Долг и счастье писателя – в поиске вечных истин. Настоящий автор неустанно ищет ответы на множество вопросов: в чём смысл жизни, что такое любовь, для чего нужна совесть… Он стремится постигать суть вещей и, отбросив лишнее, ухватить главное. Писатель – это обыкновенный человек. Однако существует отличие: его голова полна мыслей, которые он хочет высказать в словах, как композитор в мелодии, как живописец на холсте. А ещё он должен нести добро, ибо Слово было у Бога, и он передал его людям, способным говорить и писать. Сборник «Человек слова» состоит из разноплановых произведений современных авторов – поэтов, прозаиков, а также писателей, работающих в разных жанрах. Их творчеству присущи отсутствие шаблонов, самобытность, острота сюжетов.
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Человек слова предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Юрий Выборнов
Поэт, автор и исполнитель песен, номинант Национальных литературных премий имени Сергея Есенина «Русь моя», «Поэт года», «Наследие», «Георгиевская лента», А. Грина в рамках конференции «РосКон — 2020», премий имени Сергея Довлатова, «Большая книга» и «Национальный бестселлер».
Юрий Владимирович — участник литературного конкурса «Классики и современники», Международного поэтического фестиваля «Дорога к Храму», Национальной литературной премии «Золотое Перо Руси», Международной литературной премии имени Святых Петра и Февронии Муромских.
Член Общероссийской общественной организации «Российский союз писателей», Межрегиональной общественной организации «Интернациональный Союз писателей» / «Интернациональное Сообщество Писателей, Драматургов и Журналистов».
На икону молюсь
На икону молюсь да бедам смеюсь
всем назло — открыто, отчаянно,
порой зарекаюсь, порою крещусь,
в краю Нежданно-негаданно.
В краю по краю с верой в душе
поступью твёрдой сознательно
иду, спотыкаюсь, встаю, не ропщу,
свой путь продолжаю старательно.
Свой путь, только свой, чужд мне чужой,
пущай и боле простой,
не сойду, не сверну, ты мой, только мой,
уж лучше рискну головой.
Уж лучше рискну, нежели вспять
окольной тропой ковылять,
уж привык спотыкаться, привык вставать
и поступью твёрдой шагать.
На икону молюсь да бедам смеюсь
всем назло — открыто, отчаянно,
порой зарекаюсь, порою крещусь,
в краю Нежданно-негаданно.
Пара шагов
Есть здесь и сейчас ни больше ни меньше —
в кредит не оформить и пару деньков,
но не стоит грустить да топтаться на месте,
как и жить без надежды на пару шагов.
Пара шагов — ни много ни мало,
пара шагов — совсем ничего,
но пары шагов нам так не хватало,
лишь пары шагов добиться всего.
Есть леность и трусость, да ещё пустословье,
пороки не выгнать, не выставить в дверь,
но как же быстро пустеет подворье,
за пару шагов завидев метель!..
Пара шагов — ни много ни мало,
пара шагов — совсем ничего,
но пары шагов нам так не хватало,
лишь пары шагов добиться всего.
Есть совесть и честь, отвага и храбрость,
вера в любовь и твёрдость руки,
есть крепкая дружба, но всё же усталость
чрез пару шагов поджидает в пути.
Пара шагов — ни много ни мало,
пара шагов — совсем ничего,
но пары шагов нам так не хватало,
лишь пары шагов добиться всего.
В осенний поздний час
В осенний поздний час немой
нарушен думой мой покой —
да думой горькой, непростой,
животрепещущей, больной.
Больной рассудку вопреки,
но близкой для моей души:
«Откуда к нам приходят сны
и отчего так коротки?
И отчего бывает так,
что красок нет, один лишь мрак?
Кто тот безжалостный малец,
горе-художник, снов творец?»
Горе-художник, что ж, не злись,
прошу тебя, за кисть возьмись,
с улыбкой отнесись к словам
и красок дай ты нашим снам!
Дай красок вдоволь, от души,
но только, чур, уж не спеши —
спокойно сны всё ж распиши.
Будь другом мне, не откажи!
Поговорить бы по душам…
Поговорить бы по душам:
дать волю чувствам и словам,
начистоту чуть-чуть шепчась,
лишь только изредка крестясь.
Поведать другу обо всём —
о потаённом и былом,
о сокровенном, неземном,
но всё же близком и родном.
О том, как жил и как тужил,
как веровал и как грешил,
кого любил, кого бранил,
где оступался, где юлил.
О том, как не настойчив был,
ленился и не тратил сил,
о том, кого я позабыл
и в своё время не простил.
Поговорить бы по душам:
дать волю чувствам и словам,
начистоту чуть-чуть шепчась,
лишь только изредка крестясь.
Мне дóроги воспоминания
Мне дóроги воспоминания,
увы, давно минувших дней,
задорный смех и ожидания
беспечной юности моей.
Беспечной, чистой, непорочной,
в кругу родных, в кругу друзей,
весёлой, радостной, цветочной,
во свете солнечных лучей.
Во свете звёзд и упований,
мечтаний созидать, творить,
простых и сказочных желаний
на крыльях небо покорить.
На крыльях с ветром в догонялки
резвиться, в облаках парить,
забыв про детские считалки,
не вспоминать, кому водить.
Мне дóроги воспоминания,
увы, давно минувших дней,
задорный смех и ожидания
беспечной юности моей.
Верните детские мечты
Верните детские мечты
в изломанную мою жизнь,
добавьте смеха, доброты,
гармонию и романтизм.
Даруйте света и любви,
прошу я вас без укоризн,
да развяжите все узлы,
заплёл во мне что реализм.
Развейте тучи, мглу, дожди,
но проявите гуманизм
и растопите в сердце льды,
чтобы забыло драматизм.
Верните детские мечты
в изломанную мою жизнь,
добавьте смеха, доброты,
гармонию и романтизм.
Тоска
Тоска… Тоска… Сердечная тоска…
Ах, как близка сегодня ты мне стала,
нет-нет, прошу, не покидай меня,
побудь ещё, твоя пора настала…
Побудь ещё… и не спеши уйти,
побудь-побудь, тебя так не хватало,
дарована ты небом, чтоб найти
во тьме души мне светлое начало.
Во тьме душе уже невмоготу…
Во тьме холодной, во тьме коварной,
дарующей лишь только пустоту
с ухмылкою мертвецкой и безнравной.
Тоска… Тоска… Сердечная тоска…
Ах, как близка сегодня ты мне стала,
нет-нет, прошу, не покидай меня,
побудь ещё, твоя пора настала…
Ах, как хочется остановить!
Мир души с каждым годом беднеет,
вянет тело, тускнеет и взор,
ах, как хочется остановить время,
освежить поблёкший узор.
Полёт мыслей всё ниже и ниже,
горизонт всё безлюдней, темней,
круг общения немного, но шире
в окружении серых теней.
Глас надежды в груди угасает,
а мечта не рвётся в полёт,
понимаю, что жизнь увядает
и сырая земля уже ждёт.
Мир души с каждым годом беднеет,
вянет тело, тускнеет и взор,
ах, как хочется остановить время,
освежить поблёкший узор.
Вчерашний день
Вчерашний день канул, бесследно исчез,
умчался стремглав, но оставил
время и место для новых побед,
неспешных сует и мечтаний.
Не сéтуйте, братцы, кручину долой,
в прошлом нельзя нам остаться,
живите сегодня телом, душой,
чтоб с завтрашним днём повстречаться.
Живите, цените каждый свой миг,
который вам небом дарован,
жизнь скоротечна, но день всё ж велик,
коли не в прошлом схоронен.
Вчерашний день канул, бесследно исчез,
умчался стремглав, но оставил
время и место для новых побед,
неспешных сует и мечтаний.
Всё пройдёт
Всё пройдёт… Всё обойдется…
Постучится счастье в дом,
на круги свои вернётся,
будет ладно всё кругом…
Будет ладно всё и складно,
минут беды, горьки дни,
будет на душе отрадно,
поживём ещё в любви.
Всё пройдёт… Всё обойдётся…
Благо будет бить ключом,
место доброте найдётся,
да и злобе под замком.
Под замком местечко злобе
выделим мы не одной:
ложь, предательство и хамство —
на покой одной гурьбой.
Всё пройдёт… Всё обойдется…
Постучится счастье в дом,
на круги свои вернётся,
будет ладно всё кругом…
Будет ладно всё и складно,
минут беды, горьки дни,
будет на душе отрадно,
поживём ещё в любви.
По дороженьке
По дороженьке, подобной тростиночке,
человек бредёт по судьбинушке,
древа в щепки, пока хватит силушки, —
ради блага родимой кровиночки.
Ради блага и процветания,
ради мира и понимания,
ради блеска родимых очей,
ради чувств, что подарены ей.
По дороженьке, по тропиночке,
где под горочку в полной корзиночке,
полной-полной жгучей крапивочки, —
ради счастья и светлой улыбочки.
Ради блага и процветания,
ради мира и понимания,
ради блеска родимых очей,
ради чувств, что подарены ей.
По дороженьке, подобной тростиночке,
человек бредёт по судьбинушке,
древа в щепки, пока хватит силушки, —
ради блага родимой кровиночки.
Пожелание
С бодростью живите в теле,
с чистотой души на деле,
с Богом в сердце и в душе
долги годы на Земле.
Позабудьте хворь, печали,
с глаз снимите прочь вуали,
вспомните, о чём мечтали,
и немного о морали…
О рассветах, о закатах,
о широких перекатах,
о родных и близких в хатах,
счастье том, что не в догматах.
С бодростью живите в теле,
с чистотой души на деле,
с Богом в сердце и душе
долги годы на Земле.
Совсем несложно
Совсем несложно нырнуть в бутылку
и под откос всю жизнь пустить,
куда труднее скривить улыбку
и в трудный час смеясь, шутить.
Совсем несложно скрыть ошибку,
да вбок куда-то отступить,
куда трудней набить всё ж шишку
урок усвоить, повторить.
Совсем несложно бить баклуши,
в безделье время проводить,
куда труднее, надев беруши,
трудом округу поразить.
«Совсем несложно…» в жизни много,
но лучше всё же иногда
«Куда труднее…» не для слога
оставить в жизни навсегда.
События
Как удар топора события есть —
их всех, бесспорно, не перечесть,
рубят внезапно, исподтишка
и невозвратно, что было вчера.
Рубцовой границей делят всегда
единую жизнь на два куска,
сердце и душу грызут не щадя,
ядовито впивая два острых клыка.
Как удар топора, как удар топора
фразу рождают: «Было вчера…
Было, прошло, и боле уж нет…»,
шрам оставляя на множество лет.
Как удар топора события есть,
Будет, поверьте, их в жизни не счесть.
От сердца в рубцах желаю, друзья,
вам шрамов поменьше, а блага — всегда.
Невозможно! Непосильно!
«Невозможно! Непосильно!» —
непростительны слова:
неспроста даны нам руки,
шея, ноги, голова.
Неспроста даны нам мысли,
как и зоркие глаза,
неспроста нас учат жизни
с детства мудрые года.
«Невозможно! Непосильно!» —
унизительны слова,
омерзительны, порочны,
и нет места им, друзья.
Им нет места в лексиконе,
в вере, в дружбе и в труде,
в задушевном разговоре,
в счастье, в горе и в беде.
«Невозможно! Непосильно!» —
непростительны слова:
неспроста даны нам руки,
шея, ноги, голова.
Неспроста даны нам мысли,
как и зоркие глаза,
неспроста нас учат жизни
с детства мудрые года.
Дорогая моя Москва
Что в провинции потеряла
дорогая моя Москва?
Или так, на чай забежала —
погреться у костерка?
Приходи, приму как родную,
не посмею обидеть тебя,
но кормить, пожалуй, не буду:
ты зажралась, зазноба моя.
Не кричи и не распинайся,
не стращай расправой меня,
больше такта, и — возвращайся,
ведь провинции ты так нужна.
Что в провинции потеряла
дорогая моя Москва?
Или так, на чай забежала —
погреться у костерка?
Суровой кистью
Суровой кистью реалиста
я напишу для вас стихи.
Прошу, не надо мне стилиста
и прочей модной мишуры.
Прошу, не надо мне рекламы,
пустых советов, суеты,
наветов злыми языками,
а также прочей срамоты.
Прошу, не надо мелодрамы,
красивых сказок о любви,
не сéтуйте, молю вас, дамы, —
вы выше всякой похвалы.
Не сетуйте и не серчайте,
что стих нарушил ваш покой,
живите в счастье, процветайте,
пишу вам дружеской рукой.
Суровой кистью реалиста
я напишу для вас стихи.
Прошу, не надо мне стилиста
и прочей модной мишуры.
Есть ум
Есть ум, талант, одежда, хлеб,
но только счастья в жизни нет —
мечты тускнеют с каждым днём
и тонут в рюмке за столом.
Семья трещит давно по швам,
и оплеухой по ушам
бранится на меня родня,
которой дорог я пока.
Конечно, есть ещё дружки,
с кем коротаю я деньки,
с кем прожигаю жизнь свою
и на кусочки душу рву.
А впрочем, знаете, я вру:
давно пропал в хмельном аду,
сгорела чистая душа,
осталась только лишь зола.
Есть ум, талант, одежда, хлеб,
но только счастья в жизни нет,
мечты тускнеют с каждым днём
и тонут в рюмке за столом.
Подстелите, прошу вас, соломки
Подстелите, прошу вас, соломки,
чтоб с высот было мягче лететь,
да ещё одолжите мне шмотки,
дабы стильно я мог умереть.
Не нарядно, не модно, а просто —
только брюки, рубаха, пиджак,
да галстук, конечно, позвольте:
без него никуда я, никак.
Утюгом всю пройдите одёжу,
только бережно, нежно, любя, —
вас прошу, не заденьте мне рожу
за дурные мои все слова.
За дурные слова и проступки,
тех, что в жизни хватало всегда,
за бездействие просто от скуки,
за циничную жизнь, господа.
Подстелите, прошу вас, соломки,
чтоб с высот было мягче лететь,
да ещё одолжите мне шмотки,
дабы стильно я мог умереть.
Лето
В двери — шасть, и скрылось лето,
зной, жару забрав с собой,
прохлаждаться будет где-то
осенью, зимой, весной.
Прохлаждаться, не работать
и мечтать вернуться вновь,
чтобы радовать детишек
и дарить свою любовь.
Чтобы радовать и взрослых,
впрочем, всех людей Земли,
тех, кто едет на курорты
или коротает дни.
Коротает дни на даче,
на работе до зари,
или кто в полях батрачит
день-деньской, где нет воды.
Нет воды… да что там, ладно,
у кого-то ведь ремонт,
на исходе уже отпуск,
да и дел невпроворот.
А ремонт доделать нужно,
чтобы честно отдохнуть,
потому как будет отпуск
лишь на следующий год.
Будет отпуск, будет лето,
а сейчас же в двери — шасть,
прохлаждаться, не работать
и мечтать, мечтать, мечтать.
О чём сегодня говорить?
Ну-с, о чём сегодня, братцы,
будем с вами говорить?
Не мусолить, не мыть кости,
а смеяться и шутить.
Травить шутки-прибаутки,
байки, как заведено,
о простом укладе нашем
или жизни, как в кино.
Как в кино, конечно, можно,
только вымысла полно,
но, пожалуй, оно нужно:
в мире грёз всё так легко!
В мире грёз легко, бесспорно,
но хотелось, чтобы ложь
за экранами осталась,
и цена была ей грош.
Предлагаю всё же, братцы,
о земном поговорить,
не мусолить, не мыть кости,
а смеяться и шутить.
Я верю в случай
Я верю в случай, как глупец,
стократ уверен: существует,
хитёр и быстр всё ж, подлец, —
меня обходит или дурит.
Меня обходит стороною
(увы, не знаю, отчего),
играет в прятки он со мною
желаниям моим назло.
Возможно, ждёт он день и час,
чтобы явиться предо мною,
чтобы его увидев раз,
сказал, что случай был судьбою.
Ну а пока что я живу
закономерно и умело,
да встречу нашу с ним я жду
и верю — будет непременно.
Я верю в случай, как глупец,
стократ уверен: существует,
хитёр и быстр всё ж, подлец, —
меня обходит или дурит.
По кочкам
По кочкам жизнь несётся одурело:
то яма, то канава, то обрыв, —
при всём при этом в будущее смело
смотрю уверенно, но пальцы всё ж скрестив.
Кричу всё время жизни я вдогонку:
«Родная, милая, притормози на миг!»,
но от неё лишь слышу отговорку:
«Не тормози, поторопись, старик!
Поторопись, успеть нам всюду нужно,
нет времени, чтоб петь и танцевать,
развеяться — тебе должно быть чуждо,
а впрочем, как и слово отдыхать!»
И так плетусь за жизнью своей следом…
Она несётся где-то впереди,
а отдых мне давно уже неведом,
как и желание с дистанции сойти.
По кочкам жизнь несётся одурело:
то яма, то канава, то обрыв,
при всём при этом в будущее смело
смотрю уверенно, но пальцы всё ж скрестив.
Закоулки
Закоулки никогда не спят,
и маленькие сошки в них — большие,
угрюмо исподлобья зрят,
роняя изо рта слова сухие.
Слова сухие, бранные слова,
но доля правды в них имеет место,
а по-другому там, увы, нельзя
и, если честно, даже неуместно.
В закоулках неуместно чтить
Закон, Сознательность, Право и Порядок,
а о Культуре можно позабыть:
там ближе сердцу разный беспорядок.
Разный беспорядок не во всём,
в вопросах, например, Понятий, что без Чести,
ответ возможно получить и днём, —
скажу я вам тихонечко, без лести.
Закоулки никогда не спят,
и маленькие сошки в них — большие,
угрюмо исподлобья зрят,
роняя изо рта слова сухие.
Я бегу
Я бегу от тоски и с глупцами не спорю,
я проворно и ловко обхожу их силки,
я читая живу, но вопросов всё боле,
а ответов всё меньше удаётся найти.
Я бегу от безделья и прочих соблазнов,
я упорно тружусь от зари до зари,
я стал докой, спецом — невозможно иначе
дорогу достойно жизни пройти.
Я бегу от вранья и прессы бульварной,
я притворно порою делаю вид,
что читаю и верю в разные сказки,
дабы не слышать в свой адрес обид.
Я бегу от тоски и с глупцами не спорю,
я проворно и ловко обхожу их силки,
я читая живу, но вопросов всё боле,
а ответов всё меньше удаётся найти.
Мои откровения
Мои откровения нужны вам едва ли,
не принято душу держать в неглиже,
но сердце, душа от костюмов устали,
как и от масок, только вдвойне.
Кричит, негодует душа, как и сердце:
«Театра довольно! Прочь маскарад!
Рубашку попроще на бренное тельце!
Нужен нам свет, прекратите парад!»
Тише, прошу вас, не кипятитесь —
окончен спектакль намыленных глаз,
гримёрка закрыта, миру явитесь
в своём естестве, а не напоказ.
Мои откровения нужны вам едва ли,
не принято душу держать в неглиже,
но сердце, душа от костюмов устали,
как и от масок, только вдвойне.
Недуг
Со стародавних дней доныне
живёт среди людей недуг —
он завистью зовётся в мире,
и слишком скверен этот «друг».
Он слишком скверен и коварен,
опасен и весьма хитёр:
мгновение — и ты ужален
порочным гадом, как змеёй.
Змеёю скользкой, ядовитой,
непрошеной и непростой,
но так доселе не убитой,
шипящей злобно за спиной.
Со стародавних дней доныне
живёт среди людей недуг —
он завистью зовётся в мире,
и слишком скверен этот «друг».
До глубины души
До глубины души измотан жизнью —
устал томиться в вареве земном,
вгрызаться в глотку, опосля молиться,
срываться с кручи, чтоб забыться сном.
Но не до сна: в заботы замурован,
в заботы, хлопоты, насущные дела,
иначе не могу — такой породы,
иначе эта жизнь не для меня.
Иное бытие мне слишком пресно,
безмолвно-тускло, пусто и темно,
иное бытие бесчестно, неуместно,
а может, просто вовсе не моё…
До глубины души измотан жизнью —
устал томиться в вареве земном,
вгрызаться в глотку, опосля молиться,
срываться с кручи, чтоб забыться сном…
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Человек слова предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других