Каменное сердце

Ада Николаева

Она ведет отшельническую жизнь и годами не общается с людьми. У нее есть тайна, о которой она сама лишь подозревает.Он прославленный воин и наследник старинного клана.Они бы никогда не встретились, если бы не роковая случайность.

Иллюстратор Ада Николаева

Дизайнер обложки Ада Николаева

Корректор Мария Складовская

© Ада Николаева, 2022

© Ада Николаева, иллюстрации, 2022

© Ада Николаева, дизайн обложки, 2022

ISBN 978-5-4496-9913-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

С самого раннего детства я прячусь от людей и живу как отшельница. Честно говоря, даже не знаю почему. Когда я была ребенком, моя семья бежала из столицы в одну из близлежащих провинций. Мы поселились в глухой деревне, позабыв о городском комфорте.

Раньше мой отец служил Империи и возглавлял войско. Мать рассказывала, что в бою на мечах ему не было равных. Мы вели чудесную богатую жизнь в столице. Я не знаю, что случилось в тот злополучный день, когда мы были вынуждены бежать. Родители никогда не обсуждали это со мной, считая, что я слишком мала, чтобы понять.

Жизнь селян тяжело нам давалась. Отец не умел ни обрабатывать землю, ни протапливать жилище. Прошло много долгих лет, прежде чем моей семье удалось приспособиться к жизни без излишеств. Но как только мы начали привыкать, они нашли нас. Воины в золотых плащах подошли к дому, обыскивая взглядом сад, что рос рядом с нашим жилищем. К тому моменту я была уже подростком и понимала происходящее. Видела страх в глазах матери и как отец отрыл свой меч средь груды хлама. Родители приказали мне спрятаться под половицей. То, что прогнало нас много лет назад в эту глушь — никуда не делось.

Воины убили моих родителей. Сначала отца, который прихватил с собой на тот свет еще двоих, прежде чем умереть. Когда он упал навзничь, мать обезумела и бросилась на солдат с голыми руками. Они попытались пленить ее, но после недолгих сопротивлений плюнули и просто перерезали ей глотку. Я видела это сквозь узкую щель половиц. Было трудно сдержаться, хотелось броситься с криками на убийц, отомстить, но страх и жажда жизни победили. Даже после ухода воинов я не сразу выбралась наружу. Дрожь окутала меня с головы до ног и лишь желание похоронить родителей заставило тело двигаться.

Не знаю, от кого я скрываюсь, зачем прячусь, но продолжаю это делать по сей день. Я покинула родительский дом, найдя еще более укромное место вдали от людей. Мое новое жилище едва заметно и выглядит как небольшой зеленый холм. Мне было не под силу содержать построенную отцом хижину, да и оставаться там небезопасно. Мой дом — землянка, маленькая и теплая. И лишь спустя годы я, наконец, почувствовала себя защищенной и начала иногда наведываться в деревню, до которой больше часа пути. Там я обменивала сделанные мною мази и собранные травы на мясо и одежду.

Повзрослев, я заметила нечто странное: чем дольше пребываю в деревне, тем страннее ведут себя люди вокруг меня.

* * *

Со связкой сухих трав и склянками ароматных масел я шла по деревне. Было жарко, но я не снимала накидку, укрывавшую меня с головой. Улыбка не сходила с лица: так приятно было наблюдать за людьми и слышать чужие голоса. Засмотревшись на милую пожилую пару, я не заметила мужчину, идущего мне на встречу, и случайно задела его плечом. Не произнеся ни слова, я кивком извинилась и пошла дальше. Но задетый прохожий резко остановился, обернулся и проводил меня долгим взглядом. Я, смутившись, прибавила темп.

Вскоре, добравшись до лавки, я обменяла свое добро у приветливой старушки Сесилии на свежий хлеб и вяленое мясо. Она дала мне новые склянки и завела беседу:

— Слышала, что творится?

— Нет, — ответила я.

— Утром воины столицы к нам в деревню наведывались, все такие красивые и сверкающие.

— Что им было нужно?

— А черт их знает, какое-то Братство разгоняли, — произнесла Сесилия. — Дык все девки сразу лучшие платья напялили и на улицу выскочили.

— Зачем? — недоумевала я.

— Как зачем? Авось, какой из них глаз положит и увезет жить в столицу. Неужели ты не хотела бы такого жениха заиметь?

— Точно нет.

Старушка удивилась моему резкому ответу и махнула рукой, словно я маленький ребенок, ничего не смыслящий в жизни.

* * *

Выйдя из лавки Сесилии, я побрела прочь из деревни, идя не главными дорогами, а маленькими тропами, мной же и проложенными. Как обычно, шла я через поле с огромными валунами, и как всегда удивлялась тому, что никто не приходит полюбоваться на величие этих камней. Есть один, самый любимый, формой напоминающий сердце. Проходя мимо, я всегда останавливаюсь возле него отдохнуть или просто насладиться видами. Но в этот раз сердце было облито кровью. Настоящей свежей кровью. Я обошла валун и увидела молодого мужчину в одеянии воина столицы. Испугавшись, я сразу отскочила, хотя тот лежал без сознания и не представлял никакой угрозы. Живот его был вспорот, а лицо бледное, как у мертвеца.

«Так тебе и надо», — подумала я и пошла дальше.

Пройдя вперед несколько метров, я все же остановилась, медленно обернулась, и взглянула на него еще раз.

«И почему мне тебя жаль?»

Я вернулась к воину и, опустившись на колени, проверила его дыхание.

«Еще живой, — подумала я. — Лучше бы умер, чтобы совесть потом не мучила. А теперь что делать? Оставить его или помочь? А что я смогу? С собой только хлеб да пустые склянки».

Поколебавшись еще немного, я приняла решение: сняла накидку и, аккуратно уложив на нее мужчину, потащила его к себе в хижину. Хорошо, что дом был уже близко, ведь тянуть его очень тяжело.

«Может и умереть в дороге, но быстрее я не смогу…»

* * *

Добравшись домой, я сразу занялась его ранами.

«Повезло, что я разбираюсь в травах и мазях. Спасибо за это моей матери».

Уложив гостя на лежанку из соломы, я аккуратно обработала и зашила порез, пустив в ход все свои познания. Мужчина потерял много крови, часть из которой осталась на полу моего жилища. Посмотрев на алое пятно, я усомнилась в надобности швов.

«Не уверена, что он переживет эту ночь», — думала я, но больше ничем не могла ему помочь.

Оставалось только ждать исхода. Поэтому, не теряя времени, я занялась заказом Сесилии. В спешке перетирала травы, стараясь успеть все сделать до заката. Из-за этой непредвиденной встречи я могла не справиться с работой вовремя, но на душе было тепло: все же хорошее это дело — спасти жизнь, пускай даже воину столицы.

Примерно каждый час я проверяла, жив ли он. Мужчина не сдавался и мне даже начало казаться, что он обязательно выкарабкается.

«Красивый, — поймала я себя на мысли и тут же одернула. — Ладно. Заварю ему маминого отвара, он поможет встать на ноги. Если еще встанет, конечно».

Приподняв мужчине голову, я кое-как залила отвар ему в горло, так, чтобы тот не захлебнулся. Убедившись, что он будет в порядке, снова взялась за наполнение склянок. Это скучное занятие, но оно обеспечивает мне существование. Людям нужны лекарства, а мне пища и одежда.

В итоге день пролетел так быстро, что я даже не заметила, как на улице стемнело. Пришлось отложить часть невыполненных дел на завтра и готовиться ко сну.

«Нужно поспать, завтра закончу, — подумала я. — Страшно засыпать с ним под одной крышей… А стоит ли бояться? Он еле живой, сейчас его даже младенец одолеет».

Проверив на последок состояние мужчины, я поняла, что мамин отвар подействовал и жар начал спадать. Значит, от инфекции не умрет. Теперь ему осталось лишь побороть потерю крови, но тут, увы, я бессильна.

Со спокойной душой я устроилась на полу и крепко уснула.

* * *

Проснулась я рано. Ложиться с темнотой и вставать с первыми лучами солнца — это про меня. Я быстро вскочила на ноги, ведь нужно закончить работу. На полу виднелось засохшее пятно крови, но вот самого мужчины нигде не было. Испугавшись, я выбежала на улицу, осмотрелась по сторонам и обнаружила его. Еле стоя на ногах и опираясь на ножны своего громадного меча, как на трость, воин встречал рассвет. Я оторопела, ведь никак не рассчитывала, что уже этим утром он сможет самостоятельно подняться. Не издавая ни звука, я потянулась за палкой, лежащей у землянки. Слабая, конечно, защита против острого клинка в его руках, но других вариантов у меня не было. К тому же он сильно ранен.

Набравшись храбрости, я окликнула воина:

— Тебе еще нельзя вставать.

Выдавив это, я поняла, что еще никогда не разговаривала с мужчинами. Разве что с отцом, но это совсем другое. Его я знала с рождения, а этого воина со вчерашнего дня, и то в полумертвом состоянии.

С большим трудом он обернулся, услышав мой голос, и заговорил:

— Я благодарен вам за спасение моей жизни, но мне некогда отлеживаться.

Воин не выглядел устрашающим как те, что убили отца и мать. Напротив, он казался добрым человеком. Во мне поубавилось волнения, и я бросила палку обратно на землю. Колени еще немного дрожали, но я зашагала к нему, попутно произнося:

— Тогда умрешь. Истечешь кровью и умрешь. Да ты даже если попытаешься идти, то через пару метров свалишься и умрешь. Второй раз зашивать тебя я не стану!

— Мои люди предали меня и пытались убить, они оказались членами Братства, — вдруг заявил он. — Я должен немедленно представить их суду столицы.

— О каком Братстве вы все говорите? — поинтересовалась я.

— В вашей провинции сформировалось Братство, большую часть которого составляют бывшие и, как выяснилось, действующие воины столицы. Они захватывают деревни и города, берут с жителей плату за неприкосновенность. Несогласные лишаются своих домов и лавок, а некоторые и симпатичных дочерей.

Мужчина говорил так медленно и спокойно. В его голосе чувствовалась сила и благородство. Нельзя быть такой доверчивой, но я поверила ему. Он совсем не стоял на ногах и, казалось, был готов рухнуть замертво. Проникшись сочувствием, я уже не могла бросить его в таком состоянии.

— Иди в дом, — буркнула я, давая опереться на свое плечо. — Не хоромы, но какое-то время тебе придется здесь пробыть.

— Как вас зовут? — спросил он, пытаясь самостоятельно добрести до землянки.

— Меня?! — я удивилась столь обычному вопросу. Наверное потому, что мне его еще никто и никогда не задавал.

— Вас, — с тяжестью в голосе подтвердил воин, все же опершись на меня, не в силах больше стоять. — Я Верджилиус, кстати, но можно просто Верджил.

— Амелия, — представилась я, закидывая его левую руку себе на плечи.

— Я в вечном долгу перед вами, Амелия.

Я помогла ему добраться до землянки, устроила на лежанке и настрого запретила вставать. Затем посмотрела на повязку в области живота и заметила, что швы разошлись и кровь засочилась.

— Ну вот, — недовольно вздохнула я.

— Что такое? — спросил меня Верджил.

— Вставать не нужно было, вот что.

Мужчина усмехнулся, а я вновь пробубнила:

— Когда начну зашивать, не будешь так ухмыляться.

После этих слов, он лишь широко улыбнулся, смотря прямо мне в лицо.

— Что смешного?! — выпалила раздраженным голосом, попутно отводя глаза в сторону, не давая нашим взглядам соприкоснуться.

— Вы говорили, что больше не станете меня зашивать. Почему вы так добры?

— А ты бы бросил умирающего? — вопросом на вопрос ответила я.

— Наверное, да, — со стыдом ответил воин.

— Спасибо.

— За что? — удивился он.

— Теперь мне будет намного легче, когда ты закричишь от боли.

— Не закричу. Обещаю.

Когда я снимала старые швы и накладывала новые, Верджил и правда не издал ни звука. Не соврал. Он мужественно терпел всю боль, и даже выражение на его лице не менялось, как бы глубоко не входила игла. Зато мои руки тряслись: я никогда не зашивала людей и не трогала мужское тело. Не знаю точно, что пугало меня сильнее…

Закончив, я вернулась к своим делам, а воин уснул. Периодически я поглядывала на Верджила и проверяла на нем повязку. Мне не хотелось думать о нем, переживать за его состояние, но мысли сами лезли в голову.

«Как же здорово, когда рядом есть кто-то, с кем можно поговорить. Без человеческого общения можно сойти с ума, но не стоит привязываться, ведь он скоро поправится и уйдет», — это была мудрая мысль, которой я решила придерживаться.

Верджил проспал весь день. Столько же понадобилось и мне, чтобы побороть дрожь и дискомфорт от присутствия нежданного гостя. Все-таки трудно привыкнуть к человеку в доме, после стольких-то лет одиночества.

* * *

Это был жаркий день. С самого раннего утра я сидела на траве и очищала самодельным ножиком корешки целебных растений. Верджил, пригибаясь у низкого дверного проема, уверенным шагом выбрался из землянки наружу. Было видно, что ему намного лучше. Подойдя ко мне, он спросил:

— Почему вы живете здесь?

— Не всем же жить в столице, — огрызнулась я.

— Простите, если своим бестактным вопросом я как-то задел ваши чувства. Знайте, я не хотел. Вы сделали для меня так много, как я могу отплатить?

— Перестань говорить «Вы», я просто Амелия.

Верджил подошел чуть ближе и опустился рядом на траву. Я подняла глаза и вновь увидела этот странный взгляд, совсем как у деревенского прохожего, которого я случайно задела плечом. Он оцепенел и смотрел на меня, а спустя несколько мгновений восторженно произнес:

— Ты такая красивая! Ты прекраснее всех девушек столицы!

— Уж это вряд ли, — усмехнулась я в смущении.

— Я не вру, Амелия.

— Ты просто размяк, — ответила я. — Идем, завтрак почти готов. Поешь, сил прибавится и глупости из головы выветрятся.

Меня пугал до глубины души этот безумный влюбленный взгляд, что воин бросал на меня. Ненормальный для человека, едва знакомого со мной, даже с учетом того, что я спасла ему жизнь. Хотя я мало что понимаю в людских взаимоотношениях, но это уже слишком.

Конец ознакомительного фрагмента.