Свобода или смерть. История Чеченской Республики. От революции к войне. 1991–1994

Франческо Бенедетти

В этой книге вы найдете полную хронику всей истории независимости Чечни, начиная с осени 1991 года и до наших дней. Первый том книги посвящен периоду между «Чеченской революцией» осени 1991 года и началом Первой чеченской войны 1994 года с подробным введением в историю чеченского народа и эволюцией российско-чеченских отношений.

ГЛАВА 2

От Завгаева до Дудаева

Конгресс, исходя из естественного, священного и неприкосновенного права чеченского народа на самоопределение, выражая суверенную волю чеченского народа, осознавая историческую ответственность за судьбу чеченского народа, а также для создания необходимых условий для его дальнейшего свободного и всестороннего развития, заботясь о сохранении и развитии чеченского этноса, уважая права и интересы всех представителей других народов, проживающих в республике, торжественно провозглашает государственный суверенитет Нохчийчоь.

Из Декларации о суверенитете Чеченского национального конгресса

Грозный, 25 ноября 1990 года

Радикальные реформы

Чем больше проходило времени, тем яснее становилось, что перестройка не работает. Восстановление экономики шло медленно, и действительно, экономика перешла от стагнации к рецессии. Люди воспринимали реформы Горбачева не как возможность построить новый социализм, а скорее как возможность избавиться от старого. Общественное мнение разделилось надвое: с одной стороны, были консерваторы, поддерживаемые бюрократией, партийными кадрами и частью армии, которые хотели прервать план реформ, чтобы спасти режим. С другой стороны, были радикальные реформисты, которые вместо этого настаивали на ускорении перестройки, и для того, чтобы она была реализована, они были готовы обойтись без самого СССР, если это необходимо. Первые собрались вокруг Егора Лигачева, второго человека в правительстве. Последних представлял Борис Ельцин, секретарь московского отделения партии.

Столкновение между ними произошло в сентябре 1989 года, когда Ельцин подал в отставку, если бы лидер КПСС не бросил Лигачева. Горбачеву не хотелось разыгрывать реквием по режиму, и он удержал своего секунданта в седле. Ельцин воспринял это не очень хорошо, но прежде всего это не понравилось многим россиянам, которые видели в нем единственного человека, способного спасти их от нищеты, в которой они оказались³³. Вокруг радикального лидера сформировалось движение, которое сегодня мы бы определили как «антикаст», которое он намеревался использовать для демонтажа системы изнутри. Тем временем социалистический режим подвергался нападкам со всех сторон. Обострение экономического кризиса разожгло улицы и дало аргументы тем, кто, обвиняя центральное правительство, требовал самоуправления. Если раньше авангардом протеста были прибалтийские республики, то теперь он охватил весь Союз, рискуя разнести СССР на тысячу осколков. Горбачев начал понимать, что он хотел сделать слишком много вещей одновременно, но к настоящему времени было уже слишком поздно: экологические протесты превратились в демократические восстания, возглавляемые Народными фронтами. Таким образом, внутри фронтов появились новые политические субъекты, многие из которых были националистического происхождения. Советы попытались вмешаться, предложив автономистские реформы, признав местные языки официальными, спонсируя культурное возрождение и исторический ревизионизм. То есть они пытались вернуть общественное мнение в партийную ограду. Однако это повышение популярности привело к равному и противоположному эффекту: вместо укрепления консенсуса советские меры распространили убеждение в том, что система терпит неудачу. Независимые ассоциации множились, и протесты приобрели явный независимый характер.

Первыми от слов перешли к делу эстонцы во главе с назначенным лидером Вайно Вальясом. После обсуждения вопроса об учреждении национального языка в качестве государственного 16 ноября 1988 года Верховный Совет Эстонии обнародовал Декларацию о суверенитете, в соответствии с которой законы Эстонии будут считаться преобладающими над законами СССР. Это еще не было отделением, но шло к нему. В последующие дни Латвия и Литва также присоединились к Эстонии, и аналогичные инициативы были реализованы в Грузии, Украине, Молдове и Беларуси.

После стран Балтии и кавказских республик настала очередь республик Центральной Азии. В декабре 1986 года в Казахстане прошли бурные демонстрации в связи с известием о том, что Горбачев намеревался заменить местного председателя Верховного Совета Конаева казахского происхождения русским Геннадием Колбиным. Протесты переросли в городскую войну, в результате которой погибли два человека и еще двести получили ранения. КГБ вмешался, арестовав почти пять тысяч человек. В июне 1989 года в Узбекистане вспыхнули межэтнические столкновения, которые вскоре должны были привести страну в один шаг к гражданской войне. В обеих странах Горбачев заменил местных лидеров фигурами, которых ценило население, но таким образом он не сделал ничего, кроме как ускорил распад СССР.

В разгар всего этого Ельцин боролся с инакомыслием и способствовал дальнейшему ускорению реформ в своей нынешней демократической России. Этим он хотел бросить вызов консерваторам на первых выборах в новый политический институт, созданный Горбачевым для дальнейшей демократизации Союза: Съезд народных депутатов. Это был суперпарламент, состоящий из 2250 делегатов, избранных на всей территории СССР, ответственных за назначение Верховного Совета Союза. Выборы в конституцию этого нового органа состоялись в период с 26 марта по 26 мая 1989 года и были первыми, в которых могли участвовать кандидаты, не являющиеся членами Коммунистической партии. Для Ельцина это был триумф, так как Демократическая Россия получила 600 мест, а сам радикальный лидер получил 92% предпочтений в своем избирательном округе. Его консервативный оппонент, Лигачев, был одним из наименее проголосовавших кандидатов из всех, наряду с представителями советской «старой гвардии». Победа реформистов дала «свет» новой волне демонстраций в Молдове, Украине и Беларуси³⁴.

Тем временем межэтнические конфликты усиливались. После Нагорного Карабаха, о котором мы уже говорили, запылали два других региона — Абхазия и Южная Осетия. Оба региона были автономными областями Республики Грузия, и оба претендовали на независимость от Тбилиси. В марте 1989 года ректор Университета Сухуми — столицы Абхазии, подписал Декларацию о суверенитете, аналогичную той, что была обнародована эстонцами несколькими месяцами ранее, вместе с большим количеством представителей политического и интеллектуального мира. Только на этот раз речь шла не о восстании против Советского блока, а об отделении от другой республики, которая, в свою очередь, провозгласила свой суверенитет. 20 сентября 1990 года, после серии уличных беспорядков, Южная Осетия также провозгласила свой суверенитет, опубликовав декларацию о независимости, в которой была создана Советская Демократическая Республика Южная Осетия. Механизм, запущенный Эстонией и молчаливо принятый Горбачевым, начал дробить советские республики на множество мелких этнических государств в процессе, который после распада бывшей Югославии будет назван балканизацией. И точно так же, как это должно было произойти на Балканах, центральное правительство Грузии, находившееся тогда в руках лидера националистов Звиада Гамсахурдиа, отреагировало, отправив армию для подавления восстаний. 11 декабря Грузинская национальная гвардия осадила Южную Осетию, препятствуя любому передвижению в регион и из него.³⁵

Ситуация в Чечне

Как мы видели, Гласность привела к рождению неформальных организаций, альтернативных КПСС, которые первоначально придерживались позиций защитников окружающей среды и превратились в националистические движения. Чтобы предотвратить подавление инакомыслия в партии, Горбачев попытался омолодить ее руководство, поощряя репрессии против местных лидеров. В Чечне выбор пал на бывшего министра сельского хозяйства Доку Завгаева. Он считался верным чиновником: он был родом из села Бено-Юрт, расположенном в Притеречье, которое являлось одним из самых русифицированных районов Чечни. Он не был особенно авторитетным человеком, но того факта, что он был чеченцем, было достаточно, чтобы простые люди оценили его по достоинству. Доку Завгаев всем был обязан Партии. Благодаря КПСС он прошел путь от кузнеца в колхозе до руководителя одного из важнейших министерств республики. Он казался подходящим персонажем, чтобы успокоить чеченцев.

Однако его назначение на пост первого секретаря, помимо его воли, стало детонатором национализма. Убежденные в том, что новый лидер истолкует народные требования, интеллектуалы первыми приступили к работе: создав Ассоциацию чечено-ингушской интеллигенции, они организовали 23 февраля 1990 года, в годовщину Ардахара, памятный день под названием «День памяти, день боли». Завгаева, очевидно, пригласили выступить перед прессой. Его речь началась с признания трагедии, постигшей чеченцев от рук Сталина, о чем до тех пор никогда публично не заявлялось.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы почтить память жертв репрессий, репрессий, которые не имели под собой никаких оснований. […] Сегодня мы знаем, что в годы, когда строился социализм, Сталин был виновен в своеволии, он нарушил ленинские принципы в политике национальностей. Это привело к позорному обвинению в государственной измене целых народов, за которым последовало их изгнание с земель, которые всегда принадлежали им, лишение родины, унижение посредством настоящего геноцида […]

Цель Завгаева, однако, состояла не в том, чтобы разжечь сердца людей, а в том, чтобы вернуть инакомыслие в партию. По этой причине, как только был сделан эпохальный жест признания преступлений социализма, его речь повернулась к защите его наиболее гуманитарных ценностей:

— Сегодня, в этот день боли, мы возвращаемся мыслями в степи Центральной Азии и Казахстана […] мы выражаем нашу глубочайшую благодарность тысячам и тысячам русским, казахам, украинцам, узбекам, киргизам, которые пережили с нами нашу трагедию […] среди всего этого унижения и страдания, есть и светлые моменты, связанные с людьми разных национальностей, которые в те страшные дни дарили нам тепло, сочувствие и помощь. Это тоже наша история, история отношений между народами […]

Наконец, комментируя самые последние события, в частности националистические восстания, которые ввергли целые республики в хаос, его речь стала призывом к умеренности и отказу от экстремизма:

— Недавние события […] вместо этого показывают нам, насколько смертельной может быть враждебность между народами. […] Сегодня мы четко понимаем, что успех Перестройки будет зависеть от того, сумеем ли мы противостоять дестабилизирующим силам, которые сеют вражду между народами. Мы говорим «нет!» межнациональной ненависти, мы говорим «нет!» сепаратизму, мы говорим «нет!» всем силам, которые пытаются вызвать взаимную злобу и подозрительность среди людей разных национальностей, мы говорим «нет!» национализму! […] Сейчас главное — работать, развивать экономику и не позволять экстремистам любого рода втягивать людей в конфликты. Это долг каждого гражданина […].

Эта речь получила одобрение большинства общественного мнения благодаря своей ясности и искренности. Завгаев, казалось, был способен интерпретировать доминирующие настроения среди простых людей, и вокруг него начал консолидироваться фронт консенсуса. Но эта пламенная речь была лишь способом для Завгаева сохранить себя у власти.

Очищенная словами Первого секретаря ЦК КПСС, разгорелась ревизионистская дискуссия о преступлениях сталинизма³⁶. Спонсируя дебаты о так называемых чистых страницах истории, Завгаев держал профессоров, ученых и академиков рядом друг с другом и создавал условия для смены поколений, в которой Партия отчаянно нуждалась, чтобы не быть сметенной происходящей демократизацией. В его личном политическом проекте, конечно, была цель продержаться как можно дольше, пройти через кризис социалистической системы невредимым и выступить в качестве отправной точки для новой системы: демократической, да, многопартийной, конечно, но по-прежнему где доминирует его личность, согласно к полуавторитарной модели, которая долгое время представляла бы собой стандарт постсоветских республик и которая в некоторых случаях все еще действует сегодня.

Первая проблема, однако, возникла рано. Как мы уже говорили, наследниками вайнахской цивилизации являются не только чеченцы, но и их ингушские» братья», население которых едва достигает 200 000 человек и которые живут между Чечней и Северной Осетией. Они тоже, как и чеченцы, были репрессированы, и по возвращении им пришлось столкнуться с теми же трудностями, с одним существенным отличием: когда Москва «простила» ингушей, она не позволила им вернуться хозяевами всей своей земли. Небольшой район, соответствующий юго-западной территории Ингушетии, остался присоединенным к Северной Осетии, потому что во время изгнания ингушей на этой территории была создана столица Осетии Владикавказ с внушительным промышленным районом, который теперь занимал большую часть этой «неиспользованной земли». Чтобы избежать межэтнических столкновений, центральное правительство решило не возвращать район, называемый Пригородным, его законным ингушским владельцам. Теперь, когда Гласность позволила каждому публично отстаивать свои доводы, ингуши требовали исправить эту историческую ошибку.

В то время как Завгаев обращался к чеченцам с просьбой не поддаваться национализму, Кодзоев мобилизовал улицы именно в защиту ингушских национальных чувств. Его доводы основывались на том факте, что, несмотря на принадлежность к Чечено-Ингушской АССР, Ингушетия оставалась на периферии экономического и социального развития, вынужденная десятилетиями терпеть тот факт, что большая часть инвестиций, объектов и заводов была сосредоточена в Грозном, и поэтому почти всегда шла в пользу русских и чеченцев и почти никогда в пользу ингушей³⁷.

Националисты Кодзоева настаивали на том, чтобы Завгаев передал их требования центральному правительству, способствуя возвращению Пригородного района Ингушетии. Чтобы не дать проблеме выйти из-под контроля и подтолкнуть ингушей к отторжению вспыльчивого Кодзоева, Завгаев торжественно пообещал внести на Съезд народных депутатов закон о реабилитации угнетенных народов, который признал бы материальную компенсацию населению, ставшему жертвами сталинизма, для начала с возвращения всех земель, незаконно захваченных.

Когда ингуши на мгновение успокоились, Завгаев приступил к нейтрализации Народного фронта, который вслед за Хож-Ахмедом Бисултановым, проводил серию демонстраций, в ходе которых он призывал к устранению старой партийной бюрократии и обновлению административных должностей. Важность уличных мобилизаций возрастала с ростом безработицы: последствия перестройки давали о себе знать все сильнее и сильнее, особенно в самых слабых слоях экономической системы. Среди них были сезонные рабочие, которых среди чеченцев было от ста до двухсот тысяч человек (10—15% населения) и которые теперь, оставшись без средств к существованию, пошли пополнять ряды безработных, а следовательно, и демонстрантов.

Завгаев чувствовал, что, если бы ему удалось перехватить претензии всех этих людей и если бы он лично сделал их политическим гарантом, он не только нейтрализовал бы оппозицию, но и создал бы «частный» пул консенсуса, который можно было бы использовать в случае, все более и более конкретного, распада СССР и эта многопартийность стала реальностью: в тот момент наличие контейнера личной поддержки позволило бы ему остаться в седле даже без социализма. Поэтому вскоре после прихода к власти новый Первый секретарь приказал уволить 7 районных секретарей, а также многих партийных лидеров и местных чиновников. Этот жест был воспринят как революционное подавление, и показатели Завгаева взлетели до небес.

Замена секретарей устранила главную претензию Народного фронта и заложила основы для его исчезновения с политической арены. Теперь речь шла о том, чтобы дать последний толчок, решив ингушский вопрос раз и навсегда. 4 ноября 1989 года Съезд народных депутатов утвердил декларацию о признании незаконности всех преступных деяний в отношении народов, подвергшихся насильственной репрессии. Это еще не был закон о реабилитации, но мы были близки к нему, и его публикация была встречена большинством граждан с энтузиазмом.³⁸. Завгаев был на пике популярности, и в марте 1990 года у него было две уникальные возможности извлечь выгоду из этого, казалось бы, окончательного политического успеха. Первым были выборы по обновлению состава Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР. Будучи кандидатом в качестве преемника ингушского Хажбикара Бокова, ему удалось заручиться поддержкой большинства делегатов, объединив высшую исполнительную власть республики в дополнение к высшему посту партии. Переходя от триумфа к триумфу, вскоре после того ему удалось завоевать место в Съезде народных депутатов, в конце марта 1990 года.

Устав Конгресса предусматривал, что каждый год будет обновляться одна пятая часть мест, чтобы гарантировать постоянное обновление политического баланса в Союзе. Продолжающееся столкновение между консерваторами и радикальными реформистами превратило эти обновления в настоящую арену, на которой различные течения атаковали друг друга без всяких ограничений. Сильным человеком в Конгрессе был, как мы видели, Борис Ельцин, и в очередной раз его политическое предложение было встречено миллионами как великая надежда для России. Ельцин предложил учредить пост Президента Российской Республики, отняв у Верховного Совета полномочия по принятию законов и фактически лишив СССР какой-либо эффективной власти. Выборы вознаградили его предложение, и несколько дней спустя Конгресс обсудил конституцию Президентства Республики и назначение Ельцина президентом. Он не терял времени даром и немедленно издал Декларацию о суверенитете, на основании которой законы, принятые в России, будут иметь преимущественную силу над законами, принятыми Верховным Советом. Таким образом, Советский Союз, который уже потерял контроль над европейскими государствами, а затем и над своими собственными федеративными республиками, также потерял свой центр.

Завгаеву, кандидату в ряды КПСС, удалось получить хорошую должность и добиться избрания депутатом. Однако его карьерному взлету помешала другая восходящая звезда чеченской политики, научный деятель Руслан Хасбулатов. Он был профессором права Московского университета, пользовался авторитетом и уважением среди интеллигенции и завоевал уважение у зарождающейся мелкой буржуазии. Входя в окружение Горбачева, он курировал для него многочисленные законопроекты, заработав определенную репутацию как во дворцах власти, так и среди простых чеченцев. Растущая популярность Хасбулатова совсем не радовала Завгаева, и он стал рассматривать его как своего главного политического оппонента. Результатом стала серия ссор, имеющих общественное значение, так что на выборах в Конгресс проблема между ними стала центральной в политических дебатах. В конце концов оба были избраны в Ассамблею, но неприятие между ними сохранялось, оказав при этом сильное влияние, впоследствии, как мы увидим, на чеченские события, которые вскоре должны были разразиться.

Зарождение партий

Вопреки тому, чего хотел Завгаев, истощение Народного фронта не привело к исчезновению оппозиции. Движение Бисултанова было инкубатором более структурированных политических реалий с более амбициозными целями. В июле 1989 года политико-культурная ассоциация «Барт» (буквально «Согласие») родилась из ребра Народного Фронта. Это была одна из национальных групп, вдохновленная молодым поэтом Зелимханом Яндарбиевым. Его имя было навеяно именем знаменитого «разбойника чести», о котором мы говорили в первой главе, и это красноречиво говорит о ценностях и предпочтениях его семьи, в которой он вырос. Зелимхан Яндарбиев родился в 1952 году в Казахстане, окончил школу в Грозном в 1981 году, а затем посвятил себя культуре и литературе, достигнув руководящих должностей в культурных объединениях КПСС. Учитывая его знания в области журналистики и научных кругов, Яндарбиев смог за короткое время установить контакт с финансистами и сотрудниками, которые позволили «Барту» регулярно печатать партийный орган (также называемый Барт), благодаря которому пропагандировалась идея независимой и суверенной Чечни.

Завгаев взял под свой контроль все основные структуры власти, и повсеместность его персоны начала вызывать первое недовольство. Внутри самой КПСС некоторые личности, враждебные его фигуре, начали работать над созданием оппозиционных течений, и недавняя ссора с Хасбулатовым сделала этот факт известным всем.

Таким образом, молодой интеллектуал-националист решил превратить «Барт» в настоящую политическую партию, альтернативу КПСС, но не такую политически запутанную, как агонизирующий Народный фронт.³⁹. Так родилась Вайнахская демократическая партия (ВДП), националистическая организация, которая поддерживала полную независимость страны от России и выступала за создание конфедерации народов Кавказа.⁴⁰. Среди основных пунктов его политической программы были отказ от государственного атеизма и восстановление религиозного права, а также воссоздание «Народного совета» средневековой памяти, так называемого Мехк-Кхел, о котором мы говорили в первой главе. Первоначально представленная как «ответственная оппозиция» правительству Завгаева, ВДП вскоре стала главным агрегатором инакомыслия за пределами КПСС.

Вслед за партией Яндарбиева родилось множество других аббревиатур. Первым было Зеленое движение, экологическая фракция, возглавляемая профессором физико-математических наук Рамзаном Гойтемировым. Вскоре после этого настала очередь движения «Дош « («Слово»), выражения интеллектуалов и либеральной ориентации. 4 мая 1990 года родилась Чеченская социал-демократическая партия, одним из членов которой был Тимур Музаев, блестящий журналист, о котором мы подробно поговорим позже. Умеренные консерваторы сформировали Движение гражданского согласия, выступающее за многопартийность и поддержание федеральных связей с Россией, в то время как Партия исламского возрождения, основанная двумя годами ранее и ныне присутствующая на постоянной основе в Грозном, пробилась среди радикальных партий и окружение, и партия исламского пути, возглавляемая бывшим чиновником МВД Бисланом Гантамировым. Этническое меньшинство казаков, опасаясь роста националистических партий и опасаясь отделения Чечни от России, основало свое собственное движение, как и Кодзоев и ингушские радикалы, которые организовались в Ингушскую демократическую партию.

Как мы уже говорили, оживленные политические дебаты происходили и внутри Коммунистической партии. Выборы в Верховный Совет в марте 1990 года вызвали на политическую арену решительную критику истеблишмента. Среди новоизбранных критиков официальной линии был вышеупомянутый Хусейн Ахмадов, университетский исследователь, который был уволен Виноградовым из-за его статей, противоречащих теории добровольного присоединения, и теперь вернулся на передний план благодаря тем же работам. Таким образом, в области «правительства» пробилась фигура, которой суждено было, пусть и невольно, стать одним из «троянских коней» независимости, и это Леча Умхаев. Это был государственный служащий, выросший в государственных строительных компаниях, и, как и многие умеренные представители КПСС, он не одобрял централизацию власти, которой Завгаев добился в период с конца 1989 года по весну 1990 года. Его нынешнее движение называлось «Суверенитет» и было направлено на объединение не только недовольных коммунистов, но и умеренных националистов, которые в то время оставались вне официальных политических структур. Для этого ему было необходимо одной ногой стоять в Верховном Совете, а другой — среди «неформальных движений», претендовавших на представительство и демократию. Таким образом, Умхаев предложил провести Чеченский национальный конгресс, на который были приглашены не только представители всех партий, но и делегаты из каждого отдельного села страны.

Идея имела большой успех и была одобрена всеми. Его поддержали националистические партии, которые, отнюдь не желая быть пушечным мясом в борьбе за власть между Завгаевым и Умхаевым, рассчитывали на то, что Конгресс создаст рекрутинговую базу, и его поддержали интеллектуальные ассоциации⁴¹, которые увидели в Конгрессе возможность провести крупное культурное мероприятие, посвященное чеченской идентичности. Его даже поддержал Завгаев, который надеялся взять его под контроль и еще прочнее укрепить свою власть, опираясь на народные настроения, а также на авторитет партии и государства. Таким образом, когда в августе 1990 года Умхаев провозгласил создание Организационного комитета Конгресса, восторженные отклики пришли со всех сторон национального политического ландшафта. Комитет начал свою работу 15 августа⁴², публикация декларации о намерениях⁴³ в котором был опубликован список из 13 целей, которые Конгресс поставил перед собой для достижения: среди них были историко-культурные цели, такие как рассказ об истории и формировании чеченской этнической группы, а также политические, такие как создание механизмов, способных гарантировать территориальную целостность Чечни и этническое единство чеченской нации и, прежде всего, начало обсуждения идеи создания суверенной Чеченской республики⁴⁴.

Декларация о намерениях Организационного комитета была в некотором роде программной хартией. Идея суверенной республики прочно укоренилась как в умеренных, так и в радикальных компонентах Комитета. Никто из организаторов Конгресса не оценил нынешнее состояние политического подчинения страны России. Прежде всего потому, что это привело к своего рода парадоксальному социальному, культурному и политическому апартеиду, в результате которого чеченцы оказались самыми бедными, наименее образованными, наименее занятыми и наименее представленными. Государство «автономная республика» препятствовало полному развитию чеченской культуры, позволяло навязывать искусственную историческую правду для использования и потребления правящим классом, оно мешало чеченцам создать форму государства, которая соответствовала бы их традициям и их религии, оно даже мешало им свободно говорить на своем языке или писать его алфавитом, который представлял бы всю его фонетику⁴⁵. Столкнувшись с этим фактом, все, как умеренные, так и радикалы, согласились, как видно из программы Комитета.

Конфликт, по сути, заключался не в том, должна ли Чечня быть суверенной республикой, а в том, как она должна использовать этот суверенитет. Для умеренных это позволило бы Чечне заключить новый федеративный пакт с Россией на равноправной основе⁴⁶. Для радикалов суверенитет был бы предпосылкой полной независимости страны, которая, в конечном счете, могла бы образовать кавказскую конфедерацию с другими республиками региона и раз и навсегда освободиться от российского господства.

Конгресс

Организационная машина пришла в движение. В съезде приняли участие 1000 делегатов: 839 из них были избраны чеченцами на районной основе, в количестве 1 депутата на каждые 1000 жителей. К ним добавились 55 делегатов, представляющих зарубежную диаспору⁴⁷. Видные деятели из политического, академического и научного мира также вмешались. Для завершения программы потребуется не менее 3 дней. Финансировать такое важное мероприятие, обеспечивать проживание всех присутствующих, их питание и какую-то форму признания проделанной работы было непросто. Требовались значительные средства, и Оргкомитет начал искать финансистов. Результат был отличным: благодаря поддержке граждан, учреждений и иностранной диаспоры Комитету удалось собрать вдвое больше необходимой суммы. По обоюдному согласию было решено создать Фонд возрождения чеченской культуры, в который будут направляться излишки средств. Президентом этого фонда был назначен молодой писатель Муса Ахмадов.

Как только организация была структурирована и была найдена ликвидность для проведения собрания, Оргкомитет приступил к разработке организационной структуры исполнительных органов Конгресса, то есть тех подразделений, которые должны были руководить им, разрабатывать его содержание в политической программе и контролировать его выполнение Верховным Советом. Таким образом, Исполнительный комитет Конгресса (Исполком) был создан для того, чтобы действовать как «правительство» и координационный центр, который отвечал за перевод выступлений ораторов в предложения и предложения, подлежащие вынесению на голосование. За этой работой будет наблюдать Президент, а вместо него — два вице-президента. Назначения руководителей Конгресса будут производиться Исполнительным комитетом, который начнет действовать с открытия ассамблеи.

В сентябре 1990 года все было готово. Только одно неизвестное тяготило Оргкомитет: присутствие соседей-ингушей на Конгрессе. Хотя, на самом деле, технически это не были чеченцы, они принадлежали к одной этнолингвистической семье, и два народа были настолько близки в культурном отношении, что провести различие между ними было практически невозможно. Подавляющее большинство граждан обеих стран высказались за сохранение чечено-ингушского государственного единства, и даже если развитие политической ситуации, казалось, вело в совершенно ином направлении, воля к запуску также преобладала среди членов Организационного комитета. Дело в том, что ингуши, со своей стороны, боролись с Законом о реабилитации угнетенных народов, который, как они надеялись, приведет к восстановлению Пригородного района. Ухмхаев и три других члена Верховного Совета решили успокоить ингушей, организовав встречу на высшем уровне с руководством Северной Осетии, чтобы обсудить этот вопрос еще до того, как состоялся Съезд. Встреча состоялась во Владикавказе, столице Осетии. Осетины заявили о своей готовности уступить Ингушетии всю часть Пригородного района к востоку от Владикавказа, но не свою столицу, на чем стояла ¾ промышленного потенциала республики. Обе стороны договорились создать совместную комиссию, которая как можно скорее начнет переговоры. Умхаев и его люди думали, что достигли хорошего компромиссного соглашения, и направились в Назрань, столицу Ингушетии, чтобы противостоять местным ирредентистским политическим силам. Осетинское предложение натолкнулось на упорный отказ Кодзоева и радикальных националистов, которые требовали возвращения всего района без всяких «если» и «но». Столкнувшись с этим полным закрытием ингушей, Умхаеву ничего не оставалось, как начать работу Конгресса без их участия.

В связи с этим событием каждый оратор созвал свой собственный круг: Завгаев мобилизовал свой суд чиновников и администраторов, среди которых было немало родственников и многочисленных односельчан из Верхнего Терека, Умхаев выстроил представителей интеллектуального и университетского мира. Яндарбиев представил лидеров своей партии, но он также работал над тем, чтобы убедить Джохара Дудаева, с которым он недавно познакомился вмешаться в Конгресс: он произвел на него такое хорошее впечатление во время его последней поездки в Эстонию, и с его высоким военным званием он мог бы стать хорошим предшественником для его выступления. Таким образом в лице Дудаева Яндарбиев готовил себе хорошую политическую почву.

23 ноября 1990 года городской цирк открыл свои двери для долгожданного мероприятия. Здание было впечатляющим, но недостаточно большим, чтобы вместить поток делегатов, гостей и зрителей, которые толпились у его ворот. Многим гражданам, которые ворвались в последнюю минуту, пришлось остаться снаружи, и организация установила громкоговорители, чтобы исключительно все могли слышать выступающих. В 10:00 ноты вступительного гимна, написанного музыкантом Али Димаевым, зазвучали внутри и снаружи здания. На центральной сцене был вывешен официальный флаг Конгресса: зеленое знамя ислама, пересеченное двумя красными полосами и одной белой, увенчанное короной из 9 золотых звезд, представляющих Тукхумы чеченского народа. Первый день был посвящен приветствию властей, вопросам, представляющим исторический и культурный интерес, и выступлениям представителей чеченской диаспоры. Газета «Голос Чечено — Ингушетии⁴⁸» сообщила об основных отрывках в статье следующего дня:

— Вчера Национальный конгресс чеченского народа открыл свою работу. Среди участников — представители всех городов и районов республики, гости из соседних регионов и независимых республик. На Конгресс также прибыла диаспора чеченских общин, проживающих в Центральной Азии, Москве, Ленинграде и других городах страны (России — ред.), а также наши товарищи из Иордании, Сирии, Турции и Соединенных Штатов. […] Залы битком набиты. Многие из тех, кто хочет принять участие в работе Конгресса, остаются за пределами здания. Для них на улице были установлены громкоговорители. […] еще в 10 утра. Сыграйте чеченский гимн. Первыми выступают популярный поэт А. Сулейманов, известный писатель А. Айдамиров, профессор К. Чокаев из Государственного университета. Председатель Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР (Завгаев, ред.) Произносит короткую вступительную речь. Процедура открытия заканчивается, и участники переходят к практической работе. Первый блок докладов посвящен истории чеченского народа. Эту широкую тему рассматривают историк И. Ахмадов и вице-президент Эльмурзаев. В древней истории чеченского народа много драматических страниц. Это Кавказская война, период Гражданской войны, годы так называемой коллективизации. Конечно, самая страшная трагедия — это Арадахар 1944 года. История чеченцев была мистифицирована, переписана по приказу властей. […] Докладчики и модераторы дебатов подробно обсудили социально-экономическую ситуацию. Было отмечено, что Чечено-Ингушетия, некогда наиболее развитая республика Северного Кавказа, в настоящее время значительно отстает от других регионов СССР по уровню материального благосостояния, социального и духовного развития своего населения. […]»

Второй день начался с политического противостояния между различными членами Конгресса. Завгаев, который выступил со вступительной речью, упомянул о деликатной ситуации, в которой оказался Советский Союз, взывая к спокойствию и умеренности чеченцев, прося их уверенности в управлении деликатным переходом от социалистической системы к многопартийной демократии. Затем настала очередь Умхаева, и его речь была более жаркой. После долгого изложения истории российско-чеченских конфликтов его речь была посвящена необходимости восстановления отношений между Грозным и Москвой, начиная с взаимного признания различий и взаимозависимости, открывая дискуссию, в которой Чечня рассматривалась не как периферия империи, а как партнер в новый, крупный политический проект. Дебаты оставались жаркими, но спокойными до тех пор, пока Яндарбиев в середине дня не вытащил своего «туза», заставив генерал-майора авиации Джохара Дудаева подняться на трибуну. Когда Дудаев заговорил, его речь была ошеломляющей. Преодолев одним прыжком благоразумие Завгаева и умеренность Умхаева, он со страстной прозой столкнулся с темой пробуждения традиций, он говорил о том, как придать смысл проекту независимой и суверенной Чечни. Его заключение, таким образом, было захватывающим: глядя на небо мечтательными глазами, он торжественно заявил:

— Мы создадим независимое чеченское государство, мы создадим армию, которая знает, как его защищать, и которая знает, как защищать нашу свободу!

Никто не знал его до этой речи. На следующий день вся Чечня говорила только о нем. На этот раз Дудаев взлетел намного выше чем за штурвалом советских бомбардировщиков. Высота его полета в сердце народа была космического уровня. Для националистов это был триумф (даже если Яндарбиев предпочел бы его достичь), для Умхаева — наполовину фиаско, смягченное только тем фактом, что для Завгаева это было еще более важно, который вмешался в Конгресс, чтобы взять власть в свои руки, и в конечном итоге оказался в тени того наполовину неизвестного офицера, который украл все шоу. В последний из трех дней Конгресса доминировала фигура Дудаева, а повестка дня была продиктована политическим предложением, которое он провозгласил.

Следуя обещанию генерала, лидер ДВП Юсуп Сосламбеков предложил, чтобы Исполнительный комитет Конгресса обнародовал Декларацию о суверенитете и приказал Верховному Совету принять ее⁴⁹.

Вечером третьего дня собрание завершилось бурными аплодисментами⁵⁰. Чтобы обеспечить преемственность в работе Конгресса, было решено создать Исполнительный комитет для координации деятельности различных рабочих комиссий, которые были организованы в течение трех дней, и подготовить вторую сессию, которая должна была состояться летом 1991 года. Дудаев сразу же был призван на пост президента, вытеснив фаворита Умхаева, бывшего президента Оргкомитета. Однако, поскольку Дудаев находился на службе в Эстонии и не мог непосредственно заниматься повседневной деятельностью Комитета, было решено назначить двух вице-президентов, представляющих две души ассамблеи: умеренного, последователя Умхаева, и радикального, представленного Яндарбиевым. Таким образом, два лидера стали исполнительными органами Комитета. Для Завгаева не было никаких «трофеев». Червонный туз по имени Джохар накрепко занял тронное место в сердцах жаждущего свободы чеченского народа.

В попытке вернуть утраченные позиции Первый секретарь созвал внеочередную сессию Верховного Совета. На улицах люди говорили лишь о Дудаеве и о независимости, и Завгаеву пришлось взять дело в свои руки, прежде чем националисты монополизировали дебаты. Не имея возможности противостоять Декларации о суверенитете и не желая быть торпедированным, он проявил инициативу и представил «свою» Декларацию о суверенитете Совету. Следуя указаниям Конгресса, Совет заменит Чечено-Ингушскую Республику РССА независимой и суверенной Чечено-Ингушской Республикой. Движение было отнюдь не символическим: если на самом деле государства, которые до этого выступали с подобными заявлениями, были независимыми образованиями, объединенными с Россией в ассамблее СССР, Чечено-Ингушетия имела статус не независимой республики, а автономной республики, объединенной с Россией отношениями юридического подчинения. Таким образом, декларация, представленная Завгаевым, не только ставит под сомнение участие Чечни в Советском Союзе, но и подрывает ее отношения с российской «метрополией», создание юридического короткого замыкания, очень похожего на реальное отделение. Столкнувшись с инициативой Первого секретаря, большинство исторических членов Верховного Совета выразили оживленные протесты: длительные дебаты, предшествовавшие голосованию, показали, как действия такого рода могли привести к гражданской войне или даже вооруженному вмешательству Москвы для защиты территориальной целостности России. В конце концов, однако, представленный Завгаевым проект набрал большинство голосов.

Документ, хотя и соответствовал в принципе позициям, выраженным Национальным конгрессом, и определял Чечено-Ингушетию как независимое и суверенное государство, отличался как по форме, так и по содержанию:

«Верховный Совет Чечено-Ингушской республики, выражающий волю народа, осознающий историческую ответственность за судьбу Чечни и Ингушетии и их национальный суверенитет, уважающий права и интересы всех этнических групп, проживающих в Республике […] торжественно провозглашает государственный суверенитет Республики […] и заявляет о решении создать демократическое правовое государство»

Прежде всего, были гарантированы интересы всех этнических групп, проживающих в пределах границ республики, открыто отвергая перспективу этнического чеченского государства в пользу единого многонационального, правового и демократического государства. Эта концепция была также подтверждена в пункте 3 декларации, в котором говорилось: Носителем суверенитета и источником государственной власти в Чеченской Республике — Ингушетии является ее многонациональный народ […]. Затем в статье 7 четко указывалось, что ни одна партия или организация никоим образом не может заменить законные государственные структуры: ни одна политическая партия, общественная организация […] не может выступать от имени народа Чеченской Республики — Ингушетии. Только Верховный Совет, высший орган власти в Республике, имеет право говорить от имени народа […]. Поэтому ни один орган, даже национальный конгресс, не мог бы претендовать на замену существующей власти.⁵¹. И с этим ингуши тоже были расселены. Или, по крайней мере, так считал Завгаев, недооценивая тот факт, что они рассматривали независимость Республики как дым и зеркало, опасаясь, что как только произойдет разделение, Москва никогда не поддержит их ирредентистские амбиции. У него было доказательство этого несколько дней спустя, когда он встретился с лидерами политических организаций, чтобы обсудить следующие шаги, которые необходимо предпринять для выполнения Декларации о суверенитете. По этому поводу представители Ингушетии выразили все свое разочарование в связи с продуманным жестом, неудачным и неуместным. Завгаев попытался привлечь их к своему делу, напомнив им, что вопрос об отделении был абсолютно вне политического календаря и что декларация имела единственную цель — положить на стол федеральных переговоров разменную монету, с помощью которой можно было «купить» Пригородный.

Поступая таким образом, однако, он противопоставил себя националистам ДВП, которые намеревались добиваться полной независимости и которые не преминули тайно угрожать Первому секретарю. Яндарбиев, выступивший по этому вопросу, заявил:

— Мы благодарим Завгаева и учреждения Чечено-Ингушской АССР за такой решительный шаг, который они предприняли в политической борьбе за независимость чеченского народа. […] Для достижения этого необходимо консолидировать все политические силы народа […] мы не ожидали такого мужества и решимости с вашей стороны. Вы и ваши заместители показали себя намного лучше, чем ожидалось.

Его речь, однако, закончилась четким предупреждением:

— Если Верховный Совет продолжит проявлять себя как сторонник государственного суверенитета, если он будет действовать в направлении конкретизации содержания Декларации, мы готовы быть его самыми верными и бескорыстными союзниками […] Но, если она тайно или явно предаст принятую декларацию, тем самым предав интересы чеченского народа, который ответил доверием на нее, ВДП начнет самую безжалостную борьбу […].

День ото дня Завгаеву становилось все более ясно, что его выбор преследовать инакомыслие, обходя его с помощью шага большого политического влияния, поставил его в еще более щекотливое положение, чем раньше: различные силы, составлявшие неровный чечено-ингушский политический ландшафт, конфликтовали друг с другом, и это становилось все труднее чтобы Первый секретарь держал их всех в страхе: чеченцы хотели независимости, а ингуши хотели договориться о новом федеративном пакте. Все, в любом случае, не могли смириться с тем, что у власти находится только он, и они выступали против его правительства, в котором не было недостатка в клиентелистских аспектах и популистской позиции. В конце 1990 года все партии, выступавшие за его отстранение от власти, собрались в Национальном движении чеченского народа: там сошлись как радикалы ВДП, так и умеренные Умхаева, который тем временем сформировал свое собственное политическое движение под названием Даймохк («Родина»). Эта великая народная коалиция начала свои первые массовые демонстрации в декабре 1990 года: в те месяцы заканчивались последние акты противостояния между Ираком и Соединенными Штатами за контроль над Кувейтом. Чеченцы поддержали иракцев, таких же мусульман, как они, и в массовом порядке встали на сторону диктатора Саддама Хусейна. Правительство ответило полицейскими обвинениями на несанкционированные демонстрации, организованные боевиками ДПК, кульминация которых нарастала с каждым днем.

В начале 1991 года стало ясно, что Завгаев больше не контролирует площади и что его реальная власть находится только во дворцах власти. Благосклонность простого чеченца покинула его, и центр тяжести чеченской политической жизни перешел от Верховного Совета к Национальному конгрессу, воинственным выражением которого было Национальное движение. Здесь столкновение между умеренными и радикалами было в самом разгаре: первые настаивали на том, чтобы превратить Конгресс в своего рода теневой парламент, а Исполнительный комитет — в теневое правительство. Последние, с другой стороны, пытались вернуть конфронтацию в законные институты, где у них была большая поддержка и более благоприятные цифры. Умхаев и Яндарбиев боролись за лидерство, но ни один из них не смог одержать верх над другим. На чаше весов в этом вопросе был бы «почетный президент» Дудаев. Именно на него чеченцы рассчитывали с ноября 1990 года: служебные обязанности вынудили его вернуться на службу в Эстонию, но вскоре он мог выйти на поле боя и сдержать свое обещание вернуться.

Итак, два вице-президента отправились в Тарту. Они оба думали, что генерал обладает податливым характером, но вскоре поняли, что не понимают, из какого теста он сделан. Дудаев медлил несколько недель. Затем, в конце марта, он распустил свои резервации и вернулся в Грозный, взяв на себя руководство Исполнительным комитетом. Он поддержал линию Яндарбиева, который умолял его вернуться на родину и созвать вторую сессию Конгресса, на которой объявить Верховный Совет распущенным, в отношении линии Умхаева, который вместо этого хотел и выиграть время, чтобы укрепить свои позиции, возможно, завоевав мандат на переговорах между Чечней и центральным государством. Поддержка, которую Дудаев оказал Яндарбиеву, однако, не была безоговорочной: он требовал руководства радикальным фронтом.

Как только Дудаев перешел на сторону Национального движения, Умхаеву больше не было равных. Он, как и многие его последователи, был органичным членом Верховного Совета, и события, которые следовали одно за другим, как в Чечне, так и по всему Советскому Союзу, подрывали доверие к этому институту. Поэтому Яндарбиеву было легко представить его в Конгрессе как «пятую колонну» режима Завгаева и оттеснить его и его людей на задворки Исполнительного комитета.

Вторая сессия

В то время как в Чечне происходил сложный политический поединок между Завгаевым, Яндарбиевым и Умхаевым, в Москве противостояние между Горбачевым и Ельциным приближалось к решающему столкновению, представленному президентскими выборами, назначенными на 12 июня 1991 года. Если бы победил Николай Рыжов — кандидат Горбачева, Ельцин исчез бы из обращения, а радикальные реформисты потерпели бы горькое поражение. Если бы Ельцин победил, Советский Союз исчез бы. Последний, со своей стороны, раздул огонь народного гнева, возглавив избирательную кампанию, основанную на ускорении реформ и роспуске Союза. Одна из его важнейших областей консенсуса была представлена автономными республиками и теми, кто объявил о своем суверенитете, и по отношению к ним его лозунгом было «берите весь суверенитет, который вы можете проглотить!» С таким призывом было ясно, что любой, кто ненавидел централистские методы СССР и население России в целом, поддержал бы его кандидатуру.

В январе 1991 года Ельцин сделал остановку в Эстонии для своего пропагандистского турне. В Таллине он обратился к советским гарнизонам с призывом не противодействовать притязаниям местных националистов, заручившись поддержкой генерала Дудаева. Эти двое еще не знали друг друга, но генерал вышел на радио, чтобы поделиться призывом Ельцина, заявив, что он никогда не позволит своим людям стрелять в мирных демонстрантов. Между ними зародилась настоящая дружба⁵². В окружении кандидата в президенты начали распространяться слухи о том, что высшие должностные лица режима хотели сбить самолет, на котором он летел. Напуганный этой идеей, он решил вернуться в Москву на машине: затем Дудаев предоставил ему в распоряжение свой личный автомобиль, убедившись, что он вернулся целым и невредимым. Заявления по радио, в котором Дудаев публично заявил о своем неподчинении, было достаточно, чтобы убедить начальство отправить его в отставку. Таким образом, ему пришло время покинуть Красную Армию и вернуться в Чечню, чтобы возглавить Национальное движение.

Тем временем в Грозном Завгаев пытался вернуть себе инициативу, добившись хоть каких-то конкретных результатов. Процесс, начавшийся 4 ноября 1989 года с обнародованной Съездом народных депутатов декларации о признании незаконности всех преступных деяний в отношении народов, подвергшихся репрессии, должен был уже завершиться принятием закона о реабилитации угнетенных народов, но цель все еще казалась далекой. Ингуши потеряли веру в него и среди них снова начались волнения. В начале апреля 1991 года произошли первые столкновения с осетинами и казаками, в результате которых были убитые и раненые⁵³. Завгаев вмешивался как косвенно, проводя встречи с умеренными представителями ингушского национализма, так и напрямую, выступая с публичной речью, в которой заявил:

— Драматические события, происходящие в различных районах страны […] вселяют глубокую тревогу за мир и согласие в нашем общем доме. Безответственные элементы […], которые занимаются политическим хулиганством […] пытаются направить нас по позорному и кровавому пути межэтнического конфликта […], если мы вступим на тот смертельный путь, который вам предлагают подстрекатели, политические авантюристы, социальные демагоги, жители маленькой республики, мы будем вовлечены в огромную кровавую трагедию, которая ни одной национальности, ни одному гражданину не может принести ничего, кроме боли и страданий.

Ситуация становилась взрывоопасной, и Первый секретарь должен был найти решение, которое предотвратило бы межэтническую конфронтацию. Иса Кодзоев и радикальные националисты держали постоянные гарнизоны в Назрани, и даже в Осетии ситуация накалялась. Обеспокоенный угрозами ингушей, Верховный Совет Осетии объявил чрезвычайное положение, мобилизовав милицию Министерства внутренних дел. Наконец, 25 апреля Закон о реабилитации репрессированных народов был официально одобрен Съездом народных депутатов⁵⁴. Ингушские демонстранты успокоились, Осетия отменила чрезвычайное положение, и Завгаев смог вздохнуть с облегчением: он одержал свою первую настоящую политическую победу. Тогда он не мог знать, что эта победа будет последней.

После утверждения закона Завгаев был доволен тем, что учреждения приняли критерий восстановления территориальной целостности, как он просил, для защиты прав ингушей.⁵⁵. На самом деле, как это было написано, закон мог привести к очень небольшому конкретному результату. Уже в июле Министерство по делам национальностей указало, что применение закона вынудит местные органы власти перестроить все население, чтобы восстановить древние права, которыми хвастались угнетенные народы. Чтобы исправить ошибки, допущенные в то время в связи с репрессиями, по сути, следовало провести новые репрессии⁵⁶. Поэтому прошло совсем немного времени, прежде чем очевидный триумф Завгаева угас перед лицом неприменимости его предложений.

Тем временем Дудаев вернулся в Чечню и вместе с Яндарбиевым готовился взять под контроль Исполнительный комитет Конгресса (так называемый Исполком). Оба были убеждены, что необходимо как можно скорее превратить Съезд в платформу политических действий не параллельно Верховному Совету, а против него. Яндарбиев и радикалы включили себя в организации второй сессии Конгресса. Предполагалось, что это произойдет между 8 и 9 июня 1991 года, за 4 дня до президентских выборов в России⁵⁷. Если первый Чеченский национальный конгресс был своего рода народным собранием и руководствовался желанием засвидетельствовать национальную идентичность во всех ее формах, то второй должен был стать собранием Национального движения. Чисто политическое, действительно революционное событие. По этой причине Яндарбиев решил, что он будет проходить в здании с высокой символической ценностью, таком как драматический театр города, одно из самых красивых зданий, которые мог тогда предложить Грозный. Это событие должно было раз и навсегда разозлить Дудаева и его последователей как политических лидеров нации, поэтому Конгресс должен был продемонстрировать достойную аудиторию, точно соответствующую позициям своих лидеров. Таким образом, по большей части на собрание были вызваны делегаты доказанной националистической веры, а сам Умхаев, лидер умеренной фракции, оказался лишенным права доступа к собранию и вмешательства. Из почти 900 делегатов, избранных на первой сессии, только 400 были подтверждены, в то время как еще 200 были аккредитованы, не получив никакого народного мандата. Что будет обсуждаться на съезде, который был помпезно переименован в Национальный конгресс чеченского народа (ОКХН), было легко представить: двумя неделями ранее, 25 мая, Дудаев публично заявил, что Верховный Совет потерял всякую политическую легитимность после провозглашения суверенитета и что ни один орган не унаследовал свои полномочия лучше, чем Национальный конгресс. 8 июня началась вторая сессия Конгресса. Перед аудиторией, в основном состоящей из его последователей, генерал напыщенно заявил:

— Доходы, жизненно важные для любой империи — это колонии, одной из которых является наша Чечня, которая жестоко эксплуатировалась в течение полутора столетий. Имперская машина с помощью аппарата насилия лишила наш народ религии, языка, образования, науки, культуры, природных ресурсов, права на свободу и жизнь. Чеченский народ выбрал свой собственный путь, единогласно приняв решение о создании суверенного государства, возложив ответственность за выполнение решений Конгресса на Исполнительный комитет.

Леча Умхаев, которого едва удалось вновь принять на ассамблею с горсткой последователей, смог заговорить только для того, чтобы увидеть, что аудитория, к которой он обращался, не собиралась следовать за ним. Обвинив Конгресс в предательстве его политической миссии, он представил декларацию, подписанную тринадцатью членами умеренного течения,⁵⁸ в которой он с горечью свидетельствовал о провале своего проекта⁵⁹.

Руководство Исполнительным комитетом перешло к Сосламбекову и Ахмадову, оба лояльные радикальной линии. Вечером 8 июня, в конце первого дня съезда, Дудаев вышел на трибуну и произнес длинную речь, из которой мы публикуем наиболее важные отрывки:

— Заменив слово «колония» на «автономия», с полным искажением самого понятия, в котором государственность выглядит как мистификация, имперская машина, использующая аппарат насилия — армию, КГБ, Министерство внутренних дел, прокуратуру — КПСС отняла у нашего народа религию, язык, образование, науку, культуру, природные и материальные ресурсы, идею, средства массовой информации, искусство, труд, право на свободу и на жизнь. […] Основной метод — это борьба с исламской верой, как с самым мощным оружием, способным объединить народы, противостоять и утвердиться против любой силы, любой веры, любой идеологии. […].

Исполнительный комитет ответственно признает и доводит до сведения делегатов тот факт, что Верховный Совет Чеченской Республики не только не сделал ни одного шага в направлении установления суверенитета, но и цинично подчинил волю народа политическому торгу между Чечней и Россией […]. Более того, Верховный Совет приложил все усилия, чтобы подорвать и отменить провозглашенное им право на независимость, чтобы […] получить одобрение своих хозяев […]. Основные усилия Верховного Совета были направлены на то, чтобы парализовать деятельность Исполнительного комитета. […].

В соответствии с законом, признанным международным правом, Верховный Совет бывшей автономии (как колонист) утратил свои права на законодательную власть в Чечне с 28 ноября 1990 года […]. В такой ситуации законодательная власть должна осуществляться Исполнительным комитетом Конгресса, который, не имея контроля над государством, пока не может осуществлять исполнительную и судебную власть. […]. Вопрос сегодня один: хотим ли мы быть свободными или добровольно принимаем свою судьбу слуг? Сегодня мы должны, наконец, сделать свой выбор. Если кто-то скажет мне сегодня, что сознание масс еще не созрело и что нужно больше времени, это чистое лицемерие. […].

На следующий день Исполнительный комитет закрыл вторую сессию Конгресса в толпе, перед которой были зачитаны заключительные обсуждения, осуждающие трусость и политическую неспособность старого аппарата управлять обновленной системой, страх потерять материальные привилегии и власть от правящей элиты при переходе к демократическим формам правления и мы надеялись на реализацию выраженной делегатами воли к созданию независимого суверенного государства⁶⁰.

Жребий был брошен. Постановлением от 9 июня 1991 года Национальный конгресс чеченского народа провозгласил независимость Чечни. В то время никто не обращал на это особого внимания: в конце концов, ОКЧН не был признанным учреждением ни в Чечне, ни за рубежом. Завгаев из Верховного Совета просто проигнорировал декларацию, назвав ее экстравагантностью группы возвышенных людей. Новость пришла в Москву спокойно, поскольку президентские выборы, что неудивительно, монополизировали площадь, и никто всерьез не заботился о Чечне или ее Национальном конгрессе. Однако это заявление имело бы решающие последствия для будущего маленькой кавказской республики и для самой России. Исполком, в настоящее время монополизированный радикальными националистами, немедленно приступил к работе, направив в Верховный Совет предложение о принятии новой конституции, которая санкционировала полную независимость страны, закон о гражданстве, который позволил бы ингушам отделиться и, если они пожелают, остаться частью России и провести свободные президентские выборы к следующему 15 сентября. Любой договор с Москвой не был бы подписан до признания права чеченского народа на независимость и мирного договора, положившего конец трехвековой оккупации. Затем Исполком постановил, что правительство независимости должно провести публичный судебный процесс, чтобы осудить виновных в геноциде чеченского народа и определить средства, с помощью которых Россия должна была выплатить компенсацию жертвам. Наконец, Исполнительный комитет создал Президиум (своего рода правительство), в который были приглашены ключевые фигуры, связанные с националистическим поворотом конгресса, такие как Юсуп Сосламбеков, Зелимхан Яндарбиев, Хусейн Ахмадов, Бислан Гантамиров и Мовлади Удугов (мы представили каждого из них в предыдущих главах). Как мы уже говорили, в России эхо того, что произошло в Грозном, донеслось довольно приглушенно. Сергей Станкевич, секретарь Московского Совета и сторонник Ельцина попросил и добился встречи с представителями Исполкома, призвав их смягчить условия и принять совместный и переговорный подход к проблеме, чтобы избежать эскалации, которая могла бы привести, в крайних случаях, к использованию силы. Но приближались президентские выборы, и Ельцин не был готов разжигать споры в одном из избирательных округов, которые на бумаге могли бы принести ему больше удовлетворения. Со своей стороны, сепаратисты изначально пытались бойкотировать избирательный тур, считая это актом, не имеющим юридической силы теперь, когда страна объявила себя независимой. Однако у них все еще не было ни контроля над государственными структурами, ни политической силы, чтобы навязать такое решение. Таким образом, 12 июня выборы прошли, и Ельцин получил подавляющее большинство голосов как среди чеченцев (76,7%), так и среди ингушей (85%). Этот триумф способствовал укреплению общенационального показателя, в результате которого он выиграл президентскую гонку, набрав 57% голосов против кандидата Горбачева Николая Рыжова, набравшего всего 16,8%.

Примечания

33

Только в 1989 году промышленное производство сократилось на 6%, инфляция увеличилась на 10%, и государство начало прибегать к золотовалютным резервам, чтобы покрыть убытки. Крупные коммерческие банки, к которым Горбачев хотел обратиться, чтобы профинансировать модернизацию, почуяв запах несостоятельности, стали отказывать в выдаче кредитов..

34

В Молдове 16 новоизбранных депутатов-националистов основали Молдавский народный фронт, с помощью которого они вывели на улицы триста тысяч человек, требуя восстановления молдавского языка в качестве официального и введения латинского алфавита вместо кириллицы, когда-то введенной Сталиным. В Украине движение «Суверенный Рух» продвинулось в направлении признания автокефалии Украинской национальной церкви. В Беларуси демонстранты начали публично демонстрировать свой национальный флаг, запрещенный законом..

35

Грузинский лидер заявил прессе: Осетинский народ — это мусор, который должен быть изгнан через Рокский перевал [горный перевал, соединяющий Грузию с Россией, прим. ред.]. Мы поедем в Осетию и позволим осетинам подчиниться и стать грузинами, или, если они так сильно любят русских, пусть уедут из Грузии в Россию.

36

В июле 1990 года длинная и точная статья историка Николая Бугая под названием «Правда о депортации чеченцев и ингушей» вызвала сенсацию из-за количества и качества цитируемых исторических источников. В нем обобщены неопубликованные документы, обмен информацией, передача приказов между Сталиным и Берджой. Официальные документы, в которых сталинское правление описывало череду жестоких акций в защиту народа, проведенных в период с 30-х по 50-е годы.

37

Собрав всех представителей своего маленького народа на Национальный конгресс, Кодзоев закрыл ассамблею таким заявлением: «Самым важным предварительным условием сохранения любого народа является то, что у него есть своя собственная форма национального государства […] В настоящее время главной проблемой, самой серьезной проблемой для ингушского народа является восстановление его автономии. Без положительного решения этой проблемы у людей нет и не может быть полноценной и нормальной жизни […].»

38

Действия, предпринятые Завгаевым для укрепления своего консенсуса, также распространялись на религиозную и социальную сферы. Для краткости мы суммируем их в примечаниях. На конфессиональном уровне Завгаев спонсировал рождение религиозных институтов и открытие новых мечетей, спонсировал первое официальное паломничество в Мекку со времен СССР, способствовал созданию Исламского совета. На социальном уровне новый первый секретарь продвигал амбициозный план социального жилья, который, тем не менее, остался на бумаге и так и не был реализован..

39

В начале 1990-х годов у Народного фронта иссяк политический пыл, и его главные вдохновители атаковали друг друга за контроль над движением. Сам Бисултанов был обвинен в растрате в ноябре 1990 года только для того, чтобы быть восстановленным Завгаевым у руля публичной компании и исчезнуть с политической арены. Вскоре после этого сам Народный фронт расколется на множество более мелких групп, а затем разойдется..

40

Параллельно с созданием Вайнахской демократической партии Яндарбиев инициировал организацию Конгресса горских народов, переиздания Конгресса, организованного Тапой Чермоевым в 1918 году и преследующего те же цели. Конгресс проходил в столице Абхазии Сухуми и собрал представителей всех девятнадцати кавказских национальностей. Обсуждался вопрос о создании единой политической партии, которая представляла бы интересы кавказцев в Москве, но межэтнические трения, о которых мы уже упоминали, помешали этой идее осуществиться. Однако была достигнута договоренность о создании Ассамблеи народов Кавказа, которая подготовила бы почву для рождения конфедерации независимых государств..

41

В дополнение к множеству политических партий, 1990 год ознаменовался рождением многочисленных интеллектуальных объединений, в том числе Ассоциации ингушских ученых, Ассоциации представителей национальной интеллигенции и Ассоциации исследователей истории Чечено-Ингушетии..

42

Организационный комитет по созыву Чеченского национального конгресса был официально учрежден 15 августа 1990 года. Леча Умхаев, который первым выдвинул эту идею, получил пост президента. В качестве исполнительных членов к нему присоединились Юсуп Сосламбеков, один из лидеров Вайнахской демократической партии, историк Далхан Хожаев, профессор и поэт Апти Бисултанов, писатель Муса Бексултанов, писатель, поэт и драматург Муса Ахмадов, спортсмен Чингиз Зубайраев, историк и депутат Верховного Совета Юсуп Эльмурзаев и профессор исторических наук Ганга Эльмурзаева, В Комитет вошли как представители советской номенклатуры, так и представители радикального национализма, такие как Зелимхан Яндарбиев. В дополнение к ним присоединился Хусейн Ахмадов, о котором мы уже говорили. Чтобы узнать больше об этом предмете, пожалуйста, обратитесь к конкретным статьям, опубликованным на www.ichkeria.net и его секциям Национальный конгресс чеченского народа и номенклатура..

43

В Декларации говорилось: Чеченский народ, составляющий около 60% населения Чечено—Ингушской АССР и 3% населения АССР Дагестана, на протяжении многих десятилетий был лишен материальной основы для нормального развития и подвергался дискриминации даже на своей земле. […] Задержка центрального правительства в решении чеченской проблемы, присутствие более 230 000 чеченцев, вынужденных жить за пределами своего национального государства, социальный и экономический кризис, охвативший Чечню — Ингушетию, необходимость возрождения национального языка и сохранения духовного и религиозного наследия, что поставило на повестку дня проблему восстановления автономии Ингушетии, обострение межэтнических отношений в стране ставит перед чеченским народом целый ряд специфических национальных проблем, таких, что без их резолюция невозможно гарантировать его развитие как нации. В этих условиях группа народных депутатов, представителей государства из всех районов Чечни, сформировала организационный комитет, взяв на себя ответственность за созыв и проведение Съезда чеченского народа..

44

С полным текстом декларации можно ознакомиться по адресу www.ichkeria.net в секции Национального конгресса чеченского народа.

45

До прихода к власти Сталина широко обсуждалась тема алфавита, который должен использоваться для правильной транскрипции чеченской фонетики, и возникла необходимость использования латинского алфавита, который считался более гибким, чем кириллица, по отношению к артикулированной грамматике чеченского языка. С приходом к власти Сталина и тем более с начатыми им репрессиями в 1944 году кириллица была введена в качестве государственного алфавита в Чечне, как и во всех республиках. Эта проблема особенно остро ощущалась в Чечне, поскольку кириллица препятствовала эффективной транслитерации многих чеченских фонем..

46

Как мы уже говорили ранее, точкой прибытия, предусмотренной горбачевской перестройкой, было превращение СССР в новый конфедеративный субъект, основанный на свободном присоединении свободных и суверенных республик. Этот предмет был бы установлен федеральным соглашением, подписанным каждой из независимых и автономных республик, которые пожелали его подписать. Дебаты вокруг этого вопроса были очень жаркими, поскольку, если бы только одна из рассматриваемых республик отказалась подписать соглашение, все строительные леса, стоящие за ним, рисковали бы рухнуть. Как мы увидим ниже, отказ Чечни продолжать переговоры о подписании соглашения станет одной из главных причин начала Первой чеченской войны.

47

На www.ichkeria.nett он проиграл по территориальным долям всех делегатов съезда налицо. Со списком можно ознакомиться в разделе «Национальный конгресс чеченского народа»..

48

Голос Чечено-Ингушетии, номер 78 от 24 ноября 1990 года. Газета также опубликовала несколько выдержек из самых популярных выступлений: Махмуд Ваппи (Сирия) Крепкий старик с короткими волосами и седыми усами. […] Хорошо говорит по-чеченски, с характерным арабским акцентом. Особый интерес представляет история народов Северного Кавказа на Ближнем Востоке. […] «У нас есть интерес ко всему, что происходит в Советском Союзе, главным образом, конечно, на земле наших предков. […] Теперь я уверен, что мой народ начинает обратный отсчет к самосознанию и истинному национальному признанию. Я надеюсь, что грядет пробуждение чеченской гражданственности, языка, культуры, обычаев и традиций, насчитывающих тысячелетия. Я желаю этого всем своим сердцем. «Махмуд Ваппи — потомок чеченцев, эмигрировавших из Хасавюртовского района. Он много раз бывал у нас и мечтает переехать сюда. Сейчас он на пенсии. В Дамаске у него была довольно хорошая школа с 500 учениками и тремя десятками учителей. У него четверо детей. Адель и Ислам — выпускники Дамасского университета, инженеры-механики. Ариф и Имад — врачи, терапевт и хирург. […]. Саид Бено (Иордания) Специалист по дорожному и жилищному строительству, бывший министр, а ныне владелец консалтинговой фирмы. «В повестке дня Конгресса я вижу вопросы истории, культуры, межэтнических отношений и возрождения древних народных традиций. Конечно, я не участвовал в написании и подготовке этой программы, но она полностью отвечает моим чаяниям и надеждам. Я пришел на конгресс не только для того, чтобы услышать, о чем будет идти речь, но и для того, чтобы лично принять участие в его работе. Я принес письмо, чтобы прочитать его здесь. В нем я предлагаю организовать в Грозном культурный центр по связям с чеченцами, проживающими за рубежом. У меня есть мечта собрать в этом центре все, что написано об истории моего народа, об их культуре, об их связях. Этот материал можно найти в Советском Союзе и за рубежом. И для этого я не пожалею своих сил. «Абдулатип Бено (Иордания) […] «Язык объединяет людей», — говорит он. «А сила народа только в единстве. Мы, вероятно, не выжили бы на наших неспокойных землях, если бы не стремились к единству и взаимной поддержке. […] Я солдат. Я знаю, насколько смертельна угроза этнической ненависти. Этого ни в коем случае нельзя допускать, и в [Советском, ред.] Союзе уже есть инциденты. Чеченцы никогда не заботились о том, чтобы брать чужое; они отличались искренним гостеприимством. […] «Абдулатип Бено — первый иорданский чеченец, получивший звание генерала. Он был военным атташе своей страны в Москве, сейчас подал в отставку и находится на пенсии. Шамиль Шаптукаев (Нью-Джерси, Соединенные Штаты) Вопреки традиционному убеждению, что все вайнахи за рубежом, особенно в такой стране, как Соединенные Штаты, являются «особенными» людьми, он всю свою жизнь проработал рабочим и знает, сколько стоят эти деньги. […] «В Америке насчитывается около 300 семей вайнахов […] За всю свою историю наш народ никогда не игнорировал нужды и заботы наших соседей, они всегда старались помочь как можно больше. Поэтому мы в Соединенных Штатах создали специальный комитет по укреплению связей с кавказскими народами. […]»

49

К сожалению, подлинной копии этого документа не сохранилось, и единственный источник, из которого мы можем почерпнуть, — это запись лидера Демократической партии Вайнаха (ВДП) и члена Исполнительного комитета Конгресса Юсупа Сосламбекова. Вполне возможно, что итоговый документ не сильно отличался от приведенной ниже версии, которая представляет собой стенограмму его выступления в Конгрессе. Стенограмма этой записи доступна по адресу www.ichkeria.net в секции Национального конгресса чеченского народа..

50

Газета «Голос Чечни — Ингушетии» в следующем выпуске прокомментирует это следующим образом: «Чеченский национальный конгресс войдет в историю как важный поворотный момент на пути духовного, нравственного и культурного пробуждения нации […] три дня Конгресса навсегда войдут в анналы истории Чечни. Чеченский народ. Справедливость, Свобода, Единство. Таковы лозунги Конгресса, таковы идеалы, близкие каждому любителю своей родины» […]

51

Цитируемый текст: «Республика подтверждает справедливую просьбу ингушей о восстановлении национального суверенитета и необходимости решения проблемы возвращения принадлежащих им территорий, украденных после репрессий Сталина, в Пригородном районе и на части территории Малгобекского района, а также правый берег Орджоникидзе (Владикавказ). Союзный договор Чеченская Республика — Ингушетия подпишет после того, как будет решен вопрос о возвращении отчужденных территорий Ингушетии»

52

Среди советских высших командиров эта встреча была воспринята с большим опасением. В партийных кабинетах это прокомментировали: теперь Ельцин не только поддержал повстанцев, но и передал им ядерные бомбы!!

53

В селе Куртат Пригородного района произошла драка между молодыми осетинами и ингушами, которые соперничали за участок земли, который до 1944 года принадлежал ингушской семье, а затем был закреплен за осетином. Были зарегистрированы многочисленные травмы. Через несколько дней несколько ингушей вступили в столкновение с группой казаков: 8 человек погибли и еще 15 получили ранения..

54

Закон о реабилитации был длинным и сложным документом. Мы остановимся на самых деликатных пассажах, ссылаясь на статьи 2, 3 и 9: Статья 2 — Народы признаются жертвами […], в отношении которых, согласно критерию национальной принадлежности, на государственном уровне проводилась политика клеветы и геноцида, сопровождаемая их насильственной репрессии, распределение их национально-государственных образований, изменение территориальных границ и введение режима террора и насилия в местах депортации. Искусство. 3 — Реабилитация народов, ставших жертвами репрессий, подразумевает признание и реализацию их прав на восстановление своей территориальной целостности […]. Статья 9 — Ущерб, понесенный народами, ставшими жертвами репрессий со стороны государства, будет возмещен […]..

55

В своей речи по случаю обнародования закона Завгаев произнес такие слова: «Верховный Совет, утвердив закон, принял все наши указания и исправления. Созданы необходимые условия для того, чтобы все те, кто пострадал от репрессий во время сталинизма, могли вернуться в места своей многовековой памяти […] делегации стоило немалых усилий добиться исключения пункта, который предлагал решение территориального вопроса только в соответствии с муниципальным соглашением заинтересованных вечеринки. Такой пункт практически исключил бы возможность полного восстановления попранной справедливости. Завгаев сослался на предложение осетинской делегации приступить к восстановлению территорий только по взаимному согласию с нынешними оккупантами..

56

В записке, составленной Министерством по делам национальностей, он прочел: Люди обеспокоены возможным пересмотром границ республик, между областями, между населенными центрами. В отношениях между РССА Северной Осетии и Чечено-Ингушской РССА (и внутри последней между чеченской и ингушской сторонами) создается опасная ситуация. Фактически, в 1957 году Осетия вернула только 4 из 5 областей, которые были присоединены к ней в 1944 году. В границах Осетии остаются Пригородный район и некоторые земельные участки, на которые у ингушей есть претензии. Наоборот, три провинции, конфискованные у Ставропольского края, были отнесены к Чечено-Ингушской АССР […] аккинцы Дагестана [население вайнахского происхождения, проживающее в соседней Дагестанской АССР, ред.] они требуют возвращения прежних географических наименований, чтобы их древние дома были освобождены, но сегодня их населяют лакцы и аварцы. […] если бы закон соблюдался в буквальном смысле, Автономная Республика немцев Поволжья должна быть восстановлена, решение, которое население Волгограда и Саратова восприняло негативно […]..

57

Выбор даты, безусловно, не был случайным: за несколько дней до выборов ни одному кандидату, а тем более Ельцину, и в голову не пришло бы ответить на политическую акцию Конгресса угрозой вооруженного возмездия или просьбой арестовать его делегатов. Более того, учитывая подавляющее превосходство Ельцина над другими кандидатами, заявление в суверенном смысле полностью соответствовало бы тому, что было сказано не раз, и, конечно, он не мог взять свои слова обратно, не потеряв доверия.

58

Документ был подписан Умхаевым и его сторонниками, среди которых мы находим некоторых персонажей, которые написали бы следующую историю Чечни: Юсуп Эльмурзаев, делегат Урус-Мартана, который всю свою жизнь боролся с дудаевцами, Адани Осмаев, представитель старой гвардии КПСС, Магомед Гушакаев, который станет вице-президентом парламента независимости в ноябре 1991 года, а также другие (Г. Эльмурзаев и С. Хункерханов), также депутаты Верховного Совета. В дополнение к ним представители как Совета, так и Конгресса подписали делегатов конгресса Юнусова, Ибрагимова, Ахмадова, Сатиханова, Джанаралиева, Арсункаева, Гужаева, Бакаева, Гамаева, Дадуева и А. Кадырова (который не имеет ничего общего со знаменитым Ахматом Кадыровым, о котором мы поговорим позже)..

59

«[…] Конгресс определил своей главной целью поиск путей дальнейшей консолидации и построения чеченского суверенного государства […] Для обеспечения постоянного контроля за решениями, принятыми Конгрессом, был избран Исполнительный комитет, на который были возложены функции исследования способов реализации решений Конгресса. Конгресс через законодательные и исполнительные органы власти. С первых дней своей работы Исполнительный комитет […] разделился на две различные позиции в отношении политики, направленной на достижение этой цели. Первая позиция характеризовалась тенденцией, явно направленной на создание параллельных властных структур, и попыткой навязать собственные убеждения, объявив их единственно правильными и отражающими волю народа […] Исполнительный комитет Конгресса, который был определен как высший законодательный и исполнительный орган, недавно выступил против Верховного Совета и правительства. Бывают ситуации, когда политические амбиции некоторых представителей общественно-политических движений, в первую очередь ДПМ (Вайнахская демократическая партия), разделяют Национальное движение за восстановление Чеченского государства и сводят на нет усилия по реалистичному и правовому решению этой проблемы. В то же время социальная база движения значительно сокращается. Сам Исполнительный комитет выходит за рамки конституционно допустимой формы, требуя роспуска Верховного Совета и передачи функций правительства самому Исполнительному комитету. […] Теперь нет никаких сомнений в том, что мы идем по пути государственного переворота, и мы не имеем права молча наблюдать за всем этим. […] Это заседание нельзя назвать «Вторым съездом», поскольку переизбрание делегатов не состоялось и, прежде всего, повестка дня Съезда не была обнародована. […] Мы, члены Исполнительного комитета, представители Организационного комитета, который участвовал в подготовке Конгресса и созыве его делегатов, выражаем наше решительное несогласие с попыткой использовать трибуну Конгресса для разделения нашего народа и разделения его действий, направленных на достижение главной цели: построение суверенной Чеченской Республики в составе обновленного союза […].

60

С полным текстом резолюции можно ознакомиться по адресу www.ichkeria.net в секции Национального конгресса чеченского народа..