отосланы к Сюану⁴², южных прогоню к Шэнь-нуну⁴³. Если здесь обитают духи из породы драконов, я отошлю их к владыке ада — Янь-вану. Ведь каждый из них имеет свое место, а у меня повсюду есть знакомые, которые выдадут им соответствующие бумаги, и они вмиг вылетят отсюда.

— Нет, ты действительно сошел с ума, — расхохотался дровосек. — Даже тот, кто обладает способностью передвигаться на облаках, знает колдовство, умеет изгонять нечистую силу и усмирять чертей, и то не осмелится связываться с этим злобным чудовищем.

— Откуда ты знаешь, что он злобный? — спросил Сунь У-кун.

— В шестистах ли от этой горы, — сказал дровосек, — есть гора Пиндиншань, а на этой горе — пещера, известная под названием «Цветы лотоса». Так вот, в этой пещере живут два повелителя демонов. Они рисуют кабаллистические знаки, при помощи которых вылавливают проходящих монахов. Главная же цель их — изловить и сожрать Танского монаха. Так знай, если вы пришли не из Танской империи, то все обойдется благополучно. Если же вы имеете хоть какое-нибудь отношение к Танам, то даже не думайте продолжать свой путь.

— А мы как раз идем из Танской империи, — сказал Сунь У-кун.

— Ну, тогда вас наверняка съедят, — произнес дровосек.

— В таком случае нам повезло! — воскликнул Сунь У-кун. — Интересно только, как они будут есть нас? — спросил Сунь У-кун.

— А как бы ты хотел? — спросил дровосек.

— Если они начнут с головы, это будет одно удовольствие, — сказал Сунь У-кун. — А вот если с ног, худо нам придется.

— Не все ли равно, — удивился дровосек, — с ног они начнут или с головы.

— Да у тебя, я вижу, мало опыта, — отвечал Сунь У-кун. — Как только они откусят голову, я буду мертв. И после этого, что бы со мной ни делали: пусть жарят, варят, — я не буду чувствовать. Но если они начнут с ног и будут грызть меня по кускам — вначале съедят ногу, потом дойдут до половины туловища, — это причинит мне ужасные страдания. Вот почему я и говорю, что это плохо.

— Да что ты, монах, — сказал дровосек, — разве у них есть столько времени. Как только они схватят вас, то сразу же сунут в котел, сварят и целиком сожрут.

— Ну, это еще лучше, — засмеялся Сунь У-кун. — Тут даже боли никакой не почувствуешь. Правда, душновато будет немного.

— Ты вот что, брось шутить, — сказал дровосек. — Повелитель духов всегда носит при себе пять драгоценностей и обладает огромной волшебной силой. Да если бы опорой Танского монаха был нефритовый столб, на котором держится небо, и золотые балки, подпирающие моря, то все равно человек, который решился сопровождать и охранять Танского монаха, обречен на сумасшествие.

— А сколько раз у него помутится рассудок? — спросил Сунь У-кун.

— Да раза три-четыре, — отвечал дровосек.

— Ну, это пустяки, об этом и говорить не стоит, — сказал Сунь У-кун. — У нас в год обычно раз восемьсот мутится сознание, а три-четыре раза мы даже и не заметим. Зато получим возможность следовать дальше.

О, чудесный Великий Мудрец! Он не проявил ни малейшего страха. Все его мысли были сосредоточены на том, чтобы надлежащим образом охранять Танского монаха. Он оставил дровосека и быстро пошел назад.

— Особенно опасаться нечего, учитель, — сказал он Трипитаке. — Здесь действительно живет какой-то оборотень. Но поскольку народ в этих местах не отличается храбростью, то у них только и разговоров, что об этом оборотне. Ну а со мной вам бояться нечего. Поехали дальше.

Слова Сунь У-куна успокоили Трипитаку, и он без всяких опасений последовал за ним. Вдруг дровосек исчез.

— Куда же скрылся дровосек, который предупреждал нас об опасности? — спросил Трипитака.

— Вот не везет, так не везет, — сказал Чжу Ба-цзе. — Среди бела дня повстречали привидение.

— Да он, наверное, ушел в лес за дровами, — сказал Сунь У-кун. — Обождите, я посмотрю.

Широко раскрыв свои огненные глаза, Великий Мудрец осмотрел все горы, однако дровосека нигде не было видно. Тут он взглянул вверх и увидел на облаке духа — стража времени. Сунь У-кун тотчас же бросился за ним на облако и, крепко выругавшись, крикнул:

— Почему ты не явился прямо ко мне? Зачем тебе понадобилось проделывать всякие штуки?

Перепуганный дух — страж времени поспешил отдать Сунь У-куну соответствующие почести и сказал:

— Великий Мудрец, я несколько запоздал. Вы уж простите меня. А что касается волшебной силы здешнего духа, то она действительно велика: он владеет искусством различных превращений, и вы можете полагаться только на свою хитрость, изворотливость и ум. Вам следует со всем усердием охранять Танского монаха. Если вы допустите хоть малейшую небрежность, вам нечего и думать о том, чтобы продолжать свой путь.

Сунь У-кун крепко запомнил все, что ему было сказано, и приказал стражу времени возвращаться обратно. Спустившись на облаке вниз, Сунь У-кун увидел, что учитель с Чжу Ба-цзе и Ша-сэном продвигаются вперед.

«Если я расскажу учителю обо всем, что мне сообщил страж времени, — подумал Сунь У-кун, — он придет в отчаяние, станет плакать и делу ничем не поможет. Пословица говорит: “Когда неожиданно попадешь в омут, то поздно раздумывать, глубокий он или мелкий”. Если учителя захватит волшебник, у меня прибавятся лишние хлопоты. Попробую-ка я поговорить с Чжу Ба-цзе, может быть, он первым вступит в бой с духом. И если ему удастся добиться победы, пусть эта заслуга принадлежит ему. Если же у него не хватит сил и дух одолеет его, я успею прийти на помощь и тогда проявлю все свои способности».

Однако он тут же подумал: «Боюсь только, что Чжу Ба-цзе не захочет первым вступить в бой и будет всячески выкручиваться. А учитель, по обыкновению, начнет поддерживать его, даже если он и неправ. Ну, да ладно, попробую все же заставить его».

О, чудесный Мудрец! Он решил схитрить и начал так усиленно тереть глаза, что у него даже слезы показались. Увидев слезы на глазах у Сунь У-куна, Чжу Ба-цзе сказал Ша-сэну:

— Послушай, бросай коромысла и доставай вещи. Мы с тобой разделим их.

— О каком дележе ты говоришь, брат? — удивился Ша-сэн.

— Разделим вещи и разойдемся по домам, — пояснил Чжу Ба-цзе. — Ты вернешься на реку Люшахэ и снова станешь оборотнем, я же возвращусь в селение Гаолаочжуан и буду как прежде жить в семье зятем. Коня мы продадим, а на вырученные деньги купим гроб и преподнесем его в знак почтения нашему учителю. В общем, нужно расходиться и оставить мысль о поездке в Индию.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

40

Праджня парамиты (санскр.) сутра. — Одна из освященных буддийских книг о достижении нирваны. Буквальный перевод: Сутра о высшей мудрости, нравственном и духовном совершенстве.

41

Государство Шэли. — Шэли — транскрипция санскритского слова Шарира. В переводе: драгоценные останки Будды. Здесь: страна Будды.

42

Сюань-у, он же Чжэнь-у — темный дух, или бог севера. Даосы почитают его как высшего небесного владыку. Изображается с распущенными волосами, босоногий и с мечом в руках. Перед ним вывешивается черное знамя, а по бокам от него стоят два полководца в виде черепахи и змеи.

43

Шэнь-нун — один из легендарных императоров Китая (2838 г. до н. э.). Ему приписывают изобретение земледелия.