Остров браконьерских сокровищ

Фёдор Быханов

На богатых просторах Сибири всего вдоволь. В том числе славится изобилие рыбных запасов в реках и озёрах. Но не убывает, к сожалению, на берегах и преступников, готовых необратимо губить окружающую природу ради собственной наживы. Вот с ними и сражаются герои одного из произведений, вошедших в очередной сборник судебных очерков номинанта Международной Лондонской премии по литературе Фёдора Быханова под названием «Остров браконьерских сокровищ». А ещё их коллегам сыщикам приходится расследовать другие противоправные проявления: от краж, мошенничеств, грабежей, разбоев, до убийств. Всякий раз при этом, настойчиво преодолевая попытки злоумышленников спрятать концы в воду. Эти документальные истории, изложенные ярким, образным языком, продолжают цикл под общим названием «Криминальная провинция», куда ранее уже вошли сборники судебных очерков: «Без срока давности», «Сумка экспедитора», «Выстрел в баре», «Ловец покемонов», «Бомба для начальства» и «Загадка зимнего оврага». В них во всех полностью сохранена реальная фабула рассмотренных судами уголовных дел, не считая того, что, по этическим соображениям, изменены имена и фамилии действующих лиц. Все эти издания предназначены для самого широкого круга читателей и способствует профилактике правонарушений, путем отображения современной действительности, в которой, к сожалению, не изжиты еще различные преступные проявления.

Слепая ярость

Инвалид первой группы по зрению с ножом в руках отомстил своему обидчику за оскорбления.

…В частном секторе особенно подтверждается на деле поговорка о том, что купи не дом, а приобрети соседа. В том смысле, что, как многие проблемы, так и добрые дела могут быть связаны с теми, кто проживает рядом.

И в этом смысле не очень повезло тем, у кого за забором, из года в год, постоянно возникали скандалы и драки, происходившие на подворье Михаила Коршунова.

Вот и в то утро Нина Куликова ничуть не удивилась, когда услышала пьяную перебранку соседа с его постояльцами — совершенно слепым Виталием Морковиным и слабовидящей Татьяной Бовиной.

Потому что, соседке уже не раз приходилось наблюдать, как пьяный Коршунов поносил, на чем свет стоит, а то и вообще прогонял прочь из жилища инвалида, когда у того кончалась пенсия, бывшая, фактически, единственным источником существования всей компании.

Но, вскоре крики и площадная брань, которой виртуозно владел Коршунов, замолкли. Зато на пороге появилась крайне взволнованная Бовина с трагическим сообщением:

— «Слепой» зарезал хозяина дома.

Упоминание в таком контексте клички инвалида, по которой, лучше чем по фамилии, знали в округе Морковина, Куликова восприняла поначалу с недоверием.

Потому что знала Виталия, как человека, хотя и способного дать отпор, но не до такой меры агрессивного. Ведь, что ни говори, а полная слепота заставляла того быть довольно сдержанным и покладистым.

И вдруг такое?

Но в доме соседа, куда Нина поспешила проверить сообщение квартирантки, она, сразу же, убедилась в полной правдивости ее слов.

Коршунов полулежал в глубоком кресле без признаков жизни и в луже крови, набежавшей из глубоких ран, все еще кровоточивших на его голове и теле.

Куликова взялась за телефон.

На сделанный ею, звонок очень быстро приехала бригада «Скорой помощи». Старший по должности из медиков, едва глянув на страшные раны, зияющие на грудной клетке, не подающего признаков жизни, мертвеца, все понял без лишних слов.

Он тут же вызвал по мобильнику сотрудников правоохранительных органов, даже не пытаясь определить причину гибели несчастного:

— Было и так ясно, что без криминала тут не обошлось.

И ни он, ни приехавшие на место происшествия полицейские, на самых первых порах, почти не обращали внимания на подвыпившего пожилого старика, сначала бродившего по двору, а потом уверенно появившегося в комнате, где находился труп жертвы преступления.

Пока тот сам, с началом опроса возможных свидетелей, не сообщил:

— Это я совершил расследуемое убийство.

Первыми были произведены экспертизы двух, изъятых в доме кухонных ножей, чтобы определить, каким орудовал убийца.

Затем вскрытие показало:

«Всего жертве было нанесено семь ран при восьми воздействиях колюще-режущим орудием».

При том что самый страшный удар — в сердце был повторен так точно, что лишь дополнительное исследование установило двойное поражение главного жизненного органа.

Да и остальные удары были не менее жестокими. В том числе тот, которым убийца пробил височную кость.

И тут как было не сомневаться:

— Что так уверенно и без всякой жалости мог орудовать совершенно слепой человек, при этом с легкостью справившийся со зрячим, полным сил и моложе по возрасту, физически вполне здоровым мужчиной.

Но, психолого-психиатрическая экспертиза, которой подвергли подозреваемое лицо, все расставила на свои места.

Оказалось, что в характере Морковина, на фоне систематического пьянства, образовались такие особенности:

— Как длительное переживание негативных эмоций, обидчивость, мнительность и недоверчивость, болезненная ранимость в отношении критических замечаний в свой адрес с пониженными способностями сопереживания и сочувствия.

А также вспыльчивость и раздражительность как противодействие поступкам окружающих.

К тому же и единственная свидетельница убийства — слабовидящая Татьяна Бовина рассказала:

— Смутно рассмотрела, как Морковин, придя из кухни, придавил своим телом, сидевшего на кресле Коршунова и несколько раз с размаху ударил того предметом, который, как ей потом объяснили, был кухонным ножом.

Все остальное пояснил сам подозреваемый.

Оказалось, что утро началось в доме как обычно — с попойки. Выпить успели все, что приобрел на свою пенсию Слепой. Потом безработный Коршунов, за несколько лет проживания у него постояльцев, привыкший не только жить за их счет, но и срывать раздражение руганью и оскорблениями, завелся площадной бранью.

Только теперь отводил он душу больше на Бовиной, адресуя в основном ей грубости и проклятья.

Как обычно, со смирением выслушивал оскорбления в адрес женщины Морковин лишь до той поры, пока в его душе не взыграла ярость на обидчика.

Уверенно шагая в доме, где каждый уголок знал, как свои пять пальцев, он сходил на кухню, вооружился самым острым ножом, затем вернулся в зал, где из кресла всё ещё раздавалась площадная ругань.

Ориентируясь на громкий голос сквернослова, инвалид сделал еще несколько уверенных шагов, чтобы расправиться с обидчиком. Затем, подойдя к креслу и сев на Коршунова сверху, злоумышленник методично, одним ударом за другим, убил Михаила.

Действия Виталия Морковина были квалифицированы как убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку.

Смягчающими вину обстоятельствами были признаны полное признание подсудимым своей вины, активное содействие следствию и противоправное поведение потерпевшего, явившееся поводом для совершения преступления.

Суд приговорил Виталия Морковина к семи годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.