Каменное Лицо, Черное Сердце. Азиатская философия побед без поражений

Чин-Нинг Чу, 1992

Теория Каменного Лица, Черного Сердца описывает тайный закон природы, который управляет успешным поведением в любой области жизни. Его знали американские первопроходцы. Его используют азиатские бизнесмены. С древних времен и до наших дней все успешные люди применяют этот секрет. Этот закон не ведает разделения по принципу национальности, расы или религии. Применение этого закона идет на пользу людям в деловых практиках и в личной жизни. Используя силу Каменного Лица, Черного Сердца, каждый из нас открывает то предназначение, которому должен быть верен.

Вступление

В 1949 г., в возрасте трех лет, крепко держась за материнскую юбку, я бежала вместе с родителями и двумя младшими братьями через взлетную полосу шанхайского аэропорта. Под грохот рвущихся бомб мы поднялись на борт последнего коммерческого рейса из Китая.

После зажиточной и привилегированной жизни, к которой привыкла моя семья, в Тайване родители оказались низведены до положения безликих иммигрантов среди миллионов таких же беглецов, спасшихся от захватчиков-коммунистов. Все пожитки, которые нам удалось спасти от разрушения, постигшего нашу жизнь, поместились в чемоданы, которые несли в руках родители.

В 1969 г., когда мне было 22 года, я уехала из Тайваня, чтобы начать новую жизнь в Америке. Вновь став безликой иммигранткой, я прибыла в Лос-Анджелес с двумя чемоданами, где содержались немногие вещи, которые удалось захватить с собой на новую родину: одежда, сшитая моими собственными руками, кое-какие личные принадлежности и две книги.

К этому времени я уже прочла сотни книг, и многие из них составили мою личную библиотеку; но в Соединенные Штаты я взяла с собой лишь две книги — «Искусство войны» Сунь Цзы и переплетенный в черную кожу том, под заглавием «Теория Каменного Черного», принадлежащий перу Ли Чжун У.

«Искусство войны», старинный трактат о стратегии и мудрости, довольно популярен на Западе. Однако «Теория Каменного Черного» — работа сравнительно современная и до сих пор практически неизвестная за пределами Китая.

Хотя я не могу точно сказать, почему взяла с собой «Теорию Каменного Черного», в то время у меня было сильное интуитивное ощущение, что ей предстоит сыграть некую важную роль. Писательский стиль Ли туманен. В его аргументах встречаются гигантские интуитивные скачки, за которыми я часто не поспеваю. Но после первого прочтения «Теории Каменного Черного» я поняла, что в этой книге есть нечто очень ценное. В последние двадцать лет я вновь и вновь возвращалась к ней, сама не вполне понимая, почему я это делаю, если не считать отчетливого и волнующего ощущения, что она содержит ключ к загадке, которую я пытаюсь разрешить. Она придала свой оттенок всем моим нынешним представлениям о жизненном опыте. Я оставила в Тайване много драгоценных для меня вещей, но смогла привезти бесценную книгу Ли с собой в Америку.

Ли впервые опубликовал свои идеи в 1911 г. То был год хаоса и коренных перемен в Китае, год свержения династии Цин, последней в череде императорских династий, которая тянулась с самого начала человеческой цивилизации.

«Теория Каменного Черного» ни разу не была переведена или опубликована за пределами Китая. Даже в самом Китае откровенный рассказ Ли о способах применения безжалостности и лицемерия настолько выбил из равновесия безжалостных и лицемерных, что «Теория Каменного Черного» оказалась под запретом чуть ли не с самого дня ее публикации.

Даже если бы «Теорию Каменного Черного» перевели точь-в-точь по тексту, она все равно оставалась бы непонятной для большинства некитайцев. Китайский язык в высшей степени ориентирован на контекст. Основные строительные блоки в китайском — фразы из трех-четырех иероглифов, которые имеют расширенное значение, далеко превосходящее конкретику самих иероглифов, составляющих фразу. Это нечто вроде идиоматических выражений в английском. Это расширенное значение взаимосвязано с историей, древней литературой, фольклором и мириадом других ассоциаций и источников. Таким образом, всего в нескольких иероглифах китайский писатель может выразить очень сложную идею, умело сочетая эти ассоциации. Многие иностранцы полагают, что свободно владеют китайским языком, однако, не сведя близкого знакомства с китайской культурой, часто понимают слова буквально, — не улавливая тонкие слои подразумеваемого смысла.

В работе Ли эта сложность многозначности выражена еще более. Хаотический стиль Ли делает его текст труднопонимаемым даже для образованного китайца. Он пишет короткими, не связанными друг с другом сентенциями, бессмысленными для всякого, кто не погружался глубоко в китайскую литературу. В своей оригинальной форме «Теория Каменного Черного» не принесет особой пользы жителям Запада. Но мне всегда казалось, что глубокое, но грубовато-честное ви́дение мира, составляющее сущность философии Ли, имело бы огромную значимость для любого, кто желает иметь толику власти над своей собственной жизнью. Именно это ви́дение, этот подход, эту сущность я подразумеваю, говоря о Каменном Лице, Черном Сердце.

По оценке Ли, читателю потребовалось бы три года прилежных занятий, чтобы овладеть практикой его идей. Идеи Ли зажгли в моей душе искру, которая заставила меня все прошедшие двадцать лет крайне скрупулезно исследовать неизведанную реальность нашей повседневной жизни, соотнося ее с принципами Каменного Лица, Черного Сердца.

В ходе своих изысканий я обнаружила, что существует два четко различных уровня понимания. Есть поверхностный аспект — изучение методов и практик, с помощью которых можно получить желаемое, навязывая свою волю другим. А есть более глубокое, духовное понимание принципов Каменного Лица, Черного Сердца как естественного и подобающего состояния души.

В силу своего китайского воспитания я росла в среде, где присутствовали буддизм, даосизм и конфуцианство, несмотря на то что сама я католичка. Принципы этих религий настолько глубоко укоренились в китайской культуре, что нет нужды исповедовать какую-нибудь из них, чтобы испытывать ее влияние. Мои непрестанные поиски понимания забрасывали меня во все части света. Я изучала индуистские писания и христианских мистиков. В какой-то момент своей жизни оставила свою успешную деловую карьеру в Лос-Анджелесе и надолго уехала на уединенную гору в Орегонских Каскадах, посвятив этот период медитации и душевным поискам.

Расширив свои горизонты, я вернулась к собственным китайским корням, взглянув на них с новой точки зрения. Я изучала буддизм, даосизм, конфуцианство и их японский «экстракт» — дзен-буддизм. Мне становилось все яснее, что эти несхожие религии и философии разделяют общий центральный принцип и что, если я смогу понять и выделить этот принцип, он даст мне власть и контроль над моей собственной жизнью, к чему я и стремилась. В своих стараниях выразить этот принцип словами я то и дело возвращалась к Ли Чжун У и фразе «Каменное Лицо, Черное Сердце».

Я не считаю, что в то время, когда Ли писал «Теорию Каменного Черного», он ясно сознавал всю широту и глубину избранной им темы, хотя мне теперь понятно, что ценность работы Ли состояла в том, что он придал светский облик принципу, который прежде всегда обсуждался лишь в абстрактных, религиозных или философских терминах.

Годами я пыталась — и безуспешно — написать о «Теории Каменного Черного». В конце концов я отказалась от этой затеи и написала свои первые две книги, «Игру китайского разума» и «Игру азиатского разума». И вот теперь, наконец, я могу написать «Каменное Лицо, Черное Сердце». Идеи, которые я в этой книге выражаю, — мои собственные, но хочу признать, что остаюсь в долгу перед Ли. Однако моя книга — не интерпретация работы Ли. Для меня его труд был не столько источником знания, сколько способом смотреть на вещи, стартовой точкой для развития моих собственных мыслей и пробным камнем для изучения новых идей и переживаний.

Результат моих исследований заключается в том, что читатель благодаря этой книге может получить мгновенную пользу, усвоив принципы Каменного Лица, Черного Сердца в виде концентрированного «сильного средства». Это знание, явленное в моей книге, будет отражать ваш собственный жизненный опыт: вы с ним знакомы, просто не умеете его вербализовать. Благодаря новым идеям из этой книги откровение в вашем понимании может случиться в один миг.

Отринь добродетель, отвергни мудрость — народ получит тысячекратную пользу.

Откажись от доброты, отрекись от нравственности — народ обретет любовь и сыновнее благочестие.

Отбрось хитрость, уклонись от алчности — бандиты и воры исчезнут.

Лао Цзы. «Дао Дэ Цзин»