Сон в красном тереме. Том 1

Цао Сюэцинь, 1791

Роман «Сон в красном тереме», впервые целиком изданный в 1791 году, не просто входит в золотую сокровищницу китайской классической литературы (наряду с «Троецарствием», «Речными заводями» и «Путешествием на Запад»), – по стилю написания и принципу построения сюжета он сильно приближен к современному роману и, возможно, поэтому пользуется особой симпатией среди читателей. В книге рассказана история расцвета и разорения большой богатой семьи, бездумно растратившей свои богатства, что навлекло на нее множество бед и невзгод. Широкую популярность роману принесли изящный слог, фантастические события, любовные приключения и подробные описания быта. В настоящем издании «Сон в красном тереме» печатается по двухтомнику 1958 года, однако переводы многочисленных стихотворений, составляющих важную часть романа, печатаются по изданию 1997 года, для которого переводчик Лев Николаевич Меньшиков заново пересмотрел и поправил свои тексты. Роман сопровождается оригинальными иллюстрациями китайских художников. В первый том вошла вступительная статья Л. Н. Меньшикова и первые шестьдесят глав романа.

Глава одиннадцатая, из которой читатель узнает о том, как в день рождения Цзя Цзина во дворце Нинго был устроен пир и как при виде Ван Си-фын у Цзя Жуя вспыхнула страсть

Когда наступил день рождения Цзя Цзина, Цзя Чжэнь велел уложить в шестнадцать больших коробов изысканные яства, редчайшие фрукты и приказал Цзя Жуну вместе со слугами отнести все это Цзя Цзину.

— Смотри внимательно, — наказывал он Цзя Жуну, — обрадуется ли старый господин. Когда будешь кланяться ему, скажи так: «Отец мой, уважая ваше повеление, не осмелился к вам явиться, но вся семья, обратившись лицом в сторону вашего дома, почтительно вам кланяется».

Выслушав отца, Цзя Жун, сопровождаемый слугами, удалился. А к Цзя Чжэню постепенно начали собираться гости. Сначала пришли Цзя Лянь и Цзя Цян. Осмотрев все приготовления к празднеству, они поинтересовались:

— Будут сегодня какие-нибудь развлечения?

— Наши господа сначала рассчитывали, что старый господин тоже будет присутствовать, и поэтому не решились устраивать развлечений, — отвечали домашние. — Однако вчера узнали, что старый господин не придет, и приказали слугам разыскать труппу актеров и оркестр. Сейчас они в саду готовят сцену для представления.

Затем появились госпожа Син, госпожа Ван, Фын-цзе и Бао-юй. Цзя Чжэнь и госпожа Ю вышли к гостям. Мать госпожи Ю уже давно находилась здесь. Поздоровавшись, хозяева стали предлагать гостям чай.

Подавая чай, Цзя Чжэнь и госпожа Ю, улыбаясь, говорили:

— Старая госпожа уже в преклонном возрасте, а наш отец приходится ей только племянником, поэтому мы не осмелились тревожить ее своим приглашением. Но сегодня так свежо и прохладно, а в саду пышно расцвели орхидеи, и мы решили пригласить ее развлечься и поглядеть, как веселятся ее дети и внуки. Против всякого ожидания бабушка не пожелала удостоить нас своим посещением.

— Старая госпожа говорила вчера, что собирается прийти, — перебила Фын-цзе, — но вечером, когда Бао-юй ел персики, она не утерпела и тоже решила попробовать. Съела больше половины персика, а ночью у нее расстроился желудок, и во время пятой стражи ей пришлось два раза вставать, так что утром она чувствовала себя немного утомленной. Поэтому она велела передать старшему господину Цзя Чжэню, что никак не сможет прийти и просит прислать ей чего-нибудь вкусного, только бы оно было хорошо сварено.

— Я же говорил, что старая госпожа любит развлечения, и если она не придет, значит на то есть уважительная причина, — улыбнулся Цзя Чжэнь. — Так и оказалось.

— Позавчера я слышала от твоей сестры, что жене Цзя Жуна нездоровится, — промолвила госпожа Ван, обращаясь к госпоже Ю. — Что с ней?

— Какая-то странная у нее болезнь, — ответила госпожа Ю. — Помните, однажды в прошлом месяце, в сезон середины осени^[45], она веселилась со старой госпожой и с вами и вернулась домой в полночь. После двадцатого числа она вдруг стала ощущать сильную слабость и совсем потеряла аппетит. И так вот почти две недели. Да и месячные у нее не появляются уже несколько месяцев.

— А не ждет ли она ребенка? — спросила госпожа Син.

Тут раздался голос слуги, который громко возвестил из-за двери:

— Старший господин Цзя Шэ и второй господин Цзя Чжэн пришли со всеми членами семьи и находятся в гостиной!

Цзя Чжэнь вышел встречать гостей, а госпожа Ю продолжала рассказывать:

— Сначала врачи тоже думали, что она беременна. Но недавно Фын Цзы-ин порекомендовал нам врача, с которым учился в юности. Этот врач владеет прекрасными методами лечения. Он осмотрел нашу невестку и сказал, что она просто больна, и прописал ей лекарство. Сегодня она уже приняла лекарство, головокружение немного уменьшилось, хотя других улучшений пока не видно.

— Я не думала, что она так плохо себя чувствует, что не сможет в такой день прийти сюда, — заметила Фын-цзе.

— Ты ее видела здесь третьего числа, — заметила госпожа Ю, — тогда она насилу выдержала полдня в нашем обществе и не ушла лишь потому, что вы с нею дружите и она очень к тебе привязана.

При этих словах глаза Фын-цзе на мгновение покраснели и затуманились слезами.

— Судьба человека так же изменчива, как ветер и тучи — несчастный утром может стать счастливым к вечеру, — произнесла она. — Но если в такие годы с нею случится несчастье, какой интерес жить на свете!

В это время вошел Цзя Жун, справился о здоровье госпожи Син, госпожи Ван и Фын-цзе и обратился к госпоже Ю:

— Я только что носил угощения старому господину Цзя Цзину и сказал ему: «Мой отец принимает гостей и родственников и, выполняя вашу волю, не осмелился к вам явиться». Услышав это, старый господин очень обрадовался и проговорил: «Вот и хорошо». Он приказал передать отцу и вам, матушка, чтобы вы ухаживали за гостями, а мне велел старательно прислуживать дядям, тетям и старшим братьям. Потом он пожелал, чтобы поскорее вырезали на досках «Трактат о таинственных предопределениях», отпечатали десять тысяч штук и распространили. Об этом я уже доложил отцу. Сейчас мне надо пригласить к столу старших господ и остальных родственников.

— Погоди, братец Цзя Жун, — позвала его Фын-цзе. — Как себя чувствует твоя жена?

— Плохо! — Цзя Жун нахмурил брови. — Навестите ее, тетушка, и сами увидите.

Он повернулся и вышел. А госпожа Ю спросила госпожу Син и госпожу Ван:

— Вы будете есть здесь или пройдете в сад? Там актеры готовятся к представлению.

— Пожалуй, здесь будет лучше, — сказала госпожа Ван, взглянув на госпожу Син.

Госпожа Ю распорядилась, чтобы служанки тотчас же накрывали на стол. Те из-за дверей хором ответили: «Слушаемся» — и отправились выполнять приказание.

Вскоре стол был собран. Госпожа Ю попросила госпожу Син, госпожу Ван и свою мать занять места, а сама вместе с Фын-цзе и Бао-юем села на циновке, лежащей сбоку.

— Мы, собственно, пришли пожелать старому господину долголетия, — проговорили госпожа Син и госпожа Ван, — разве это не значит, что мы пришли праздновать день его рождения?

— Старый господин всегда любил отшельническую жизнь, — поспешила вставить Фын-цзе. — Он уже достиг совершенства и может считаться святым. А ваши слова, госпожи, доказывают, что в мудрости и проницательности вас можно уподобить только бессмертным духам!

При этих словах все присутствующие рассмеялись.

После еды мать госпожи Ю, госпожа Син, госпожа Ван и Фын-цзе прополоскали рот, вымыли руки и заявили, что собираются идти в сад. В этот момент вошел Цзя Жун и сказал госпоже Ю:

— Старшие господа, дяди и братья уже откушали. Старший господин Цзя Шэ и второй господин Цзя Чжэн ушли. Цзя Шэ заявил, что у него дела, а Цзя Чжэн сослался на то, что не любит театра, да и опасается, что будет слишком шумно. Всех остальных родственников дядя Цзя Лянь и господин Цзя Цян повели смотреть спектакль. Только что прибыли люди с визитными карточками и подарками от Наньаньского, Дунпинского, Сининского и Бэйцзинского цзюньванов, от шести семей гунов, в числе которых семья Умиротворителя государства гуна Ню, и от восьми семей хоу, в том числе от семей Преданного и Почтительного хоу Ши. Я доложил об этом отцу и принял от гостей подарки. Список подарков я положил в шкаф, а людям, доставившим их, вручил благодарственные письма. Ну и, кроме того, их, по обычаю, одарили и угостили. Вам тоже, матушка, следовало бы пригласить госпожу и тетушек в сад.

— Мы только что поели и как раз собирались туда, — проговорила госпожа Ю.

— Госпожа, — обратилась Фын-цзе к госпоже Ван, — разрешите, я навещу супругу брата Цзя Жуна, а потом приду.

— Да, да, — кивнула госпожа Ван. — Нам всем хотелось бы ее навестить, но боюсь, что шум утомит ее. Ты уж передай ей, что мы желаем ей поскорее поправиться!

— Дорогая сестра, моя невестка тебя слушается, — промолвила госпожа Ю, — если ты дашь ей несколько наставлений, мне тоже будет спокойнее. Только не задерживайся и приходи в сад!

Бао-юй выразил желание вместе с Фын-цзе навестить госпожу Цинь.

— Проведай ее и тотчас возвращайся, — наказала ему госпожа Ван, — не забывай, что это жена твоего племянника и засиживаться у нее неудобно.

Затем госпожа Ю пригласила госпожу Син, госпожу Ван и свою мать пройти в «сад Слияния ароматов». Фын-цзе и Бао-юй в сопровождении Цзя Жуна отправились к госпоже Цинь. Осторожно, стараясь не шуметь, они прошли во внутренние покои. Увидев их, Цинь Кэ-цин сразу захотела встать.

— Не поднимайся, — остановила ее Фын-цзе, — голова закружится. — Фын-цзе быстро сделала два шага в сторону госпожи Цинь, взяла ее руку и добавила: — Дорогая моя! Всего несколько дней я тебя не видела, а ты так похудела!

Фын-цзе присела на край матраца, на котором лежала госпожа Цинь. Бао-юй тоже справился о здоровье госпожи Цинь и присел на стул напротив нее.

— Живее чаю! — распорядился Цзя Жун. — Тетя и второй дядя еще не пили чаю.

Держа за руку Фын-цзе, госпожа Цинь, сделав над собой усилие, улыбнулась:

— Мне все не везет! Я взрослая, а свекру и свекрови приходится ухаживать за мной, как за ребенком. Твой племянник хотя и молод, но уважает меня, а я уважаю его, и нам никогда не приходилось краснеть друг за друга. Все родные одного со мной возраста, не говоря уже о вас, тетушка, любят меня и хорошо ко мне относятся. Но сейчас я не могу придерживаться этикета и угождать свекру, а также выразить тебе свое почтение и послушание, как я делала всегда. Я уверена, что не доживу до Нового года!

В это время Бао-юй внимательно рассматривал картину «Весенний сон райской яблоньки» и парную надпись кисти Цинь Тай-сюя, гласившую:

Легкий морозец, скрепляющий сон —

значит весна холодна;

Запах приятный, влекущий людей, —

это вина аромат.

И ему невольно вспомнилось, как однажды он спал здесь днем и во сне попал в «Область Небесных грез». Услышав слова госпожи Цинь, Бао-юй почувствовал, будто десять тысяч стрел вонзились в его сердце, и из глаз его невольно покатились слезы. От этого на душе Фын-цзе стало еще тяжелее. Но, боясь, что больная еще больше расстроится, в то время как они пришли ее утешить, Фын-цзе сказала Бао-юю:

— Ты совсем как баба. Ведь она говорит так потому, что больна! Неужели ты думаешь, что до этого дойдет? Она молода, поболеет немного и поправится.

Затем она обернулась к госпоже Цинь:

— А ты тоже не думай о глупостях! Разве этим ты не обостряешь свою болезнь?

— При такой болезни самое главное — хорошо есть, — не замедлил вставить Цзя Жун, — тогда все обойдется.

— Бао-юй, — напомнила Фын-цзе, — матушка велела тебе приходить поскорее! И не хнычь, а то ты еще больше расстраиваешь больную. Лучше иди, чтобы матушка не беспокоилась! — Потом она предложила Цзя Жуну: — Пойдите в сад с дядей Бао-юем, а мы здесь немного посидим.

Повинуясь ей, Цзя Жун и Бао-юй отправились в «сад Слияния ароматов».

Фын-цзе продолжала утешать госпожу Цинь, шепотом говорила ей ласковые сочувственные слова. И лишь после того, как госпожа Ю несколько раз присылала за ней служанок, Фын-цзе наконец стала прощаться:

— Хорошенько лечись, я еще зайду к тебе! Теперь волноваться нечего, совершенно ясно, что ты должна поправиться, поэтому судьба и послала нам хорошего врача.

— Пусть он будет хоть чудотворцем, он может только лечить болезни, а предопределения судьбы изменить не в его силах! — воскликнула госпожа Цинь. — Ведь я знаю, тетушка, что мне осталось жить считаные дни.

— Как же ты сможешь поправиться, если будешь так думать? — упрекнула ее Фын-цзе. — Выбрось из головы все эти мысли! Ты ведь слышала, как доктор говорил: «Если не лечить сейчас, боюсь, что весной будет хуже». Если б мы не в состоянии были покупать женьшень, тогда дело другое. Но твои свекор и свекровь как только узнали, что тебя можно вылечить, не только два цяня, а целых два цзиня женьшеня на день достанут. Ну смотри, лечись, а мне надо в сад!

— Тетушка, прости, что я не могу пойти с тобой, — промолвила госпожа Цинь. — Прошу тебя, заходи, посидим, побеседуем.

На лице Фын-цзе появилось печальное выражение, и она пообещала:

— Когда будет свободное время, непременно зайду.

Она попрощалась с госпожой Цинь и в сопровождении служанок, которые пришли вместе с нею, и нескольких служанок из дворца Нинго через боковую калитку направилась в сад. И вот каким был этот сад:

Всюду на поле желтеют цветы,

Склон рассекли серебристые ивы.

Маленький мостик —

словно на речке в Жое,

Тропка витая —

как у дороги в Тяньтай.

Между камней

чистый источник струится, струится;

Возле плетня опадают цветы;

В ветках деревьев

красные листья летают, летают,

Как на картине сквозящий лесок.

Западный ветер когда налетит,

Иволги голос звучит одиноко;

В ясные дни, только станет теплей,

Стрекот кузнечиков пению вторит.

Вдаль посмотрите, на юго-восток:

Рядом с горой

там поднимаются башни;

Ближе взгляните, на северо-запад:

Возле реки

три протянулись террасы.

Шэна^[46] рулады наполнили уши,

Слышатся в них сокровенные чувства;

Газом узорным окутана роща,

Радуя взор гармоничным пейзажем.

Фын-цзе шла, любуясь красотой сада. Внезапно из-за небольшой искусственной горки навстречу ей вышел человек и спросил:

— Как поживаете, сестра?

Фын-цзе вздрогнула и отступила шаг назад.

— Господин Цзя Жуй, не так ли?

— Вы меня даже не узнали, сестра? — удивился Цзя Жуй.

— Не то что не узнала, просто не предполагала, что вы можете очутиться здесь, — ответила Фын-цзе.

— Видимо, эта встреча была предопределена судьбой, — продолжал Цзя Жуй. — Только что я украдкой ускользнул с пира и от нечего делать здесь прогуливался, как вдруг встречаю вас. Ну разве это не судьба?

Он не сводил глаз с Фын-цзе. Она была женщина умная и по виду Цзя Жуя сразу догадалась, к чему он клонит.

— Неудивительно, что ваш старший брат все время вспоминает и хвалит вас, — сказала она, притворно улыбаясь. — Судя по вашим речам, вы действительно умны и учтивы. Я иду к госпожам и, к сожалению, мне некогда беседовать с вами, но мы еще встретимся.

— Я бы с удовольствием пришел к вам домой справиться о здоровье, да боюсь, что вам неудобно будет со мной встретиться, так как вы молоды, — сказал Цзя Жуй.

— Ведь мы из одной семьи, — возразила Фын-цзе, лукаво улыбаясь. — Какая может быть речь о молодости?

Радость Цзя Жуя не знала границ. «Никак не предполагал, что произойдет такая удивительная встреча!» — подумал он про себя, и кровь еще сильнее забурлила в нем.

— А пока идите, — продолжала Фын-цзе, — не то хватятся, что вас нет, и заставят пить штрафной кубок!

Лишь после этих слов Цзя Жуй, который стоял как завороженный, почти не владея собой, стал медленно удаляться, все время оглядываясь на ходу. Фын-цзе подождала, пока он отошел на довольно значительное расстояние, и потом подумала: «Вот что значит «знать человека в лицо, но не знать его душу»! И откуда только берутся такие скоты! Если у него в самом деле подобное намерение, подохнет он от моих рук! Тогда убедится, на что я способна!»

Фын-цзе отправилась дальше. Огибая склон горки, она увидела нескольких взволнованных женщин, которые спешили ей навстречу.

— Госпожа очень обеспокоена вашим долгим отсутствием, — сказали они. — Она снова послала нас за вами.

— Какая же нетерпеливая ваша госпожа, — заметила Фын-цзе и, продолжая идти, спросила у женщин: — Сколько актов уже сыграно?

— Восемь или девять, — ответили те.

Разговаривая между собой, они подошли к задним воротам «башни Небесных благоуханий» и увидели Бао-юя, окруженного толпой девушек-служанок и молодых слуг.

— Брат Бао-юй, не балуйся, — наказала ему Фын-цзе.

— Госпожи наверху, — проговорила одна из служанок, — подымитесь, пожалуйста, к ним с этой стороны!

Фын-цзе подобрала полы халата и не торопясь поднялась на верхний этаж. У выхода на лестницу ее уже поджидала госпожа Ю.

— Хороши же вы! — упрекнула она Фын-цзе. — Как встретились, так и расстаться не можете! Ты бы уж совсем переехала к ней. Садись, я поднесу тебе кубок вина.

Фын-цзе подошла к госпоже Син и госпоже Ван и попросила разрешения сесть. Госпожа Ю протянула Фын-цзе программу спектакля и предложила выбрать несколько актов для исполнения.

— Как же я посмею выбирать, если госпожи находятся здесь, — проговорила Фын-цзе.

— Мы уже выбрали по нескольку актов, — сообщили ей госпожа Син и госпожа Ван, — теперь твоя очередь, а мы послушаем.

Фын-цзе согласилась, встала и взяла программу. Прочитав ее, она выбрала два акта: «Возвращение души» и «Ария под аккомпанемент».

— Когда окончится акт «Указ о назначении двух чиновников», — сказала она, возвращая программу, — пусть сыграют эти два акта, и пора будет расходиться.

— В самом деле! — согласилась госпожа Ван. — Надо дать отдохнуть твоему старшему брату и его жене, у них и без того достаточно хлопот.

— Вы не очень часто у нас бываете, — возразила ей госпожа Ю. — Нам будет приятнее, если вы еще немного посидите, ведь время раннее.

Фын-цзе встала, поглядела вниз с башни и спросила:

— Куда же ушли все господа?

— Они на «террасе Яркого блеска», — пояснила одна из служанок. — Они взяли с собой музыкантов и пьют там вино.

— Здесь им неудобно, так они ушли втихомолку творить невесть что! — произнесла Фын-цзе.

— Неужто ты думаешь, что все такие праведники, как ты! — засмеялась госпожа Ю.

Пока они шутили и смеялись, все избранные акты были сыграны, со столов убрали вина и закуски и подали рис. После еды госпожа Син и госпожа Ван покинули сад и перешли в дом, где выпили чаю, и велели подавать коляски, намереваясь возвращаться домой. Они попрощались с матерью госпожи Ю, а госпожа Ю со служанками вышла их провожать.

Цзя Чжэнь, его сыновья и племянники, стоявшие возле колясок, просили их:

— Завтра приезжайте непременно, тетушки!

— Нет, хватит! — оборвала госпожа Ван. — Мы сегодня и так весь день провели здесь, утомились. Завтра нужно отдохнуть.

Все стали садиться в коляски. Цзя Жуй все время не сводил глаз с Фын-цзе.

Как только Цзя Чжэнь удалился, Ли Гуй подвел коня, Бао-юй сел верхом и тронулся следом за госпожой Ван. Цзя Чжэнь еще отобедал вместе с братьями и племянниками, и лишь после этого все разошлись.

О том, как вся семья провела второй день праздника, рассказывать незачем. Следует упомянуть лишь, что с этих пор Фын-цзе стала часто навещать госпожу Цинь. Иногда госпожа Цинь по нескольку дней чувствовала себя лучше, затем состояние ее снова ухудшалось. Цзя Чжэнь, госпожа Ю и Цзя Жун были крайне озабочены.

Между тем Цзя Жуй уже несколько раз приходил во дворец Жунго, но всякий раз случалось, что Фын-цзе в это время уезжала во дворец Нинго.

Наступил тридцатый день одиннадцатого месяца — сезон зимнего солнцестояния^[47]. В последние дни этого сезона матушка Цзя, госпожа Ван и Фын-цзе ежедневно стали присылать служанок навещать госпожу Цинь. Возвращаясь оттуда, служанки неизменно докладывали:

— Состояние прежнее.

— Если в такой сезон года состояние не ухудшается, значит есть надежда на выздоровление, — говорила матушке Цзя госпожа Ван.

— Да, конечно, — соглашалась с ней матушка Цзя. — Милое дитя! Если с ней что-нибудь случится, мы все умрем с горя.

Она расстроилась и сказала Фын-цзе:

— Ты с ней дружишь, завтра первый день нового месяца, и, к сожалению, дел много, но послезавтра непременно навести ее. Посмотри внимательно, как она выглядит: если лучше — скажешь мне. Вели посылать ей кушанья, какие это дитя любит.

На каждое приказание старой госпожи Фын-цзе только почтительно поддакивала.

Когда наступило второе число, Фын-цзе позавтракала и приехала во дворец Нинго навестить госпожу Цинь. Хотя она не заметила признаков ухудшения болезни, в глаза ей бросилась необычайная худоба больной. Фын-цзе присела возле госпожи Цинь, стала болтать с нею о всякой всячине, стараясь уверить ее, что болезнь не опасна.

— Поправлюсь ли я — увидим весной, — сказала ей госпожа Цинь. — Уже миновал период зимнего солнцестояния, а изменений незаметно. Но все же передай старой госпоже и госпоже, чтобы они не беспокоились. Недавно я съела два кусочка пирожка с начинкой из фиников, который прислала вчера старая госпожа, и как будто ничего — перевариваются.

— Завтра я еще пришлю, — обещала Фын-цзе. — А сейчас я зайду повидаюсь с твоей свекровью, а потом надо пойти к старой госпоже.

— Передай от меня поклон старой госпоже и госпоже, — попросила госпожа Цинь.

Фын-цзе кивнула и вышла. Затем она отправилась к госпоже Ю.

— Ты беспристрастно осмотрела мою невестку, — сказала ей госпожа Ю. — Как по-твоему, она поправится?

Фын-цзе долго сидела с опущенной головой.

— Ничего не поделаешь, — проговорила она наконец. — Придется подумать о будущем и приготовить все необходимое на случай похорон.

— Я уже давно приказала слугам тайком все приготовить, — призналась госпожа Ю. — Правда, пока еще не удалось достать хорошего дерева для гроба, но, думаю, постепенно все подготовим.

Фын-цзе выпила чаю, поболтала немного с госпожой Ю и сказала:

— Мне надо поскорее доложить обо всем старой госпоже.

— Только говори осторожно, — предупредила госпожа Ю, — а то, гляди, напугаешь старую госпожу.

— Сама знаю, — ответила Фын-цзе.

Она попрощалась и возвратилась во дворец Жунго. Явившись к матушке Цзя, она сказала:

— Жена Цзя Жуна шлет вам поклон, она просила справиться о вашем здоровье и передать, что ей немного лучше и потому не стоит беспокоиться. Если почувствует облегчение, первым долгом придет сама поклониться вам.

— Как ее состояние? — спросила матушка Цзя.

— Пока ничего страшного, — ответила Фын-цзе, — настроение неплохое.

Выслушав ее, матушка Цзя долго охала и сокрушенно вздыхала и в конце концов сказала:

— Ладно, иди переоденься и отдохни!

Фын-цзе кивнула, вышла от матушки Цзя, повидалась с госпожой Ван и вернулась домой. Пин-эр сразу же подала ей согретое платье, которое Фын-цзе обычно носила дома.

— Ну, что произошло во время моего отсутствия? — поинтересовалась Фын-цзе.

— Ничего, — ответила Пин-эр, подавая ей чай. — Только жена Ван-эра принесла проценты на триста лян серебра, и я их приняла. Да еще господин Цзя Жуй присылал человека разузнать, дома ли вы — он намеревается прийти справиться о вашем здоровье и поговорить с вами.

— Гибели своей ищет, скотина! — рассердилась Фын-цзе, услышав эту новость. — Ладно, посмотрим!

— Что это господин Цзя Жуй зачастил к нам? — поинтересовалась Пин-эр.

Тогда Фын-цзе рассказала ей о своей встрече с Цзя Жуем в саду дворца Нинго и о том, что он ей тогда говорил.

— Паршивая лягушка захотела полакомиться небесным лебедем! — возмутилась Пин-эр. — Негодяй, позабывший правила приличия! Если уж он такое задумал, пусть издохнет собачьей смертью!

— Погоди, — остановила ее Фын-цзе. — Пусть придет, я знаю, что делать.

Если вы хотите узнать, что произошло, когда пришел Цзя Жуй, прочтите следующую главу.

Примечания

45

Сезон середины осени — название второго осеннего месяца, то есть восьмого месяца по лунному календарю.

46

Шэн — музыкальный инструмент.

47

Сезон зимнего солнцестояния — с 11 по 26-е число одиннадцатого месяца по лунному календарю, что соответствует периоду с 22 декабря по 6 января.