Острова Спасения. Книга первая

Фарра Мурр

Середина двадцать второго века. Героиня романа ищет смертельно больного сына, внезапно исчезнувшего. В этих попытках, она попадает в западню и оказывается в «пансионе» на острове Дьявола. Островам Спасения у берегов Французской Гвианы суждено сыграть важную роль в её судьбе. Случай помогает ей оказаться на свободе, чтобы продолжить поиски. Завеса тайны окружает пропажу ее Дэниса. Но она смело движется вперёд, преодолевая все препоны. После многих перипетий ей удаётся найти сына, однако…

Глава 4. Урок

— Можно?

— Войдите, — раздался недовольный, но устало-покорный голос из-за двери.

Смелей, где наша не пропадала! Никогда не работала гувернанткой (слово-то какое — из глубины веков). Думаю, это должно быть похоже на смесь нянечки и учительницы. Осторожно открываю дверь. Напротив, в дальнем конце комнаты, спиной ко мне сидит мой будущий ученик, склонившись над письменным столом. Комната — типичная для мальчиков. Неряшливо заправленная кровать, из-под неё выглядывают стоптанные сандалии. На стенах плакаты марсианского поселения и портрет какого-то борца. С потолка свисает макет гиперзвукового пассажирского самолёта. Я на таком и прилетела в Рио. Всего час лёта, красота. Дольше до аэропорта добиралась. А по прибытии…

Перед глазами, как в кино, возникла картина: я, выходящая после таможенного досмотра в зал прибытия, а неподалёку скучающего вида молодой человек с табличкой — «Джон Маккензи». Как и было условлено, подхожу к нему и передаю «привет от Джона, который сам приехать не смог». Молодой человек вежливо улыбается, берёт меня под руку и ведёт к такси. По дороге шёпотом спрашивает, уточняя:

— Вы ведь доктора Валери ищете?

Помню внезапно вспыхнувшую радость в сердце — вот оно! Скоро-скоро долгожданная встреча! На мой утвердительный кивок молодой человек прикладывает палец к губам и шепчет:

— Не здесь. Такси вас довезёт до места.

Такси и довезло. Последние воспоминания — странный запах в салоне… Очнулась уже в камере. Так, всё! Хватит воспоминаний о собственной глупости. Пора вернуться в настоящее.

— Хезус, добрый вечер. Это я, Тамара. Хотела познакомиться поближе.

— Зовите меня Габи. Габриэль — это моё второе имя.

— Хорошо. Очень приятно, Габи. Можно с тобой поболтать?

— Отец говорил, что вы будете учить меня русскому. Зачем?

— В двух словах не скажешь. Где бы мне присесть?

В ответ мальчик выдвинул из-под стола табуретку и поставил рядом с собой. Табуретка так табуретка.

— Знание языков очень полезно. Русский язык чрезвычайно богат и многообразен. В отличие от многих, он легко впитывает слова из других языков, так что он в этом отношении язык синтетический и всегда современен. Много великих романов и стихотворений написано русскими авторами.

— Это я всё знаю. Я говорю о том, зачем учить, когда есть это? — и он вытащил из уха жёлтую пуговку синхронного переводчика.

— Ах это. Действительно, эта штука очень удобна, — в свою очередь продемонстрировала, что и у меня такая же. — С любых языков в течение миллисекунд полный смысловой перевод. Но что будет, если ты окажешься без интернета?

— Это как?

— В наше время это действительно кажется невозможным. Но всего сто лет назад он был далеко не везде. Тогда люди учили языки, чтобы общаться друг с другом.

— Зато сейчас это пустое времяпровождение. Да ещё и трудное к тому же.

— Ты не думаешь, что в этом главная беда нашего времени?

— В чём?

— В том, что никто не любит учиться. Ты, например, любишь?

— Не очень. Скучно. Да и зачем? В компьютере всё есть.

— В этом и заключается проблема. Мы слишком зависимы от компьютера, от интернета, от искусственного интеллекта. Мы спрашиваем у него, как найти адрес, на какой концерт пойти, с кем познакомиться, где и что купить. Шаг за шагом мы теряем свою независимость, становясь придатком искусственного интеллекта, рабами его. Ты ведь хочешь быть свободным человеком?

— Конечно!

— А что, по-твоему, означает быть свободным?

— Делать, что хочешь!

— Для этого ты должен уметь мыслить самостоятельно, сам принимать решения, ставить перед собой цели и достигать их. Тогда компьютер из твоего рабовладельца превратится в друга.

— И что я должен для этого сделать?

— Учиться! Развивать свой мозг, получать знания не в виде готовых решений, а путём решения задач самостоятельно. И изучение языков — одно из важных способов развить свой мозг.

— Ладно. Давайте попробуем выучить ваш русский.

— Должна тебя разочаровать. Его за пару занятий не выучишь. Нужны годы. Вот тебе сколько лет?

— Уже через месяц одиннадцать!

— О-о-о! Уже совсем большой. Как ты думаешь, ты знаешь французский в совершенстве?

— Думаю, нет, — пробормотал он задумчиво. — Недавно книга научная попалась в руки — ничего толком не понял.

— Вот видишь. Даже свой родной ты не успел выучить за одиннадцать лет. А тут — совершенно другой.

— И что же делать?

— Не расстраиваться! Цель достижима, если к ней стремиться действием!

— Это как?

— Ты, думаю, знаешь, с чего начиналась старая Библия? Она вошла составной частью в нынешнее Откровение. Там говорилось: «В начале было слово». То есть идея. Идея лежит в основе всех достижений человечества. Но она так и остаётся недостижимой мечтой, если ничего не делать для её исполнения. Как говорит китайская пословица, «самая большая дорога начинается с первого шага». Итак, начнём?

Мы хорошо позанимались где-то с час. Габриэль оказался смышлёным ребёнком. Что особенно порадовало, ему понравилось учить незнакомый язык. Это было видно по его глазам, по тем искоркам, которые загорались в них, по той неподдельной радости, охватывавшей мальчугана, когда он находил знакомые из французского слова в русском. Я уже собиралась пересказать ему народные сказки, как Габи прервал меня вопросом:

— А кто такой Дэнис?

— Что?

— Кто такой Дэнис? Вы меня уже три раза назвали этим именем.

— Серьёзно? Прости. Не заметила. Дэнис — мой сын. Ему сейчас восемнадцать. Он очень похож на тебя. Прости…

— Ничего страшного. А почему вы плачете?

— Потому что я не знаю, как он. Жив ли… У него тяжёлая болезнь. Он умирает.

— Умирает? Что с ним?

— Генетическая болезнь. Мы и не знали о ней, пока были наноботы, но после их запрещения все болячки повылезали.

— А что такое наноботы? Я слышал о них, но никогда не видел. Только, чур, папе не говорите, что спросил. Он сильно сердится, когда упоминают их. Говорит, что они исчадие ада.

— Хорошо, договорились. Только и ты в таком случае не проболтайся, что рассказала. Иначе мне не поздоровится.

— Даю слово.

— Тогда слушай. Больше полусотни лет назад, в конце двадцать первого века, появились наноботы — миниатюрные роботы на основе РНК, ДНК и искусственно созданных белков. Ты знаешь, что такое ДНК и РНК?

— Да! Нам в школе говорили, что Бог заложил в каждого из нас программу в виде ДНК, по которой мы созданы. А РНК — это что-то вроде исполнителей той воли.

— М-м-да. Можно и так. Главное, ты в курсе, что обе эти органические кислоты очень важны для функционирования нашего организма. Так вот, наноботы поначалу применялись лишь для диагностики — ведь им изнутри, изучая каждый орган, каждую клетку, было легче определить истинную причину той или иной болезни.

— А разве такое возможно?

— Да! Были созданы специализированные наноботы для каждой системы организма. В них была заложена информация о параметрах нормальной жизнедеятельности данной системы, или органа. Наноботы, как стражи порядка, проверяли клетки и если выявляли несоответствие, то исправляли его. Но не все люди, правду сказать, захотели иметь наноботы в своём организме. Кто-то боялся, другие из принципиальных возражений — не хотели ничего постороннего в организме. Они называли это вмешательством в дела Божьи.

— Это такие, как мой отец?

— О твоём отце я ничего не знаю. Мы познакомились только сегодня, — осторожно ответила я. — Лучше спроси у него сам. Но ты прав в одном: именно тогда появилось религиозное течение за чистоту и возврат к устоям, к природе. В ту пору оно было одним из многих направлений, а не единственно верным, как нынче.

— А почему оно стало таким? — продолжал допытываться мальчуган. Я чувствовала, что вступаю на скользкую дорожку, но не смогла себя остановить.

— Не знаю в деталях, лишь общие моменты. Во всём виноваты сами люди, наши привычки, наши страхи, наши заблуждения… А причиной стали те же миниатюрные роботы. Да, замечательное было время. Целое поколение людей, в том числе и я, выросли, не зная, что такое болезни. Люди практически перестали умирать, разве только от несчастных случаев. Продолжительность жизни выросла в разы.

— Если было так хорошо, почему же люди запретили их? — тихо спросил мальчик.

— Люди слишком быстро привыкают к хорошему. Наноботы настолько хорошо справлялись со своей работой, что люди привыкли быть здоровыми, невзирая ни на что. Можно было пить, курить, употреблять наркотики сколь угодно без вреда для здоровья. Всё бы ничего, но оказалось, что можно к тому же и драться насмерть, ранить друг друга, стреляться — ведь наноботы за некоторое время восстанавливали утраченный орган или конечность. Даже саму жизнь возвращали в большинстве случаев. Чудеса да и только!

— Класс! Вот здорово! Это как у ящериц хвосты, что ли?

— Ну да, практически так же. Но ещё древние индусы говорили: всё имеет свою обратную сторону. Во всём хорошем есть капелька плохого, в любом плохом есть чуточка хорошего.

— Мне надо об этом подумать… — пробормотал задумчиво мальчик, затих на пару мгновений, но тут же встрепенулся: — Вы ведь так и не ответили на вопрос?

— Я иду к ответу. Любое событие имеет множество причин, путей, приведших к тому, чтобы то или иное действие произошло. Любой факт истории — это всего лишь верхушка айсберга, а его подводные предыстории скрыты в прошлом. Несправедливая безнаказанность людей с наноботами вызвала у многих естественное чувство возмущения. Раздались первые возгласы, чаты, статьи против них. Нужно было время для того, чтобы как-то урегулировать эти негативные стороны, найти решение проблемы. Но, как назло, времени и не хватило. Надеюсь, ты слышал о марсианской лихорадке?

— Конечно! Нам в школе о ней рассказывали. Это было давно, когда меня ещё на свете не было. Говорят, тогда много людей умерло.

— Да, это так. Ту эпидемию, что разразилась двадцать лет назад, назвали марсианской, потому что она началась вскоре после того, как вернулись первые поселенцы с Марса. Потом было доказано, что это на самом деле вовсе не марсианский вирус, а наш, земной. Только в процессе долгого перелёта под воздействием космической радиации в нём произошли мутации, приводившие к тяжёлому течению заболевания. Но лихорадку по-прежнему называли марсианской. Много людей погибло на первом этапе.

Правда, к тому моменту учёные уже научились быстро создавать вакцины. Буквально через три месяца уже было создано несколько вакцин. А ещё через год вакцин разработали так много, что хватило бы на половину человечества… Однако тут проявилось ещё одно негативное качество наноботов. Люди, имевшие их, не вырабатывали иммунитета. Оказалось, что наноботы не слишком препятствовали работе и размножению вируса, они лишь избавлялись от последствий его воздействия. Но при этом организм не вырабатывал никакой формы иммунитета — ведь он в нём не нуждался. Люди с наноботами даже не подозревали, что они болели этой лихорадкой.

— Что в этом плохого, не понимаю?

— Для Н-носителей, как стали называть людей с наноботами, ничего. А вот для окружающих… они стали разносчиками, рассадниками всё новых и новых вариаций вируса. Пандемию никак не удавалось прекратить, раз за разом поднимались новые волны, против которых необходимо было вырабатывать другие вакцины. Когда пришло понимание, в чём кроется причина, поднялся настоящий девятый вал протестов против использования наноботов.

Должна признаться, что и я, вслед за моим сыном, стала участвовать в этих демонстрациях протеста. Нам всем казалось, что это правильно и единственно верно — избавить человечество от этой технологии. Слишком много негатива накопилось. Короче, пять лет назад ООН, а вслед за ней и все государства приняли законы, запрещающие применение наноботов. Тут же был разработан метод выведения их из организма. Пандемию удалось подавить. Правда, за это пришлось заплатить тем, что стали проявлять себя наши обычные болячки, о которых мы практически забыли. В том числе и наследственные болезни. Как у моего бедного Дэниса.