Убийство в переулке Морталити

Фергюс Хьюм

Однажды писатель Френк встречает на улице странного человека, ищущего переулок Морталити. Тот вел себя очень подозрительно, поэтому Френк решает проследить за ним. В итоге это приводит к тому, что неожиданно герой становится свидетелем убийства и помогает детективу его расследовать. Убийство таинственным образом связано с перуанской статуэткой. Удастся ли поймать коварного убийцу?

Глава 4. Имя мертвеца

Лучше делать, чем мечтать, а год опыта стоит века теоретических рассуждений. Всю свою жизнь Фрэнк просидел в кабинете, кропотливо сплетая романы из того материала, который он собрал в прогулках по городу и его окрестностям. Теперь, по счастливой случайности, он собирался шагнуть из своего идеального мира в реальную жизнь и принять активное участие в реальной истории. Судьба уже заложила основу запутанного сюжета, и его задачей было довести до логического конца возникшую перед ним проблему.

Правда, сам Фрэнк считал решение этой проблемы невыполнимой.

Представьте себе трудности дела. Мужчина — имя неизвестно — встретился с женщиной и убит ею. Эта женщина — также неизвестная — идет на встречу с человеком — мужчиной или женщиной — и убита им или ею. Вот и весь материал. Единственными подсказками были две глиняные статуэтки, окрашенные в синий цвет, инициалы «Дж. Г.», отмечены на белье убитого, и возможный шанс получить полезную информацию от извозчика. Тем не менее, зацепившись за эти три пункта, Торри надеялся поймать виновного. Фрэнк не мог сдержать восхищения его решимостью.

«Расследовать преступление в книгах легче, чем в реальной жизни, — сказал себе Фрэнк, собираясь выходить. — С материалами этого дела об убийстве в переулке Морталити я мог бы разработать очень честный роман. Однако судьба — или кто там разрабатывает такие сюжеты в реальности — несомненно, раскроет его совершенно по-другому. Что ж, — он надел шляпу, — я один из актеров в этой драме, и теперь моя очередь выходить на сцену. А вот и разгадка тайны Синей мумии».

Развеселившись от собственных мыслей, Фрэнк сел в двухколесную повозку и поехал к своему другу, живущему возле Британского музея. В кармане у него лежала маленькая фигурка, о которой он надеялся многое узнать. К счастью, египтолог — его звали Патрон — оказался дома. Это был высокий, худощавый ученый с волосами, посеребренными сединой, и в очках. Он принял Фрэнка очень любезно, потому что они были старыми друзьями и однокурсниками в Оксфорде. Фрэнк выглядел по-прежнему молодым и цветущим, что было естественно в двадцать пять лет; но Патрон, которому едва исполнилось тридцать, уже состарился из-за упорной учебы и человеконенавистнического темперамента. В руки этому преждевременно пожилому человеку Фрэнк передал статуэтку.

— Посмотри на египетскую мумию, старик, — сказал он, садясь, — и скажи мне, что ты о ней думаешь.

Мистер Патрон погладил себя по щеке и подбородку, осмотрел лазурного идола сквозь очки и возразил Фрэнку ясным, спокойным голосом.

— Как обычно, мой дорогой Фрэнк, ты говоришь, не задумываясь, — сказал он, — изображение вовсе не египетское.

— Это изображение мумии, — возразил Франк, — и я всегда представлял, что египтяне были единственным народом, который солил и сушил своих мертвецов.

— Значит, ты неправильно представлял, — возразил Патрон. — Древние перуанцы также бальзамировали своих мертвецов. Это изображение перуанской мумии.

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросил Фрэнк.

— Разве ты не видишь изображение солнца на груди мумии? — отрезал его друг. — Древние перуанцы поклонялись солнцу. Судя по солярному символу, эта мумия происходит из гробницы инков. Это то, что мы называем изображением гробницы.

— Что это такое?

Патрон откашлялся, поправил очки и приготовился к длинной исторической лекции.

— Как и некоторые азиатские народы, — сказал он, — древние перуанцы практиковали варварский обычай приносить в жертву людей на похоронах своих правителей. Иногда, по словам Прескотта, они убивали тысячу слуг и любимых наложниц, чтобы они могли сопровождать мертвого инку в его яркий особняк на солнце. Однако в некоторых случаях обходилось без реальной бойни благодаря использованию глиняных изображений в виде мумий, подобных тем, что мы видим здесь, — ученый указал на синие фигуры. — Они заменяли людей. Вместо каждого советника, раба, жены, служителя в гробницу помещали глиняное изображение, таким образом вокруг трупа располагались многие сотни глиняных мумий или изображений гробницы. Надеюсь, теперь все стало понятно?

— Абсолютно, — отозвался Фрэнк, сунув фигурку в карман. — Но твоя лекция мне нисколько не помогла.

— Почему нет? И где ты вообще взял эту мумию? — спросил Патрон.

— Из кармана убитой женщины.

— Боже сохрани! Как странно! За что ее убили? И как она стала обладательницей такой уникальной вещицы, как перуанский образ гробницы?

— Друг мой, на эти два вопроса я сам пытаюсь получить ответ.

— Если я могу помочь тебе, Фрэнк…

— Спасибо, Патрон, но, боюсь, ты больше не сможешь мне помочь. Доброго дня.

— Доброго, доброго, — поспешно ответил египтолог, чьи мысли уже вернулись к его собственной работе.

Фрэнк уехал, довольный визитом лишь частично. Он получил определенную информацию, но она не смогла пролить свет на тайну двойного преступления. Синяя мумия была связана с убийствами каким-то скрытым образом, независимо от ее археологических достоинств, и именно эту скрытую связь хотел обнаружить Фрэнк. Возможно, позже какая-то часть рассказа Патрона и пригодится, но пока что Фрэнк отправился во второе нужное ему место, на Бонд-стрит.

Тот факт, что этот рыжий человек — как его приходилось называть из-за отсутствия настоящего имени — обыкновенно имел дело с фирмой «Харкот и Харкот», указывал на то, что он был если не богат, то очень хорошо обеспечен. Магазин, как знал Фрэнк, был очень дорогим, и товары там продавались по цене намного выше их рыночной стоимости из-за того, что были особенно модными. Фрэнк принес с собой рубашку мертвеца, которую ему доверил Торри, и показал ее старшему партнеру. Мистер Харкот был высоким статным мужчиной, больше похожим на герцога, чем на лавочника. Осмотрев рубашку через пенсне, он надменно поинтересовался, что именно мистер Даррел хотел узнать.

— Я хочу узнать, что означают эти инициалы, — ответил Фрэнк, показав на буквы «Дж. Г.».

— Могу я спросить, почему?

Фрэнк задумался.

— Я не вижу причин, которые помешали бы мне рассказать вам причину, — сказал он, — но это лучше сделать в конфиденциальной обстановке.

— Конечно, сэр, конечно, — согласился Харкот, чье любопытство сейчас было возбуждено. — Пожалуйста, пройдите сюда, чтобы нас никто не побеспокоил.

Торговец провел Фрэнка в маленькую комнату, отделенную от основного помещения магазина стеклянной перегородкой, и, закрыв дверь, очень вежливо протянул Фрэнку стул.

— Я жду вашего объяснения, сэр, — сказал он, расправляя принесенную тем рубашку на столе.

— Минутку, — быстро сказал Фрэнк. — Если я скажу вам причину, по которой задаю вопрос, и вы согласитесь ответить на него, могу ли я рассчитывать на то, что вы сможете предоставить мне желаемую информацию?

— Конечно, сэр. Обратите внимание, что под этими буквами «Дж. Г.» стоит число, одна тысяча четыреста двадцать. Мы, сэр, индексируем все рубашки нашего производства таким образом. Если причина ваших расспросов меня устроит, мне нужно будет всего лишь посмотреть это число в наших книгах, чтобы узнать, для кого была сделана эта рубашка.

— Тогда вам лучше сделать это немедленно, мистер Харкот. Так вы сможете помочь нам поймать преступника.

Торговец выглядел изумленным.

— Поймать преступника? — повторил он.

— Да. В воскресенье утром, примерно в час ночи, мужчина, которому принадлежала эта рубашка, был убит.

— Убит, сэр?

— Да, ударом в сердце в переулке Морталити.

— Боже, боже! — воскликнул мистер Харкот в сильном волнении. — Что вы говорите! Я заметил статью об этой трагедии в газете «Стар», в выпуске, опубликованном в два часа дня, но я не думал, что жертвой стал наш покупатель. Как ужасно! Кто этот несчастный джентльмен?

— Именно это я и хочу узнать от вас, мистер Харкот.

— С удовольствием, с удовольствием, но если вы простите, сэр, я не знал, что вы представитель закона.

— Это не так, — сухо возразил Фрэнк. — Я писатель, но детектив, ведущий это дело, разрешил мне помочь ему.

— Вот оно что, — отозвался изумленный мистер Харкот. — Если позволите, мистер Даррел, я поищу наши книги.

Вымыв руки и вежливо поклонившись, мистер Харкот исчез. Минут через десять он вернулся, очень бледный и обеспокоенный. Фрэнк был несколько удивлен такому волнению.

— Боже мой! — выдохнул мистер Харкот. — Я потрясен. Такой респектабельный джентльмен! Такой старый покупатель!

— Как его звали? — воскликнул Фрэнк.

— Грент, сэр, Джесси Грент из Рэй-Хауса, Рэйбридж.

— Грент… Грент… — задумчиво пробормотал Фрэнк. — Кажется, я слышал это имя.

— Все слышали, сэр. Грент и Лейборн с Флит-стрит.

— Что! Банкиры?

— Да, сэр, да. Мистер Джесси Грент был главой фирмы, а теперь он ангел. Я надеюсь на то, что он попал на Небеса, потому что он был хорошим человеком, сэр, который регулярно оплачивал свои счета…

— Спасибо, мистер Харкот, — сказал Фрэнк, прервав причитания лавочника. — Вы сказали мне все, что я хотел знать. Мистер Джесси Грент, банкир. Гм! Значит, он и был рыжим человеком.

Мистер Харкот собирался возразить, что у покойного мистера Грента были седые волосы, но Фрэнк, не дослушав, коротко кивнул и быстро вышел из магазина. После этого Харкот-старший пошел сообщить Харкоту-младшему о потере хорошего покупателя и предложить немедленно отправить неоплаченные им счета исполнителям его воли.

Было уже слишком поздно навещать Торри в его личном кабинете, поскольку Фрэнк закончил расспросы намного позже шести часов, поэтому он вернулся в свои комнаты и обдумал полученную информацию. Он слышал о мистере Гренте, который был богатым банкиром и пользовался большим уважением. То, что его нашли мертвым в неблагополучном районе, замаскированным, добавляло этому делу загадочности. Фрэнк размышлял над этим всю ночь, пока ему не стало казаться, что его мозг пылает, так что он был рад, когда наступило утро. Он как раз обдумывал визит к Торри, когда к нему явился сам детектив, выглядя весьма встревоженным.

— Там было двое убийц, мистер Даррел! — воскликнул он.

— Двое?

— Да. Мужчина и женщина!