Имя заказчика неизвестно

Фридрих Незнанский

Средь бела дня убиты известные депутаты государственной думы, сопредседатели партии «Прогрессивная Россия». Официальное следствие хоть и не признается в этом, однако зашло в тупик. Соратники погибших политиков, обеспокоенные собственной безопасностью, решают нанять частного детектива Дениса Грязнова, чтобы силами своего агентства он защитил их и изобличил заказчика. А заказчиком может быть кто угодно: недавно созданная «Прогрессивная Россия» завоевала уже некоторую популярность и была как кость в горле у различных политических партий и группировок.

Оглавление

Из серии: Агентство «Глория»

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Имя заказчика неизвестно предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава четвертая

Когда ехали из юрконсультации, Голованов рассказал Денису про задержание двух подозреваемых в убийстве Глаголева. Это были молодые люди двадцати восьми и тридцати трех лет соответственно. Взяли их по приметам, указанным водителем убитого — Андреем Мазуриным. Приметы были такие: высокий, худощавый, коротко стриженный молодой человек, при ходьбе ставящий ноги очень широко. Был одет в куртку защитного цвета, джинсы и ботинки «Гриндерс».

Обоих допросили с пристрастием. Но толку никакого не было. Один сам жил в соседнем доме, у второго в одном подъезде с Глаголевым жила подружка. У обоих к утру нашлось алиби. Мазурин отличить их на опознании среди шести других молодых людей, одетых подобных образом, не смог. Следователь Васильев с грустью констатировал, что их можно отпустить. Голованов непосредственно при опознании не присутствовал, но парней видел.

— И какое впечатление? — поинтересовался Денис.

— Да никакое.

— Ты хотя бы их данные на всякий случай зафиксировал?

— А как же.

Денис почесал подбородок:

— Сева, нужно будет пообщаться с этим Мазуриным тоже…

Голованов кивнул.

— Да! — вспомнил Денис. — Так объясни же наконец, почему «Прогрессивная Россия» популярна в военной среде? Это довольно странно, чтобы либералы пользовались уважением в армии. И при чем тут Юкшин?

— Ты его книги когда-нибудь читал? — вопросом на вопрос ответил Голованов, на что Денис тактично возразил:

— Сева, это невежливо.

— Но в них-то все дело. Юкшин ведь детективы пишет. Вернее, писал. Такие, очень заковыристые. На афганскую и чеченскую тему. Эти его книжки расходятся как горячие пирожки.

— Ах вот оно что…

Голованов и сам прошел Афганскую «кампанию», как он несколько насмешливо называл свою службу в восьмидесятые. Причем не только он. В Афганистане побывали и Щербак, и Демидыч с Филей. Так что в «Глории» к теме выполнения «интернационального долга» относились серьезно.

— Так ты, Сева, значит, пару вещичек этого Юкшина читал?

— Что значит пару? — обиделся Голованов. — Да я все читал!

— Фанат, что ли?

— Называй как хочешь, но ни одной книжки пока не пропустил, всего шесть штук пока было. Оч-чень душевно! И с большим знанием дела и места.

— Это в том смысле, — уточнил Денис, выезжая на Кузнецкий Мост, — что он сам бывший «афганец»?

— Этого я не знаю. Но вполне может быть. Или у него были толковые консультанты. Выдумать такие подробности и нюансы, которыми он оперирует, просто невозможно.

— Кажется, любопытная фигура этот Юкшин…

В центре сыщики разделились. Денис заехал на Лубянку и сдал кассету с записью голоса женщины, звонившей Златкину, в фонографическую лабораторию ФСБ. Там имелась уникальная коллекция голосов всевозможных убийц, террористов и прочей нечисти. А начальник антитеррористического отдела ФСБ Спицын, несмотря на значительную разницу в возрасте, был с некоторых пор хороший приятель Грязнова-младшего,[2] и в такой малости, как фонографическая экспертиза, он не отказал.

После этого Денис созвонился с Турецким и попросил об аудиенции. Александр Борисович в последнее время достиг заоблачных высот, из «простого» старшего следователя Управления по расследованию особо важных дел он стал личным помощником генерального прокурора. Но для старых друзей был все еще доступен, просто нужно было знать, по какому из трех мобильных телефонов ему звонить. И в какое время.

В половине третьего аудиенция была обещана. Проще говоря, старые приятели сговорились пообедать в любимом ресторане «Пушкинъ» (именно с такой вот буквой на конце). Кормили там русской кухней, но очень изощренно. «Пушкинъ» располагался на Тверском бульваре, и это всем было удобно и недалеко. На первом этаже в «Пушкине» имелось кафе, на втором и на антресолях — ресторан. Причем в ресторан можно было подняться не только на своих двоих. Работал лифт с кружевным литьем.

Денис посмотрел на часы и решил в свободное время что-нибудь предпринять. Ну скажем, позвонить Алле Снегур.

Алла Снегур была оперативником что надо. Как и у всех остальных работников «Глории» (кроме самого Дениса и компьютерщика Макса), у нее имелся приличный опыт работы в МУРе, но этот же опыт таил в себе и негативный элемент. У Аллы был нескончаемый роман с одним высокопоставленным муровским работником (естественно, женатым), и именно сейчас он вошел в решающую фазу. Ждать от нее можно было чего угодно. Двадцатидевятилетняя брюнетка с серыми глазами, она была женщиной обворожительной, но аритмичной.

— Ты свободна?

— Конечно, Денис, и жду распоряжений.

— Отлично! Аллочка, нужно отработать все связи утонувшего писателя Юкшина, и желательно побыстрей. Сделаешь?

— Конечно, шеф, к вечеру жди результат.

Денис положил трубку, сцепил руки за головой и блаженно потянулся. Хорошо иметь таких бесценных сотрудников.

Через четверть часа Алла перезвонила:

— Денис, ты знаешь, я… мне очень неловко… оказывается, сегодняшний день выпадает. Но завтра я за него возьмусь, обещаю.

Ох уж мне эти личные обстоятельства, подумал Денис, но вслух, разумеется, ничего такого не сказал.

— Ладно, созвонимся, только завтра будет уже другое задание.

— Как скажешь, — кротко согласилась Алла.

Денис глянул на часы: около двух.

…Пока Денис обедал, Голованов должен был отыскать оставшихся сопредседателей «Прогрессивной России» — Улова и Похлебкина. Причем сделать это желательно было до следователя, занимавшегося этим делом. А то, что Васильев Улова с Похлебкиным до сих пор не допрашивал, Голованов знал наверняка. Впрочем, поставив своему сотруднику такую задачу, в благополучное ее разрешение Денис сам не особенно-то и верил. Ну ладно, что уж теперь, как получится, так получится. Голованов, в свою очередь, перепоручил Улова заботам Щербака, а себе взял Похлебкина…

Турецкий с аппетитом кушал (этого у него было не отнять при любых обстоятельствах), а Денис только пил минеральную воду. Что не мешало Турецкому говорить, а Денису — внимательно слушать.

Турецкий рассказал, что не знаком лично с олигархом Клеонским и что всячески старался уклониться от участия в следствии по возбужденному против него делу. Впрочем, таких дел было не одно, а на памяти Александра Борисовича как минимум три: по обвинению в неуплате налогов — раз, по обвинению в неуплате налогов — два (более свежее) и по обвинению в махинациях в какой-то авиакомпании, крупным акционером которой Клеонский некогда был.

— Это все политика, как вы считаете, Александр Борисович?

— Денис, хочешь честный ответ?

— Разумеется.

— Не знаю. Понятия не имею. И не желаю иметь. Мне, знаешь ли, скажу тебе по секрету, стоило некоторых трудов организовать себе командировку, как раз когда последняя кампания против Клеонского началась, так что сейчас все это происходит без моего скромного участия. И слава богу! Он там у себя в Лондоне что-то не то сказал про Президента, а может, и не сказал, может, это сочувствующие ему СМИ потом такой вид сделали, задним числом цитату выдали, чтобы представить ситуацию как политическую травлю невинного бизнесмена. С этими миллиардерами никогда ничего не разберешь. И чего им не живется спокойно, спрашивается? — Турецкий вытер губы и на секунду задумался. Денис явственно прочитал промелькнувшую в его глазах мысль: не взять ли десерт? Судя по тому, что помощник генерального прокурора вздохнул, десерту на столе появиться было не суждено. — Короче, извини, Денис, тут я тебе ничем не помогу, кроме самых общих сведений. И некоторых собственных мыслей. Видишь ли, Клеонский — не совсем тот человек, который всегда отстаивал либеральные ценности. Он стал либералом в изгнании.

— Не понял? — удивился Денис.

— Объясняю. Олигарх в изгнании — это существо, прямо противоположное, допустим, революционеру. До революции революционер либерален, а потом он бац — и учреждает тайную полицию. С нашими миллиардерами все ровно наоборот. Здесь они зверствуют, а за бугром вдруг оказываются борцами за правое дело и чуть ли не политическими беженцами.

— Клеонский же не первый день в политике, — возразил Денис. — Он сопредседателем «Прогрессивной России» стал не вчера.

— Ну и что? Для Клеонского власть — это высокодоходный финансовый инструмент, и в значительной степени благодаря таким, как он, мы сейчас имеем то, что имеем.

— Я слышал, что арестован контрольный пакет акций его компании…

— Слышал он, — ухмыльнулся Турецкий. — Тоже мне большой секрет. Правильно слышал, конечно. Теперь Клеонский из своего туманного далека кричит, что раз ему какой-то там лакомый кусок оторвать не удалось (или, читай, удалось, но его скоро отнимут), то теперь он, этот самый кусок, должен принадлежать всему народу, а не каким-то отдельным мутным «прихватизаторам». Нехило?

— Нехило-то нехило, — сказал Денис. — Но действия государства в таком случае со стороны выглядят не сильно привлекательно.

— Это как же?

— А вот так! Дескать, зачем нам что-то создавать, когда гораздо легче оградить все забором, а в нем оставить дверку, ключи от которой отдать главному вахтеру. А уж он разберется, сколько еще дверок нарезать и вахтеров поставить.

— Ну знаешь, — разозлился Турецкий, даже отложив нож в сторону и пользуясь одной вилкой, — тоже мне младореформатор нашелся! Что ты вообще в экономике понимаешь?!

— И вообще, — невозмутимо продолжал Денис. — В России именно такой способ бюрократического обогащения сейчас процветает. Он самый популярный, самый быстрый и самый вредный — вот мое мнение. И если Генпрокуратура себя так ведет в отношении самых богатых людей страны, значит, экономическая стратегия государства — именно такая, как я сказал. А это грустно.

Воцарилась пауза на несколько минут, в течение которой все шло как в самом начале: Денис пил воду, Турецкий жевал, правда, уже без особого аппетита. Наконец он проглотил последний кусок и решился на перемирие.

— Денис, — мягко сказал Турецкий. — Я не хочу с тобой ссориться. Тем более по поводу каких-то абстрактных олигархов, с которыми мы с тобой даже никогда не будем знакомы. Пошли они куда подальше! Зачем ты хотел меня видеть? Есть что-нибудь еще, что тебя интересует, кроме Клеонского?

— Александр Борисович, вы знаете такого следователя Мосгорпрокуратуры — Васильева Антона Викторовича?

Турецкий немного поморщился. Покусал кусок салфетки, как бы не решаясь говорить, потом махнул рукой:

— Есть такой профессиональный анекдот. У прокурора города день рождения. Сотрудники мучаются над лестными эпитетами для текста поздравительной открытки. И тут в комнату заходит следователь. Все сразу к нему: «Ты можешь хорошо сказать о нашем начальнике?» Следак, не задумываясь, отвечает: «Тупой самовлюбленный пидор!» Общий бурный восторг: «Действительно, хорошо сказал! Так и запишем: обладает редким умом, знает себе цену и, главное, неравнодушно относится ко всем подчиненным». Вот это о Васильеве. Он когда-то у нас на Большой Дмитровке стажировался, надеялся задержаться, да не вышло. Теперь, говорят, снова вверх карабкается. Оч-чень энергично.

— Не понял юмора, — сказал Денис. — Васильев же следователь, а не прокурор.

— Будет он и прокурором, не сомневайся, — успокоил Турецкий. — Если ты с ним как-то пересекаешься, жди неприятностей. К нему, как говорится, на бодливой козе не подъедешь. Себе на уме парниша. С начальством мил и внимателен, а с прочей публикой задирист, груб и хамовит.

— Учту, — буркнул Денис.

— Подожди, — спохватился Турецкий. — Это не то самое, о чем я думаю?

— А о чем вы думаете?

— Ну ты же понимаешь…

— Пойму, если намекнете.

— Вот черт. Строго между нами, Денис. Убийство депутата?

Грязнов-младший молча кивнул.

— Денис, мой тебе совет: лучше держись от него подальше.

— Да я, собственно, по другому профилю, — честно сказал Денис. — Я человека защищаю, который боится, что станет следующим.

Турецкий помрачнел:

— Фамилию назовешь?

Денис подумал и покачал головой:

— Без обид, Сан Борисыч, так всем спокойней. Давайте вообще станем считать, что этого разговора не было.

— Как знаешь, — вздохнул Турецкий, — наверно, тебе видней. Если нужна будет помощь… Ну что, поехали, что ли? — Александр Борисович встал.

— Нет уж, — сказал частный детектив, — вот теперь я, пожалуй, пообедаю. Что-то аппетит от плохого настроения проснулся.

Турецкий развел руками, как бы извиняясь, и тут же в двух карманах пиджака у него зазвонило по телефону. Турецкий посмотрел сначала на дисплей одного, потом — другого и разговаривать вообще ни с кем не стал.

Как только Турецкий ушел, с Денисом связался Филипп Агеев. Он уже получил все инструкции насчет адвоката Златкина и сейчас, по-видимому, собирался в дорогу. Однако голос у Фили, большого любителя путешествий вообще и халявы в частности, был весьма расстроенным. Проще говоря, Филя чуть не плакал. Денис не поверил своим ушам: что могло так довести здорового сорокалетнего мужика, прошедшего огонь, воду и медные трубы?!

— Дэ-ээн! — простонал в трубку Филя. — Они забрали ее!!!

— Кого забрали? — испугался Денис. — Кто забрал? Говори яснее!

— Тачку мою забрали…

Оказалось, Филину машину, припаркованную в неположенном месте, забрал… гибэдэдэшный эвакуатор. Макс таки напророчил. Денис посоветовал Филе выпутываться своими силами и, закончив разговор, расхохотался от всей души. В этом была большая ирония судьбы: еще бы, ведь влип не кто-нибудь, а Филя Агеев — главный автоспециалист «Глории», еще в МУРе занимавшийся автомобильными угонами, кражами и махинациями!

Когда Денис уже ехал домой, ему позвонил Спицын и сообщил, что женский голос с кассеты, которую передал Денис, в базе данных ФСБ, увы, не значится…

Чуть позже один за другим отметились Голованов и Щербак — рассказали о своих поисках оставшихся сопредседателей «Прогрессивной России». След одного из них был найден, второй исчез. Кроме того, Голованов пообщался с водителем убитого Глаголева — Андреем Мазуриным. Мазурин работал в Думе последние два года, а лично у Глаголева не так уже и давно — всего лишь четыре месяца. Ничего интересного он рассказать не смог: Глаголев в последние дни перед своей гибелью вел себя как обычно, никаких признаков нервозности не проявлял. Кстати, по словам того же Мазурина, в самоубийство Юкшина Глаголев не верил.

К вечеру информацию об убийстве Глаголева все же передали в средствах массовой информации. Чтобы предотвратить возможную истерию СМИ («Караул! Очередное заказное убийство! Очередной висяк!»), по различным каналам телевидения выступали руководители правоохранительных органов: министр внутренних дел, заместитель директора ФСБ и начальник управления общественных связей Генеральной прокуратуры страны. Все они заверили население, что это громкое заказное убийство будет вот-вот раскрыто.

Денис криво улыбнулся, выключил телевизор и лег спать.

Проснулся Денис от звонка и в который раз уже выругал себя за привычку оставлять на ночь телефон включенным, ведь зачем-то же существуют на свете автоответчики… А что, неплохая идея. Он нашарил трубку и сказал монотонным голосом:

— Вы позвонили Денису Грязнову. К сожалению, я сейчас не могу подойти к телефону, так что оставьте свое сообщение после сигнала. — Пока он говорил первые две фразы, в просыпающихся мозгах созрела еще одна: — Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

— Ладно, остряк-самоучка, — проскрипел Турецкий. — Жаль, что я тебя не застал. Или ты просто на массу давишь? В общем, не могу не признать, что ты породил во мне чувство вины. Хочу помочь, чем могу. Не то чтобы ты был прав, нет, я так не считаю, но… загляни в свой электронный почтовый ящик, я тебе…

Денис схватил трубку:

— Сан Борисыч! Сан Борисыч! Я дома!

— Вот как, — удивился Турецкий, — хорошо живется частным сыщикам. — Я еще на работе торчу, а он уже дома.

— Так ведь времени полчетвертого утра, — защитился Денис.

— Вот я тебя и подловил. Значит, сидел и слушал, как я распинаюсь перед твоим автоответчиком, да?

— Да это не… неважно, Александр Борисович, я весь внимание.

— А я уже все сказал, — буркнул Турецкий и закончил разговор.

Денис поплелся к компьютеру. Подключился к Интернету. Открыл свой почтовый ящик. Действительно, почта имелась. Денис налил себе холодного зеленого чая и приступил к чтению.

«…Генпрокуратура обыскивает и допрашивает

В понедельник президент компании «Ойл индастри» побывал на допросе в Генпрокуратуре. Одновременно следователи пришли в офис на Дубнинской улице, где находится архив компании «Ойл индастри». Обыск проводился в присутствии адвокатов. Следователей сопровождали несколько людей в масках и с оружием. Как заявили адвокаты, постановления о проведении обыска им никто не предъявлял. В Генпрокуратуре эту информацию сразу же опровергли. Сообщается, что обстановка в здании, где идут следственные действия, спокойная.

Вечером этого же дня известный тележурналист Аркадий Улов смог взять короткое интервью у господина Клеонского, которое по не зависящим от него причинам в эфир выпущено не было. Вот стенограмма этого разговора без каких бы то ни было комментариев. Можно лишь сказать, что, судя по его ответам, господин Клеонский не намерен признавать обвинения силовиков.

— Аркадий Олегович, я знаю, что вы отказываетесь говорить о том, какие конкретно вопросы вам задавали и что вообще происходило во время самого допроса. Но вы можете одним словом определить, с каким ощущением вы туда шли? Что это было: страх, обида, злость или… глубокое раскаяние?

— Вы понимаете, что я, естественно, человек достаточно информированный и предполагал, зачем меня туда приглашают. Как я уже говорил, я считаю, что все, что сейчас происходит, происходит, по моему мнению, за пределами правового поля. То есть по форме все законно, а по сути, конечно, на мой взгляд, совершенно нет. Поэтому я был готов к тому, что будет вежливая попытка представить законными, в общем-то, незаконные действия.

— Но с каким же настроением вы туда все-таки шли?

— Хм… Не хочется врать… Я родился, как и все мы, в советской стране. И, в общем-то, семидесятые годы ни для кого из нас не новость. Если в данном случае в лице правоохранительных органов мы видим такую тень попытки создать ощущение семидесятых, то мое поколение к этому, в общем, готово.

— Понятно. Вы шли туда, будучи готовым. И как давно вы к этому подготовились? Ведь для многих события вокруг «Ойл индастри» стали неожиданностью. В то же время я вспоминаю, что последние два-три месяца в различных, преимущественно интернет-изданиях, были тревожные прогнозы. Мол, Клеонский нарывается — слишком активен экономически, слишком много разных политических заявлений, и все это плохо для него кончится. Не говоря уж о вашей явной симпатии к партии «Прогрессивная Россия». Вас как-то предупреждали? Говорят, что у таких крупных компаний, как ваша, и во власти, и в правоохранительных структурах есть свои люди, которые хотя бы предупреждают. Были какие-то «звоночки», предупреждения: не делай этого, а не то, мол?..

— Без комментариев.

— Давайте все-таки определяться, кто автор этого сценария, кого именно вы так разозлили?

— Увольте! Я не хочу здесь делать какие-то предположения, тем более обвинять конкретных людей. Я все-таки, ха-ха, не работник прокуратуры. Как я уже говорил прежде, думаю, что мы имеем дело с начавшейся борьбой за власть между различными крыльями в ближайшем окружении Президента. Это только начало борьбы за власть, которая должна будет завершиться после президентских выборов в марте. На сегодняшний день совершенно очевидно, по крайней мере для меня, хотя я и не профессиональный политолог, что действующий Президент победит и получит второй срок. Но при этом большой вопрос, кто будет составлять второй эшелон команды.

— Понимаю вашу необходимость отвечать на вопросы осторожно и взвешенно. Но, говоря о каких-то группировках вокруг Президента, вы же, наверное, понимаете, что такие дела сейчас без санкции Президента, во всяком случае, без его какого-то кивка, согласия не начинаются. Может быть, вам просто хочется верить в то, что он здесь ни при чем?

— Стилистика работы нашего Президента, на мой взгляд, заключается в том, что он старается не вмешиваться в происходящие процессы. Более того, при всем его непростом характере, Владимир Владимирович является человеком достаточно откровенным в таких вопросах. И если у него есть претензии, он их прямо высказывает. А мы уж стараемся, чтобы эти претензии не разрастались.

— Как вам кажется, в этой ситуации, когда у «Ойл индастри» проблемы, у Клеонского проблемы, большинство в России сейчас сочувствует или думает: так и надо этим олигархам?

— Я ничуть не сомневаюсь, что большинство думает: «А так и надо этим олигархам». К сожалению, это во многом менталитет нашего народа. Единственное, на что я надеюсь, что у людей есть определенный здравый смысл в голове. И они понимают, что если неправовая атака на олигарха завершается успехом, то уж неолигархи-то и вовсе не застрахованы.

— Вы исключаете или хотите исключить политическую подоплеку у этих событий. Многие говорят, что причиной стало финансирование вами «Прогрессивной России». Говорят, что причиной раздражения на «Ойл индастри» стали заявления о вашей грядущей политической активности вообще.

— Я не буду комментировать эти досужие размышления на тему, кто кого финансировал и так далее. В конце концов, на что я трачу свои деньги — это мое личное дело. Но должен вам откровенно сказать, что, как предприниматель, я, конечно, не стал бы ссориться с Президентом страны или, так сказать, с его администрацией, если бы мне было сказано, что та или иная форма не чисто коммерческой деятельности является неприемлемой для политического руководства. Понимаете, каждый должен играть на своем поле: экономические субъекты — на своем, политические — на своем. Если человек хочет перейти с одного поля на другое, то он должен сначала перейти, а потом уже занимать позиции. И не надо преувеличивать реальное влияние нашей политической активности. Все-таки, являясь достаточно весомой экономической структурой, мы, естественно, не являемся столь существенной силой, как многие пытаются показать. Потому что в России экономические структуры, в общем-то, никогда не обладали даже такой политической властью, политическим влиянием, которыми аналогичные структуры обладают, например, в США.

— Может быть, боялись, как это все будет развиваться дальше — сегодня обладают, а завтра нет?

— Думаю, что, если бы у людей из Генпрокуратуры было мышление, которое позволяло бы им задумываться хотя бы на пять лет вперед, они не стали бы делать то, что они делают.

— Вы предполагаете, что ваших противников во власти больше напугала экономическая мощь растущей корпорации?

— Не совсем. Я думаю, что не экономическая мощь, как таковая, а как один из факторов завтрашней или начинающейся сегодня борьбы за завтрашнюю власть. Мы в этой борьбе не один из субъектов, а один из объектов. Скажем так: стул, стол, компания «Ойл индастри»…»

Денис подумал, что сроку этой статье несколько месяцев: ведь Клеонский еще был тогда в стране — это во-первых, и еще не стал сопредседателем партии «Прогрессивная Россия» — это во-вторых… Но зачем Турецкий ее прислал? Кое-что интересное тут, безусловно, имелось, однако Денис и сам мог все это найти, просто приказав Максу сделать мониторинг всех событий вокруг персоны Клеонского за последние полгода. Так зачем же?

Денис посмотрел на часы. Уже четыре. Не то слишком поздно, не то слишком рано. Или не слишком, если Турецкий, по его словам, торчит на работе?

Однако телефон Генпрокуратуры не отвечал. Денис позвонил на мобильный, но и тут его ждала неудача. Денис почесал затылок. И это движение родило весьма простую мысль: Турецкий на работе, но к телефону не подходит, точнее, просто его отключил. Что это может значить? Только одно: в гости к нему пожаловал лучший друг — Грязнов-старший. Денис позвонил на мобильный Вячеславу Ивановичу, «доступ к телу» которого ему разрешался вне зависимости от времени суток, погоды и состояния души. Грязнов-старший на звонок откликнулся сразу.

— Дядя, Слава, как живешь? — поинтересовался племянник.

— Твоими молитвами, — не совсем твердым голосом ответствовал начальник МУРа.

— Стараемся, дядя Слава, — скромно заметил Денис. — Позови Турецкого, пожалуйста. — Вот так просто, как само собой разумеющееся: дескать, знаем мы, где Александр Борисович, и ни секунды в этом не сомневаемся.

— Ща, — сказал Грязнов-старший, и Денис, уловив лишь ему одному известный нюанс голоса, понял, что это он, Грязнов-старший, надавил на Турецкого, уговорил-таки хоть чем-нибудь помочь частному сыщику.

— Ну? — небрежно сказал Турецкий. (Эта его небрежность, появляющаяся после первых двухсот граммов, могла относиться к кому угодно, так что она совсем не свидетельствовала о том, что Турецкий знал, кто зовет его к телефону.)

— Сан Борисыч, спасибо большое, только я не понял, зачем вы мне это прислали, если это официальное интервью. Я бы и сам его нашел. В чем тут фишка?

— В том, что это официальное интервью нигде не было опубли-ик… — Турецкий икнул, — …опубликовано, понял, умник?

— Странно. Я так понял, что это было телеинтервью, которое не дали показать по ящику, но оно все же вышло в какой-то газете. Там ведь так вроде написано…

— Ни фига оно не вышло, в том-то и дело. Из газеты быстренько стукнули тому, кому надо, что происходит. И тот, кому надо, подсуетился, чтобы материала этого не стало. Газету через месяц закрыли под благовидным предлогом. Она и так уже многих к тому моменту достала. И вообще, не мешай людям культурно отдыхать! Нам скоро на работу!

Денис не стал возражать, что Турецкий и так на работе, и закончил разговор.

«…Проснувшись еще до рассвета, я дрожащей рукой достал из бардачка пачку сигарет. От холода зуб на зуб не попадал. Я давно не курил, но сейчас это был единственный способ хоть немного согреться. Медленно, шаг за шагом, в памяти всплывали события вчерашнего дня и сегодняшней ночи. Мое положение было критическим. Чувство безысходности, будто хищный зверь, вгрызалось в душу. Однако паника могла еще больше приблизить гибель. Сейчас как никогда надо было иметь трезвый рассудок и стальные нервы.

Прокрутив в голове все возможные варианты, я пришел к неутешительным выводам. Для убийцы мое присутствие на кладбище, во-первых, не секрет, во-вторых, словно кость в горле. Он ведь сам признался, что не ожидал от меня подобного любопытства. Значит, эта нелепая случайность и непредсказуемость моего поведения едва не спутали планы нападавшего. Он хорошо знал меня и теперь наверняка готов исправить свою ошибку. Охота за мной только начиналась. Кроме всего прочего, наследив на кладбище, я мог попасть под подозрение милиции. Единственная надежда на дождь, смывающий все следы, ничуть не успокаивала. Опытный криминалист мог легко во всем разобраться. Подложить меня под танк и сделать козлом отпущения не составляло никакого труда.

Если сейчас, находясь в относительной безопасности, я не найду нужного решения, то попаду под обстрел с двух сторон. Если милиция пошла по моему следу, то изловить меня не составляло особого труда. Кроме того, была еще одна, не менее опасная, сторона медали. Погибшие главари мафии наверняка найдут среди своих сообщников желающих отомстить за столь жестокую бойню. Не знаю насчет дружков Сергея Шведова, но младший брат Цурпаева, Магомет, без сомнения, захочет кровавой вендетты. Законы гор для таких джигитов — не пустая болтовня. Когда менты меня возьмут, уж Магомет-то сделает все возможное, чтобы заполучить мою несчастную головушку. Как ни крути, со всех сторон мне грозила смерть. А ей все равно, где подстерегать свою жертву, главное — подвести печальный итог.

Словно загнанная в угол псина, я пытался найти выход. Пока не рассвело, тут, в старом дворике, я еще пользовался относительной безопасностью. А что дальше? Самым безрассудным было с моей стороны возвращаться домой. Внутренний голос говорил о том, что меня ждут. Интересно, кто первый совершит нападение? Милиция может легко взять меня прямо на улице. Но две другие стороны наверняка не станут нападать среди бела дня на глазах у прохожих. Начинается рабочий день, люди спешат на работу. Кроме всего прочего, они, вероятно, знают, что я вооружен и легко в руки не дамся. В моем положении можно было попытаться скрыться. Однако денег на жизнь было немного. Да и если я скроюсь, подозрение еще больше упадет на меня. Тогда объявят розыск по всем городам и весям. Будучи абсолютно безвинным, совсем не хотелось жить как загнанная лошадь. Я никогда не считал себя трусом, и гордость не позволяла доставить этим подонкам такую радость. Если уж и суждено погибнуть, то с собой на тот свет я прихвачу еще кое-кого. В пистолете имелось четыре патрона. Пусть попробуют взять. «Афганцы» живыми не сдаются.

Тусклое солнце едва взошло над пробуждающимся городом… И тут в голову пришел самый простой, хотя и рискованный, выход. Из всех моих потенциальных врагов первым в игру наверняка вступит таинственный убийца. Ведь он обещал мне скорую встречу. Он вызвал меня на поединок. Если я покажу свою слабость, то только доставлю ему чувство удовлетворения. Он считает себя героем. Очень хотелось бы хоть немного поколебать уверенность этого парня. Рассчитав все за и против, я решил и дальше играть роль живой мишени и поехал к себе.

В двух шагах от своего дома я зашел в магазин и купил пакет молока и еще кое-какой снеди. Пистолет спрятал за пояс и расстегнул куртку. Самое главное — это выглядеть невозмутимым и уверенным в себе. Убийца где-то рядом и ждет удобного случая. Не упустить бы момент. Выбирать не приходилось, но если я возьму его живым, то появятся шансы на спасение. Хотя уверенность выйти сухим из столь мутной воды приближалась к нулю.

Войдя в свой двор со стороны главного входа, я почувствовал странное беспокойство. Если убийца засел где-то на крыше, то убрать меня одним выстрелом не составляло особого труда. Впрочем, лучше всего ему было выследить меня наверняка. Сидеть на мокрой крыше и ждать моего появления было безрассудно. Приду я домой или нет, было для него загадкой. Лучше всего заманить невольного свидетеля в верную ловушку и там убрать без лишних глаз. Слава богу, вокруг имелось множество удобных мест. Во дворе было тихо и спокойно. Соседи проходили мимо. Улыбались, здоровались на ходу. Я отвечал, хотя в душе чувствовал тревогу. Правая рука в любой момент готова была в случае опасности скользнуть за пояс и схватить пушку.

Видимое спокойствие только настораживало. В проходном дворе я увидел припаркованную иномарку. Зная, на каких машинах ездят мои соседи, я сразу сделал вывод, с кем могу столкнуться. Это несколько успокоило. Ничто так не угнетает душу, как неизвестность. В «мерседесе», стоящем на обочине среди невзрачных «Запорожцев» и «Москвичей», никого не было. Значит, меня ждали или в подъезде, или в квартире. Догадываясь, кому принадлежит крутая машина, я пришел к выводу, что мафиози по своей осведомленности стоят гораздо выше всех остальных. Следовало отдать им должное. Чувство интуиции подсказывало, что убийца тоже где-то рядом. А что, если он — на стороне кого-то из приближенных погибших главарей? Значит, самое интересное произойдет через несколько минут. Разведка должна состояться именно сейчас.

Прикрываясь пакетом с продуктами, я резко рванул дверь подъезда. Пистолет уже был в руке. На пороге стояла перепуганная соседка.

— Ох и напугали вы меня, Алексей Иванович!

Эта пожилая женщина всегда была в курсе всех событий. Она умудрялась находить потерянные вещи и целые лотерейные билеты. Клавдия Пантелеевна Суркова была легендой нашего двора. Появление ее сыграло мне на руку. Хорошо, что пистолет она не заметила. Мне показалось, что сзади мелькнула чья-то тень, но дверь подъезда уже захлопнулась. Соседка еще не вышла и смотрела на меня с нескрываемым любопытством.

— А к вам сегодня утром грузины какие-то звонили. Я еще думаю: что у вас с ними общего? Впрочем, я в глазок посмотрела — они ребята солидные. Все трое в кожаных куртках. Один из них, правда, больше на нашего, русского, похож.

— Спасибо за информацию, Клавдия Пантелеевна. Очень ценю вашу внимательность к моей персоне.

Она скользнула привычно любопытным взглядом по моему пакету и вышла на улицу. Я готов был расцеловать ее за такой неподдельный интерес к жизни. Находясь в подъезде, я уже знал, кто меня ожидает. Впрочем, сзади у них наверняка имелось прикрытие, и этого нельзя упускать из виду. Кошачьими шагами я стал подниматься по лестнице.

Вверху тоже было тихо. Добравшись до площадки, я прижался к двери. Любой шорох мог заставить меня действовать, но ничего не происходило. Я стукнул дверь ногой, отскочив в сторону. Там кто-то был. Уходя, я незаметно запломбировал дверь жвачкой. Это было знаком, известным только мне одному. Посетители не догадались об этом. Теперь маленький комочек жевательной резинки валялся на полу. Надежда на неожиданность на этот раз подвела кавказцев. Я же действовал ва-банк.

Конец ознакомительного фрагмента.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Имя заказчика неизвестно предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

2

См. роман Ф. Незнанского «Заснувший детектив» (М., 2003).

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я