Лента Мёбиуса

Франк Тилье, 2008

В своем первом деле молодой полицейский Вик Маршаль встречается с самой темной стороной профессии следователя. Он погружается в темный мир, сталкивается с настоящими монстрами. Декоратора Стефана Кисмета всегда преследовали видения, смутно предвещающие будущие события, но на сей раз его видения выстраиваются с ужасающей логикой: ему снится мертвая девочка, у него откуда-то взялось оружие, его разыскивает полиция. Пути Стефана и Виктора пересекаются. Но один из них еще ничего не видел, другой не ведает, что уже знает все…

6

Четверг, 3 мая, 12:58

— Можно я зажгу свет? — спросил Вик.

— Не надо. Оставьте как есть, я не люблю света.

Жюльетта Понселе ютилась в тесной квартирке на юге Парижа. На три четверти закрытые ставни погружали гостиную в холодный полумрак. Мо Ван устроился на неудобном металлическом стуле и, сложив руки на коленях, внимательно разглядывал собеседницу.

— Вы собирались вот-вот переехать в квартиру Аннабель Леруа, я правильно понял?

Жюльетта была накрашена а-ля Мерилин Мэнсон, и лицо ее выглядело болезненно-белым. Когда Ван посмотрел ей в глаза, у него возникло впечатление, что он проваливается в две мрачные пещеры, выдолбленные в меловой скале. Странно, но это создание, с повадками и макияжем го́тов, не пролило ни одной слезы, узнав о смерти подруги.

— У нас все было серьезно. Мы познакомились в январе, и Анна сразу на меня запала.

Ван не смог скрыть удивления, и его выпуклый лоб перерезали три недобрые морщины. Жюльетта это заметила:

— Вас поражает, что девушка с ее внешностью обратила внимание на такую жирную корову, как я?

— Это уж кому что нравится…

Жюльетта наморщила нос:

— Это от вас так воняет?

— Из китайского ресторана, — парировал Ван.

Стоя позади него в полумраке, Вик едва заметно улыбнулся. Краем глаза он изучал обстановку в гостиной. Преобладали кожа, металл и винил. Имелись CD-диски «Gradle of Filth», «Paradise Lost», «Opeth»^[10], много «дет-метала»^[11]. Но не было в этом логове никаких признаков того, что его хозяйка снималась в садомазохистских порно.

— А вы? Вы тоже на нее запали? — поинтересовался Ван.

Стоило ей отвести глаза, как сыщик буквально впивался в нее взглядом, стараясь уловить каждую деталь: неподвижно стиснутые руки в кожаных перчатках, движения плеч, напряженную шею, трепетание век.

— Поначалу Анна была не в моем вкусе.

— А какой он, ваш вкус?

Жюльетта наклонилась и провела рукой в перчатке по его лицу, словно давая понять, что с ее вкусом и так все ясно, и кресло при этом движении скрипнуло под ее необъятной тушей.

— А как по-вашему?

Ван обернулся к Вику и приглашающе постучал пальцами по соседнему стулу. Тот уселся и вытянул ноги.

— Тогда зачем вам была Аннабель, если она не в вашем вкусе? — продолжал Ван.

Жюльетта ответила не сразу.

— У нее водились деньги. И эти деньги позволили бы мне вылезти из дерьма, в котором я живу.

У Вана нарастало чувство, что он разговаривает с холодным куском мяса. Холодным и алчным. Под густым слоем макияжа лицо ее было довольно-таки безобразно.

— Разве ваше занятие не приносит дохода?

— А какое такое мое занятие?

Для допроса Ван, по его словам, выбрал форму «no limit», иными словами, «никаких границ». При таком допросе можно было, как в покере, идти ва-банк.

— Я тут немного пошарил по Интернету… Так вот, вы связываете мужиков, мочитесь на них, а потом бьете ногой по яйцам. Я правильно излагаю?

Видимо, слова Вана сработали, потому что Жюльетта адресовала тонкую улыбку уже не ему, а Вику.

Молодого лейтенанта эта улыбка просто пронзила. Он сглотнул слюну и, силясь говорить решительным голосом, повторил вопрос коллеги:

— То, чем вы занимаетесь, не приносит дохода?

— Это к делу не относится.

— Как это «не относится»? — снова вступил Ван.

— Анну убили, а вы меня спрашиваете о вещах, которые не имеют к этому никакого отношения. Пользуетесь случаем, чтобы удовлетворить свое нездоровое любопытство?

— Ну вы же знаете, каковы мужчины.

— Ищите засранца, который ее убил, а меня оставьте в покое. Я тут ни при чем.

— И это все, что вы почувствовали, узнав о ее смерти?

— Ну вот зачем вы так говорите?

— Не знаю. Обычно люди плачут, узнав о смерти того, кто им дорог.

— Слезы — для кого другого, но не для меня.

— Плачут все, даже самые стойкие, самые богатые, даже те, у кого и слез-то уже не осталось. Даже камень разревется, если умело его заставить, уж поверьте мне.

Жюльетта пожала жирными голыми плечами, сплошь покрытыми татуировкой. На сильно подведенные брови упали пряди волос.

— А я не из тех, кого можно разжалобить. Анна хотела меня приютить у себя. Она давала мне деньги. Мы трахались, и это было здорово.

Она встала, налила себе текилы и залпом выпила. На ней была какая-то ужасающая черная хламида и сапоги с молнией, на платформе.

Вик разглядел татуировку в виде кельтского креста с обвившейся вокруг змейкой, идущую от затылка вдоль по позвоночнику.

Сыщики обменялись вопросительными взглядами, а Жюльетта снова уселась в кресло.

Низко опустив голову, она замкнулась в молчании. Ван это молчание нарушил:

— Перед тем как познакомиться с вами, Аннабель видела ваши шедевры?

— Видимо, мои фильмы и привели ее к сближению со мной. Мы не на ступеньках Каннского фестиваля познакомились.

— Ее привлекал стиль soft в садомазо?

Она стиснула руки коленями:

— Нет.

— Почему же тогда она любовалась на ваши «подвиги»?

— Да так, по чистой случайности…

— Странная случайность, — заметил Ван.

— Со мной, например, бывает, что хочется посмотреть мультик. А с вами не бывает?

— Только манги. Про Альбатора, Гольдорака^[12]… Обожаю мультики про пиратов. Так, значит, ваши «внебрачные» отношения ее не смущали?

Жюльетта с недовольным видом уставилась в потолок. Вик не знал, как реагировать, а потому просто слушал.

— А она-то сама? — злобно бросила толстуха. — Спала с кучей мужиков, сосала все, что торчало, она-то чем лучше?

— Ну, с той только разницей, что предварительно не дробила им яйца острым каблуком.

— Грязный козел, — прошипела она.

Вику все больше и больше становилось не по себе. Эта женщина его завораживала, леденила. А Ван, пропустив мимо ушей ее выходку, очень профессионально продолжал:

— Когда вы видели Аннабель в последний раз?

Жюльетта слизнула с губ капли текилы.

— Позавчера вечером.

— Где?

— У нее.

— А вчера?

— Я всю ночь была занята. Мы снимаем фильм для интернет-сайта.

Ван спросил себя, какой смысл она вкладывает в слово «занята».

— Отлично. И где снимаете?

— В одной усадьбе, в Фонтенбло.

Она повернулась к Вику и прибавила:

— У меня есть фотки с той вечеринки, если тебе, конечно, интересно.

— Я не люблю фото, — резко ответил Вик, вертя на пальце обручальное кольцо.

— Назови нам точный адрес, и мне будет достаточно, — сказал Ван, укоризненно покосившись на коллегу.

Жюльетта угадала слабину Вика и окрысилась:

— Нельзя принимать людей в штыки, это нехорошо. Бери пример с китайца, он спокоен, что твой менгир. Вот только не пойму, трахался он уже или нет.

Она нацарапала на листке бумаги адрес и протянула Вику. Когда он брал листок, она чуть коснулась его пальцев своей перчаткой. Он отпрянул.

— Были у нее враги? — спросил Ван.

— Враги? А у кого их нет?

— Пожалуйста, отвечайте на вопрос.

Она, казалось, задумалась. Вик не смог удержаться и представил себе эту женщину «в деле». Вот она, стиснув зубы, затянутая в виниловый костюм, склоняется над типом в наручниках, которого ведет на поводке, как собаку.

–…Куча паскудных продюсеров, с которыми она раньше работала. Другие актрисы, что завидовали ее успеху. Потом еще все эти хреновы поклонники, кому удалось раздобыть ее адрес, и теперь они пишут ей и мастурбируют над письмами. Да еще богатые клиенты, которые не просекают, что путана — не супруга.

— Поэтому она так часто и переезжала?

— Думаю, да.

— Она получала серьезные угрозы?

— Она никогда мне не говорила.

— А о чем вы разговаривали?

— Мы вообще много не разговаривали.

Ван и Вик украдкой переглянулись.

— Были у вас общие друзья?

— Нет. Никто не был в курсе наших отношений, мы их скрывали. Мы жили в разных мирах.

— Речь идет о сексе. Тут круг поуже.

Она ухмыльнулась:

— Да ничего подобного, шире некуда. Секс затрагивает всех. И меня, и вас, и этого парнишку. Целой тетради не хватит, чтобы описать все извращения, которые кроются в каждом из нас. Стоит только копнуть…

Она повернулась к Вику:

— Самые скверные — не те, на кого ты думаешь. Открой глаза — и поймешь.

Вик нахмурил брови. О ком это она? О нем? О Ване? Об Аннабель Леруа? Она встала и налила себе еще стакан. Мо похлопал Вика по плечу, словно ободряя и призывая активнее включиться в игру.

Жюльетта сжала ладонь в кулак и заговорила, словно сама с собой:

— Черт возьми, Анна… Как же тебя угораздило?

Вик заметил, что вторая ладонь осталась раскрытой, напряженной и неподвижной. И он вдруг почувствовал, как живот обдало горячей волной.

А девушка повернулась к Вану:

— И что теперь с ней будут делать? Я имею в виду… с телом…

— Мы пытаемся понять, как именно ее убили.

— Короче, вы собираетесь разрезать ее на куски.

— Можно и так сказать.

Она залпом осушила стакан. По подбородку побежала прозрачная струйка.

— Это довольно-таки смешно.

— Не вижу ничего смешного.

— Да вы просто не просекаете.

Вик колебался, и верхняя губа у него дергалась от волнения. Наконец он решился:

— Я…

— Что — ты?

— Я понял…

Жюльетта в упор посмотрела на него и повела головой в сторону Вана, чтобы тот продолжал.

— Потом прокурор или следователь выдаст тело родственникам…

— У нее нет родственников.

— В этом случае она останется в морге. Пока не отправится на кладбище.

Жюльетта еще приспустила жалюзи, и свет в комнате совсем померк.

— Может быть, она хотела бы, чтобы ее кремировали.

Ван поднялся и с хрустом потянулся.

— Мадемуазель Понселе, вас, возможно, очень скоро вызовут в полицию. Пожалуйста, не уезжайте из Парижа.

— Почему?

Сыщик заметил у нее за спиной трубку для курения опиума.

— «Бенарес»? «Юнан»?^[13]

— Простите…

— Я спрашиваю, вы курите «Бенарес» или «Юнан»?

— Я вообще не курю. Это так лежит, для красоты.

Ван длинным ногтем поскреб себе кончик носа:

— Ну да, как рождественские елочные шары.

Вик, не вставая со стула, потер себе щеки и спросил уже гораздо более уверенным голосом:

— Если бы вам надо было оценить сексуальность мадемуазель Леруа в процентах, сколько бы вы ей дали?

Скрестив руки на груди, Жюльетта смерила его вызывающим взглядом:

— Что? Чего ты добиваешься? Хочешь выслужиться перед начальником? Произвести впечатление? Вы что, за сосунка его держите? — обратилась она к Вану.

— Он вовсе не мой начальник, — парировал Вик.

Она вдруг опустилась перед ним на колени:

— Да ведь ты ничего этого еще и не нюхал, небось? Мерзость человеческую, мрак, сырые подземелья. Вот китаеза — он знает. Всеми потрохами знает… А ты — ты еще девственно-чистый.

Не сводя с Вика глаз, она встала, скрипнув кожаными сапогами.

— Интересно, что ты расскажешь про сегодняшний день своей благоверной?

— Правду.

— Сомневаюсь. Я мужиков хорошо знаю. Ничего ты не расскажешь, все станешь держать в себе. Ты не хочешь, чтобы твое грязное ремесло замарало твою жену. И на твой вопрос я не отвечу. Тебя это расстраивает?

Ван положил руку на плечо товарища:

— Пошли!

Вик тоже поднялся с места, но не сдался:

— Вы — полная противоположность Леруа. И внешностью, и вкусами, и финансовым положением. Здесь все мрачно и темно, там — повсюду свет. Она — день, а вы — ночь.

— Джекил и Хайд, так?

— Нет. Хайд и Хайд.

Жюльетта прикрыла глаза:

— Неплохо, малыш. Ты что, мозговой центр в вашем дуэте? А ну, валите отсюда оба!

А Вик продолжил:

— И сблизить вас могло только ваше сексуальное родство. Когда вас спросили, была ли Аннабель склонна к садомазохизму, вы спрятали левую руку, зажав ее в коленях. Может, тут и темно, но ваш протез предплечья заметен так же явно, как у собаки пятая нога. Ты тоже видел, Мо?

— Видел…

— В спальне у вашей подружки нашли костыли. Это вам ни о чем не говорит?

— Абсолютно.

— На костылях остались отпечатки пальцев. Я знаю, что там найдут и ваши. Предпочитаете уладить этот вопрос в участке перед односторонним зеркалом?^[14]

Ван ничего не понял в истории с костылями. Жюльетта ведь тоже не хромала.

— Да отстаньте вы от меня! — не выдержала она. — Да, я пользовалась этими костылями. Как и все остальные. И что с того? Будете жаловаться на рукоприкладство?

— Мадемуазель Леруа страдала акротомофилией?^[15]

— Чем?!

Это выкрикнула не Жюльетта, а Ван. Посмотрев на девушку, Вик догадался, что она поняла. Она быстро отошла в тень и спряталась в глубине гостиной, как летучая мышь прячется в глубине пещеры.

— А ты проницательный. Нет, ты и в самом деле проницательный, проныра ты этакий. И часто ты наблюдаешь за руками?

— Руки — продолжение эмоций. Так страдала или нет?

— Страдала…

Жюльетта налила себе еще порцию текилы. Видимо, так она хотела подчеркнуть свою скорбь.

— И не такой уж и зеленый, если подумать.

— Эй, мне кто-нибудь объяснит, что это такое? — завелся Мо Ван. — Эта ваша акрото…

— Может, мадемуазель Понселе нам объяснит… — отозвался Вик.

Жюльетта поставила стакан на стол и включила галогенную лампу на малый режим. И глаза ее оказались не черными, а темно-синими, почти красивыми.

— Слушай, скажи честно, откуда ты все это знаешь? У тебя есть жена, может, есть ребенок. Ты ведь еще только начинаешь, еще молоко на губах не обсохло. Азиат и тот не знает. А ты-то откуда?

Теперь Ван не отрываясь смотрел на искусственную руку с растопыренными, как свечки, пальцами.

— Ну? — повторила она. — Мы застеснялись?

Вик не решался взглянуть на коллегу:

— Я… я занимался исследованием наследственных болезней. И постепенно на это набрел.

— Набрел он… И ты думаешь, я клюнула? Я знаю, когда мужик врет.

— Хотите верьте, хотите нет, но это правда.

Жюльетта была почти одного с ним роста: около метра восьмидесяти. Она ненадолго отвернулась, и полицейские услышали щелчок. Потом положила на стол массивный предмет: литой резиновый протез предплечья. Тяжело ступая, Жюльетта подошла к Вику и задрала рукав своей хламиды. Под ним оказалась гладкая, как лысый череп, культя.

— Знаете, для чего были нужны костыли? Анна хотела, чтобы я хромала и опиралась на них, перед тем как лечь с ней в постель. Ей нравились врожденные хвори, всякие уродства, вроде шестипалых ног или искривленных больших пальцев. Она сама была путаной, но платила таким увечным, как я, за возможность трахаться с ними. Ей нравилось спать с такими вот несчастными уродами, со случайными ошибками природы. С теми, кого жизнь не баловала.

Она подошла ближе, и Вик услышал ее тяжелое дыхание.

— Так кто же хуже? Такие, как я, что выражают свои сексуальные наклонности манерой себя вести, манерой одеваться, как бы предупреждая: «осторожно, вы ступаете на опасную территорию», или суккубы^[16], которые, как она, прячутся за шикарной внешностью? Поверьте мне, такие женщины ходят по грани сумрака. Видимо, на этот раз она зашла слишком далеко.

Она выдержала паузу и продолжила, поглубже забившись в кресло:

— Ты меня спросил, как я ее оценила бы… Ну, ты бы ей, конечно, влепил пару, ведь Анна любила делать больно. По-свински больно. А я это обожала. Как оценила бы? Ну, не знаю… Может, дала бы восемьдесят из ста.

Выведенный из себя, Ван схватил Жюльетту за руку:

— Поехали в участок. Там все и расскажете: с кем она встречалась, где, когда и как.

— Вы что, издеваетесь?

Она попыталась вырваться, но сыщик держал ее крепко.

— А что, похоже? Можно все уладить, не делая шума. Поговорить с ответственными персонами у меня в отделении. Иначе придется вызывать конную полицию.

Жюльетта пожала плечами:

— Да в конце концов, мне плевать. Вот только вечером я занята. У меня съемка.

— Очередная «Золотая пальмовая ветвь»?^[17]

Примечания

10

Названия рок-групп 1990-х — начала 2000-х гг.

11

«Дет-метал» (от английского deth — «смерть») — экстремальный поджанр метал-рока.

12

Речь идет о персонажах аниме «Грендайзер», приключенческого анимационного сериала режиссера Кацуматы Томохару. Основная тема — роботы. В России известен под названием «Гольдорак».

13

«Бенарес», «Юнан» — самые распространенные бренды опиума, названия связаны с провинциями, где их производят.

14

Одностороннее зеркало — оптическое приспособление, устроенное таким образом, что, к примеру, свидетель не может видеть обвиняемого, а судья или кто-либо из следственной бригады — может. Используется при допросах, опознаниях, при работе с детьми, чтобы избежать психологической травмы ребенка.

15

Акротомофилия — сексуальное влечение к людям с ампутированными конечностями.

16

Суккуб — демон-соблазнитель в женском обличье. Инкуб — демон-соблазнитель в мужском обличье.

17

«Золотая пальмовая ветвь» — приз Каннского кинофестиваля.