Богиня по крови

Ф. К. Каст, 2007

С помощью бога тьмы Рианнон освободилась из плена древнего дерева, в которое была заключена за все зло, что она совершила в обоих мирах. Родив дочь, которая являла собой великую силу добра, Рианнон неожиданно опомнилась и раскаялась в том, что натворила. В это же время в параллельном мире та, что была как две капли воды похожа на Рианнон, тоже родила девочку. Обе матери – одна в Оклахоме, другая в Партолоне – не знали, какие испытания выпадут на долю их драгоценных дочерей, ведь бог тьмы не собирался отпускать на свободу намеченные жертвы…

Часть вторая

Глава 1

Оклахома

Сколько Морриган себя помнила, она всегда отличалась от других. И не только потому, что росла с бабушкой и дедушкой. Она знала детей, чьи родители были неудачниками, и потому их приходилось воспитывать бабушке с дедушкой. И не только потому, что ее родители умерли — хотя среди ее знакомых и не было круглых сирот. И не потому, что в отношении религии Ба и Де учили ее странным вещам. Оклахома входила в «Библейский пояс»^[12], но даже в Брокен-Эрроу в школе можно было встретить детей другой веры. Ну, в общем их было не так много, но они были.

Она была другой, потому что слышала то, чего другие не слышали, и чувствовала то, чего другие не чувствовали.

Морриган вздохнула, продолжая вытаскивать из шкафа свои дневники и аккуратно складывать их в коробки.

— Все это тут. Все мои странности. Хроники для развлечения народных масс. — Она склонила голову и взмахнула руками, словно принимая бурные овации. — Нет… нет… Вы слишком добры ко мне. Правда.

— Морги! Дорогая! Тебе там помочь?

— Не надо, бабушка! Все хорошо.

— Хочешь, я налью тебе чая со льдом?

Морриган еще раз вздохнула, но потом улыбнулась и постаралась, чтобы это отразилось в ее голосе.

— Нет, бабушка. Не волнуйся. Я скоро закончу.

— Ну хорошо. Твои подруги появятся уже совсем скоро. Так что, если тебе нужна моя помощь…

— Мама Паркер, оставь девочку в покое. Если она сказала, что все в порядке, значит — все в порядке…

Морриган хихикнула от грубоватого голоса дедушки и мягкого ответа бабушки. Де, казалось, всегда знал, когда ей нужно побыть одной. Нет, она любила бабушку и уважала ее, но Ба часто вела себя как… ну, в общем, курица-наседка. И восемнадцатилетняя девочка, которая сейчас собирала вещи, чтобы уехать в колледж, не нуждалась в такой опеке. По крайней мере, не с утра до вечера.

Она вытащила очередной дневник и стала беспокойно его перелистывать. Тяжело было думать об отъезде. Да, конечно, Университет штата Оклахомы не дальний свет. Всего в полутора часах езды. Но это уже не Брокен-Эрроу, не ее дом. И там ей придется заново заводить знакомства, искать новых друзей. Морриган нахмурила брови. У нее вообще не очень-то получалось обзаводиться подругами. Она вела себя тихо и застенчиво. Чужие принимали это за высокомерие. В результате она постоянно чувствовала, что совершает акт насилия над своей личностью — со всеми здоровается и улыбается, хотя на самом деле ей хочется посидеть в сторонке и привыкнуть к происходящему и только потом к нему присоединяться. Именно поэтому она пошла в театральную драматическую студию и даже сыграла в нескольких школьных постановках. Они с дедушкой придумали один план, когда она еще училась в средней школе: если она собирается поступать на драматический курс, может учиться «играть» прямо в своей обычной, каждодневной жизни.

Да, это кажется неправильным и в какой-то степени даже сродни обману. Но оно таким не было. Морриган нужно было найти способ приспособиться. И не только ради себя. Для бабушки и дедушки тоже было немаловажно, чтобы у нее были подруги. И чтобы она вела себя как обычная девушка, даже если таковой не являлась. Они понимали ее, но больше на самом деле не понимал никто.

И она стала играть. Пошла учиться танцам и все четыре года средней школы выступала в команде поддержки. Встречалась с парнями (в основном, с футболистами или рестлерами — с одобрения Де). Она сознательно старалась вести себя как обычная девушка.

Но где-то в глубине души она была далека от обычности.

Морриган бросила в коробку очередной дневник. Он раскрылся, и глаз выхватил детский корявый почерк. Она взяла дневник и стала читать с открывшейся страницы.

2 апреля (еще 28 дней до моего 9-го дня рождения!)

Дорогой дневник,

я правда, правда думаю, что Де и Ба подарят мне на день рождения лошадь! И не только потому, что постоянно прошу об этом и всем доказываю, что уже взрослая и могу сама о ней заботиться. Мне рассказал об этом голос ветра. Прошептал, что моя лошадь уже в пути и что я должна ее любить и лелеять. А голос ветра почти всегда прав.

Наверное, я должна рассказать Де, что со мной говорил ветер, но…

Морриган не обязательно было переворачивать страницу, чтобы вспомнить окончание этой давней записи.

Она слишком хорошо помнила ту маленькую девочку. Девочку, которая обожала всех и вся, души не чаяла в деревьях и нежно любила замечательную, серую в яблоках кобылу, которую ей подарили на девятилетие. Девочку, которая никогда не искала среди теней зло, верила, что голоса в ее воображении — это ее особые друзья, и совершенно не считала себя странной из-за своей способности чувствовать духов земли.

Нет, только не сегодня. Она не станет сейчас вспоминать об этом. Морриган покачала головой. Ей и так сегодня многое придется пережить. Ей надо собрать вещи перед отъездом и совершить последнюю поездку с подругами, прежде чем они отправятся в разные колледжи. Битва добра и зла подождет, пока она не устроится в общежитии. Она же не Баффи. Морриган фыркнула. Она даже не Эовин, хотя и отдала бы что угодно, чтобы стать воительницей Рохана^[13].

Была ли на самом деле битва между добром и злом? Может, ее чудаковатые бабушка с дедушкой все выдумали?

— Нет, — твердо сказала себе Морриган, отпихивая в сторону сомнения, что последняя мысль не ее собственная и нашептана ветром. Желая отвлечься, она пролистала дневник до 30 апреля и позволила себе улыбнуться и расслабиться, читая свои детские восторги.

Дорогой, дорогой, дорогой дневник!

ОНИ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОДАРИЛИ МНЕ ЛОШАДЬ! Я знала, я так и знала! Это самая прекрасная, удивительная, невероятная лошадь в мире! Ей всего два годика. Де говорит, что это позволит нам вместе вырасти. (Де такой смешной.) Она такого удивительного цвета — серая в пятнышко, и такая светлая, что кажется почти серебряной. Думаю, я назову ее Голубкой, она ведь такая милая и ласковая. И ОНА МОЯ!

Де и Ба самые лучшие! Не важно, что они старенькие.

Когда я сегодня чистила Голубку, Де рассказал мне о богине Эпоне, повелительнице лошадей. А еще она покровительница земли, деревьев, камней и всего остального. Он сказал, что если я действительно рада своей лошади, то должна поблагодарить Эпону, потому что она одаривает своим вниманием тех, кто получает свою первую собственную лошадь. Это была классная идея, и после наступления темноты я прокралась к большому дереву у переднего крыльца (оно растет прямо под окном моей спальни) и сказала Эпоне «СПАСИБО». Это дерево очень большое, и я решила, что если она является покровительницей деревьев, то оно должно ей нравиться. Я подтащила к дереву садовое кресло, встала на него и поднялась на цыпочки, вытянув как можно выше мой любимый блестящий камешек (я нашла его прошлым летом, когда пропалывала сад). И сказала Эпоне, что этот камешек для нее.

И знаешь что, дневник? Клянусь, я слышала, как наверху в ветвях кто-то рассмеялся! Какая-то девочка!

— А на следующий день мой блестящий камешек исчез, — прошептала Морриган.

И с этого начались ее отношения с Эпоной. Чем старше она становилась, тем чаще бабушка с дедушкой говорили с ней о богине. И тем чаще думала о ней сама Морриган.

Морриган не помнила, когда именно голос ветра стал для нее голосом богини, она знала только, что вскоре после исчезновения камешка у нее в голове стал звучать голос, больше напоминающий музыку, чем божественный шепот.

Так продолжалось до тех пор, пока она не рассказала Де, что с ней разговаривал ветер. Она никогда не забудет его лицо. Он смеялся вместе с ней над какой-то проделкой Голубки, а потом резко побледнел и стал очень серьезным. Он усадил ее рядом с собой и заговорил.

Был ли этот разговор длинной, смущающей ее лекцией на тему секса, менструаций или чего-то подобного? Нет, это был разговор о добре и зле и о том, как и то и другое затрагивало ее жизнь.

Морриган отложила эту тетрадь и стала перебирать остальные, пока не нашла то, что хотела. Ей не пришлось долго листать страницы, чтобы найти запись, сделанную после разговора с Де.

13 сентября

Дорогой дневник,

похоже, 13-е и правда несчастливый день. Сегодня я рассказала Де о голосе ветра, и он повел себя очень странно. Меня напугало то, что он рассказал мне.

Морриган закрыла глаза. Ей не было необходимости перечитывать свой детский пересказ разговора. Она слишком хорошо его помнила — и безо всякого смягчения за счет детской невинности.

Они втроем сидели за кухонным столом.

— Морриган, я хочу, чтобы ты выслушала меня очень внимательно, — сказал Де.

Она сразу поняла, что он говорит серьезно. Он назвал ее полным именем, а не как обычно — Морги или малышка Морги. Она хорошо помнила, что от его тона у нее засосало под ложечкой.

— Ты думаешь, что я сумашедная, раз слышу голос ветра, — сболтнула она.

— Нет, дорогая! — Ба погладила ее по руке. — Дед, скажи, что мы верим ей и не считаем ее сумасшедшей.

— Нет, конечно нет, — проворчал тот. — Ты не сошла с ума. Мы верим, что ты слышишь голоса ветра. — Он вздохнул и потер под очками веки. — Это напоминает мне тот случай, когда ты совсем маленькой рисовала картинки с камнями и деревьями, у которых были сердца. Ты помнишь, что говорила нам о них?

Естественно, она помнила.

— Я сказала, что пририсовала им сердца, потому что знаю: они живые.

— Верно, — согласился дедушка. — И говорящий ветер — из той же серии.

— Ветер — это дух из другого мира? — обрадовалась Морриган и подумала, что если голос ветра — это то же самое, что одушевленные деревья и камни, то все в порядке. И может, даже один из этих голосов — симпатичный девчачий голос — принадлежит самой Эпоне!

— Не все так просто, дорогая, — сказала Ба.

— Деревья и камни хорошие. Но голос, который ты слышишь…

— Голоса, — прервала она деда. — Это не всегда один и тот же голос, но я все их считаю за голос ветра.

Де посмотрел на Ба долгим взглядом и потом снова обратился к Морриган:

— Ты ведь знаешь, что в мире есть добро и зло, не так ли?

— Да, мы сейчас учим по истории Вторую мировую войну. Гитлер был злом.

— Да, это верно.

— И еще многие дети верят в Сатану. Он тоже зло.

— Да. Но иногда зло узнать не так просто, а кроме того, не все добро видится таковым с первого взгляда.

Морриган сморщила нос:

— Как противная брюссельская капуста, которая на самом деле полезная?

Дед хихикнул:

— Точно, как брюссельская капуста.

Морриган вспомнила, что именно тогда она внезапно поняла, что он пытается ей сказать.

— Ты имеешь в виду, что голоса ветра могут быть плохими?

— Не все, дорогая, — сказала Ба.

А Де глубоко вздохнул, и Морриган вспомнила, что он показался ей ужасно усталым. Он добавил:

— Твоя мама слышала голоса. Это были шепчущие голоса. Некоторые из них были хорошими. Среди них был даже голос Эпоны.

Морриган испытала благоговейный трепет, узнав, что ее мама, оказывается, слышала голос богини. И раз ее мама могла, то, вероятно, она тоже сможет его услышать! Но следующие слова дедушки подействовали на нее как холодный душ.

— Но помимо этого она слышала и плохой голос. Слушая его, она стала меняться в плохую сторону. И только когда родилась ты, она поняла, что совершила ошибку и позволила злу завладеть собой.

— Но ты говорил, что моя мама была хорошей. — Морриган едва сдерживала слезы.

— Она и была такой. В ней было много хорошего. Но шепот дьявола задавил в ней добро.

— Такой же, как голоса, которые я слышу?

— Морриган… — Де наклонился к ней и положил на ее руку свою ладонь — большую и жесткую. — Наверное, один из этих голосов — это твоя мама. Думаю, она присматривает за тобой. А другой голос, возможно, голос самой Эпоны. Богиня была очень близка с твоей матерью. Но, вероятно, и дьявол, что нашептывал зло твоей матери, тоже пытается оказать на тебя влияние.

— Мы тебе это рассказываем не для того, чтобы напугать, — сказала бабушка.

— Нет, конечно. Я не хотел говорить тебе об этом, пока ты не вырастешь. Но раз ты уже слышишь голоса, важно, чтобы ты знала, что надо быть осторожной, — добавил дед.

— И умной, — улыбнулась ей Ба. — Ты же умная девочка. Как говорит твой дедушка, не надо бояться, просто будь осторожной.

— Но как мне узнать, какой голос плохой? — Морриган хорошо помнила, какой озадаченной и испуганной тогда чувствовала себя, несмотря на их поддержку.

— Не слушай его, если понимаешь, что он говорит неправильные вещи, — твердо сказал Де. — Если его слова эгоистичны, злы или лживы, не слушай его.

— Ты всегда можешь обратиться к свету, милая. Камни и деревья, в которых ты чувствуешь дух земли, — это свет и добро, — добавила Ба.

— И мы будем рядом, чтобы помочь тебе, малышка Морги, — ворчливо проговорил дедушка и похлопал ее по руке.

— Мы всегда будем рядом, милая. Мы будем с тобой.

Морриган улыбнулась, вспоминая, как потом бабушка обняла ее и отвлекла, попросив помочь нарезать на кубики сливочную помадку. Но она не смогла отвлечься, во всяком случае, надолго. Той же ночью она пошла на восточный край пастбища к огромной иве, под которой покоилась надгробная плита. Одна плита на двоих с простой надписью:

ШЕННОН И КЛИНТ

ЛЮБИМАЯ ДОЧЬ И МУЖЧИНА, РОЖДЕННЫЙ,

ЧТОБЫ ЛЮБИТЬ ЕЕ

Морриган была тогда еще маленькой и не понимала всей необычности этой надписи. Обычно на могилах были выгравированы полные имена умерших и даты рождения и смерти. В конце концов она спросила об этом Де, но он только сказал, что главное — это слова, написанные на могильном камне.

В тот день Морриган вошла под свисающие занавесом ветви плачущей ивы, что обрамляли могилу, и смахнула с надгробья опавшую листву. Потом провела пальцем по имени матери.

— Как бы я хотела, чтобы ты была здесь, — шепотом сказала она. — Или хотя бы точно знать, что один из голосов ветра принадлежит тебе. — Морриган прислушалась, надеясь, что мама скажет, что действительно разговаривает с ней при помощи ветра. Но ничего не услышала, кроме шелеста ивовых листьев.

Стояла полная тишина. Потом она отвернулась от могилы, и вот тогда-то все и произошло. Морриган вспомнила, что внезапно солнце зашло за облака, и она задрожала от резкого и холодного порыва ветра. И в том ветре она внезапно услышала: Слушай свое сердце, и ты узнаешь меня…

Морриган моргнула и вернулась в настоящее. Она решительно закрыла старый дневник и сунула его в коробку. Она не хотела вспоминать тот день. Ее и так много лет преследовали слова бабушки и деда, сказанные тогда. Нечего сегодня переживать их заново. Она схватила очередную тетрадь дневника.

— Что-нибудь приятное… что-нибудь светлое… вот что мне нужно, — пробормотала она и радостно вскрикнула, увидев среди тетрадей одну в ярко-розовой обложке. Она выхватила ее. — Да, это она. Точно, здесь! — И с улыбкой стала читать дневниковую запись, которую сделала в тринадцатилетнем возрасте.

4 ноября

Дорогой дневник,

господи, сегодня случилось нечто совершенно потрясающее! Да, сегодня холодно, но мне надо было потренировать Голубку, и мы с ней галопом поскакали через огромное пустое поле к Священной роще. Где-то на середине пути мы спугнули индеек. Они взлетели и перепугали нас до смерти. Голубка рванулась вперед, потом, видно, ударилась обо что-то копытом и споткнулась, и я с нее упала. Представляешь? Я никогда не падала с лошади. Ну, это не было очень больно, и я больше беспокоилась за Голубку, чем за себя. Она сильно прихрамывала, и я подумала, что она могла сломать ногу. Я заставила ее стоять смирно и стала ощупывать ногу. Я жутко испугалась, меня трясло, по щекам текли слезы, и вдруг я поняла, что МОИ РУКИ СВЕТЯТСЯ! Да, так и было. На самом деле казалось, что они светятся изнутри, как маленькие свечки. Не могу дождаться, когда придут домой Ба и Де и я расскажу им!

P. S. С ногой Голубки все хорошо.

Морриган улыбнулась себе тринадцатилетней, с нежностью вспоминая детство, проведенное с милой, серой в яблоках кобылой, которая сейчас отправлена на заслуженный отдых. Годы, что Морриган будет в колледже, Голубка проведет, лениво пожевывая клевер, сытая и довольная, на самом зеленом пастбище Де. Тихонько рассмеявшись, Морриган подняла руку. Повернула ее ладонью вверх и уставилась на нее, сильно сосредоточившись. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем по ее ладони заскакал крошечный огонек. Но он сразу пропал, еще до того, как Морриган успела его как следует разглядеть. Она вздохнула и потерла руки — правую ладонь до сих пор покалывало, она казалась горячей. Но ничего больше. Она могла бы проделать это снова, но эффект сохранялся ненадолго. Ни бабушка ни дедушка не могли объяснить эту ее необычную способность. Они тоже понятия не имели о том, откуда она взялась и что означает.

Правда, ветру кое-что все-таки было известно. Все эти годы он шептал о родстве Морриган с пламенем, о том, что может нести свет, и говорил другие столь же загадочные вещи. Морриган не понимала, что пытаются объяснить ей голоса, а расспрашивать боялась. Вдруг окажется, что она расспрашивает дьявола? Этот способ был слишком сложный.

— Морги, милая, уже много времени.

От мягкого бабушкиного прикосновения Морриган дернулась так, словно ее коснулся оголенный провод.

— Вот дерьмо! Бабушка! Не надо ко мне так подкрадываться. Я чуть штаны не намочила от страха!

— Следи за своей речью, — строго сказала Ба, но тут же улыбнулась, чтобы смягчить выговор. — И я к тебе не подкрадывалась. Я тебя три раза звала. Похоже, ты витала где-то далеко.

Морриган почувствовала, как глупо сидеть среди кучи дневников. Хватит вытаскивать наружу прошлое и снова забавляться своими странными способностями. Ей ведь придется скрывать их во время учебы в универе. Сейчас лучше сосредоточиться на будущем.

— Извини, Ба, — быстро проговорила она, запихивая в коробку оставшиеся дневники. — Наверное, я замечталась.

— Ну, тогда пойдем. Твой завтрак остывает. Да и не успеешь ты оглянуться, как появятся твои подружки. До алебастровых пещер три часа езды. Тебе нужно как следует заправиться перед поездкой. — Последние слова она произнесла уже на ходу, направляясь обратно на кухню.

Как и просила бабушка, Морриган прибавила скорости. Снизу доносились соблазнительные ароматы бекона, кофе и черничных маффинов. Ба уже наверняка собрала ей — и ее подругам — замечательный ланч. Стряхнув с себя странное чувство, которое всегда оставалось у нее после вызывания пламени, Морриган подхватила теплую кофту и обувь и устремилась в знакомое тепло кухни.

Она проигнорировала отдающийся эхом смех, который, казалось, витал вокруг нее.

Глава 2

— Мама Паркер охренительно готовит, — пробубнила Джина, рот у нее был набит мясным сэндвичем.

— Да, но если она услышит от тебя слово с корнем «хрен», то скажет «Следи за своей речью». — Морриган очень правдоподобно изобразила Маму Паркер, и девочки засмеялись.

— Я бы не стала говорить «охренительно» в присутствии твоей бабушки. Я не хочу, чтобы она разозлилась. А то еще перестанет нас кормить, — сказала Джина.

— Это было бы дерьмово, — согласилась Джеми.

— Мама Паркер слишком милая, чтобы на нас злиться. А ругаться при ней было бы глупо, — улыбнулась Лори. — Нам пришлось бы перейти на еду моей мамы — попрощаться с вкуснющими домашними сэндвичами и шоколадным печеньем и поприветствовать макароны с сыром.

— А моя мама считает за готовку заказанную в доставке пиццу. А если она хочет чего-то супер-пупер, то заказывает еще сырные палочки и густой соус «рэнч», — добавила Джина.

— Моя мама делает то же самое, — кивнула Джеми.

— Может, вам самим стоит поучиться готовить? Вам же уже по восемнадцать, и через несколько дней вы тоже уезжаете в колледж. Чем вы собираетесь там питаться? — поинтересовалась Морриган.

— Тем, чем кормят в общежитии, конечно, — сказала Джеми.

— Я буду есть то, что сготовил кто-то другой. Типа «Тако Белла»^[14]. Мне нравится, как там готовят, — сообщила Лори.

— Питаться? — Джина постучала по подбородку ногтем с идеальным французским маникюром, на ее лице появилось озадаченное выражение. — Ближайшие четыре года я собираюсь питаться пивом и футболистами.

Подружки покатились со смеху. Морриган закатила глаза. Да, ей нравились эти девчонки. Они дружили со средней школы, но, даже когда они были детьми, Морриган всегда чувствовала себя умудреннее и старше их. То, что она чувствовала себя старшей (и соответственно вела себя), казалось ей правильным, ведь за ними определенно надо было присматривать. Но сейчас эта повинность раздражала ее все сильнее и сильнее. Неужели они так никогда и не повзрослеют?

— Ну ладно, мне все равно. Просто я рада, что в колледже не буду зависеть от «Тако Белл» и «Пиццы Хат».

И в доказательство мнения Морриган о ее инфантильности Джина показала язык.

— Эй, напомните-ка мне, зачем мы сегодня здесь собрались, вместо того чтобы сходить на сезонную распродажу в «Гапе»^[15]? — сказала Джина.

— Мы собрались потому, что Морги нравятся всякие странные занятия, а еще потому, что это последняя возможность до Рождества заняться этими странностями вместе с ней, — заявила в ответ Лори.

— То, что мне нравится, ничуть не странное.

— Улика номер один. Тебе понравилась шестимильная пешая прогулка к Кейстоунской дамбе. — Лори выставила палец, как бейсбольный судья. — Если я помню правильно — а я в этом уверена, — это было еще то развлечение. Жарища, я была вся потная, и вдобавок нашла у себя на бедре клеща, который искал дорогу ко мне в трусы.

— Да зачем ему твои трусы. — Морриган еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться.

— Не спорь со мной. Я видела серию «Доктора Хауса». Там клещ скрывался у девчонки во влагалище. — Лори содрогнулась. — Это было просто отвратительно.

— Ну, это уже пошло, — состроила гримасу Джина.

— И полнейшая выдумка. — Морриган безуспешно пыталась придать смысл их разговору.

— Улика номер два. — Лори выставила еще один палец. — Турпоход.

— О, да ладно тебе! Это было в девятом классе.

— Время не сделало его менее ужасным, — строго сказала Лори.

— А он таким и не был. Я помню, было весело.

— Ага, потому что ты любишь играть в бойскаутов, тебе нравятся походы и… и сама природа. — Последние слова Лори произнесла таким тоном, словно это были симптомы смертельной болезни. — Все, кроме тебя, надолго запомнили москитов.

— И огромных колибри, — вставила Джина.

— И клещей, — подхватила Лори.

— Ой, не напоминайте. А то я прямо тут чесаться начну, — попросила Джеми.

— И змей, — триумфально закончила Лори.

— Там была всего одна, — напомнила Морриган.

— Как будто есть разница, — пробормотала Джина.

— Все равно там было классно, — повторила Морриган. Она никогда бы им не призналась, что после того неудачного похода они с Де много раз ходили к месту их тогдашнего лагеря. Она обожала турпоходы.

— Классно? — переспросила Лори. — Нет. Там было грязно, жарко и полно летающей живности. Вот новая старбаксовская кофейня в Брокен-Эрроу — это действительно «классно». Как и браслет, который мне подарил Кит. — Она покрутила кистью, чтобы показать, как блестят тоненькие золотые колечки. — И мои туфли на каблуках от Кеннета Коула — те самые, что ты не разрешила мне сегодня надеть, потому что мы потащимся в противные, темные, холодные пещеры с летучими мышами. А туризм — нет. Чувствуешь разницу?

— Постой, а что, в пещерах живут летучие мыши? — Джина выпрямилась и перестала играть волосами. — Никто мне об этом не говорил.

— Ну, привет! Это же пещеры. Естественно, что в них есть летучие мыши, — заявила Джеми.

Морриган вздохнула.

— Сейчас лето. Никаких летучих мышей ты не увидишь. Они прячутся в темных и холодных закоулках. Да и какая разница, если вдруг одну заметишь.

— Вот, наконец, мы и подошли к третьей улике, доказывающей, что Морги любит странные занятия. — Лори сделала драматичную паузу, выставив третий палец. — Ночные танцы голышом.

Джеми застонала.

— Нам обязательно говорить об этом? — Джина покраснела как рак при одном воспоминании и стала обмахиваться рукой.

— Это признаю. Хотя все было бы еще ничего, если бы на нас была обувь, а этот отвратительный Джош Риддл не стал за нами подглядывать, — заметила Морриган.

— Мне до сих пор снятся кошмары про его маленькие выпученные глазки, — пожаловалась Джина.

— А у меня в кошмарах совсем не маленькая часть его тела, — призналась Лори.

Джина изобразила, что ее тошнит.

— А зачем мы туда пошли? Я не помню, — призадумалась Джеми. — Наверное, моя память это блокировала.

— Мы праздновали Эсбат. — Краткое сообщение Морриган было встречено озадаченными взглядами, и она добавила: — Празднование полной луны. Бабушка мне рассказывала, что некоторые язычники празднуют полную луну ритуальным танцем или просто обнажением в лунном свете. Мы тогда думали, что это будет хорошим развлечением.

— Нет, это ты думала, что это развлечение, а мы с тобой только согласились, — поправила ее Лори.

— Так странно, что Мама Паркер столько знает о всяких странных религиях. Она такая милая бабушка и кажется совершенно обычной, а потом вдруг однажды вечером ты едешь по переулку и видишь, что она стоит у дома и льет вино с медом в костер, который развела посреди двора. Она тебе улыбается и говорит что-то вроде «Я уже заканчиваю подношения богине на Имболк^[16]. Будь как дома, дорогая. На кухне есть печенье», — сказала Джина.

— По-моему, здесь нет ничего странного, — сузила глаза Морриган.

— Это не значит, что я не считаю Маму Паркер классной. Я считаю, — быстро сказала Джина.

— Но, согласись, для Оклахомы она ведет себя необычно, — возразила Лори.

Морриган пожала плечами:

— Я никогда не понимала, что хорошего в обыденности.

— В точку, — сказала Джеми. — Я всю жизнь хожу в суперскучную методистскую церковь Брокен-Эрроу, и ее не сравнить с весельем Пасхального дерева желаний.

Вспомнив об этом, девочки заулыбались.

— Оно называлось древо желаний Эостры^[17], — уточнила Морриган.

— Помните, как Мама Паркер сажала цветы вокруг этого дерева? — спросила Джина.

Морриган кивнула.

— Да, нарциссы, шафран и гиацинты. Я еще зимой помогала ей прорастить луковицы.

— А когда они начинали так чудесно цвести, Мама Паркер давала нам шелковые ленточки и кристаллики…

— И классные маленькие звездочки из блестящей фольги, — прервала Лори Джина. — И вручала нам чистые открытки с цветами, чтобы мы могли записать свои желания. А потом мы развешивали эти открытки на ветках дерева.

— Ага, и Мама Паркер рассказывала нам, что это еще один способ донести до Истеры^[18] наши молитвы. Это всяко лучше, чем просыпаться засветло и скучать на жесткой скамье во время службы, — добавила Джеми.

— Это и правда было круто, — кивнула Лори.

— Круто, — эхом отозвалась Джина.

— Раз вам понравилось, может, вы не так уж и против моих странностей? — Морриган старалась говорить легко и непринужденно, но в глубине души она постоянно боялась, что подруги могут в какой-то момент осознать, что она не вписывается в общепринятые рамки — несмотря на все ее актерские способности. И тогда они уйдут, а она останется в одиночестве со своими голосами из ветра и вопросами без ответов.

— Морги, детка, да мы обожаем твои странности! — закричала Джина и обняла ее за плечи.

— Конечно, обожаем. Без твоих странностей мы бы не были Великолепной Четверкой, — добавила Джеми.

— И именно поэтому мы идем с тобой к пещерам, полным летучих мышей, вместо того, чтобы прошвырнуться по магазинам, — сказала Лори.

— Ну, хватит уже про летучих мышей, — простонала Джина.

В этот момент звякнул колокольчик, чем-то напомнив Морриган о хозяевах ранчо, которые таким образом звали ужинать своих ковбоев.

— Трехчасовой тур по пещерам уходит через две минуты! — проревел мужской голос в хрипящем динамике.

Девочки разом засуетились, собирая остатки еды Мамы Паркер в корзинку для пикника и выкидывая одноразовую посуду и все прочее в мусорный бак. Морриган подхватила корзинку и заторопилась к своей машине, старому и побитому «форду-универсалу» красного цвета. На автопилоте она выхватила из машины дедушкин складной фонарик и проверила, лежат ли в багажнике сигнальные ракеты, аптечка и одеяло. Сунув фонарик в сумочку, она побежала догонять остальных туристов, которые уже обошли магазинчик сувениров и стоянку для пикника и направлялись к старой каменной лестнице, что вела к входу в пещеры.

Морриган задрожала от предвкушения. Это тебе не примитивный лесной поход или пешая прогулка по холмам. На этот раз она войдет внутрь земли. Чувство, что земля ее притягивает, было таким же ясным, как в те моменты, когда ей становилось холодно или жарко.

Иди… — отдалось у нее в ушах.

— Морги! Иди сюда.

Морриган осознала, что в одиночестве стоит у лестницы и смотрит в совершенно обыденную дыру в земле, которая и являлась входом в пещеру. Она моргнула и увидела, что из темноты пещеры ей машет Джина. А рядом с ней стоят Лори, Джеми и остальные экскурсанты. Морриган встряхнулась и поспешила к своим подругам.

Иди…

А когда она вошла в пещеру, это слово, казалось, обняло ее со всех сторон. Равно как и прохладный каменный полумрак. Оклахомский август всегда был ужасно жарким и душным, поэтому Морриган сразу стало легче дышать. Она быстро приспособилась к больше чем тридцатиградусной разнице температур^[19]. Она сделала глубокий вдох и подошла к подругам, одним ухом слушая, как гид рассказывает историю этих пещер.

Здесь был совершенно невероятный воздух! Он пах землей… пряно, душисто, сильно. Аромат земли заполонил все ее ощущения, она почувствовала себя восхитительно-радостной и расслабленной одновременно.

Твое место здесь.

Эти слова прозвучали у нее в сознании, и на этот раз Морриган не стала просеивать их через сито «хорошее-плохое», в котором она обычно все анализировала и старалась понять, прислушаться к словам или их игнорировать. На этот раз истина оказалась слишком всепоглощающей для подобных терзаний.

Твое место здесь.

Не удержавшись, Морриган стала пробираться сквозь толпу туристов, чтобы вслед за гидом первой войти в пещерные тоннели. Стать первой, кто коснется и ощутит запах того, что окажется внутри. Она вся дрожала от волнительного предвкушения, и на догоняющих ее подруг она не обращала внимания.

— Хорошо, если вы готовы, давайте все вместе двигаться вперед, — сказал гид. — Пожалуйста, помните, что освещение выключается автоматически, поэтому вам лучше держаться меня и далеко друг от друга не отходить.

Как же это бесит! Да зачем ей ходить за этим занудой? Морриган умирала от желания самостоятельно обследовать это удивительное место. Она раздраженно отвела взгляд от пещерных расселин и с неприязнью посмотрела на эту занозу-в-заднице, их гида. И у нее замерло сердце.

Парень был невероятно, просто чертовски великолепным. И смотрел на нее так, словно читал в ее душе.

Глава 3

— Вы готовы? — повторил гид, глядя прямо на Морриган. Ее яркие синие глаза встретились с ее взглядом.

Морриган кивнула.

— Отлично, — сказал он. — О, я забыл представиться. Меня зовут Кайл, и сегодня я буду вашим гидом.

Несмотря на то что разговаривал он исключительно с Морриган, несколько экскурсантов засмеялись и выкрикнули: «Рады познакомиться!» А Кайл отпер ключом маленькую металлическую коробку и защелкал выключателями. Пещеру мгновенно залило ярким светом.

Нахлынувшее волной неудовольствие заставило Морриган забыть об их сексуальном гиде. Освещение было сделано по-дурацки. Слишком яркое, слишком резкое, слишком обезличенное. Внутренность земли надо освещать мягким, рассеянным светом. Светящимися минералами или красивыми языками пламени…

— Господи, Морги, перестань таращиться и пошли! — Лори схватила ее за руку и потянула за собой, проталкиваясь через толпу.

Морриган скинула с себя руку Лори и протискивалась вперед, пока снова не оказалась в первых рядах экскурсантов. Гид прошел немного вглубь пещеры и остановился. Они оказались в огромном помещении с каменной дорожкой, обрамленной железными перилами. По обеим сторонам от нее валялись большие каменные глыбы с плоской поверхностью. И еще до того, как гид заговорил, Морриган кое-что поняла.

— Это самая глубокая часть пещеры.

— Совершенно верно! — Кайл улыбнулся ей. Застигнутая врасплох, Морриган несколько нервно улыбнулась ему в ответ. Она и понятия не имела, что высказала вслух мысль, которую только что услышала в своем мозгу. И еще сильнее удивилась, когда мистер Потрясающий Гид вспыхнул, словно ответная улыбка его разоружила, и торопливо повернулся к остальной группе. — Как сказала эта юная леди, мы находимся в самой глубокой части пещеры. От пола до потолка здесь около пятидесяти футов, что означает примерно восемьдесят футов ниже уровня земной поверхности.

«Юная леди? — повторила про себя Морриган. — А сам-то немногим старше меня».

Стоящая рядом Лори обняла себя за плечи и прошептала:

— Просто жутко подумать, что мы на глубине восьмидесяти футов. Господи, как в могиле.

— И совсем не как в могиле, — автоматически откликнулась Морриган, осматривая это волшебное место. — Оно не жуткое. Оно красивое и абсолютно безопасное.

Безопасное? С какой стати она это сказала?

Лори переключилась на их гида — Кайла Сексуального.

— Эй, Кайл. Моя подруга говорит, что эта пещера абсолютно безопасна. А что вы скажете?

— Ну, не на сто процентов, конечно. — Все экскурсанты, за исключением Морриган, беспокойно задвигались, поэтому он торопливо добавил: — О, конечно, сейчас вы в безопасности. Но, в общем-то, те большие пласты гипса, которыми усеян пол у входа, и эти тоже, — показал он на огромные глыбы рядом с дорожкой, — они все попадали с потолка. Последний обвал произошел здесь прошлой зимой, в декабре. К счастью, тогда пещера была закрыта на рождественские праздники.

— А откуда вы знаете, что на нас сегодня ничего не посыплется? — поинтересовалась Лори.

— Здесь, на потолке, есть специальные датчики, мы ежедневно считываем с них информацию. И если что-то с потолка падает, эту часть пещеры мы закрываем для экскурсий. С декабря больше ничего не осыпалось.

Мужчина в годах и с большим животом фыркнул:

— Да тебе восемнадцать-то есть? Может, нам стоит взять кого-нибудь из взрослых — например, твоего босса, — прежде чем двигаться дальше?

Морриган думала, что Кайл покраснеет и занервничает, но на нее произвело впечатление, как спокойно и твердо он посмотрел на этого старикашку.

— Сэр, сейчас здесь босс — я, хотя скорее не босс, а просто старший по должности. Я работаю в этом парке уже шесть лет и сейчас как раз заканчиваю полевые работы по геологии в магистратуре. Не волнуйтесь, вы здесь в максимально возможной безопасности.

— О, что ж, тогда… — Толстяк смутился, а женщины-туристки так и лучились самодовольством, явно голосуя за мистера Великолепного Геолога, а не за мистера Толстяка.

Морриган хотелось добавить «Я же вам говорила», но, с другой стороны, Кайл ведь не согласился с ее ста процентами безопасности.

Для тех, кто родственно связан с землей, здесь всегда безопасно… если бы камни могли говорить, они рассказали бы тебе, когда и где упадут…

Как ни странно, но Морриган прислушивалась к голосу, который вплетался в ее мысли. Здесь, в самом сердце земли, голос казался ей материнским, безвредным и даже ласковым. И ей было здесь очень хорошо, словно она пришла домой. Может, это сама земля защищает ее от шепота темного бога. И может, хоть здесь ей не придется бояться, что она услышит кого-то, кроме своей матери.

— Здесь за углом находится место, которое мы называем Лагерь. — Люди снова задвигались, пошли вперед, а Кайл включил еще одно скопище режущих глаза ламп. — Возможно, в древние времена люди использовали эту пещеру как убежище — хотя у нас нет этому никаких доказательств — и располагались здесь лагерем. Это место находится недалеко от входа, так что найти его не составляло труда. Здесь ровный пол, и, как вы можете видеть, стенные выступы позволяют использовать их как полки. А по другую сторону пещеры течет ручей с пресной водой.

— Мрак. Разбивать здесь лагерь? Здесь же холодно. — Лори поежилась. — И просто не слишком приятная стоянка превратится в совсем неприятную.

— Температура воздуха внутри пещеры составляет около шестидесяти градусов^[20]. Она может меняться, но не больше, чем на пять градусов — в разгар лета или зимы, — объяснил Кайл.

— Для меня все равно слишком холодно и жутко, — пробормотала Лори.

Последние слова Лори заставили Морриган осознать, что все присутствующие в свитерах и куртках. Даже на Кайле была куртка цвета хаки с эмблемой парка алебастровых пещер на нагрудном кармане. А она свою кофту так и не надела, держала ее в руках. Ей было совсем не холодно. С привычно неприятным ощущением, что она выделяется из толпы, Морриган торопливо накинула на плечи совершенно не нужную ей кофту.

— А вот этот камешек действительно симпатичный, — сказала Джина. — Я даже почти забыла, что тут где-то живут летучие мыши.

Морриган посмотрела, куда показывала Джина, и увидела большущий камень, на который падал розовый свет прожектора. Валун прямо-таки сверкал в лучах искусственного освещения. Морриган подумала, что ему место в «Долливуде»^[21].

— Это самый большой пещерный валун, полностью состоящий из селенита.

— Он не должен быть розовым, — услышала Морриган свои собственные слова и сжала губы. Наверняка она и так чертовски надоела этому симпатичному гиду.

Кайл удивленно, без малейших признаков раздражения, посмотрел на нее.

— Вы правы, селенит не розовый. Это просто наша специальная подсветка. Если вы подойдете ближе или посмотрите на камень сзади, то увидите, что селенит прозрачный, как стекло. На самом деле он такой прозрачный и легкий, что первые поселенцы использовали его вместо оконных стекол.

Не дожидаясь разрешения, Морриган сошла с дорожки и приблизилась к валуну, чтобы посмотреть на его неосвещенную сторону. Она отчетливо видела, как блестит его гладкая, словно стекло, поверхность. Она прикоснулась к ней. Камень был мягким и холодным. Морриган приложила к нему ладонь.

— Ты на самом деле красивый. И тебе совершенно не нужна эта дурацкая розовая подсветка, — прошептала она.

Поверхность валуна задрожала, как кожа животного.

Добро пожаловать, Несущая Свет…

Эти слова проговорил не ветер, и не один из знакомых ей голосов. Слова проникали сквозь ладонь и расходились по всему телу. Морриган взвизгнула и отскочила, но второпях поскользнулась на влажном полу и замахала руками, стараясь удержаться на ногах.

Чья-то сильная рука удержала ее от падения на пятую точку.

— Осторожнее, здесь скользко. Особенно если идти не по дорожке.

Еще не оправившаяся от потрясения, Морриган слабо кивнула и запоздало пробормотала слова благодарности, когда Кайл втащил ее обратно на дорожку. Гид застенчиво улыбнулся ей, а потом жестом показал экскурсантам следовать за ним дальше.

— Ой, Кайл такой симпатичный — высокий, блондин и вообще восхитительный. Отлично сработано. Ты так здорово прикинулась растерянной, что он обратил на тебя внимание, — прошептала ей Джина.

Морриган шла за подругой, но думала совсем о другом. Она просто не могла поверить. Что произошло? Не может быть, чтобы камень шевелился. А голос не мог отличаться от тех, что она слышит с детства. Или странности наконец довели ее до полного и окончательного сумасшествия? Тогда ей лучше собирать вещи не в университет, а в Лауреатскую психбольницу.

Когда Морриган наконец нагнала группу, оказалось, что Кайл остановил всех в том месте, где пещера снова расширялась. Он ждал, пока все переведут на него свои взгляды.

Купол…

Эти слова мелькнули в голове у Морриган как раз перед тем, как Кайл направил свой фонарик на потолок.

— Это первый купол в нашей пещерной системе. Обратите внимание на узоры и углубления, которые оставили на камне водовороты. Когда-то вся эта пещера была заполнена водой. И за много лет вода придала ей уникальную форму. До наших дней от бурной реки осталось только мелкое пологое озеро, которое я покажу вам позже, и маленький ручеек, который течет параллельно нашей дорожке.

Морриган подумала, что купол выглядит огромной трубочкой мороженого, врытой узким концом в селенито-алебастровый потолок. Он был очень красивым и таинственным, а еще почему-то знакомым. Как это может быть? И к тому же она откуда-то узнала о нем до того, как на него показал Кайл. Но ведь до сегодняшнего дня она никогда не бывала в пещере — не только в этой, вообще ни в какой.

Задрав голову, Морриган побрела к краю дорожки, где гладкая стена была усеяна селенитовыми кристаллами. Ей хотелось провести рукой по блестящей поверхности. Она испытывала необходимость потрогать ее, но заколебалась, одновременно испытывая страх и нетерпение.

Открой правду.

Морриган испытала невыразимое облегчение, услышав этот, витающий рядом, шепот. Хотя по иронии судьбы она обрадовалась тому, что преследовало ее с самого детства. Кроме того, ей показалось, что в голосе ветра все яснее звучат материнские нотки. И к тому же она испытала облегчение, что он шел из воздуха, а не из камня. Испытала ли? В том «другом» голосе — из селенитового камня — было что-то бесконечно притягательное.

— А сейчас моя любимая часть экскурсии. — Смех в голосе Кайла привлек ее внимание. Она повернулась и увидела, что он вместе с остальной группой стоит у металлической коробки с выключателями. — Сейчас мы окажемся в полной темноте. Она продлится всего шестьдесят секунд, но они могут показаться очень долгими. Глазу нужен свет, чтобы правильно функционировать. Если бы вы прожили в темноте шесть недель, вы бы ослепли. А теперь давайте попробуем, каково это — находиться в темноте! — И Кайл с отчетливым щелчком выключил свет.

Упавшая темнота была абсолютно непроницаема.

Послышались вскрики полупритворного ужаса. Морриган отчетливо слышала, как завопила Джина. Рядом беспокойно двигались люди, они хватались за все, что попадалось под руку. Вслепую, и оттого медленно, как по воде, Морриган подошла к стене.

Она не испытывала страха. Но в непроглядной тьме ее чувства обострились. Тело казалось жидким, и ей представилось, что стена может вобрать ее в себя и смешать с похожими на стекло кристаллами.

Морриган осознала, что эта мысль должна была бы ее напугать, но нет, она нисколько этого не испугалась.

Она вытянула руку и прижала к прохладной поверхности ладонь. Она на ощупь могла сказать, где именно более гладкий селенит смешивается с более мягким алебастром, и сама очень удивилась, что, несмотря на полное отсутствие зрения, может отличить один камень от другого. Потом под пальцами она ощутила шевеление, точно такое же, как при прикосновении к кристаллическому валуну.

Несущая Свет…

Это имя всплыло из-под поверхности кристаллов, словно вибрирующий поток звука. Но на этот раз Морриган не отпрянула. Любопытство было сильнее ее. Рука Морриган почувствовала тепло, и, когда свет снова залил пещеру, она стояла, положив руку на стену и таращилась на нее.

Селенитовые кристаллы начали светиться под ее ладонью.

Морриган сунула руку в карман джинсов. Кристалл немного померцал и снова стал обычным.

— Я же говорила тебе, что это жуткое местечко. — Лори ринулась к Морриган. — Больше я сюда ни ногой. Не могу поверить, что ты не заорала от ужаса, когда он выключил свет, и вообще стоишь тут как ни в чем не бывало.

Морриган повела плечами.

— Да ну, это ерунда. Он же сказал, что темно будет всего шестьдесят секунд. — И стараясь говорить обычным тоном, она добавила: — Восковая эпиляция зоны бикини, которую я делала на прошлой неделе, была гораздо дольше и страшнее.

Лори засмеялась, и Морриган попыталась расслабиться. К ним присоединились Джина и Джеми, и все вчетвером они пошли вслед за группой.

— Клянусь, когда он выключил свет, я думала, мне на голову сядет летучая мышь, — запыхавшись, проговорила Джина.

— Я замерзла, — пожаловалась Джеми. — Интересно, долго еще?

— Вся экскурсия около четверти мили, — рассеянно отозвалась Морриган и сама удивилась, откуда ей это известно. К счастью, подруги привыкли, что она много знает о походах, и не заметили ее неизвестно откуда взявшейся осведомленности.

— Это хорошо. Значит, мы здесь не слишком задержимся, — обрадовалась Лори.

— Там летучая мышь, да? — Джина, прищурившись, посмотрела на другой купол, свисающий с потолка. — По-моему, я только что ее видела.

Морриган отключилась от их болтовни. Она старалась как можно чаще касаться рукой гладкой и влажной стены пещеры. И всякий раз, как ее кожа соприкасалась с селенитом, она ощущала толчок тепла. Она совершенно точно ощущала что-то внутри камня, и единственное определение, которое она могла этому дать — это «чувствительность». Пещера была живой, и каким-то невероятным образом узнавала ее. И назвала Несущей Свет. И всю остальную часть экскурсии Морриган чувствовала себя так, словно она перешла из Оклахомы в другой мир — и этот мир на самом деле ее дом.

Но как это может быть? Как она может в какой-то дурацкой пещере чувствовать себя словно дома? В этом не было никакого смысла, но его не было и в голосах, которые она слышала, и в огне, который она могла зажечь в своей ладони. Морриган осознала, что воздух становится теплее. Они направлялись к выходу на поверхность. Она неохотно подошла к остальным экскурсантам, стоявшим рядом с Кайлом.

— Здесь находится современный выход от пещеры. — Он показал туда, где дорожка плавно поворачивала налево. — Но он рукотворный, созданный человеком. И до того, как он был построен, выход был вон там. — Кайл посветил фонариком в небольшой ответвляющийся туннель. — Чтобы выбраться через него на поверхность, людям приходилось сгибаться в три погибели. Большую часть пути они проходили на четвереньках, а местами и вовсе ползли на животе.

— Фу, — скривилась Джина. — Это к вопросу о клаустрофобии. Чем выползать здесь, я бы предпочла развернуться и пойти назад.

Кайл хихикнул.

— К счастью, благодаря современным возможностям, вам не придется этого делать.

— А можно мне пойти через старый ход? — На этот раз Морриган вполне осознанно говорила вслух. Все, кто был в пещере, уставились на нее. На лицах ее подруг предсказуемо отражался ужас. Но это ее не беспокоило. Она, не отрываясь, смотрела в синие глаза Кайла.

— Вы не думаете, что там слишком тесно и похоже на могилу? — Он снова посветил фонариком в узкий туннель.

— Нет, — твердо сказала Морриган. — Мне кажется, что это прекрасный естественный путь, созданный самой природой, и мне хотелось бы воспользоваться им. — Она поймала мелькнувшую в голове мысль и покопалась в сумочке в поисках фонарика. — И у меня есть вот это.

Кайл улыбнулся.

— Тогда, конечно, идите. Я сам им обычно хожу, когда не веду группу. Вы небольшого роста, так что вам даже не придется ползти на животе, вполне достаточно будет встать на четвереньки. — Он глянул на остальных экскурсантов. — Кто-нибудь хочет присоединиться к мисс Любительнице Приключений?

Послышался приглушенный смех, люди мотали головой. Лори уже открыла рот, чтобы выступить против, но Морриган, не обращая на нее внимания, включила фонарик и прошла мимо подруг, которые смотрели на нее вытаращенными глазами.

— Просто идите вперед и не выключайте фонарик. Здесь недалеко. Вы встретитесь с нами примерно в двадцати пяти футах от выхода. — Он усмехнулся и приобрел вид юного и симпатичного, но в то же время очень озорного парня. — Желаю хорошо провести время.

— Спасибо. — Морриган улыбнулась ему в ответ и подумала, сколько же, интересно, ему лет. Сначала он показался ей совсем мальчишкой, но потом заявил тому пузатому типу, что заканчивает магистратуру. Значит, ему должно быть двадцать с чем-нибудь? Она надеялась, что он старше. От мальчишек только головная боль. Последнему парню, с которым она встречалась, было девятнадцать, но при этом он вел себя как подросток. Что, правда, ее не слишком удивляло. Если уж она сама чувствовала себя значительно старше, чем ее подруги-однолетки, то уж с парнями, казалось, их разделяют не годы, а целые века.

— Вы передумали? Ну хорошо, как знаете.

Морриган дернулась, осознав, что стоит у входа в туннель с фонариком в руке и мечтает о парнях. Неудивительно, что у нее уже несколько месяцев не было свиданий. Она настоящая зануда. Да еще и чересчур взрослая зануда.

— О, нет! Нет, я не передумала. Я просто ждала, когда вы разрешите мне идти вперед.

Он снова вспыхнул, и Морриган подумалось, что ему очень идет румянец.

— Вы можете идти.

— Хорошо. Ну, увидимся по другую сторону. — Морриган опустилась на четвереньки, включила фонарик и, под любопытными взглядами всей группы, поползла в туннель.

Глава 4

Туннель сразу поворачивал направо. Морриган заползла за угол, и пещера поглотила ее. Умом Морриган понимала, что от группы ее отделяют всего несколько ярдов — и если она поползет назад, то вылезет из туннеля обратно на ступенчатую дорожку с перилами и электрическим освещением. Но разум имел мало общего с тем, что она сейчас чувствовала. Туннель был маленьким, гладким и приятно прохладным. Она ползла по нему, наслаждаясь чувством защищенности, которое давало ей узкое и тесное пространство. Туннель постепенно расширялся, и, когда пространство позволило, Морриган остановилась и села на пятки. Она развела руки в стороны и уперлась в стены туннеля. Сосредоточилась и осторожно погладила каменную гладь. Да… даже не глядя на них, по одним только прикосновениям, она точно знала, где именно находятся вкрапления селенита.

Несущая Свет…

Это имя вибрацией вошло в ее тело, и Морриган ощутила, что ее захлестывает неописуемое волнение.

— Привет… — нерешительно прошептала она.

Мы слышим тебя, дочь богини.

Сердце Морриган колотилось, словно удары молота. Дочь богини? Кристаллы думают, что она — дочь божества! Но радость этой мысли быстро угасла. Что будет, когда кристаллы узнают, что ошибаются? Она не дочь богини. Она просто сирота, воспитанная в несколько странной семье. Да, конечно, как и бабушка с дедушкой, ее мать Шеннон верила, что у деревьев, камней и у всей природы в целом есть души и что боги не сидят по храмам. Но Шеннон Паркер определенно была смертной и точно не богиней. Лучше всего это доказывала Морриган ее смерть.

Прими свое наследие…

Эти слова доносились не от камней, они знакомо парили в прохладном пещерном воздухе. Морриган вздохнула и пробормотала:

— Мне трудно принять наследие, если я толком не знаю, что это значит.

Это значит, что богиня одарила тебя своим прикосновением.

Такой немедленный ответ поразил Морриган. Голос ветра никогда ей не отвечал. И она никогда не разговаривала с ним. Как правило, он казался лишь разрозненными мыслями, которые ей удавалось поймать, как случайно подслушанный разговор. Кроме того, иногда она слышала смех или плач. Но никто никогда ей не отвечал — хотя она много раз просила свою мать откликнуться. По позвоночнику у нее прокатилась ощутимая волна беспокойства. Но умиротворенность пещеры, где Морриган чувствовала себя как дома, перевешивала все волнение, которое она испытывала, будучи отрезанной от нормального мира.

— Богиня одарила меня своим прикосновением, — повторила Морриган, словно пробуя на вкус эти слова и пытаясь их осознать. — Если это правда, то кристаллы действительно меня узнали, — вслух рассудила она, и стены туннеля поглотили ее голос. Морриган растопырила прижатые к стене пальцы и сосредоточилась.

— Привет, — тихо произнесла она. — Спасибо, что узнаете меня.

Ее пальцы тут же стали нагреваться. Кристаллы под рукой задрожали, потом жар усилился, и они засветились. Возникающий от ее действий свет настолько заинтриговал Морриган, что она обо всем забыла. Это свечение несколько отличалось от пламени, исходящего из ее рук. Пламя показывалось очень ненадолго, а когда гасло, у нее перехватывало дыхание и хотелось плакать от чувства, которое ее бабушка называла «выбита из колеи».

А свечение кристаллов придавало ей сил.

Она не сомневалась, что может выключить фонарик и создать столько света, что без проблем осветит себе путь. И она могла создать не только свет, но и тепло. Если бы кто-то сейчас прикоснулся к ней, то сказал бы, что ее кожа очень теплая, почти горячая. Похоже, она нашла источник силы, которым никто, кроме нее, не мог пользоваться — он находился в кристаллах этой пещеры.

— Эй! У вас там все в порядке?

Голос Кайла заставил Морриган подпрыгнуть на месте. Она отдернула руки от стен туннеля. Кристаллы продолжали светиться. Морриган уставилась на них с благоговейным трепетом.

— Да! Извините! — крикнула она, обернувшись. — Я просто остановилась посмотреть на кристаллы.

— Ну, группа уже вышла. Мы ждем вас! — крикнул он ей в ответ.

Светящийся изнутри селенит создавал невероятно красивое зрелище. Заключенный в алебастровую стену, он освещал туннель чистым ярким свечением.

— Морриган? — Голос Кайла прозвучал значительно ближе, и это вывело Морриган из транса.

— Уже иду! — Она опустилась на четвереньки и поползла вперед, сжимая в руке фонарик. Добравшись до места, где туннель круто поворачивал к выходу на поверхность, она оглянулась и посмотрела через плечо. Свечение кристаллов померкло. Мерцание угасло у нее на глазах, погружая туннель в темноту. Она быстро проползла оставшуюся часть пути.

Когда она выползла из туннеля в пещеру, Кайл поддержал ее за свободную руку и помог встать.

— Ничего себе, вы, должно быть, очень активно там ползали, о вашу руку можно обжечься. — Он свел брови и внимательно изучил ее лицо, словно искал следы приступа клаустрофобии.

Морриган ослепительно улыбнулась.

— Наверное, мне надо было чаще заниматься гимнастикой. — Она притворилась, что тяжело дышит и стирает со лба пот. — Мне жаль, что путь занял у меня столько времени. Я не хотела никого задерживать. Просто случайно осветила эти потрясающие кристаллы и залюбовалась.

Симпатичный гид явно испытал облегчение.

— Отлично понимаю, что вы имеете в виду, — сказал он, жестом показывая следовать за ним наружу.

Морриган неохотно пошла за ним, но, выйдя на улицу и ступив на твердую землю под удушающую жару Оклахомы и раскинувшееся над головой бескрайнее синее небо, она почти физически испытала чувство потери и, сама удивившись, что чуть не плачет, сильно заморгала, чтобы прогнать слезы.

— Господи боже мой! Наконец-то! — вырвалось у Джины, когда Кайл и Морриган подошли к группе, которая ждала их у похожего на троллейбус вагончика.

— Она жива и здорова, — заверил всех Кайл. И потом усмехнулся, глядя на Морриган: — Просто она прирожденный спелеолог и с трудом оторвалась от пещеры.

— Хорошо, что вы оба выбрались! Для меня там слишком темно и страшно, — сказал какой-то мужчина средних лет. Его жена так энергично закивала, что экскурсанты захихикали.

Обрадовавшись, что Кайл отвлек от нее внимание группы, Морриган благодарно улыбнулась ему и забралась в вагончик. Подруги подвинулись, давая ей место. Кайл сел в кабину, и они плавно двинулись прочь от пещеры. Морриган так хотелось крикнуть, чтобы ее отвезли обратно, что она крепко вцепилась в сиденье. Что с ней такое? Почему она так странно себя чувствует?

Прими свое наследие… — витали вокруг нее потоки горячего воздуха.

— Ну так. — Лори с многозначительной улыбкой наклонилась к Морриган. — Давай раскалывайся. Ты сделала все, что можно, чтобы остаться наедине с этим горячим парнем?

— Да, — машинально ответила Морриган.

— Держу пари, он держал тебя за руку, помогая выбраться из этого жуткого туннеля, — предположила Джина.

— Да.

— Мне кажется, ты ему нравишься, — прошептала Джеми. — Он глаз с тебя не сводил. Господи, он такой сексуальный. Ты точно спятила, если не попросишь у него телефончик.

— Я не уверена, что он еще зеленый мальчишка. Ты же знаешь, что я уже имела дело с юнцами, — сказала Морриган.

Лори фыркнула:

— Это тебе уже сто лет. И молодой ты никогда не была.

Морриган встретилась глазами с Лори. И внезапно возненавидела своих подруг с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Ей было противно находиться в компании идиоток, которые живут безоблачной жизнью и не понимают, каково это, когда ты везде чувствуешь себя чужой.

— Ты права. Я всегда была древней старухой, — коротко ответила она, потом отвернулась и стала смотреть назад, в сторону пещеры, а Лори, Джина и Джеми все продолжали и продолжали обсуждать высокий рост и блондинистую сексуальность Кайла.

Морриган же необходимо было вернуться домой и поговорить с единственными людьми на земле, которые понимали ее. Может быть, они помогут ей разобраться в том, что сегодня произошло.

И расскажут о твоей матери то, что раньше тебе не говорили… — прошептал ветер.

На сей раз Морриган к нему прислушалась.

Глава 5

— Нам надо поговорить.

Бабушка с дедушкой посмотрели на нее из-под очков. Они сидели на своих обычных для вечера местах — в одинаковых креслах-реклайнерах^[22] — и читали, не обращая внимания на включенный телевизор. У бабушки в руках был бокал с красным вином, а дедушка пил кофе (без кофеина, разумеется). На журнальном столике между ними стояли убогие остатки того, что раньше было куском домашнего вишневого пирога. Бабушка взглянула на дверь за ее спиной.

— Дорогая, а твои подружки не хотят зайти? Я испекла вишневый пирог.

— Нет, я отослала их по домам. Мне надо с вами обоими поговорить.

Дедушка снял очки.

— Что случилось, малышка Морги?

— Сегодня, когда я была в пещере, произошло нечто странное. Просто фантастика какая-то.

Морриган не стала садиться на свое обычное место — двуспальный диван — и заходила по комнате. Ее переполняло нервное возбуждение, и она сама не понимала почему. Всю дорогу до дому она кипела. Она почти не разговаривала с подругами, и те очень скоро перестали обращать на нее внимание. Списав ее плохое настроение на ПМС^[23], девчонки болтали о такой чепухе, что Морриган просто не могла дождаться, когда же попадет домой и избавится от их общества.

— Расскажи нам, милая, — сказала бабушка.

— Хорошо. Все началось с моей странной реакции на пещеру. У меня было такое чувство, что я пришла домой. Нет-нет, даже больше. Словно я вернулась домой. Нет, все равно не так. — Морриган расстроенно вздохнула. — Я неточно описываю. Когда я вошла в пещеру, мне показалось, что я там своя, что там мое место. Вы же знаете, как иногда я чувствую себя чужой, инородной. — Бабушка с дедом кивнули. Они действительно понимали ее — и всю жизнь помогали ей с этим справиться. — Я никогда еще не чувствовала себя так, как в той пещере.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

12

Библейский пояс — значительный регион США, где процветает евангельский протестантизм.

13

Персонажи романа «Властелин Колец» Д. Толкиена.

14

«Тако Белл» — сеть американских забегаловок мексиканской еды.

15

«Гап» — популярная торговая сеть модной одежды.

16

Имболк — один из четырех основных кельтских праздников, посвящен богине Бриггите.

17

Эостра — тевтонская богиня весны и плодородия, имя которой связывают с возникновением праздника Пасхи.

18

Истера — кельтская версия богини весны (Пасха).

19

По Фаренгейту.

20

Плюс 16 градусов по Цельсию.

21

«Долливуд» — парк развлечений для любителей кантри-музыки. Находится в штате Теннесси.

22

Кресла-реклайнеры — «полулежачие» кресла, которые откидываются назад и позволяют положить ноги на специальную подставку, которая выдвигается одновременно с откидыванием спинки.

23

ПМС — предменструальный синдром.