Знаки судьбы

Чжоу Хаохуэй, 2014

Абсолютный бестселлер в Китае. Лучший криминальный роман 2021 года по версии «Sunday Times». ПАЛАЧ МЕРТВ. Всего неделю назад убийца-палач, державший в страхе город Чэнду своими «письмами смерти», казнил сам себя, чтобы избежать ареста. И вот полиция находит тела двух жестоко убитых студентов, непочтительно обращавшихся со своим учителем… НО КАЗНИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ. Единственная подсказка, оставленная преступником – уведомление о смерти. Подпись прежняя: «Эвмениды». Офицер полиции Ло Фэй, новый начальник оперативной группы, с ужасом понимает: убийца-палач успел подготовить преемника… ВСТРЕЧАЙТЕ СВОЮ СУДЬБУ. И снова преступник на шаг впереди. Только теперь все еще хуже – Эвменидам помогает кто-то из полиции. Смогут ли Ло Фэй и его команда настичь убийцу-фанатика? Или это их судьба – бесцельно метаться по замкнутому кругу в чужом кровавом квесте?

Глава 3. Маски долой

8:00

Кабинет начальника Департамента общественной безопасности провинции Сычуань

Ло Фэй по столу придвинул к начальнику Сун папку.

— Вчера днем под видом офицера полиции в архив Управления проник неизвестный. И теперь у него есть копии тринадцати дел, хотя охотился он именно за этим. Судя по его поведению и подписи, я уверен, что он из тех самых Эвменид.

При упоминании Эвменид брови начальника Сун чуть приподнялись.

— Всю прошлую ночь члены специальной следственной группы просматривали эти документы, — продолжал Ло Фэй, — но так до сих пор и не выявили какой-либо связи между делом о захвате заложника и убийствами в деле номер четыреста восемнадцать.

— Понятно, — произнес начальник Сун, потирая костистый подбородок. — Это дело было за несколько лет до меня. Поделитесь тем, что сами знаете о нем.

— Говоря попросту, перекос ситуации с заложниками. Жертва, сорокапятилетний Чэнь Тяньцяо, занял десять тысяч у тридцатидвухлетнего Вэнь Хунбина. Второй неоднократно просил вернуть ему долг, но безрезультатно. И вот тридцатого января восемьдесят четвертого года, за три дня до празднования китайского Нового года, Вэнь Хунбин постучал к Чэнь Тяньцяо в дверь и жестко потребовал своих денег. Только на этот раз, когда должник опять понес околесицу, Вэнь Хунбин выслушивать ее не стал. Он был моложе и сильнее Чэнь Тяньцяо, так что смог скрутить его и взять в заложники, а затем показал у себя на поясе самодельное взрывное устройство. Пригрозил взорвать его и прикончить их обоих, если Чэнь Тяньцяо не вернет ему долг до конца дня. Тот наконец согласился. Он написал жене — теперь уже бывшей — записку, в которой просил занять деньги у друзей, но, передавая ее ей, намеренно сжал женщине руку. Между ними это был условный сигнал на случай, если ему когда-либо придется говорить с ней под принуждением. И она тут же вызвала полицию. Вэнь Хунбин затащил заложника обратно в квартиру. Благодаря жене полиция прибыла на место достаточно быстро. Возникла классическая ситуация с взятием заложника, при этом Вэнь Хунбин своего должника не отпускал. Чтобы воспрепятствовать взрыву, который погубил бы всех в здании, Вэнь Хунбина через одно из окон квартиры ликвидировал полицейский снайпер.

Все это начальник Сун выслушал в молчании. А затем в недоумении повел головой:

— С чего бы Эвменидам интересоваться этим делом? Они что, желают поквитаться с Чэнь Тяньцяо?

— Тоже исключать нельзя. Хотя это было восемнадцать лет назад… История давнишняя. Зачем, казалось бы, фокусироваться на ней сейчас?

Добавить начальнику Сун было нечего.

— Каковы бы ни были причины, — сказал Ло Фэй, — мы не можем оставить эту ниточку без внимания, какой бы хилой она ни была. Я уже приказал своим заняться этим Чэнь Тяньцяо.

— И?..

— Родился в тридцать девятом году. Постоянный житель Чэнду и, насколько можно судить, в своей жизни не прожил ни одного честного трудового дня. В долгах по уши, но при этом конкретное судебное дело на него не повесишь. Всякий раз, при очередной неуплате по кредиту, кредиторы обращаются к нам, но полиция в основном мало что может сделать: практика-то обычно гражданская, а не уголовная. Большинство кредиторов плюют и сдаются, хотя бывают и исключения. Такие как Вэнь Хунбин… Но однажды Чэнь Тяньцяо все же попал впросак. В девяносто первом его арестовали и посадили на семь лет. Правда, тюрьма его нисколько не исправила, он вышел и вернулся на старую проторенную дорожку. По нашим сведениям, последние два года обитает за пределами страны, скрываясь от кредиторов то ли в Таиланде, то ли во Вьетнаме. Такие ходят слухи.

— Продолжайте поиски. Такую зацепку игнорировать нельзя.

— Безусловно. Но есть и еще одна, которая, возможно, сейчас достойна даже большего внимания.

— Это какая?

— В материалах по делу тридцатого января значится имя Юань Чжибана.

— Вот как? — Начальник Сун перелистнул на последнюю страницу, где перечислялись офицеры, участвовавшие в расследовании. Там действительно указывалось имя Юань Чжибана. — Как такое возможно? — озадаченно спросил он. — В то время Юань Чжибан еще даже не закончил полицейскую академию. Участвовать в расследовании он просто не имел права.

Ло Фэй кивнул:

— Именно это я и пытаюсь осмыслить. Надо бы узнать, каким образом там был задействован Юань Чжибан. Это может помочь найти связь с убийствами восемнадцатого апреля. Но официальный отчет о разборках в квартире Вэнь Хунбина предельно лаконичен, и что там делал Юань Чжибан, тоже не означено. Что наводит на мысль, не пыталось ли Управление что-либо намеренно скрыть.

Начальник Сун порылся в папке с документами. Рапорт был действительно краток — в самом деле, всего один абзац:

«Офицеры прибыли и снаружи начали переговоры с Вэнь Хунбином через окно. Тот все больше приходил в возбуждение. Он требовал, чтобы Чэнь Тяньцяо немедленно с ним расплатился. Когда заложник сообщил, что у него нет для этого необходимых средств, Вэнь Хунбин пригрозил взорвать у себя на теле бомбу. Чтобы предотвратить гибель людей, главный следователь приказал застрелить Вэнь Хунбина. Тот был убит в голову пулей снайпера. Смерть была мгновенной. Затем офицеры ворвались в квартиру, обезвредили взрывчатку и вызволили Чэнь Тяньцяо».

Начальник Сун в сердцах грохнул по странице кулаком.

— Как, черт побери, такой отчет мог вообще быть принят?

Ответом Ло Фэя было что-то среднее между гримасой и ухмылкой.

— Заместителем начальника Управления тогда был, видимо, Сюэ Далинь?

Начальник Сун напрягся. Ло Фэй был прав. Дело о захвате заложника появилось всего за несколько недель до печально известных событий в деле № 316 о торговле наркотиками.

— Моя гипотеза, — продолжал Ло Фэй, — состоит в том, что заместитель начальника Сюэ Далиня и остальные сотрудники Управления были настолько поглощены событиями, предварившими облаву шестнадцатого марта, что никто из них не удосужился прочитать этот отчет внимательно.

Начальник Сун кивнул и осторожно закрыл папку.

— Что планируете делать теперь? — спросил он.

— Не могу отделаться от мысли, что за этим делом кроется какая-то тайна. И если есть на свете хоть один человек, который мог бы просветить нас и сказать, какую роль во всем этом играл Юань Чжибан, то это, видимо, старший следователь. Тот же самый человек, который печатал этот отчет…

— Вы хотите поговорить с офицером Дин Кэ? — прервал его начальник Сун, уставившись на последнюю страницу досье. — Вы, наверное, шутите.

Офицер Дин в правоохранительных органах считался легендой. Не только в провинции Сычуань, но и в целом по стране.

— Я знаю, что так просто он эту информацию не выдаст, но хочу попытать счастье.

Начальник Сун пожал плечами:

— А вы учли одну деталь?

— Какую?

— Что офицер Дин уже много лет как в воду канул. И ни одна из наших попыток отыскать его не увенчалась успехом.

У Ло Фэя вытянулось лицо.

— А я-то думал, что нахожусь в этом деле близко к истине… — Он сокрушенно вздохнул.

— Простите за любопытство, а вы знали Дин Кэ лично? — спросил начальник Сун.

— Он вел у нас в академии кое-какие занятия. В то время Дин Кэ был еще и начальником уголовного розыска Чэнду с двумя десятилетиями опыта за плечами. А в апреле восемьдесят четвертого, всего за несколько недель до моего выпуска, перестал преподавать. Позже я слышал, что из-за переутомления он заболел. А там вышел в отставку, еще не успев поправиться.

Начальник Сун кивнул:

— Начальник Дин был легендой по одной главной причине: он успешно завершал все расследования, за которые брался. Стопроцентный успех — то, чего не достигал ни один другой офицер. Заболел он прямо перед убийствами восемнадцатого апреля, тем самым первым появлением Эвменид… — Начальник Сун вздохнул. — Иной раз невольно думаю: не уйди он на пенсию, глядишь, и дело Эвменид было бы уже давным-давно раскрыто.

Заинтересованный Ло Фэй подался вперед:

— А куда, интересно, Дин Кэ направился после своего ухода?

— Перебрался в деревню. Но даже и после отставки с полицией он по-прежнему поддерживал связь. Всякий раз, когда расследование буксовало, кто-нибудь из бывших коллег его отыскивал. Чтобы получить какую-либо помощь, обычно приходилось активно его тормошить, но за несколько лет он помог раскрыть весьма много дел.

— Всякий раз, выслушивая благодарности, он говорил одно и то же: «Вернетесь еще раз — я уйду туда, где меня никто не сможет найти». Все думали, он шутит… — Начальник Сун уныло покачал головой. — Это было еще в девяносто втором. Десять лет назад, подумать только… В том самом году Чэнду потрясло одно особо жестокое преступление. Я уверен, вы знаете, о чем я.

Ло Фэй встрепенулся:

— Дело номер сто двенадцать о расчлененном трупе?

Из его памяти все еще не стерлись фотографии, разосланные по провинции после того, как были обнаружены первые части той расчлененки.

— Подробности дела были настолько жестоки, что кое-кто из команды не выдержал… — Сун понизил голос. — Для расследования была мобилизована вся полиция Чэнду. Мы, помнится, прочесали весь город, но не нашли ни следа подозреваемого. Когда были исчерпаны все иные варианты, мы попытались связаться с Дин Кэ. Но на этот раз его нигде не оказалось. Жена с сыном сказали, что он исчез, едва пошел слух о преступлении. Естественно, Дин Кэ ожидал, что мы начнем его искать. Даже родные не знали, куда он делся.

— То есть исчез — и с концами? Вы его с тех пор не видели?

— Я уже сказал: десять лет прошло… Мы раскинули щупальца по всему городу, оставляли сообщения на интернет-форумах — перепробовали всё. Но без толку. Так что капитан Дин Кэ либо мертв, либо категорически не хочет, чтобы его нашли. Уж поверьте на слово.

— Но зачем было поступать именно так? Он что, настолько тяжело болел?

— Поймите, Ло Фэй: эта болезнь не была физической. Он вымотался от полицейской работы. От безжалостного стресса, бесконечного потока дел — одно за одним, одно за одним… Большинство из нас находят способы совладать с этим, но, полагаю, для него все обстояло по-другому. В конце концов, на него давила собственная безупречность: под старость лет подмочить свое реноме…

— Значит, найти его будет нелегко. Хотя отследить остальных, наверное, не настолько сложно? — Ло Фэй, пролистав папку, остановился на последней странице со списком полицейских.

Начальник Сун хмыкнул:

— Я попрошу коллег дать вам о них побольше информации. На протяжении десяти лет кадры менялись, так что многих из этих офицеров уже нет в нашей оперативной базе данных. Я пришлю результаты, как только мы их подготовим.

— Прекрасно. Большое вам спасибо.

Ло Фэй встал и почтительно кивнул. Начальник Сун ответил тем же.

Быстрым шагом идя по коридору, Ло Фэй чуть не столкнулся с Цзэн Жихуа.

— Начальник Ло! — с ходу крикнул тот.

— Что стряслось?

— Я выяснил, почему Эвменид так интересует это дело! И я знаю, кто он!

Глаза у Ло Фэя расширились. Не успел Цзэн Жихуа еще что-то сказать, как тот ухватил его за плечо:

— А ну-ка всех ко мне в конференц-зал, живо!

* * *

В луче проектора на экране предстала черно-белая фотография, слегка размытая и пожелтевшая по краям. А на ней — стайка ребятни, примерно от четырех до тринадцати лет.

— Фото сделано в восемьдесят шестом году здесь, в Чэнду, в сиротском приюте, — пояснил Цзэн Жихуа. — Спрашивается, почему я показываю вам именно этот снимок? А вот почему. Через год после той съемки один из этих ребят исчез.

— Продолжайте, — потребовала Му Цзяньюнь.

Лицо Цзэн Жихуа расплылось в самодовольной улыбке.

— Благодаря учетным записям, к которым я получил доступ, а также последующему визиту в приют я установил личность пропавшего сироты. Его звали Вэнь Чэнъюй. А его отец — тот самый Вэнь Хунбин, что был убит в противостоянии с полицией в деле о захвате заложника. Кому надо, поднимите материалы от тридцатого января восемьдесят четвертого года. — Цзэн Жихуа сделал весомую паузу, затем продолжил: — И вот мы здесь, спустя восемнадцать лет после смерти Вэнь Хунбина и считаные дни после смерти Юань Чжибана. Протеже последнего, принявший псевдоним Эвмениды, утаскивает из архива папку с делом. Скажете, совпадение? Я так не думаю.

Сделалось так тихо, что, казалось, было слышно биение сердец. Все думали об одном и том же: где-то на этом снимке присутствует юный, еще безвредный убийца…

— Вэнь Чэнъ-юй, — проговорил Ло Фэй по слогам. — Где он здесь?

Цзэн Жихуа направил на экран лазерную указку, и красная точка заплясала на мальчике лет восьми, слева в нижнем ряду. Черты его лица в глаза особо не бросались, но было что-то специфичное в том, как он держался. В то время как другие улыбались или скучали, этот стоял буквально по стойке смирно, с необычайно серьезным для своего возраста выражением лица.

Включила свой профессионализм Му Цзяньюнь. На ее взгляд, все могло сложиться по-иному, вырасти мальчик в более благоприятных условиях. Он мог бы стать прекрасным молодым человеком; возможно, старостой класса или заботливым старшим братом для своих братишек и сестренок.

Однако другие члены команды смотрели на него сквозь запятнанную призму того, что уготовила ему судьба: будущий жестокий убийца, который бросит им самый дерзкий вызов из всех, с какими они когда-либо сталкивались. В комнате воцарилась тишина, наполняя сердца тяжестью. Молчание нарушила Му Цзяньюнь.

— Для поимки убийц, — сказала она, — нужно понимать, какими они были до того, как превратились в кровожадных монстров. Именно переживания человека формируют его будущую сущность. Начальник Ло, возможно, вы расскажете нам нечто большее о том, каким человеком был Вэнь Чэнъюй?

— С какой стати? Я и сам не знаю.

— Если Вэнь Чэнъюй — действительно Эвмениды, то на момент их первой встречи с Юань Чжибаном он был впечатлительным и одновременно смышленым ребенком, чистым листом. А его окончательная психологическая, социальная и нравственная основа — итог сознательного манипулирования им Юань Чжибана. Вы знали его лучше, чем кто-либо из нас, начальник Ло, так что можете составить примерное представление о том, как он воспитывал и обучал этого мальчика. Я читала ваше личное дело. Из всех здесь присутствующих вы — самый опытный в расследовании опасных преступлений, связанных с насилием. Вам легче предоставить наиболее точное описание того, какого монстра взрастил Юань Чжибан.

Ло Фэй задумчиво потер щеку.

— А что… Пожалуй, вы правы. На месте Юань Чжибана я бы создал убийцу-интеллектуала. Способного работать в тени, с острым, как бритва, рассудком, холодной головой и жаждой самосовершенствования. Стимуляция и вызов служили бы ему мотивом к действию. Ему были бы присущи сила и настойчивость. А еще — неукоснительный кодекс поведения, без излишней рефлексии. И что самое главное — поставив перед собой цель, он не останавливался бы ни перед чем ради ее достижения.

— Хорошо. — Му Цзяньюнь одобрительно кивнула.

— Ага, большая помощь, — усмехнулся Цзэн Жихуа. — Сплошное теоретизирование.

— Между прочим, — невозмутимо заметила Му Цзяньюнь, — описание начальника Ло позволит мне составить профиль личности Эвменид. Взять, к примеру, его социальную жизнь. Из набросков начальника Ло можно сделать вывод, что убийца — приверженец уединенного существования, но это не значит, что у него отсутствуют навыки общения. Сближаясь с незнакомцами, в том числе и с жертвами, он должен проявлять определенную харизматичность. Вполне способен оперировать набором из нескольких условных личностей. Но если Юань Чжибан выпестовал в нем кодекс поведения, как предполагает капитан Ло Фэй, то он, безусловно, запрещает себе такую роскошь, как дружба или романтические отношения. Чтобы компенсировать это, убийца, возможно, развил в себе любовь к музыке, искусствам или, скажем, к изысканной кухне. И, несмотря на запреты своего наставника, у него все равно может возникнуть какая-нибудь сердечная привязанность, почему бы нет? Чувства, которые он не может выразить открыто. — Оглядев комнату, Му Цзяньюнь поймала на себе скептические взгляды. — Есть вопросы?

— Их несколько, — сказал Лю Сун. — Во-первых, как вы узнали все это из того, что сказал начальник Ло?

— Начальник Ло описал Эвменид как человека умного, чувствительного и стремящегося к знаниям. Такие личности, как правило, очарованы совершенством, особенно в вопросах красоты. Этого явно недостает в его повседневной деятельности, поэтому предаваться такому своему увлечению он может только в уединении и от случая к случаю. Его жизнь полна стрессов и одиночества, но, как человеку, ему нужен какой-то способ расслабляться, и, на мой взгляд, он вполне может достигать это через еду или музыку. Я даже взяла бы на себя дерзость сказать, что на месте Юань Чжибана сознательно культивировала бы интерес молодого человека к подобным вещам, предоставляя ему таким образом безопасный способ снять стресс.

— Вы также сказали, что он может испытывать к кому-то чувства, — напомнил Ло Фэй.

— Эмоциональные потребности свойственны всем. Даже такой аскет, как Эвмениды, не может полностью подавить в себе все человеческое. На самом деле, со временем он будет все больше и больше отчаиваться в неутоленности этих потребностей. Можно лишь предполагать, насколько сильна была все эти годы эмоциональная связь между ним и Юань Чжибаном. По сути, последний взял на себя роль его отца. Но теперь его нет и у его ученика никого не осталось. Для него это крайне ново, и он вряд ли к этому готов. Можно быть почти уверенными, что для заполнения этой бреши он будет искать по жизни кого-то другого.

— Но Юань Чжибан предостерег бы его, чтобы он ни к кому не прибивался, — заметил Ло Фэй.

— Эмоции воплощают наши самые первородные инстинкты. Их нельзя заставить исчезнуть просто по чьей-то прихоти.

— И какого же человека он тогда выберет?

— С большой долей вероятности можно предположить, что это была бы женщина.

— Откуда такая уверенность?

— Простая статистика. Во-первых, по оценкам, девяносто процентов населения гетеросексуально. Во-вторых, им движет другая подсознательная мотивация — потребность в матери. Фигура отца для него, возможно, только что ушла в небытие, а женской фигуры в его жизни не было почти уже двадцать лет. В записях о Вэнь Чэнъюе значится, что его мать скончалась от неизлечимой болезни примерно через полгода после гибели его отца. Не исключено, что молодой человек может искать и женщину в таком же уязвимом положении, подсознательно надеясь, что каким-то образом сможет ее исцелить. Не исключены и поиски того, кто, как и он, недавно перенес тяжелую утрату. Кого-нибудь, с кем можно сопереживать.

Ло Фэй скрестил на груди руки:

— Браво, госпожа Му Цзяньюнь. Прекрасная работа.

Психолог отреагировала сдержанной улыбкой.

Ло Фэй повернулся к Цзэн Жихуа:

— Расскажите, что еще вы там нашли.

Из стопки документации Цзэн Жихуа извлек лист. Он отметил дату рождения Вэнь Чэнъюя — 30 января 1978 года. Группа крови — первая.

— По данной информации, после смерти матери, Чжан Цуйпин, в июне восемьдесят четвертого юнца определили в сиротский приют. Что удивительно, сиротой Вэнь Чэнъюй никогда себя не считал. В записях фиксируется его настойчивая уверенность, что отец у него не умер, а просто пропал без вести. Это создало барьер между ним и другими детьми в приюте. Тридцатого января восемьдесят седьмого года девятилетний Вэнь Чэнъюй исчез во время выездной прогулки и больше его никто не видел.

Изогнув бровь, Ло Фэй со значением заметил:

— Его исчезновение и гибель его отца произошли в один и тот же день.

— Я тоже не верю в то, что это совпадение, — сказал Цзэн Жихуа, откладывая документы. — Как я уже говорил, Вэнь Чэнъюй родился в семьдесят восьмом году, то есть сейчас ему двадцать четыре. Отец был убит в день его шестилетия. Вэнь Чэнъюй не был в курсе, что Юань Чжибан принимал участие в полицейской операции, в результате которой отец мальчика погиб. Несколько месяцев спустя Юань Чжибан был госпитализирован с травмами, полученными при взрыве на складе. Как мы все знаем, следующие три года он провел на лечении за счет бюджета Управления. Затем, тридцатого января восемьдесят седьмого года, Юань Чжибан похитил Вэнь Чэнъюя и начал обучать его, имея цель сделать из него своего преемника. Этот день он явно выбрал потому, что это была годовщина смерти Вэнь Хунбина.

Цзэн Жихуа оглядел комнату, упиваясь всеобщим вниманием:

— Так вот, предлагаю свой собственный анализ. Первое: Вэнь Чэнъюй понятия не имел, что полиция застрелила его отца. Он помнил только, что его отец исчез тридцатого января того же года. Это был его день рождения, и он бы этого не забыл. Второе: я также считаю, что Юань Чжибан никогда не раскрывал ученику свою подлинную личность. И третье: теперь, благодаря недавним репортажам в СМИ, тому это стало известно. Что-то из прежней жизни Юань Чжибана в качестве полицейского пробудило у новых Эвменид память и заставило задуматься о своем отце. И тогда он понял, что последние известные передвижения его отца должны фигурировать где-нибудь в наших папках с делами. Все, что ему оставалось сделать, — это выискать материалы дела, помеченные тридцатым января восемьдесят четвертого года.

Все молча обдумывали слова Цзэн Жихуа. У Инь Цзяня зазвонил телефон, и он поспешил в коридор, чтобы там ответить на звонок.

Первым заговорил Ло Фэй:

— Итак, теперь, когда Вэнь Чэнъюй знает, что его отец мертв, как он может на это отреагировать?

— С большой скорбью и глубоким разочарованием, — ответила Му Цзяньюнь. — О смерти своего отца он захочет узнать все, что возможно сверх скудных подробностей репортажа. А увидев в досье имя Юань Чжибана, безусловно, захочет узнать, какую роль сыграл его наставник в тот роковой день. Но самое главное, он захочет отомстить.

— Кому? — удивился Ло Фэй. — Заложнику Чэнь Тяньцяо? Начальнику Дин Кэ? Снайперу?

— Сложно сказать. — Му Цзяньюнь нахмурилась. — Но я рекомендовала бы как можно скорее найти всех троих.

— Начальник Сун сейчас собирает информацию обо всех офицерах, причастных к делу номер сто тринадцать. Как только появятся эти детали, мы займемся их поиском. Кстати сказать, Дин Кэ и Чэнь Тяньцяо и без того находятся в центре нашего внимания. Их местонахождение пока неизвестно, но я надеюсь, что другие офицеры помогут нам запеленговать обоих.

Внезапно в конференц-зал влетел Инь Цзянь с лицом бледным, как простыня. Его глаза встретились с глазами Ло Фэя.

— Срочно в больницу!

9:40

Центральная больница провинции

Полиция уже оцепила обширный участок перед зданием больницы. Посреди раскинулся человек в больничном халате. На одной руке у него была толстая повязка, лицо уткнулось в землю. Рядом с телом дежурили двое молодых полицейских, строго глядя на собравшуюся у линии оцепления толпу.

Ло Фэй и Инь Цзянь поднырнули под ленту и подошли к офицерам.

— Не выжил, значит, У Иньу? — вздохнул Ло Фэй, заранее предвидя ответ.

— Умер сразу при падении, — растерянно доложил один из офицеров. — Единственное преимущество вызова в больницу: нет недостатка во врачах, чтобы это констатировать.

— Выпрыгнул с седьмого этажа, — добавил второй.

— Трава, возможно, смягчила приземление, но для семидесятилетнего доходяги это все равно что картонная защита от гранаты.

Ло Фэй присел рядом с трупом на корточки и, натянув перчатки, осторожно приподнял с земли безжизненную голову, открывая запачканное грязью лицо.

На пользу внешности старика падение не пошло: от уголков закрытых глаз тянулись борозды морщин, губы скривились от боли. Изо рта и ноздрей сочилась кровь, окрашивая глинистую прогалину в темно-лиловый цвет.

Ло Фэй отвернулся от тела и уныло вздохнул.

— Вам известны подробности происшедшего? — спросил он.

— Конечно, — второй офицер кивнул. — Прыжок из окна. С летальным исходом.

— Так это было самоубийство? — удивился Ло Фэй. — Вы уверены?

— На сто процентов. До этого его навестила семья и сказала, что он ведет себя неадекватно и выглядит сильно подавленным. С родственниками он не разговаривал, от завтрака отказался. Просто сидел и смотрел в пространство. Примерно без десяти девять сказал родне, что ему нужно побыть одному, поэтому они вышли из палаты и присели в коридоре. А спустя двадцать минут У Иньу упал на землю. Всё это видели несколько случайных свидетелей. Старик просто вылез из окна седьмого этажа и спрыгнул.

— А с чего ему понадобилось сводить счеты с жизнью? — задал вопрос Ло Фэй.

— Ну… — Голос офицера осекся; сглотнув, он продолжил: — По словам семьи, он наложил на себя руки из-за полиции.

— То есть как? — Ло Фэй дернул головой.

— Жена и сын сказали, что странности с ним начались после того, как к нему вечером в палату зашел офицер для допроса. Хотя нашим до этого сделали от ворот поворот.

— Его допрашивал кто-нибудь из наших сотрудников? — Ло Фэй резко обернулся к своему помощнику.

— Нет, — ответил Инь Цзянь. — Мы с вами и госпожа Му Цзяньюнь — единственные представители уголовного розыска, кто сюда заезжал.

— Немедленно свяжитесь со всеми местными участками и выясните, посылал ли кто-нибудь сюда полицейского. — Повернувшись к двум другим, Ло Фэй сказал: — Надо, чтобы кто-нибудь из вас отвел меня к семье У Иньу.

Взрослый сын погибшего, У Цзямин, находился сейчас в приемной и разговаривал с кем-то из персонала больницы. Когда в комнату вошла полиция, он осекся на полуслове и нахмурился.

— Прошу прощения. Мои соболезнования. Меня зовут Ло Фэй, начальник отдела уголовного розыска. — Офицер постарался, чтобы его голос звучал максимально сочувственно.

У Цзямин лишь презрительно фыркнул. Ло Фэй проигнорировал его поведение: время дорого.

— Мне нужно задать вам несколько вопросов. Во-первых, приходил ли вчера вечером к вашему отцу кто-то из полиции?

— А меня-то вы зачем спрашиваете? — тот скривился в горькой усмешке. — Вы что, за своими людьми не следите?

Кровь прилила к щекам Ло Фэя.

— Да, вчера сюда приходил полицейский, — вмешалась женщина в белой униформе. — Это я направила его в палату пациента. Я старшая медсестра.

— Что он говорил пациенту?

— Затрудняюсь сказать.

Прежде чем Ло Фэй успел задать медсестре следующий вопрос, У Цзямин обличительно ткнул в него пальцем:

— Откуда, черт возьми, она могла знать, что он сказал? Он ворвался, велел нам покинуть палату, а потом запер дверь изнутри!

Ло Фэй нахмурился. Ни один полицейский так себя вести не мог, не рискуя потерять должность. В горле начинал скапливаться неприятный комок.

— Вы видели его удостоверение? — спросил он у старшей медсестры.

— Да. Он предъявил его — даже еще до того, как я попросила.

— Вы внимательно его рассмотрели?

Ее голос дрогнул:

— Н-не очень… Он просто показал его и убрал.

У Ло Фэя зазвонил телефон, и он, извинившись, поднес трубку к уху.

— Начальник Ло, это Инь Цзянь.

— Слушаю.

— Звание полицейского было прикрытием, он не из наших ребят.

10:02

Бизнес-центр «Лунъюй», зал для совещаний.

Вице-президенты Линь и Мэн имели невеселый вид.

— Сегодня в три часа ночи меня известили, что братец Шэн попал в аварию, — сказал братец Хуа, избегая глядеть им в глаза. — Я связался со своими контактами в дорожной полиции, чтобы разузнать побольше.

— И что тебе сказали? — мрачно спросил вице-президент Линь.

— Сказали, езда в состоянии сильного опьянения. Машина слетела с края недостроенной эстакады. Двадцатиметровый спуск — все равно что сорваться с шестого этажа. Спасателям пришлось распиливать машину, чтобы извлечь его останки.

Вице-президент Мэн брезгливо поморщился:

— Смешивать быструю езду и алкоголь — такое за ним водилось. Кажется, еще Дэн Хуа ему за это жестко выговаривал. И вот теперь братец Шэн поплатился за это жизнью…

Однако у вице-президента Линя все еще оставались вопросы.

— А где была та недостроенная эстакада?

— При съезде с южной кольцевой дороги в деревню Доуцзы. Когда эта развязка будет достроена, то позволит напрямую выезжать на скоростное шоссе, проходящее рядом с городом.

— Но ведь братец Шэн жил в центре города, разве нет? Что он делал черт знает где, на шоссе в пригороде?

Братец Хуа кивнул:

— Место — не единственная подозрительная деталь в смерти братца Шэн.

Вице-президенты тревожно переглянулись. Слов братца Хуа они ждали с жадным нетерпением.

— При проверке обнаружилось, что концентрация алкоголя в крови у братца Шэн превышала ноль два процента. В таком состоянии не то что рулить, а даже сидеть нереально. Но все равно давайте предположим, что выносливость к выпивке у него такова, что позволила ему проделать весь немалый путь до окраины города. Спрашивается, зачем ему было ехать по незнакомой дороге, да еще и перекрытой? По предварительному расследованию, его машина пробила ограждение на въезде недостроенной эстакады, остановилась, затем снова поехала дальше. А еще через километр слетела с эстакады… — Братец Хуа угрюмо помолчал. — А теперь скажите: такое поведение для пьяного водителя можно назвать логичным?

Линь Хэнгань покачал головой, а Мэн Фанлян почесал свои мясистые брылы.

— По данным экспертизы с места аварии, — продолжил братец Хуа, — братец Шэнь в конце дороги не затормозил, а попытался вывернуть. Но даже если игнорировать все прочие странности, связанные с его смертью: зачем он пытался отвернуть от края вместо того, чтобы просто дать по тормозам?

— А может, тормоза отказали? — осторожно предположил Мэн.

— Вот и я об этом подумал. Что, если кто-то специально вывел его машину на эстакаду, покурочил тормоза и подтолкнул его ехать дальше? Жаль, что тачка у братца Шэн разбита в лепешку и нет возможности это проверить…

Линь уставился себе под ноги.

— В этой катастрофе много необъяснимого, — тихо сказал он. — Это нехорошо.

— Мне думается, его убили, — высказал мысль братец Хуа.

Мэн озабоченно кашлянул:

— Но кто мог иметь к нему счеты?

Братец Хуа бросил что-то на стол — какую-то мелкую вещицу.

— Найдено в одном из его карманов. Вероятно, единственная вещь в машине, которая осталась непокореженной.

Все уставились на зеленую пластиковую зажигалку.

Мэн Фанлян нахмурился, узнав на ней логотип.

— «Люйянчунь», — прочел братец Хуа. — У братца Шэн была привычка прикарманивать дармовые зажигалки в ресторанах, которые он посещал. Когда я нашел это, мне стало очень любопытно, с кем же он нынче пил. И этим утром я заехал в ресторан «Люйянчунь» и посмотрел записи с камер наблюдения.

Линь взял зажигалку, задумчиво повертел ее в руке. Затем с тихим щелчком прикурил от нее сигарету и сказал, пустив синеватый дымок:

— Я тебя недооценивал, братец Хуа. Тебе не телохранителем — сыщиком надо работать.

— Сыщиком или нет, а братец Шэн служил под моим началом. И нападение на него — это нападение на организацию Дэн Хуа, — бесстрастно заметил братец Хуа. — Я просто выполняю свою работу.

— На самом деле вчера вечером братец Шэн ужинал с нами, — сказал Мэн, — как ты определенно уже заметил. И на момент нашего с ним расставания в самом деле был сильно пьян. Однако мы с директором Линь не имеем никакого отношения к тому, что произошло после этого.

Вице-президент Линь глубоко затянулся, уронив столбик сигаретного пепла.

— У нас и навыков таких нет, чтобы провернуть дельце, на которое ты намекаешь.

— Я вам верю, не волнуйтесь. Кадры с камер наблюдения совершенно ясно показывают цель вашего ужина. Братец Шэн напился в вашем присутствии, а значит, не мог больше сопротивляться вашим задумкам… Активы Дэн Хуа и так в ваших карманах, зачем вам его трогать?

Линь Хэнгань встретил обвинение саркастичной улыбкой:

— Братец Хуа, мы все здесь в одной лодке. Можно расходиться по некоторым вопросам, но нет никаких причин для всех этих «ударов кинжалом в спину», на которые ты намекаешь. Ты знаешь, как никто, что Дэн Хуа все последние годы обласкивал братца Шэн, приблизил его к себе и у него не было недостатка во врагах. И вот теперь, с уходом Дэн Хуа, многие из них явно почувствовали себя смелее и зашевелились. — Он побарабанил пальцами по столу. — Хотя опять же возможно, что мы просто придаем этому слишком большое значение. Насколько мы знаем, братец Шэн просто напился и в одиночку отправился кататься с ветерком, что кончилось его полетом с эстакады.

— Его убили, поверьте. И я знаю, кто это сделал, — изрек братец Хуа с каменным лицом.

— Кто?

— Убийца, что послал Дэн Хуа «извещение о смертном приговоре». Эвмениды. — В голосе братца Хуа сквозила ненависть с льдистым оттенком страха.

— Ты хочешь сказать, что это он убил парня? — спросил Линь Хэнгань. — Но зачем?

Братец Хуа смерил обоих колким взглядом:

— Список преступлений, указанных в извещении Дэн Хуа, может касаться любого из нас.

Оба вице-президента напряглись. Преднамеренное убийство, рэкет, наркоторговля, вымогательство… Несмотря на солидный фасад, никто из верхушки «Лунъюй» не был чужд обвинениям, перечисленным в «извещении о смертном приговоре».

Братец Хуа цепко наблюдал за ними. На лбу Мэн Фанляна уже выступила испарина. Оба явно задавали себе один и тот же вопрос: «Что, если убийство Дэн Хуа не утолило в Эвменидах жажду крови?»

— Возможно, сейчас мне надо будет лично озаботиться вашей безопасностью. Предлагаю пока отложить все внутренние дрязги, касающиеся наследия Дэн Хуа, перед лицом борьбы с таким грозным врагом. Уверен, что Мэр Дэн сказал бы то же самое, будь он все еще здесь.

— Мы будем тебе очень признательны. — Вице-президент Линь кивнул. — Ты — незаменимый член нашей команды безопасности.

— Однозначно, — согласился вице-президент Мэн.

Братец Хуа пожал плечами.

— Я лишь делаю свою работу, — повторил он.

12:51

Управление общественной безопасности Чэнду

Наспех перекусив, Ло Фэй заперся у себя кабинете, намереваясь разобраться с записями. Очень нужны были спокойная обстановка и ясная голова.

Накануне вечером, в десять минут одиннадцатого, некто, назвавшийся полицейским, вошел в отделение интенсивной терапии, где лежал на лечении У Иньу. Его разговор с учителем длился около получаса, причем перед этим гость потребовал, чтобы в палату больше никого не пускали. На нем были солнцезащитные очки, скрывавшие бо́льшую часть лица. Отделение он покинул примерно без четверти одиннадцать. На просьбу описать его внешность персонал дал лишь самые расплывчатые описания.

По словам медсестер, с уходом этого человека У Иньу впал в странное уныние; это было похоже на депрессию или сильный стресс. Всю ночь пациент почти не спал, а наутро это состояние только усугубилось. Он даже отказывался встретиться с женой и сыном, которые приехали его навестить. А через двадцать минут после их прибытия взял и шагнул из окна своей палаты.

Обзвон Инь Цзянем местных участков подтвердил, что ни один из полицейских начальников своих сотрудников в больницу не отряжал. Ни одна правоохранительная структура не взялась объяснить, что тот визитер мог делать в палате У Иньу.

Подозрение специальной следственной группы изначально пало на Эвменид — во всяком случае, Инь Цзянь выражал уверенность, что это был он. А вот Му Цзяньюнь считала иначе.

— Есть несколько причин, по которым эта теория не выдерживает критики, — заявила она. — Насколько нам известно, «извещения о смерти» Эвмениды учителю никогда не предъявляли. А если б убийца вернулся за У Иньу, то неизбежно пришел бы и за девушкой. Кроме того, этот «допрос» обернулся полной противоположностью тому, чего убийца добивался от У Иньу. Он хотел, чтобы учитель вновь открыл в себе достоинство и приверженность долгу — качества, явно противоречащие решению У Иньу покончить с собой. Что наводит на мысль: человек, которого мы ищем скорее всего не Эвмениды.

Ло Фэй был склонен с ней согласиться.

— У Иньу, возможно, не видел лица Эвменид в отеле, — сказал он, — но он слышал его голос. Жена и сын заявили, что У Иньу нормально воспринял голос того посетителя за порогом больничной палаты и затем снова, когда тот в нее входил. Из чего следует, что это был не тот человек, с кем он встречался в отеле.

Усталость наползала на Ло Фэя, как прибрежный туман. Сидя перед компьютером, он несколько раз с силой моргнул, чтобы размытые пятна текста на экране превратились во внятные символы.

Из дремоты его вывел негромкий, но настойчивый стук в дверь. В комнату вошел Инь Цзянь.

— Есть новости! — взволнованно сообщил он. — Насчет начальника… Хань Хао.

— Так, и какие? — моментально встрепенулся Ло Фэй.

— Последние несколько дней мы ведем наблюдение за знакомыми Хань Хао и членами его семьи, особенно за его женой и сыном. Сегодня утром жене Хань Хао позвонили на мобильный, и разговор длился почти двадцать минут. Мы отследили номер; он был зарегистрирован только сегодня утром. Сразу после этого она ушла с работы и отправилась забирать сына из школы. После этого на ее телефон поступало еще несколько коротких звонков, все с того же номера.

— То есть Хань Хао планирует встретиться со своей женой. Когда именно?

— Мы думаем, в ближайшие несколько часов. Ждем ваших указаний.

— Где сейчас его жена?

— Час назад они с сыном зашли в «Кей-эф-си» рядом со школой. Они все еще там.

Ло Фэй встал.

— Значит, туда и направимся. Свяжитесь с командиром Лю и скажите, чтобы обеспечил десять бойцов спецназа. И убедитесь, что все они из новых. Среди них не должно быть людей, которых Хань Хао может узнать.

— Слушаюсь!