Пока смерть не обручит нас – 2

Ульяна Соболева, 2019

Языки пламени поднимаются все выше и выше, и я вижу сквозь них лицо герцога, лицо моего персонального дьявола. Вот и свершилась его мечта – Элизабет Блэр горит в огне, он ее уничтожил. И мне уже не страшно, мне невыносимо больно понимать, что я умираю от его рук. По щекам катятся слезы… разве там, в другом мире он не подписал мне точно такой же приговор, разве там он не поставил размашистую роспись и не казнил меня так же безжалостно, как и здесь? В оформлении обложки использованы фотографии авторов Anetta (Anette Romanenko) и Fotolit2 (Evgeniia Litovchenko) с сайта Depositphotos. Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Карл медленно встал со своего кресла.

— Я приказал казнить ведьму! Ты хочешь мой приказ отменить? Как ты смеешь?!

— Я уже его отменил! — дерзко, склонив голову к плечу и глядя на дядю.

Глаза Карла сверкают яростью, но он знает, что против меня сейчас пойти не сможет. Знает, что с ним всего лишь его свита, а они ничто против моей армии.

— Уверен, что хочешь этого, Морган?

Губы сжались в тонкую линию, и по краям пенится слюна. Как всегда, когда он взбешён и пытается сдержать свою ярость. Но сила не на его стороне. Не сегодня и не сейчас. Нас слышит лишь узкий круг людей. Моя охрана и его, а так же моя жена. Внизу царит гробовая тишина, огонь потушен. Люди еще не знают, что делать, не знают, как отреагировать на то, что мои солдаты ведрами с водой затушили пламя. Они понимали, что сейчас происходит нечто более важное, чем казнь ведьмы. Они смотрели на нас. Пусть и не слышали, о чем мы говорим. Все головы были подняты и лица обращены к балкону, где вершилась судьба Адора. И я не до конца осознавал, какой именно она будет после этого дня.

— Я уверен, что в Адоре мне решать — кому жить и кому умирать, а самое главное, когда.

Дядя криво усмехнулся, продолжая смотреть мне в глаза.

— Из-за шлюхи, Морган? Из-за потаскушки Блэр, отец которой истребил весь твой род, убивал и грабил твой народ, распространил страшную болезнь, от которой умерла вся твоя семья… Ради нее ты предаешь меня? Ради того, что у этой дряни между ног? Ты в своем уме, племянник?

Я слышал, как всхлипнула Агнес, но мне было насрать. Я не навязывался к ней в мужья и не клялся ей в вечной любви. Она знала, что из себя представляет наш брак. Пусть слушает, если выбрала сидеть по правую руку от меня и не ушла, когда подобало уйти и оставить нас с королем наедине.

— Не из-за шлюхи, Карл!

Короля передёрнуло от того, что я не сказал сакраментального «Ваше Величество».

— Адор принадлежит мне, и только я принимаю здесь решения. Только я могу отдавать приказ об аресте кого бы то ни было. Ты ворвался в мои покои, ты тронул то, что я считаю своим.

Ухмылка так и не сползает с губ монарха, и я знаю, о чем он думает, прикидывает — позволят ли ему покинуть Адор, или он может не уйти отсюда живым. Я буквально слышу, как работает его мозг, как он раскаляется от мыслей, снующих там и пугающих своей жестокостью.

— Черт с ней, с ведьмой, — бросил он, — плевать. Надеюсь, ты понимаешь, что твой народ жаждет ее смерти праведно и справедливо жаждет. Что ты скажешь им? Что скажешь своим людям, которые годами хоронили своих близких из-за Блэров?

— Оставь мой народ мне, дядя. Займись своим.

— До сих пор ты прислушивался к моим советам.

— До сих пор ты не трогал то, что принадлежит мне.

— Ты о шлюхе?

— Я обо всем!

Да, не выйдет замять и отобрать себе рудники. Ничего теперь уже не выйдет. Карточный домик нашего мира только что начал рассыпаться, и я дернул первую карту с самого низа, прекрасно зная, что теперь он рухнет. Я готов разгребать последствия, какими бы они ни были.

— Мы, кажется, пришли с тобой к единому мнению.

— ТЫ пришел, но не я. Рудники тоже принадлежат мне, как и Блэр!

Карл осмотрелся по сторонам и кивнул своей свите, те повставали с мест.

— Мы покидаем Адор. Все остальное обсудим при следующей встрече, когда страсти улягутся, и ты, возможно, начнешь соображать головой, племянник… а не членом!

— Адор и Блэр принадлежат мне! Мои люди принадлежат мне, мои рудники принадлежат мне, и моя олла принадлежит мне! И чем бы я не соображал, Карл, это останется неизменным!

— Ничего неизменного в твоей жизни нет, Морган. Ты — не король! Ты мой подданный. И я могу перестать делать скидку на наше родство и объявить тебя вне закона!

— Можешь, — теперь уже ухмыльнулся я, — но на данный момент, дядя, ты в моем замке, а я единственный твой наследник. Сколько с тобой человек, не считая своры собачонок-жополизов? Ты уверен, что хочешь моей коронации так скоро?

— Ты мне угрожаешь?!

— Всего лишь констатирую факт своего наследия, если ты о нем подзабыл. Всего лишь освежаю твою память.

— Я не намерен это обсуждать здесь и сейчас. Продолжим в ином тоне и при другой обстановке. Вели своим конюхам седлать и запрягать моих лошадей. Нам больше нечего здесь делать!

Уходит от разговора. Трусливая жирная крыса. Испугался. Хочет сбежать, чтобы отдавать приказы из своего дворца. Приказы, которые могут стереть Адор с лица земли.

— Я хочу, чтобы решение было принято здесь и сейчас.

Кивнул Чарльзу, и воины стали в шеренгу, преграждая выход с балкона.

— Какое решение?!

— Ты подпишешь два приказа. Первый о том, что рудники принадлежат мне, как и Блэр. Ты отрекаешься от любых претензий на них. А второй о помиловании Элизабет Блэр.

— Ты пожалеешь об этом!

— Объявишь мне войну? За эти годы Адор вырос, дядя, трижды подумай, а стоит ли оно того? Твоя оскорбленная гордость твоей жизни!

Внезапно снизу раздался крик, и я вздрогнул от неожиданности:

— Если герцог не желает сжечь ведьму, мы сделаем это сами! Поджигааай!

— Дааа!

— Сжачь! Сжечь! Сжечь!

Король расхохотался, запрокинув голову.

— Иди! Повоююй со своим народом. А потом я подпишу приказы! Я даже готов подождать тебя здесь!

— Подпишешь сейчас! Или не выйдешь отсюда живым! — прошипел я и, выхватив меч, направил ему в грудь. — Дайте пергамент Его Величеству! Он торопится!

Пока что толпу сдерживает стража внизу, я слышал, что там развязалась борьба, и не сводил взгляда с Карла, который медленно и вальяжно подошел к столу, сел в кресло и подвинул к себе бумагу. А у меня дрожит рука и нервы натянуты до предела. Я до безумия хочу отрубить ему башку и ринуться вниз… Но это было бы слишком глупо.

— Живее!

— Ты понимаешь, что я этого никогда не прощу?

— Думаешь, я приду к тебе покаяться? Так ты вроде не епископ!

Толпа взревела громче, яростней, гул смешивался с раскатами грома, я слышал крики и сильнее сжимал челюсти в борьбе с самим собой, чтобы не выскочить на балкон и не посмотреть, что там происходит.

— Горииит! Ведьма наконец-то горииит!

Стиснул челюсти до хруста так, что свело скулы, глядя, как Карл ставит подпись на первом пергаменте и не спеша протянул мне.

— Что ж ты не спасаешь свою ведьму? Давай, бросайся в огонь! Пока я подпишу — от нее один пепел останется! — засмеялся король, не торопясь выводя буквы.

— Живее, я сказал! — а у самого пот по спине градом катится, и я слушаю, что там происходит, и от одной мысли, что могу опоздать, скручивается в узел желудок. Но без этой бумажки мне ее не спасти. Мой приказ ничто против приказа короля. — Сгорит она — умрешь и ты!

— Станешь цареубийцей, Морган? Из-за девки?

— Стану королем, или думаешь, я не смогу всем закрыть рты?

Раздались раскаты грома прямо над нами, и я услышал, как забарабанил ливень, обрушился стеной на Адор с такой силой, что замок окутало, как туманом.

— Дождь! Она наслала дождь!

— Ведьмааа! Огонь гаснет!

Вырвал пергамент из-под рук короля.

— Вы свободны, Ваше Величество. Далее в Адоре вас никто не задерживает! — и издевательски склонился в поклоне.

— Клянусь, ты об этом пожалеешь!