Последнее лето. Все мы родом из дворов, подворотен и 90-х

Фёдор Титарчук

О чем эта книга? О молодежи 90-х.Кому она будет интересна? Наверное, той же самой молодёжи, испытавшей свой расцвет в те годыПро что эта книга? О жизни подрастающего поколения в одном небольшом городке на «Краю географии» «Переходного периода». Об их жизни, сиюминутных устремлениях, алкоголе, женском поле, а также абсолютной и беспросветной подростковой наивностиО том периоде, когда Последнее лето навсегда становится тем водоразделом, который отделяет юность от чего-то, что лежит впереди. Книга содержит нецензурную брань.

4. И вновь Жека

— Блин, там Пачика замели, — прилетел к нам Леха по прозвищу Хомыч.

— Как замели? — не поняли мы. — Кто? За что? — притихший и уставший от безделья и однообразия столик вдруг оживился. — Чё да как?

— Да он нах… ся, — Леха таким образом выражал крайнюю степень алкогольного опьянения, после которой Жеку всегда тянуло на подвиги. — Нажрался в свинью, приходит ко мне и говорит: «Идем со мной, присмотришь, чтобы все пучком было!» Я гляжу — пацану труба, сейчас что-то будет, собираюсь и айда за ним. По пути прихватили Дроню…

— И чё? — не унимались мы.

— Замели Пасюка! — эмоционально разводил руками слегка пухловатый Леха. — Нахрен замели.

— Так чё он то сделал? — Ты не тяни, рассказывай.

И тут Леха повел свою историю.

Стоит отметить, что Женька в нашей компании был самым меньшим по возрасту, но не последним по росту. Вымахал что-то там под сто восемьдесят пять, а то и сто девяносто, фигуру он имел среднюю, время от времени поддавался на уговоры и увещевания Витали и начинал качаться, но после каждого занятия обязательно следовала сигарета, потом бутылочка пива, а потом и вовсе тренировки заканчивались. Жека вот-вот окончил школу и то ли уже поступил куда, имеется ввиду техникум или ПТУ, то ли только собирался — мы не особо интересовались. Это был мой друг детства, и когда я окончательно перебрался в эту компанию, к нам последовал и Жека.

Сколько я его помнил, с ним всегда что-то приключалось. Не со зла и не специально, но шутки или озорства ради, он вечно влетал в истории. Бил у машин зеркала, демонстрируя навыки восточных единоборств, а потом неделю ходил с отверткой, примеряясь с какой бы машины свинтить то самое зеркало, дабы отдать его хозяину машины. Хозяин не был в курсе, но дал Жеке неделю, чтобы тот как-то самолично решил вопрос, иначе все станет известно Жекиному отцу и ремень тогда покажется для Женьки самым сладким вариантом решения вопроса. Тогда свинтить ничего не удалось, подключили отца и как-то все разрешилось, но Жека в очередной раз запомнил, что к чему. Но не надолго. Немного перебрав, он вновь влез в какую-то историю и там уже фигурировал участковый.

И случаев таких за его непродолжительную жизнь было множество. И все по нарастающей, потому когда Леха прибежал и сообщил прелюбопытнейшую новость, мы ни сколько не усомнились в его словах.

А дело, со слов Лехи Хомыча, было примерно так:

— Вылазь! — тарабанил в Лехину дверь Жека. — Дело есть!! — не унимался он. У Лехи звонок давно сгорел, мужиком в семье был только он и ему, собственно, кроме магнитофона, коробки кассет и пары ещё каких-то технических вещиц, все остальное было пофиг. Так что звонок жил своей жизнью — точнее, отжил таковую, — а Леха своей.

— Ты что, ох..л? — открыл дверь Леха и едва удержал начавшее падать тело. — А если б матушка или бабуля дома были? Они бы мне потом всю голову засрали! — прямолинейно обрисовал ситуацию он. Но Жеке, похоже, было уже все однозначно по любому основанию дроби.

— Вылазь! — произнес уже потише он. — Дело есть. Развлекуха, я тебе говорю…

Говорить Жеке было сложно, но то, что он что-то задумал и это что-то сомнительно попахивало, Лехе стало ясно сразу же. И немного поразмыслив, он натянул свои красы, переодел футболку с белой — домашней, на синюю — прогулочную, и последовал за швыряемым гравитацией и вращением Земли из стороны в сторону Жекой.

— Пацаны, курнуть не найдётся? — прибился Дроня. Пацан он был отличный, просто отменный, если бы ещё не столь горячим и безрассудным, так ему и цены бы не было. — Пыхнуть надо бы… — пояснил он.

Ни курнуть, ни пыхнуть, естественно, ни у кого не нашлось, а вот «сто пудовый развлекон» ему пообещали. И коли делать Дрону было сегодня до ночи совсем нечего, то он с радостью согласился составить им компанию.

Путь их лежал ровно за Жекой, а тот прокладывал его, путь, естественно, со знанием местности бывалым лоцманом, огибая все уступы, разбросанные строительные блоки и незакрытые люки.

— А куда мы? — не унимался Дрон меж тем не отставая от Лехи и Жеки.

— Не знаю, — честно признался Леха. — Я вот за телом двигаюсь. Присматриваю, как бы он чего не натворил.

— А! — понимающе засмеялся Дроня.

А «тело» влекло их вверх, вверх микрорайона, мимо чужих дворов, уже не знакомых старушек у подъездов, куда-то в сторону… В сторону стройки! — удивился Леха и ему что-то все это стало еще меньше нравиться.

Там, наверху и немного в стороне, стояло ровно три недостроенные коробки, которые когда-то должны были бы стать полноценными пятиэтажками, но пока лишь стояли, мокли, наполнялись пылью, битыми бутылками и следами костров.

— А что там? — не удержался Леха, догоняя Жеку.

— А ты не с-с-сцы! — протянул Жека и вновь вырвался на полтора корпуса вперед.

— Не, а чё тут? — не понял Дрон.

— Сейчас все увидите! — обрадовался Жека, припал к земле, запустил руку куда-то под фундамент и, порывшись там с минуту, с великими потугами вытащил громадный кусок арматуры диаметра не менее 40-го.

— Вот! — показал он метровый прут, который в его руке выглядел достаточно устрашающе. — Ты, — он указал на Леху, — стой там и смотри, а ты, — теперь пришел черед и Дрони, — стой там, — указание в противоположную сторону, — и смотри туда, а я… — и пока пацаны послушно расходились по сторонам, не до конца понимая суть происходящего и план Жеки, тот размахнулся, и что было силы лупанул по кладке стеклоблоков, что закрывали собой проем рядом со входом в один из подъезд.

Стеклоблоки треснули, посыпалась мелкая крошка. Последовал второй удар, потом третий, и так далее, раз за разом, во всю силу и дурь молодецкую, Жека лупил металлическим прутом по стеклоблокам, вынося их напрочь из кладки. Азарт был столь велик, что он напрочь забылся. Забыл об осторожности. О чувстве собственного самосохранения и нецензурная брань, частушки, куплеты полюбившихся песен, «Сектор газа» — все летело в пространство вместе со стеклянной крошкой. И летело ровно до тех пор, пока из-за угла не показался громадного роста мужик, удивленный столь бесцеремонным вторжением на охраняемую им территорию, да ещё и позволявшую себе порчу имущества столь откровенным и циничным способом.

Ни Леха, ни Дроня и чирикнуть не успели, как мужик влетел в зону досягаемости Жеки, схватил того за шиворот, вырвал арматурину и, если честно, пацаны думали, сейчас начнет его откровенно пинать, но мужик сделал хуже — он скрутил Жеку и попытавшись выспросить кто он да что тут делает. Не получив ответа, тут же пригрозился вызвать милицию для составления и чего-то там ещё.

Более что-то ловить ни Леха, ни Дроня здесь ничего не видели и тут же скрылись с места преступления, разнося весть о пленении Жеки и тому подобном…

— Вот же ш… — произнес кто-то из наших, дослушав историю до конца. Причем чем это было, осуждением или же, напротив, констатацией крутизны, — разобрать было сложно.

— Чё делать то? — прозвучало как бы с нескольких сторон. Возникла идея идти к Андрюхе — нашему бывшему однокласснику, что теперь учился на того самого милиционера, чтобы тот на своем уровне, так сказать, порешал… Но зная Жеку и его постоянные залеты, как-то показалось сомнительным, чтобы настоящий случай оказался достаточно весомым для вписки Андрюхи за Пачика. И не знаю, сколько бы ещё мы сидели и гадали, а, быть может, даже сорвались бы с места чтобы разобраться на самой местности, «уговорить мужика», так сказать, если бы едва ли не мимо нас не провели того самого Пачика.

Вид у него был печальный. Шел он понуро, что-то отвечая на вопросы мужика, отвечая нехотя, а может и вовсе не отвечая. Мужик же всяк раз чем-то интересовался и вел себя, стоит отдать ему должное, вполне себе достойно, удерживая как себя в руках, так и Пачика за спортивную куртку, за ворот. Жека, он же Пачик по прозвищу, семенил впереди, уже не столь резвый и бодрый, но явно что-то замышляющий. И не будь он Жекой, если бы и в такой ситуации…

— Эй, Пачик! — заорали мы ему вслед и, наверное, это его приободрило. Жека не рванулся, нет, он просто сделал более решительный шаг вперед, крутанулся на месте, буквально вылетая из своей спортивной мастерки и лишь рукава на какое-то время сковали его движение. И оставив ту в руках у удивленного мужика, рванул со всех ног. Да так рванул, что, видимо, забылся окончательно, потому что путь его лежал прямиком домой. В дом, в подъезд, домой — по промой, в зоне видимости, совершив забег на дистанцию в триста метров. В самое логово. Куда его, собственно, и вели.

— Объект пытался скрыться бегством, — констатировал кто-то из наших, наблюдая эту ситуацию. — Побег удался, но скрыться и замести следы объект уже не имел ни сил, ни возможности. Сторожевые собаки быстро взяли его след, и его поимка стала лишь вопросом времени.

Наверное, это понимал и мужик, так как он лишь скомкал мастерку, перехватив ту своей громадной рукой, и неспешно направился вслед за скрывшимся в подъезде Пачиком.

***

Как потом рассказывал сам Жека, проспавшийся и оценивший масштаб своего безумия, его изловили буквально спустя несколько минут как он скрылся в ванной.

Изловили и продемонстрировали тому самому мужику, который оказался не то прорабом бригады, что только вот планировала приступать к восстановительным работам спустя годы запустения, не то просто сторожем, что хоть и позволял местной пацанве резвиться в бетонных клетушках, но актов вандализма не терпел.

Жеку продемонстрировали. Опознали. И тут же отослали к себе в комнату, заперевшись на кухне до самого утра, решая вопрос полнотой налитого стакана и шириной тарелки полной закуски…

Что случилось с самим Женькой — история умалчивает. Молчит и сам Жека. Как рыба молчит. Ни слова. Но лишь речь заходит о походе на стройку, тут же становится мрачным и под каким-то предлогом увиливает от ответа и похода.