Мелодия моего мятежа

Хельга Цвек (2025)

Манчестер, 1981 год. Флоренс Уайт — ученица выпускного класса престижной школы для девочек. Её жизнь сложилась наилучшим образом: в школе она получает отличные оценки, у неё есть верная подруга, а родители подготовили для неё перспективную карьеру. Вот только каждый новый день Флоренс похож на предыдущий. Всё меняется, когда она случайно попадает на концерт незнакомой постпанк-группы. Эта музыка захватывает ее целиком. Флоренс становится частью музыкальной революции, которая охватила ее родной город. Это история о поиске своего пути, о первой любви и первом предательстве, о настоящей и мнимой дружбе. О музыке, свободе и смелости быть собой. Но удастся ли Флоренс обрести себя в мире, где за неё всё уже решили взрослые?

Глава 4

Magazine «You Never Knew Me»

Учебная неделя подходила к концу. Мы сидели на последнем уроке в ожидании долгожданного звонка. Миссис Тейлор смилостивилась над уставшим классом и поставила нам экранизацию «Ромео и Джульетты». Неплохо, кстати, итальянцы с нашими сняли.

Я покосилась на Оливию. Она увлеченно смотрела на экран.

Выдрала листок из тетради, аккуратно сложила его и разорвала пополам.

На половинке быстро нацарапала:

Лив, будь другом. Прикрой меня сегодня, если мама тебе позвонит

Сложила записку и, выбрав момент, когда миссис Тейлор отвернулась, кинула ее на парту подруги. Увидев незнакомый предмет, она опешила на секунду, но сразу прикрыла записку ладонью. Тихонько открыла ее, пробежала глазами, обернулась в мою сторону и отрицательно мотнула головой.

Так и знала, что придется ее уламывать. В ход пошла вторая половина листка.

Пожалуйста! Мы же друзья! Просто скажи, что мы вместе занимаемся.

Блин, сегодня же пятница, — запоздало сообразила я и зачеркнула слово «занимаемся», вместо него дописала:

занимаемся. зависаем.

У нас типа девичник или что-то такое.

P.S.: Скажи да! Иначе я закидаю тебя записками!

И снова кинула ей сложенный несколько раз листок. Оливия посмотрела на меня волчьим взглядом, прочитала послание и медленно утвердительно кивнула, подняв указательный палец вверх — «один раз».

Я радостно кивнула в ответ.

— Девочки, что тут у вас происходит? — встряла миссис Тейлор. — Оливия, потрудись объяснить, что за язык жестов на уроке?

Я поспешила спасти подругу:

— Извините, миссис Тейлор, это я ее отвлекла. Такое больше не повторится!

В таком случае, ставлю тебе звездочку, Флоренс Уайт, — насупилась миссис Тейлор.

В Левеншулме все помешаны на дисциплине. Если за месяц ученица набирает пять таких звездочек, родителей вызывают в школу. От этой мысли по спине пробежал холодок. Но следом пришло осознание: нам осталось учиться около недели. Так что плевать я хотела на эту сраную звездочку. Я почувствовала, как улыбка появляется на моих губах, но, встретившись взглядом с учительницей, сделала виноватую мину.

После звонка я подошла к Оливии. Она яростно запихивала тетради и ручки в сумку.

— Ты прекрасно знаешь, как я не люблю врать! Мне и тот несчастный концерт с трудом дался! Один раз, и только потому, что мы дружим с детства! — выпалила она и умчалась на свой факультатив по математике.

Я же в гордом одиночестве отправилась домой.

Дома никого не было. Чудесно. В последнее время родители частенько задерживались на работе допоздна. Подумалось, что и я в скором будущем львиную долю своей жизни буду посвящать фабрике. От этих мыслей у меня скрутило живот. Сказать маме о том, что я не хочу управлять фабрикой, у меня язык не поворачивался. Но хуже всего, я не знала, что мне ей противопоставить. Если не фабрика, то что? Кем я хочу быть? У меня не было ответа на этот вопрос. Да, у меня хорошие оценки почти по всем предметам. Разве что физика проседала немного. Но ни к чему я не испытывала искреннего интереса. Я просто зубрила, вдалбливала в себя эти бестолковые факты и формулы. Потому что, если ты учишься в Левеншулме, ты должна зубрить. Вздохнув от этих мыслей, я повесила сумку с тетрадями на спинку стула и театрально произнесла: «Я подумаю об этом завтра», представляя себя Скарлетт О’Хара. Поставила купленную в понедельник пластинку на проигрыватель — его, кстати, пришлось забрать из гостиной. И под звуки песни «Двойное испытание»⁶ открыла шкаф в поисках вещей черного цвета. А это и правда было испытанием, потому что мой гардероб состоял в основном из мягких пастельных оттенков голубого, лилового, розового, персикового и более редких акцентных синего, зеленого, винного цветов. В основном одежду мне помогала подбирать мама. И я, в общем-то, не была против. Но сегодня я взглянула на свой гардероб критическим взглядом. Розовые свитерочки в ромбик, юбочки в клетку, брючки с идеально ровными, отутюженными стрелками — от всего этого хотелось завыть. Такую одежду должна носить образцово-показательная девочка. Я и была ей, этой девочкой. Но сегодня побуду кем-то другим. С этими мыслями я принялась потрошить шкаф.

Меня прервал телефонный звонок. Я подняла трубку.

— Алло.

— Флоренс? Привет!

— Привет, Уильям!

— Отец передал мне, что ты звонила. Я был в отъезде.

— Я? Не помню что-то, — я наморщила лоб — ах точно! Было такое. Несколько дней назад. Хотела сказать спасибо за то, что прикрыл меня перед мамой.

— Пожалуйста.

Ну вот опять. Что мне ему говорить?

— Ну ладно тогда, пока, — начала было я.

— Подожди, не вешай трубку, — неожиданно перебил Уильям — сегодня будет концерт Magazine, ты не хочешь пойти?

— Я уже иду, с подругой.

— Я думал, ей не понравился постпанк.

— Это другая подруга.

— Ясно.

— Ну… Может пересечемся там. Спасибо еще раз, что прикрыл. Пока!

— Пока, Флоренс.

Я вернулась к изучению шкафа.

***

Уильям не сразу заметил Флоренс. Он был отвлечен на Томаса.

— До сих пор не могу простить себе, что не попал на матч, — сокрушался друг — историческое событие! Вот увидишь, об этой победе «Манчестер Юнайтед» еще долго будут помнить!

— Не сомневаюсь, — коротко кивнул Уильям.

Друзья общались возле входа в концертный зал. Когда Томас тушил сигарету, Уильям заметил, как мимо прошла Флоренс в компании синеволосой девушки. Он не сразу узнал ее — выглядела она не так, как обычно. От милого мягкого облика не осталось и следа. Девушка полностью была одета в черное: футболка, кожаная юбка чуть выше колена, сапожки, доходящие до щиколоток. Рваные колготки в сетку не только на ногах, но и на руках. Только начес из русых волос выделялся пушистым облаком. На контрасте со светлыми волосами выступали глубоко подведенные черным глаза. На мгновение Уильям решил, что обознался. Но тут Флоренс тоже его заметила и крикнув: «Ребята, привет», скрылась в глубине входа, увлекаемая своей спутницей.

— Это кто сейчас был? — Томас засунул пачку «Пэлл Мэлл» в карман.

— Флоренс, подруга Оливии.

— Да ты гонишь! Томас заглянул в распахнутую входную дверь. Но, разумеется, уже было слишком поздно, да и слишком темно внутри клуба, чтобы кого-то разглядеть.

Magazine сегодня были хороши. Силуэты музыкантов проступали сквозь дымку тумана на сцене. Капризные звуки органа раздались в унисон с гитарой, создавая настроение Хэллоуина. Из дымки к микрофону проступил силуэт вокалиста, и он запел, почти что заговорил:

За границей всегда идет дождь

Там произошла авиакатастрофа ⁷

Мрачный орган, льющийся из синтезаторов, вторил вокалисту. Говард пел и параллельно подыгрывал себе на электрогитаре. На припеве гитару заменил бас и слился с вокалом Говарда, создавая ту самую мрачно-ироничную слегка надменную, и вместе с тем угрюмую атмосферу, которой и славился постпанк.

Ты могла бы потанцевать за меня

Ударить меня

Ты могла бы потанцевать за меня

Ударить меня

Уильям прикрыл глаза и позволил себе слиться с волнами музыки. На этих концертах жизнь начинала восприниматься иначе. Все обретало какую-то величавую таинственность, но в то же время было место и для легкой насмешки. Он казался себе то героем какого-то драматического кино, то одинокой, затерянной песчинкой в толпе, то (внезапно!) пылким любовником с роковой красавицей наедине, то самим собой, но другим, улучшенным, без дефектов и недостатков — сверх-Уильямом. Неизбежным было всегда лишь одно: щемящее чувство фатальной обреченности.

***

Песня закончилась, и зал восторженно завизжал. Я аплодировала с таким энтузиазмом, что даже заболели ладони. Было удивительно снова погрузиться в атмосферу концерта. Я повернулась в сторону Хлои — хотелось увидеть ее эмоции. Но подруги рядом не оказалось. Ладно, найдемся, наверное. Мое внимание снова переключилось на сцену. Но полностью слиться с ритмами музыки не получалось, как я ни пыталась. Мы пришли сюда с Хлоей, а она исчезла. Эта мысль пиявкой впилась мне в мозг. Прослушав еще несколько композиций, я уже не могла игнорировать внутренний дискомфорт и решила пойти ее поискать. Для начала направилась к бару — там ее не было. Вышла на улицу, огляделась и уже тогда увидела Хлою сразу. Синие волосы сложно не заметить. Она стояла в компании незнакомых мне людей в черном. Я подошла.

— А вот и ты! Держи штрафную! — и с этими словами Хлоя протянула мне бутылку с надписью «Бифитер». Несколько пар заинтересованных глаз уставились на меня. Я отвинтила крышку и сделала пару глотков. Рот и горло охватил огонь. Мне показалось, что я сожгла себе всю слизистую, и только всеобщее внимание помешало выплюнуть эту гадость. Кое-как проглотив напиток, я вернула бутылку, стараясь казаться уверенной. Но, наверное, мое лицо все же выдало мои ощущения, так как пара ребят усмехнулись.

— Это Фло, — начала представлять меня Хлоя, а это — Эд, Джейн, Джейкоб, Бернард.

Я вежливо кивнула и произнесла дежурные слова о том, как рада знакомству. Долговязый блондин Эд закурил сигарету и протянул мне пачку. Я решила не отказываться. Раз уж с «Бифитером» не сложилось, так хоть покурю. От сигареты меня немного повело. Наверное, та штука тоже крепкая была, — догадалась я.

— А вы чего тут сидите? Там музыка такая классная, — подвыпив, я немного осмелела и рискнула завязать беседу.

Мне ответил Бернард, самый тучный парень в этой компании:

— Там со своим не пускают, вот допьем и пойдем. А то знаешь, сколько на баре бутылка джина стоит?

— Классный прикид, — кивнула на меня Джейн. Я внутри просто расцвела от похвалы. Собрать образ было нелегко, но, похоже, я справилась. Правда, пришлось порвать две пары хороших колготок и взять мамину брендовую юбку. Если она узнает, она меня прибьет. Но за этот момент — быть частью компании панков и готов на рок-концерте — я без раздумий украла бы все мамины юбки еще раз.

— Ты тоже выглядишь потрясно! — ответила я Джейн совершенно искренне.

На ней был облегающий кожаный топ, джинсовые шорты, колготки в сетку и кеды. Начес из коротких темных волос был уложен таким образом, что закрывал половину ее лица.

— Что-то я тебя не припомню, — подал голос Джейкоб, скользя по мне ленивым взглядом снизу вверх. Наконец его взгляд остановился на моем лице.

Я решила отшутиться:

— А ты что, составляешь списки всех посетителей концертов?

— Просто Джейкоб играет в студенческой группе и поэтому многих тут знает, — объяснила Хлоя.

— Приходите к нам на концерт, мы играем по понедельникам в «Ритц», — Джейкоб кивнул в нашу с Хлоей сторону.

Из всей компании он тут самый симпатичный, — подумалось мне. И вдруг стало любопытно спросить у него:

— На чем ты играешь?

— Бас-гитара.

Я кивнула. Почему-то так мне и представлялось.

Джейкоба было легко представить с гитарой. Достаточно высокий, но не такой долговязый, как Уильям. Густая шевелюра вьющихся темно-каштановых волос, выразительные брови, пронзительный взгляд карих глаз, правильные, скульптурные даже черты лица. Несмотря на прохладный вечер, одет он был лишь в рубашку с коротким рукавом, что подчеркивало его подкаченные руки. Черные джинсы украшал ремень с огромной серебряной бляшкой в виде черепа.

Тем временем бутылка джина пошла по новому кругу. Мне надоело стоять, и хоть кругом было достаточно грязно и валялось много разного мусора, я решила засунуть подальше свою брезгливость. Я уселась рядом с ребятами прямо на асфальт и сделала аккуратный глоток, когда подошел мой черед. Во второй раз я уже знала, чего ожидать, и джин пошел лучше. Напиток согрел меня своим теплом изнутри, стало даже немного жарко. Во дворик начали стекаться посетители концерта — очевидно объявили перерыв. Этот факт меня обрадовал — хоть зависать с новыми знакомыми и было прикольно, музыку пропускать не хотелось.

Тут Хлоя начала рассказывать какую-то постыдную историю, которая произошла на днях на ее работе. Все хохотали, как ненормальные. Я же почему-то отключилась от общего веселья и ушла в себя. Только прихлебывала время от времени из бутылки, когда наступал мой черед. От джина стало так хорошо, тепло и уютно — мой разум погрузился в полусонное расслабление. Может, еще минута и я бы даже заснула, но тут меня толкнула Джейн и протянула самокрутку.

— Будешь?

Я хотела уже отказаться, но встряла Хлоя:

— Попробуй хоть раз, не дрейфь! Один косяк на шестерых — это ни о чем!

Аргумент показался мне убедительным, и я затянулась. Сначала не почувствовала ничего, а потом мне внезапно стало так хорошо, так легко на душе и так свободно! И еще очень смешно. Я стала тихонько посмеиваться, пытаясь остановиться. Но чем больше я думала о том, что смеяться не нужно, тем смешнее мне становилось. Как же это забавно, что я хочу перестать смеяться — эта мысль показалась мне необычайно веселой. Компашку моя реакция привела в восторг.

— Фло, смотри, а если покажу тебе палец? — Хлоя нагнулась вперед, чтобы видеть меня через Джейн и показала мне указательный палец.

Я захихикала, не в силах остановиться.

Но тут к нам подошел Уильям.

— Добрый вечер! — он обвел взглядом наше сборище и остановился на мне — Флоренс, ты в порядке?

Вместо ответа я зашлась новой волной смеха. Уильям показался мне таким уморительным. Ну просто волнующийся папочка! Я кивнула сквозь смех. Наконец мне удалось подавить приступ, и я смогла выдавить:

— Все просто чудесно, зайчик!

Откуда взялся этот «зайчик»? Слово пришло на ум неожиданно даже для меня самой. Беззвучный смех заклокотал у меня в груди.

Уильям покачал головой и протянул мне руку.

— Вставай, Флоренс! Пойдем отсюда.

— Никуда я не пойду! Мне тут о-очень хорошо.

— Ты пьяна, — Уильям принюхался — и, похоже, накурилась. Тебе нужно прийти в себя. Пойдем, я помогу тебе — он все продолжал держать руку вытянутой.

Но тут вмешался Джейкоб:

— Ты что не видишь, она не хочет с тобой идти? Тебе же сказали «нет»!

— Не вмешивайтесь, пожалуйста. Флоренс — моя подруга. И я, как друг, должен оказать ей помощь.

— Я вообще-то тоже ее подруга. — встряла Хлоя. — И у нас тут все путем! А ты что за хрен с горы такой?

— Меня зовут Уильям, — его губы сжались, но голос оставался таким же спокойным.

Я же просто переводила взгляд то на него, то на моих новых друзей. Будто кино смотрела!

— Тогда тебе совет: катись отсюда, Уильям! — Джейкоб привстал и не спеша отряхнул прилипшие травинки с джинсов — или ты хочешь неприятностей?

Мы все уставились на Уильяма в ожидании его реакции. Но он не струсил. Уильям снял пиджак и кинул его мне. Закатал рукава темно серой рубашки и кивком пригласил Джейкоба выйти к нему.

Из зала донеслась музыка. Перерыв закончился, и посетители стали стекаться обратно в клуб. Я увидела приближающегося к нам Томаса. Он подошел к Уильяму.

— Эй, я тебя обыскался! — и через секунду. — Вы что тут задумали? — Томас ошарашено смотрел на Уильяма и Джейкоба, стоящих напротив друг друга.

— Отойди, Томас, я быстро все улажу.

Я услышала, как заиграла «Ты никогда не знала меня» — Хлоя ставила эту песню в музыкальном магазине.

Я знаю, что ты никогда не знала меня,

Но я знаю тебя.

Я знаю, что ты никогда не знала меня, я не знаю,

Я даже не знаю, знал ли я тебя когда-нибудь,

Но я знаю тебя.

Я смотрела в лицо Уильяма, готового драться за меня. Драться за меня, потому что он переживал обо мне! И смотрела на Джейкоба — незнакомого парня. Очень привлекательного, кстати. И он тоже за меня вступился.

— Томас, сделай что-нибудь, — только и смогла проблеять я.

Он встал между парнями боком, вытянув руки. Левой рукой преграждая путь Уильяму, а правой — Джейкобу, Томас заговорил, попутно оборачиваясь к обоим зачинщикам:

— Не знаю, что у вас тут успело произойти, ребят. Но предлагаю просто разойтись. Вторая часть концерта уже началась. И лично я предпочел бы слушать музыку, а не вытирать чьи-то кровавые сопли.

— Он прав, идемте в клуб! — воскликнула я и поднялась. К счастью, приступ неконтролируемого смеха у меня прошел и в голове немного прояснилось.

— Твой друг и Флоренс дело говорят. Нечего руки марать, — процедил Джейкоб — но, если в следующий раз ты снова сунешься к нам качать свои права, так просто все не закончится.

Уильям бросил на меня взгляд, от которого по спине пробежали мурашки, и скрылся вместе с Томасом. Я поднялась, кое-как отряхнулась, и всей гурьбой мы двинулись в клуб. В зале было тесно, но Хлоя каким-то не поддающимся описанию образом протиснулась ближе к сцене, а мы двинулись за ней один за другим. У сцены звук был уже не таким чистым — перегруженные гитары разрывали мои уши, а ударные, казалось, резонировали в самом черепе. Но возможность находиться так близко от музыкантов затмевала этот небольшой дискомфорт. Я видела каждую эмоцию, каждое движение вокалиста. Мы прыгали и бесновались под гитарные риффы⁸, качались музыке в такт и визжали от восторга в конце каждой песни. В общем, вели себя так, как и положено фанатам из первых рядов. Пару раз на протяжении всего этого буйства я ощущала на себе сверлящий взгляд откуда-то сзади и справа. Когда я обернулась в первый раз, то никого не увидела. Во второй раз я уже заметила Уильяма, стоявшего где-то позади. Мелькнула мелкая злорадная мыслишка: ну пусть посмотрит, как нужно веселиться на концертах. Больше я не оборачивалась.

Когда шоу закончилось, и мы вышли на улицу, было уже темно. Я поежилась от колких прикосновений холодного ветра. Почувствовала, как на щеку упала первая капля дождя. В голове гудело и звенело. Наскоро попрощавшись с Хлоей, Джейн, Бернардом, Джейкобом и Эдом, быстрым шагом я направилась к автобусной остановке. Ребята ушли в противоположном направлении — мы жили в разных частях города. А я, если быть точной, и вовсе — в пригороде. Вместе со мной автобус ждали несколько посетителей концерта, поэтому я не сразу заметила знакомую фигуру неподалеку. Он подошел ближе.

— Хочешь, я вызову такси?

— Не надо, Уильям. Ни к чему сорить деньгами, доеду и так.

— Ты промокла и дрожишь, — он снял свой пиджак и накинул мне на плечи.

— Мне надо протрезветь, — пробормотала я — башка гудит…

— Тут я бессилен, увы. Точно не хочешь такси?

Я отрицательно замотала головой. В этот момент мы оба заметили подъезжающий автобус.

— Придется тебя проводить.

Он помог мне забраться в автобус, и путь до дома я провела в полудреме, посапывая на его плече. Когда мы подъехали к моей остановке, Уильям легонько сжал мою руку.

— Просыпайся, пора выходить!

После спертого воздуха автобуса запах весеннего вечера, наполненный ароматом сирени и свежестью после дождя, ворвался мне в ноздри. Остатки сна испарились. Уильям проводил меня до двери. Мы оба застыли на крыльце моего дома, окутанные сумраком наступающей ночи.

— Теперь я лучше пойду, — и с легкой улыбкой — только, пожалуйста, не впутывай меня в дела с родителями снова.

— Зачем ты это делаешь?

— Делаю что?

— Провожаешь меня, помогаешь мне.

— Чувствую ответственность, — он улыбнулся — ты ведь не без моей помощи увлеклась всем этим, — он неопределенно взмахнул рукой — ну, мне пора.

И скрылся в ночи.

Я повернула ключ в замке, еще не зная, что иду навстречу надвигающейся катастрофе.

На пороге прихожей меня ждали мама и папа. Они набросились, как коршуны, даже не дав мне пройти.

— Где ты была, Флоренс Уайт? — казалось, что голос мамы способен превратить воду в лед. Я ненавидела этот ее тон всем сердцем и душой. Когда она так говорила, мне представлялось, что она — начальник казармы, а ее собеседник — лагерный заключенный. Но хуже всего было то, что ее сторону занял и папа. Он стоял рядом с ней и пока что молчал, но его осуждающий взгляд был красноречивее слов.

— У Оливии, — пискнула я.

— Ты нас за идиотов держишь? — Мама подошла, взяла мое лицо за подбородок и развернула его к себе. Она собиралась уже что-то сказать, но невысказанная фраза так и замерла на ее губах. Она молча сканировала меня, и эти секунды молчания, проведенные под ее безмолвным взглядом, были мучительнее любой нотации. Наконец она меня отпустила.

— Оскар, она пила. И скорее всего, что-то принимала. Посмотри на ее зрачки! — в голосе слышалось разочарование и сдерживаемый гнев.

Я потупила взгляд в пол. Внезапно меня заинтересовали узоры на нашем старом фамильном ковре, который по семейным рассказам мой прадед когда-то получил из далекой Индии.

— Дочь, ты знаешь, я вмешиваться в твою жизнь не люблю. Но, если мать права, это уже серьезно. Ты должна нам все рассказать. — папа говорил не так строго, как мама. Но, учитывая, что обычно он действительно не лез в мои дела, терпеть от него поучения было непривычно и неприятно.

— Ты вообще видела, на кого ты похожа? Оскар, думаю она связалась с наркоманами. Куда ты так вырядилась? И это что, МОЯ юбка из «Харродс»⁹

Я в ужасе поняла, что перед тем, как заходить домой, хотела снять хотя бы чертовы дырявые колготки. Но совершенно об этом забыла.

— Может поговорим завтра? У меня голова болит, — я решила попробовать надавить на жалость.

— Ах скажите, пожалуйста, у нее болит голова! — мама уже не сдерживала свой гнев и перешла на крик. — А у нас она не болит, как ты думаешь? Час ночи, а тебя нет дома! И у Оливии тебя тоже нет! Да, я сходила к ней, что ты уставилась на меня? Думаешь, не знаю, как это делается? Одна подружка прикрывает другую, а сами вместе убегают из дома. Вот только Оливия сидит дома и готовится к экзаменам, а моя дочь где-то шляется и принимает наркотики! — тут страшная догадка исказила ее лицо. — Ты была с этим Уильямом?

— Нет мам, нет. Уильям тут совершенно не при чем. Можно я пройду уже? Мне надо в ванную.

Она наконец отступила в сторону, давая мне пройти. Вслед донеслось:

— Завтра ты расскажешь нам все, Флоренс Уайт! И ты теперь под домашним арестом.

— И без карманных денег! — добавил папа.

Издалека донеслось:

— Оскар, я пойду лягу. Принеси мне таблетку «Валиума» и стакан воды, пожалуйста, — с этими словами мама наконец удалилась к себе.

Примечания

6

Имеется в виду песня Bauhaus «Double Dare»

7

Начало и далее припев песни Magazine «Feed the Enemy»

8

Рифф — короткая, повторяющаяся музыкальная фраза, которая служит основой для песни или ее части

9

Универмаг, в котором продавалась дизайнерская одежда класса люкс