Человек слова. Выпуск 2

Сборник, 2022

Долг и счастье писателя – в поиске вечных истин. Настоящий автор неустанно ищет ответы на множество вопросов: в чем смысл жизни, что такое любовь, для чего нужна совесть?.. Он стремится постигать суть вещей и, отбросив лишнее, ухватить главное. Писатель – это обыкновенный человек. Однако существует отличие: его голова полна мыслей, которые он хочет высказать в словах, как композитор в мелодии, как живописец на холсте. А еще он должен нести добро, ибо Слово было у Бога, и он передал его людям, способным говорить и писать. Сборник «Человек слова» состоит из разноплановых произведений современных авторов – поэтов, прозаиков, а также писателей, работающих в разных жанрах. Их творчеству присущи отсутствие шаблонов, самобытность, острота сюжетов.

Наталия Белостоцкая

Инженер-авиастроитель, поэт, философ Наталия Фёдоровна Белостоцкая родилась на Севере — в Мурманске, на берегах студеного Баренцева моря, где она с отличием оканчивает школу, после чего учится в Ленинградском институте авиационного приборостроения. Защитив на отлично диплом авиационного инженера-механика в ЛИАПе, она трудится на Ленинградском авиационном заводе.

Писать стихи начала с 1999 года и за это время сумела подняться от уровня обычного бытового стиха до создания произведений философского содержания. Значительное место в творчестве Наталии Белостоцкой занимают мифы, легенды, притчи, сказки, басни. Является победителем многочисленных поэтических конкурсов.

Более подробно с творчеством автора можно познакомиться в интернете: https://stihi.ru/avtor/belost и др.

Когда душа — пиит

Искать метафору, сравненье

Не стоит, коли вдохновенье

Дарует чувству божий свет —

Душа творит! Она — поэт!

Сам человек лишь подмастерье:

Бумагу дать, зачистить перья…

И, ощутив преображенье,

Перо скрипит от оживленья…

И все слова — души подарок!

(Они приходят без помарок.)

И на листе, как отраженье, —

Мир чувств души и вдохновенья:

Естественность, и простота,

И правда. Эти три «кита»,

На коих зиждятся искусства —

Достоинства любого чувства.

Легко душа творит сама…

Все остальное — от ума,

Чья цель — расчет. Ум прагматичен:

К душе и чувствам безразличен.

Но лишь, когда душа пиит —

«Душа с душою говорит».

26 января 2006 г.

Поэту

Ни ручку, ни бумагу не мусоль

И звание поэта — все оставь!

Пока на рубище не проступила соль

От пережитых чувств, слагавших явь.

Воскреснут чувства для людей в стихе

Волшебной магией, похожей на магнит, —

«Рука потянется к перу…» И по строке

Тебя узнают, истинный пиит!

3 мая 2004 г.

Странник

Осилил странник путь свой налегке,

Но камни слов пронзали душу больно:

Над ним глумился люд невдалеке,

А он терпел. И Бог сказал: «Довольно!

Путь к совершенству на Земле тернист.

Возьми перо и с чувством осознанья

Пиши, чтоб плакал белоснежный лист,

Словами отражая боль страданья.

Мой странник, не держи на сердце зла

И ощути свое преображенье».

«Поэт сгорел во мне, мой Бог, дотла

От сплетен, травли, боли, униженья.

А я летал, как Ангел, над землей,

Слагая стих…» — «Я видел это чудо,

Я помогал тебе… Пойдем со мной.

Пойми, поэт, они — всего лишь люди».

16 июня 2006 г.

Виртуоз и инструмент

По мотивам произведения Г. Х. Андерсена

«Перо и чернильница»

В кабинете поэта без званий

Друг кивнул на сосуд для чернил:

«Вот чернила — источник всех знаний,

В них еще столько творческих сил!»

И ушел он в обнимку с поэтом.

Тут чернильница, громко вздохнув,

Обратилась к перу, и при этом

Крышку настежь от чувств распахнув:

«Задыхаюсь от счастья признанья,

Так и я рассуждала всегда.

Не пойму: как вмещаю я знанья,

Без меня что вам делать тогда?

Пару капель моих — и страница

Разных чувств и волнений полна,

Здесь могла чья-то жизнь разместиться.

Ах, и верно, я очень умна!

Я не знаю природы и все же

Стихотворные рифмы пишу

О луне, о погоде пригожей,

Как на звездное небо гляжу.

Лишь во мне эти знанья хранятся.

Как? Не знаю и в толк не возьму…

Без сомненья за все могу взяться

И отдать эти знанья письму…

Бессознательно мысль выпускаю…»

А перо проскрипело в ответ:

«Да, чернильница, я это знаю,

Что ума в вас ни капельки нет.

Если б к делу с умом относились,

Вы, пузатый сосуд для чернил,

Знали б: кляксами знанья пролились,

Если б я по листу не водил.

Просто вы для того здесь стоите,

Чтобы смачивать в меру меня,

И тогда свои мысли, простите,

Я бумаге скажу не тая.

Знайте, жидкость с чернильной душою,

Нет умнее аскета-пера.

Дар ваш тоже так явен, не скрою,

В пышной форме крутого бедра.

Я — пишу! Я — творю! Излагаю,

В том сомнения нет у людей.

Я поэмы, баллады слагаю,

В этом значимость жизни моей…»

«Только стажа у вас маловато, —

Зашипели чернила, как яд, —

Вы на службе, подобно солдату,

Но от вас лишь пушинки летят.

Износились совсем: вы — калека,

Вас подобных без счета прошло.

Только я здесь тружусь век от века,

Мне, поверьте, не просто везло.

Даже ваши стальные собратья

Были все в услуженье моем.

Из меня все черпали, и вряд ли

В скрипе перьев мы знанья найдем».

Доведенное фразой до точки,

Вмиг перо заскрипело сильней:

«Вы — чернильная фляжка, нет — бочка!» —

Подчеркнув неприязнь свою к ней…

Успокоились все… День кончался,

А под вечер вернулся поэт.

«Видно, с музой скрипач обвенчался, —

Вспоминал он скрипичный концерт, —

Скрипку взял виртуоз… Зазвучала…

Легкость звуку дает мастерство,

Эти звуки — блаженству начало,

В них гармонии всей торжество.

В звуках видел такие картины:

То как капли живого дождя,

То дубы, всех веков исполины,

Распускались, листвой шелестя.

То вдруг солнышко жизнь излучало,

А потом песни пел соловей.

Только скрипку одну замечали

И смычок, что порхал все быстрей…

В скрипке словно открылась та сила,

Чтоб гордиться прилюдно собой:

“Виртуозу давно отслужила!” —

И смычок заиграл сам собой.

Ни смычок и ни скрипка не знали,

Кто в них жизнь пробудил, вызвал страсть…

Только звуки все громче звучали,

В них была независимость, власть…»

И поэт написал, рассуждая:

«Безрассудно кичиться смычку.

Инструмент эти звуки рождает,

Если мастер дозволит ему…

Вот и мы, люди, часто кичимся,

Восхваляя заслуги свои,

Забываем, о Боже… стыдимся,

Ведь и мы — инструменты твои».

Тишина… Вдруг перо заскрипело,

Продолжая вести старый спор:

«Как умно написал я и смело…»

А чернильница крикнула: «Вздор!

Эти мысли в черниле созрели,

Ну а вы почерпнули раствор,

По листу только жутко скрипели,

Заглушая души разговор!»

Друг на друга обиделись очень,

Обозвав на прощанье опять.

Только сон их так сладок и прочен,

А поэт ожиданьем объят…

Мысль поэта, созвучная звукам,

Волновала его… Он-то знал:

Вдохновенью предшествуют муки…

Так творца в нем сам Бог открывал.

1 ноября 2001 г.